***
Саске не стал звать Сакуру, чтобы она сопроводила Наруто обратно в его палату – он постучал в дверь ее кабинета, а затем вкатил внутрь тяжелое кресло, полагая, что то, что грозило развернуться через несколько мгновений, не должно оказаться у всех на виду. Это что-то очень личное, и даже он, неловко потоптавшись, поспешил уйти, бросив на прощание пару слов. Сакура даже не успела среагировать, и ее пожелание хорошего пути было встречено захлопнувшейся дверью. Но в еще большее смятение чувств ее привел голос, который она так отчаянно желала услышать вновь. – Сакура-чан, я вернулся. Происходящее было настолько неожиданным, что она даже не сразу связала произнесенные слова с шевелящимися губами Наруто, который совершенно точно смотрел прямо на нее осмысленным взглядом. Но ее сердце все осознало гораздо быстрее – оно бешено пустилось в пляс, а глаза заволокло пеленой из слез. Это было на самом деле, не сон, не грезы наяву, когда ей чудилось, что он пошевелился не так, как вчера или неделю назад. Это Наруто. Ее Наруто, который снова зовет ее Сакура-чан, по чему она безумно скучала. Она бросилась к нему и обняла так крепко, как будто кто-то желал его у нее отнять. Прижав его к своей груди и содрогаясь от рыданий, она произнесла в ответ: – С возвращением, Наруто…Часть 4
12 января 2019 г. в 00:42
Лето в Коноху ворвалось неожиданно, но весьма кстати. В эту душную пору помощь ниндзя требовалась разве что только в полях, чтобы уберечь будущий урожай от засухи и обеспечить едой немало разросшиеся деревеньки. После того как последствия войны были полностью устранены, экономика пошла в гору, и состояние жителей страны Огня стало на порядок лучше, нежели раньше. Дайме, напуганные недавними событиями, теперь старались играть более весомую роль в жизни своего народа, дабы предупредить какие-либо волнения и не допустить возгорания очередного конфликта.
Даже разбойники, казалось, поумерили свой пыл в такую жару, из-за чего, должно быть, и стало меньше миссий и, следовательно, у Сакуры работы в госпитале. Она позволила себе передышку и даже согласилась заканчивать свои смены на два часа раньше, а также почаще брать выходной. На столе в ее кабинете, в котором она проводила времени больше, чем дома, стоял свежий букет цветов, перевязанный розовой ленточкой. Их ей приносили тайно и с завидной частотой, потому, наверное, коллеги уже начали шептаться за ее спиной, гадая, кто же осмелился приударить за их главврачом. Для самой же девушки это не было секретом. С тех самых пор, как Наруто впервые за четыре года открыл глаза, она получает подобные знаки внимания.
Настойчивость Аоги ее раздражала, но цветы она и не думала выкидывать: те все же ни в чем не виноваты. Хоть Наруто и был в удручающем состоянии и в свою очередь не мог подарить Сакуре цветы, молодой человек чувствовал в нем соперника и ревновал к тому, кто без чужой помощи не смог бы даже сесть. Он видел, как сильно его начальница любила Узумаки, и ничего не мог ему противопоставить, хоть и был молод, здоров и не лишен ума и некоего обаяния. Аоги понимал, что его навязчивости не разрушить столь прочную связь меж ними двумя, а потому и не предпринимал каких-либо агрессивных методов для получения сердца Харуно. Пока он может и подождать.
За последние несколько месяцев Наруто научился вновь реагировать на чужую речь и всегда поворачивал голову, стоило к нему обратиться. Медленно, но верно он возвращался в реальность, чем несказанно радовал своих друзей, то и дело заходящих его проведать. Однажды в его палате Сакура застала Хинату. Девушка скромно сидела на самом краю его постели и что-то тихо шептала. Вот, и она протянула к нему руку, но так и не посмела коснуться его даже тогда, когда он спал и не смог бы ничего ощутить. Сакура знала о ее чувствах к Наруто, но вместо того чтобы испытывать по этому поводу беспокойство, она лишь жалела девушку, которая и после своего признания так и не раскрыла свое сердце со всей искренностью. Возможно, она, и правда, его любила, но любви этой словно боялась, словно пыталась сунуть руку в костер, зная, что огонь не пощадит. Поэтому он бы и не смог ответить на ее чувства, потому что сам привык сгорать дотла.
К концу лета Наруто уже мог сидеть без какой-либо поддержки, и тогда Сакура стала вывозить его подышать свежим воздухом на крышу госпиталя. Она держалась за ручки его инвалидного кресла и вместе с ним всматривалась в краски Конохи. В такие мгновения ей вспоминались слова матери. Считая, что ее дочь страдает и прожигает свою молодость в ожидании, уже пропитавшись запахом лекарств, она практически умоляла ее дать шанс одному из ее ухажеров, раз уж к Учихе Саске, о котором та когда-то грезила, у нее остыли чувства, а Узумаки Наруто, возможно, больше никогда не сможет вести полноценный образ жизни. В один из дней Сакура жестко пресекла увещевания матери и дала ей понять, чтобы в их доме подобная тема больше не поднималась. Мебуки повиновалась и поняла, что лишь может уважать решение дочери и поддерживать ее так, как только сможет. В конце концов упрямству обоих членов некогда существовавшей команды № 7 можно было только позавидовать.
В один из таких дней, когда Сакура проводила время вместе с Наруто на крыше, глубоко задумавшись о своем, она поняла, что ее зовут только тогда, когда чужая ладонь опустилась ей на плечо и слегка сжала. Девушка вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял Саске. Она уже по устоявшейся привычке почувствовала себя глупой и даже намеревалась получить от бывшего сокомандника очередной презрительный хмык и нотацию, которая бы непременно втоптала в грязь ее гордость. Но это всего лишь отголоски прошлого, и Сакура смогла отогнать их, напомнив себе, что перед ней уже совсем другой человек. Учиха не пытался указать ей на ее оплошность, а его выражение лица было непроницаемым, но внушало спокойствие, ведь на этот раз за маской не скрывались чувства, что разъедают изнутри. Сегодняшний Саске словно понимал, что творилось на душе у товарища, когда тот, настолько уйдя в себя, ничего вокруг не слышал и не видел.
– Привет, Саске, – поздоровалась она, уже давно отбросив столь неуместный суффикс и почувствовав, будто вместе с ним с плеч обоих свалилось по тяжелому грузу, – думала, что ты уже ушел.
Молодой человек чуть приподнял уголки губ, и теперь по его глазам действительно можно было сказать, что он рад встрече, а не просто терпит чужое присутствие рядом с собой. Сейчас глядя на Сакуру, он с трудом верил, что та крикливая и фанатеющая от него девчонка, что всегда была зависима от других, превратилась в сильную и самодостаточную девушку, которая точно знает, чего хочет, и будет добиваться этого, избрав самый сложный из существующих путь. Запоздало он ощутил гордость от того, что когда-то их троих, так, казалось бы, непохожих друг на друга объединили в одну команду. Теперь же, когда у них больше нет надобности собираться вместе, они осознали, что связаны не только решением Третьего хокаге сделать из них команду – они стали друг другу по-настоящему дороги.
– Пришел повидать Наруто перед уходом, все же я не знаю, на сколько недель на этот раз затянется мое путешествие.
Саске перевел взгляд на друга и тяжело вздохнул, словно смотреть на него – само по себе непосильное действо. Отчасти так и было. Им ведь так и не довелось поговорить после битвы в Долине завершения, а ведь ему очень хотелось рассказать ему о том, что творилось с ним за пределами Конохи, как он сожалеет, а главное, как благодарен им, не утратившим в него веру в то время, когда он сам верил совсем не в то. Но взгляд бы он ни за что не отвел, потому как всегда упорно идущий к своей цели Узумаки именно этого бы ни за что ему не простил.
– Побудь здесь с ним, я подожду вас в своем кабинете, – уловив настроение Саске, сказала Харуно и поспешила к лестнице.
Стоило той скрыться за дверью, Саске еще раз глубоко вздохнул и занял место сбоку от Наруто, облокотившись о перила спиной и теперь находясь с другом лицом к лицу. Наруто смотрел прямо перед собой, словно что-то там, вдали, так и притягивало его взгляд и не отпускало. Иногда он едва уловимо морщился, когда отросшие пряди волос, что уже больше никогда не будут знакомо пестрить в толпе своим ярким цветом, лезли ему в глаза из-за проделок проказливого ветерка, который в такую жару практически и не ощущался.
Какое-то время Саске смотрел на Узумаки, словно заколдованный, а затем, резко подавшись вперед, отвесил ему чисто символического тумака. Голова джинчуурики мотнулась вниз и, Саске мог в этом поклясться, с его стороны прозвучало удивленное «ай». Когда Наруто вернулся в исходное положение, его взгляд уже был осмысленным и совершено точно сфокусировался на Учихе, а вид при этом был то ли испуганным, то ли недовольным.
– Долго еще будешь прикидываться овощем? – Саске честно пытался звучать осуждающе, но из-за того, что его догадка, основанная на наблюдении, оказалась правдивой, эта попытка выглядеть суровым получилась донельзя жалкой, ведь хотелось, как полоумному, улыбаться во весь рот. – И как давно ты пришел в себя?
Наруто буравил его тяжелым взглядом и выглядел беспомощным, но не потому, что сидел в инвалидном кресле запертый в собственном тщедушном теле, а потому, что его уличили во лжи и не дали времени как следует подготовить оправдание. Когда молчание затянулось, Саске засомневался, что дождется от него ответа, да и было бы слишком самонадеянно полагать, что тот вот так вот запросто затараторит, как сделал бы это четыре года назад. Но все же Наруто разлепил склеенные долгим молчанием губы и хрипло, чуть ли не по слогам произнес:
– Около двух недель назад.
Затем немного погодя он еще тише добавил, тем самым заставив Саске опуститься перед ним на корточки, чтобы расслышать и не заставлять его чересчур напрягаться:
– Почему не выдал?
– А стоило? Я подумал, что у тебя на то свои причины, вот и решил выяснить у тебя лично, пока не покинул деревню.
Хоть Саске и просил объяснить, он, впрочем, и так догадывался о страхах, что терзали его друга. Он понимал, что тому, кто сейчас по всем законам должен быть мертв, тяжело дается воспринимать себя в мире живых. Над ним сомкнуло челюсти самое непобедимое чудовище, хорошенько пожевало его и выплюнуло, оставив заботу собрать все кусочки обратно воедино на него самого. Да и особой радости не доставляет то, что теперь он превратился в немощного калеку, что для шиноби гораздо хуже смерти.
– То, что я жив, – наконец начал Наруто, отводя взгляд, – ведь не означает, что остальные…
– Техника сработала, как и должна, – поспешил перебить его Саске, видя, что этот вопрос занимает много места в его голове и точит словно червь. Для начала нужно было его успокоить, иначе не получится сосредоточить разговор только на нем. – Те, кто тогда умер на поле боя, сейчас живы, поэтому можешь не беспокоиться.
Наруто прерывисто выдохнул и на какое-то время прикрыл глаза, позволяя сердцебиению выровняться. Это определенно хорошая новость, и он был счастлив, что все же нашел в себе мужество спросить. Вряд ли бы он выдержал удар, окажись все не так радужно. Это было бы похоже на то, будто это он их всех убил, их смерти повисли бы тяжелым якорем на его совести, а не на чьей-либо еще. Когда он вновь открыл глаза, Саске нашел его взгляд более ясным.
– Но все же почему?..
Саске осекся, когда увидел, как слабые пальцы друга дрогнули в попытке сжаться в кулаки. Ему не стоило его торопить. Он и так собирался рассказать, когда найдет в себе на это силы. То, что он услышал дальше, чуть ли не повергло его в панику, потому что он ожидал несколько иного развития событий.
– Сакура… – прошептал Наруто. При звуке ее имени его лицо исказила гримаса ужаса, а дыхание и вовсе сперло. Саске пришлось крепко сжать его плечи, чтобы вернуть того в реальность и заставить более-менее успокоиться. – Это ведь она спасла меня.
Последняя фраза прозвучала утвердительно, что дало Саске понять, что ему необязательно подтверждать то, что Узумаки и сам прекрасно знал. Представив, что он сейчас чувствует, Учиха и сам ощутил слабость в коленях и внезапно нахлынувшую дурноту.
– Она… Она прошла через все это, чтобы вытащить меня. – Его глаза широко распахнулись, и взгляд был устремлен куда-то очень далеко, туда, где Саске только предстояло побывать на закате своей жизни. – Она поставила на кон все, чтобы я жил: свою карьеру, свои чувства к тебе, целый ворох возможностей, что ждали бы ее впереди, свою семью, друзей, бессчетное количество дней, каждый из которых подарил бы ей что-то новое – все это она чуть не похоронила вместе со мной.
По его щекам потекли слезы, а у него даже не было сил, чтобы их утереть. Неужели он действительно всего этого стоил? Какая такая нужда заставила ее броситься за ним в омут с головой без какой-либо гарантии выбраться хотя бы самой? Он ведь почти что ее убил!
Эти мысли Саске видел в его глазах, и с ними надо было срочно что-то делать, пока они не проели в и без того потрепанной душе еще больше дыр. Нужно подобрать такие слова, чтобы подействовали наверняка. У него не было права на ошибку, ведь, возможно, от него сейчас зависело то, что будет представлять из себя будущее героя Конохи. Ответственность сжала горло, и Саске несколько раз нервно сглотнул. Он не Наруто. Он не умеет находить ключи к чужим сердцам, но сейчас просто обязан. Не в этом ли заключается дружба – удерживать друг друга на плаву?
– Послушай, – начал Учиха, – не тебе задаваться подобными вопросами. Она всего лишь поступила так, как всегда делал ты. Не потому что от нее кто-то этого ждал, а потому что она такая же, как и ты. Она все силы бросила на то, чтобы защитить, отдала всю себя, потому что твое будущее так же важно, как чье-либо другое. Она бы ни за что не простила себе, если бы не сделала все возможное для спасения друга. Наверное, тебе будет странно услышать это от меня, но Сакура поступила, как самый настоящий шиноби, поэтому у тебя нет права спрашивать «зачем». Признаю, ей было тяжело… очень тяжело, но факт того, что ты остался жив, помог ей перебороть последствия и дал одну единственно правильную цель – сделать все, от нее зависящее, чтобы ты вновь открыл глаза. Не умаляй ее стараний своими сожалениями и даже не думай извиняться за то, какое решение ей пришлось принять. Думаю, не этого она хотела бы услышать от человека, которого так сильно любит.
Наруто слушал друга, и на его лице одна эмоция сменяла другую. Он был растерян, напуган, зол, подавлен и испытывал чувство стыда. Под конец Саске уловил и смущение, что робко проскользнуло и тут же исчезло, словно не знало, а можно ли ему быть. Учиха не мог быть уверен, поверил ли он всем его словам, но они точно затронули его душу, и игнорировать их Узумаки попросту не мог.
– Отведи меня к ней, – решительно попросил Наруто, нахмурив брови. Он покажет ей, что в порядке, и она наконец впервые за долгие четыре года почувствует облегчение.
– Я рад, что ты это попросил. – Улыбнулся ему Саске.