Проклятия возвращаются в дом

      — Вчера в моей квартире появился Чонгук.       — Ох, чувак, — сказал Сокджин, чей громкий голос трещал в телефонной трубке. — Чонгук. В квартире. Вчера. Окей. Чего он хотел?       — Хотел вещи, которые он оставил здесь. Несколько футболок, которые, как я предполагаю, были твоими и я использовала их в качестве пижамы в течение прошлого года, и синий вибратор.       Сокджин рассмеялся. — Эта вещь. Верно. Эта вещь была… чем-то — другим. Мы перестали использовать его, потому что он всегда кончал, прежде чем мой член оказывался в нём.       Мозг Чжи Ын замкнуло, и он застопорился. — Хм, — промычала она, и образ разыгрался в её голове. — Ага. У него тут были коричневые часы, и я не могу их найти.       — Я оставил их там, — сказал Сокджин. — Они были на моём комоде.       Чжи Ын заглянула в то, что ей нравилось называть «шкафом для хранения». Комод едва заметно стоял в дальнем углу за родительскими вещами про запас и старьём бабушки, что было упаковано и забыто. Всё аккуратно расставлено и промаркировано стикерами, но в комоде было несколько маленьких коробок с декоративными безделушками. Там не было коричневых часов. — Мне нужно, чтобы ты пришёл разобрать несколько коробок. Я не могу справиться со всем этим.       — Они принадлежат маме с папой?       — Да.       — Я не возьму их.       — Тогда помоги мне с вещами бабушки. Это не должно быть только моей заботой, — сказала Чжи Ын. — Они более чем готовы выяснить всё с тобой, ты знаешь. Проглоти свою гордость и вернись к семье.       — Они могут приехать и сказать мне это лично, — огрызнулся Сокджин. — Ты тоже не особо много пытаешься оправдываться.       — Сокджин…       — И кто рассказал им о Чонгуке, с которого стоит начать? — сказал Сокджин, тотчас же разглагольствуя, его голос становился всё более высоким и мультяшным. — Это была ты. Ты можешь самостоятельно разгрести их коробки.       — Никто из нас не ожидал, что они так плохо отреагируют.       — Грёбаный Чонгук. Что за хрень, из-за него моя семья пристыдила меня. Из всех мужчин, с которыми я встречался. Ты знаешь, что я видел его, вроде как, несколько дней назад, мимоходом. Грёбаный Чонгук.       — Грёбаный Чонгук, — размышляла Чжи Ын, откидываясь на диван. Она прибралась. Салфетки безупречно лежали на месте, бокалы для питьевой воды вымыты, бельё для стирки убрано. Её балетки подходили к ковровому покрытию. — Я не ожидала, что когда-нибудь увижу его снова. Почему ты расстался с ним? Ты никогда не говорил мне, даже когда ты всё ещё жил здесь.       Телефон загудел от беззвучного ответа. Крошечный, приободряющий вздох на другом конце. Слышимый выдох. — Эм, — произнёс Сокджин, что прозвучало маловато и нерешительно. Она улыбнулась. Значит, это было по ошибке Сокджина. — Я думал, что он мне изменяет, — сказал он. — Он не делал этого, но я реально мелочный… что ж, ты знаешь. Ты в курсе, что я мелочный. Как оказалось, он такой же мелочный, как я: однако же, потому как я был тем, кто изменил, чтобы вернуться к нему, и даже после того как мы разрешили это разногласие, он пошёл и переспал с кем-то, с кем я, нахуй, работаю, и теперь я должен видеть её тупое лицо каждый день, и…       — Её? Погоди, — сказала Чжи Ын, сидя, и неожиданно для самой себя произнесла. — Он — би?       — Он — нечто, — сказал Сокджин со вздохом. — Я расстался с ним прям там. Мы придерживались идеи — всё исправить. Он сказал мне в лицо, что не будет принимать это близко к сердцу, а потом он, нахуй, снимает видео себя, трахающего мою коллегу, и отправляет его мне, пока я на работе.       — Нет, — ахнула Чжи Ын, что было слишком театрально.       — Да! — крикнул Сокджин, наслаждаясь самим собой в данный момент. — Этот мальчик — змей!       — Ты никогда не говорил мне, что ему девятнадцать.       Послышалась тишина с другого конца. Чжи Ын встала, чтобы полить растения. — Ага. Ему было девятнадцать.       — Ему сейчас двадцать.       — Ему же лучше.       Чжи Ын была немного подавлена от своих следующих вопросов: её полунасмешливого «Он стал ещё более великолепным», «Он трахал тебя?», «Он был хорош в этом?» — все те способы, которыми она хотела заставить Сокджина испытать неловкость, но нет, она не опустилась до этого.       — Ты хочешь потрахаться с ним, не так ли? — сказал он, читая её мысли. — Предсказуемо. Мне всё равно. В любом случае, я встречаюсь кое с кем новым.       — Мне не всё равно.       Ещё один удар тишины. Она перевела телефон на громкую связь и наполнила лейку, зная, что он будет раздражён, не получая её полного внимания. — Я должен идти, Чжи Ын.       — Ладно. У меня кладовка, которая сама себя не разберёт.       Он повесил трубку. Она приостановилась, чтобы обыскать свой шкаф перед тем, как отправиться в кладовку и отвлечься, просматривая свои коробки с аксессуарами. Она не нашла свой вибратор ранее из-за того, что отвлеклась на руководство по икебане, которое прислал её друг, и никак не могла найти время на вещицу и покончить с ней. Возможно, сейчас всё равно пришло лучшее время для этого.