Вишня в шоколаде

Сир

       Второй год в университете обещал быть чуть легче первого, так что в общежитие я собирался почти радостно, хотя папу оставлять одного совсем не хотелось. Я понимаю, что ему снова будет очень тяжело и одиноко, но поделать тут ничего нельзя. У нас не так уж много денег, а в институте неплохая стипендия, не зря я старался туда поступить на бюджет. Вообще, папочку я очень люблю. Он вырастил меня один, еще и при том, что дедушки от него отказались, заявив, что непонятно от кого залетевший сын им не нужен и предложив прервать беременность, но мой всегда мягкий и покладистый папа тут проявил неожиданное упрямство и ребенка (меня то есть) оставил. Из дома он ушел и, если честно, я даже не представляю насколько трудно ему было меня вырастить — омега только выпустившийся из школы, без какой-либо поддержки от семьи…        Сколько я себя помню, папа всегда был занят на подработках, лишь бы нам было что кушать и надевать. Мне, в основном. О себе папа заботится гораздо меньше, поэтому ради него я изо всех сил учился в школе, чтобы потом поступить дальше, найти хорошую работу и обеспечивать его. И у меня обязательно получится, специалисты в IT-сфере в наш век информационных технологий весьма востребованы, а у меня, несмотря на то, что я омега, как выяснилось, есть к этому тяга. Мне нравится разбираться во всех этих цифрах, кодах, заставлять машину делать то, что мне хочется… Да и преподаватели отмечают, что у меня хорошо получается.        Но все равно, уезжать и бросать папу одного тяжело. Я почувствовал, как глаза защипало, глядя как он складывает в мою сумку продукты. Наверняка ведь себе совсем чуть-чуть оставил, и убедить его в том, что стипендии хватает, чтобы нормально питаться, не получается, хотя это и неправда. Надо будет в этом году попробовать писать курсовые на заказ, это тоже доход. На первом курсе у меня не вышло: слишком сильно нас гоняли, чтобы отсеять лишних — поток поступающих был слишком большой. В этом году полегче должно быть.        Сажая меня на электричку, на перроне папа все-таки расплакался. Мне еще хватило сил, чтобы не разреветься вместе с ним. Ничего, мы справимся, справлялись же все это время. Вещей у меня не особо много, так что сумка вышла лёгкой. До университета я добрался без проблем, получил в деканате ключ от комнаты и отправился обустраиваться. Как и в прошлом году, соседей у меня не оказалось. Наверное, это даже хорошо, никто не будет мешать учиться. Учебники я получил в этот же день, чтобы не бегать потом, благо библиотека работает и в выходные. А самое важное, что студентам разрешен доступ в компьютерный класс, так что даже с моим допотопным ноутбуком у меня не будет проблем со сдачей проектов. Все равно во внеучебное время тут находятся только такие же ботаники, как я. Хотя, я не то чтобы очень хотел быть ботаником, но так уж вышло.        Просто папину красоту я не перенял — видимо, пошел в кого-то из родни, хотя папа, конечно, всегда говорит, что я у него самый красивый, — потом где-то классу к седьмому у меня село зрение. Все же я никогда не отличался особо крепким здоровьем, а денег на дорогие лекарства у нас не было, так что на носу у меня прочно обосновались очки, уже старенькие, не особо модные, но свою задачу выполняющие. Ну и одежда, главной функцией которой было прикрыть тело и не дать замерзнуть — и результат, как говорится, налицо. Но до прошлой зимы меня это, в общем-то, не беспокоило: чем меньше внимания, тем проще…        А в конце первого семестра прошлого года, прямо перед сессией, я столкнулся у аудитории с альфой и понял, что пропал: красивый парень пах шоколадом и корицей. Пах так, что я готов был тут же расстелиться у его ног, преданно поскуливая. Мне и раньше нравились альфы — это же вполне естественно, — но никогда не было такой животной почти тяги. Я просто отмечал для себя, что тот или иной парень довольно привлекателен (иногда очень), но потом примерял на себя, понимал, что мне ничего не светит и смирялся. Все проходило практически безболезненно, обидно, да, но не так уж сильно. Всегда хватало других проблем, было не до того, чтобы заморачиваться отсутствием личной жизни. И только глядя на этого парня, вдыхая его запах, я почувствовал себя никчемным замарашкой. Так хотелось внезапно оказаться таким же красивым, как папа, чтобы никакие одежда или очки не могли испортить внешность. А мой истинный альфа (я сразу понял, что это так) без интереса мазнул по мне взглядом и отправился по своим делам. Даже мой запах, который должен был заставить его обратить на меня внимание, оказался, видимо, совершенно недостаточным фактором. Впервые захотелось рыдать из-за того, что альфа обделил меня вниманием. К счастью, соседа у меня не было, так что, вернувшись в комнату, я выпустил рвущиеся наружу слезы и от души поревел. Я, может, и дольше предавался бы унынию, но позвонил папа и я вспомнил ради чего я так стараюсь… Но при воспоминании об альфе все равно предательски тянуло в груди.        За следующие полгода я узнал, что парень учится на первом курсе архитектурного факультета, из довольно обеспеченной семьи, поэтому живет в съемной квартире, а не в общежитии, а также о том, что омег в этой квартире успело побывать довольно много; что его зовут Ирвин, что проблем с учебой у него не имеется, так что даже под предлогом помощи в освоении знаний я ему навязаться не смогу. Это я про такой метод от беты с нашего потока услышал, он рассказывал, как начал со своим встречаться. А еще он спортсмен, красавец и… куда мне, в общем. На одной из студенческих вечеринок, куда меня все-таки вытащили неугомонные однокурсники (не знаю уж зачем, собеседник из меня так себе, да и на звезду вечеринок никогда не тянул), я даже умудрился с Ирвином познакомиться, правда, не уверен, что он хотя бы имя моё запомнил.        Второй учебный год действительно оказался легче уже с самого начала: не было нервоза из-за незнакомых людей, с которыми предстояло учиться ещё пять лет, не настигала паника от того, что можно опоздать на пару, заблудившись в огромном здании (за год успели привыкнуть к количеству корпусов и коридоров), количество пар стало меньше, немного, но всё же; да и учимся мы в этом году с первой смены (в прошлом пары у нас начинались не раньше одиннадцати), что гораздо удобнее. И вообще сам учебный процесс начался как-то даже лениво — студенты отходили от каникул, преподаватели не особо старались их расшевелить.        Сразу после получения стипендии я купил билет и поехал домой… Я уже даже привык называть этот довольно убогий домик на окраине города нашим. Несмотря на то, что даже комната в общежитии выглядит более новой и приспособленной к жизни, здесь мы с папой прожили последние три года. И, можно сказать, немного проросли в него, что ли… Хоть и бедная, но всегда опрятная обстановка всегда вызывает умиротворение, а когда рядом папа, все проблемы кажутся проще. Не понимаю почему большинство ребят на потоке только и говорят о том, как рады, что наконец-то вырвались от родителей, и планируют ездить домой только на праздники и каникулы. Мне вот двух дней, проведённых с папой, было очень мало. Но и чаще приезжать я тоже не могу: билеты довольно дорогие, хотя, казалось бы, на поезде ехать чуть больше часа.        В общежитии меня ждал сюрприз. Как-то, отпирая дверь, я совершенно не ожидал увидеть в комнате постороннего человека. Рыжий омега, кажется, делал зарядку. Увидев меня, парень остановился, явно присматриваясь. По выражению лица было очевидно, что мою принадлежность к «ботанам» он вычислил на раз. Но, на удивление, синеглазый красавчик (даже легкая полнота нисколько не портила внешность паренька. Он, наверное, будет почти такой же красивый омега, как папа, если немного сбросит вес) первым выразил желание познакомиться, а не сделал вид, что меня не существует в природе, как это делают многие однокурсники-омеги. Впрочем, это логично, нам, скорее всего, весь год жить вместе, а игнорировать соседа сложнее.        — Привет, я Алем, — прозвучало вполне себе дружелюбно.        — Здравствуйте, я Сир, очень приятно, — стоит быть максимально вежливым, не хочется портить себе будущий год проживания. — А Вы теперь мой сосед, да? — ляпнул и понял, как глупо это прозвучало, можно подумать, парень сюда просто в гости зашел.        — Ну да, — омега моего промаха вроде не заметил, — только давай на «ты», мы же, кажется, ровесники. Я тут слегка обжился, не против? — рыжеволосый кивнул на свои вещи. То, что его интересует моё мнение — это хорошо, возможно, мы уживёмся. Может, даже подружимся, тогда впервые со времён младшей школы у меня появится друг… Было бы здорово.        — Нет, конечно, — я понял, что слегка затягиваю с ответом и слегка напрягся. Вот всегда так, выпадаю из реальности при общении с новыми людьми и им это обычно не нравится. Я дошел до шкафа и взял полотенце. После душного поезда очень хотелось помыться. — Я в душ, в электричке пыльно было очень, — парень по-прежнему выглядел вполне позитивно расположенным, но я пока не знаю, о чем с ним можно поговорить, так что сбежал в ванную комнату.        Когда я вышел из душа, со стороны кухни уже доносились весьма аппетитные ароматы. Пока я разглядывал изменения, которые образовались с легкой руки соседа (холодильник и микроволновка явно его), парень начал в ответ рассматривать меня. Никогда не думал, что омега может вот так смотреть — такое чувство, что он буквально каждую родинку заметил. И было еще что-то такое у Алема во взгляде, что я совершенно непроизвольно покраснел. Хотя это, наверное, показалось просто, зрение-то у меня без очков весьма слабое. А потом у меня еще и желудок заурчал, напоминая, что я со вчерашнего дня ничего не ел: соврал вернувшемуся с ночной смены папе, что позавтракал. Пусть лучше у него побольше продуктов останется. Стало совсем неловко.        — Мне тут папа положил с собой еды, причем один я с ней точно не справлюсь, — внезапно встрепенулся рыжий красавчик, хватая меня за руку. — Надеюсь, ты любишь суп? — мои неловкие попытки сбежать Алем пресёк на корню.        Суп, приготовленный его папой, был выше всяких похвал и довольно сытный, наверное, я даже до завтра смогу потерпеть… Когда я хотел встать со стула, чтобы пойти в комнату, сосед внезапно рявкнул:        — А ну сидеть! — я тут же плюхнулся обратно, интересно, чем я мог его разозлить? — Или хочешь сказать, что мой папа невкусно готовит?       — Нет, правда, очень вкусный суп, — с чего он взял вообще?        — Тогда прекрати попытки побега и накладывай себе рагу, уверяю, оно ничуть не хуже. И пирожки бери…        За последующие полчаса Алем умудрился запихать в меня столько еды, сколько я, наверное, дня за два съедаю, еще и умудряясь шутить при этом. Десерт в нас уже не влез, так что мы пошли отлеживаться. Почти час мы валялись в уютной сытой тишине, потом пошли помыли посуду и сосед, достав из холодильника завернутую в фольгу шарлотку, предложил познакомиться нормально. Он же первый и начал про себя рассказывать. С семьей у него все замечательно, он с такой теплотой их всех описал… Так что я все-таки спросил, зачем он решил жить в общежитии, если у них квартира в городе, да еще и не так уж далеко от университета? Как выяснилось, Алему просто хотелось чуть ослабить опеку со стороны папы, да и в целом свободы, пусть и частичной. Наверное, мне не понять пока, я всегда очень скучаю по папе… Потом рыжий пояснил, что такая гиперзабота, от которой он, можно сказать, сбежал, появилась после того, как он попал в аварию. У меня даже сердце замерло от ужаса, когда я представил каково это. Стало так жаль парня. А потом еще в больнице столько пролежал, наверное. Бедные его родные. Да и сам Алем наверняка не так легко это перенес, как пытается показать, но стоит уважать его стойкость и спокойствие, так что я тоже сдержусь и не буду лезть со своими соболезнованиями.        — Нафиг было вообще к этому козлу ехать, — задумчиво выдал омега куда-то в потолок, прожевывая очередной кусок шарлотки.        — Козлу? — не совсем понял, о чем он.        — Ну, я это… — сосед неожиданно покраснел и почесал щеку, отведя глаза в сторону, а потом как-то обреченно вздохнул. — Типа к альфе своему ездил… признаваться там и все такое… — весь вид Алема говорил, что он не особо доволен затронутой темой, и я уже хотел сказать, что мы можем это и не обсуждать, как он продолжил, — не самый умный поступок, согласен, но так уж получилось, что я тоже насовершал глупостей, съездил признался истинному, ага, — на лице омеги нарисовалось совсем уж нечитаемое выражение, он как будто ставил свой же поступок себе в укор. Немного странный он парень.        — Истинному? — то есть он тоже понимает эту нереальную тягу к другому существу…        — Ага, — выражение лица рыжего стало кислым, — мало того, что приперся к незнакомому почти человеку на дачу, так меня еще и послали лесом, а потом какой-то ненормальный в нас влетел.        То есть даже у такого симпатичного и явно уверенного в себе парня не получилось привлечь своего истинного альфу? А как же то, что партнеров должно тянуть с одинаковой силой? Хотя, я всегда догадывался, что истории про истинные пары приукрашены, что не отменяет того, что омег тянет к альфам явно сильнее. Взять хотя бы меня или Алема, который все равно выглядит расстроенным, хоть и пытается сохранить независимый вид. Слегка погрузившись в свои мысли, я пропустил часть рассказа соседа, который историю уже заканчивал:        -…как-то так вот и вышло. Не особо веселое получилось повествование.       — Тебе, наверное, очень обидно было? — все-таки не смог удержаться от вопроса. Я вот даже подойти к Ирвину боюсь, потому что представить не могу, как тяжело мне будет, если он откажет, а Алем решился и все это пережил… Жаль, что судьба так несправедлива…       — Эй, ты чего раскис? — удивился рыжий. — У меня же все хорошо уже. Так, склероз ранний иногда простреливает, а в остальном-то жив-здоров, доберусь до спортзала — вообще здоровее всех буду, — тряхнул он меня за плечо.        Мне бы так уметь скрывать свои настоящие чувства. Я же представляю насколько ему сейчас должно быть душевно тяжело… Еще он, кажется, какие-то детали про аварию проговаривал, но я немного прослушал этот отрывок, найдя собрата по несчастью.       — Это, наверное, очень больно, когда твой альфа тебе отказывает, — осторожно начал я, думая, как подбодрить, — но, может, он просто не понял еще… — и Ирвин тоже… Могу ведь я оставить себе надежду? Алем хлопнул глазами, потом зажевал очередной кусок шарлотки.        — Кому он нужен? Дебил этот, — ладно, не будем развивать эту тему, если он не хочет. — Про себя расскажешь? — поинтересовался омега.        Про себя с папой я Алему все рассказал. Наверное, даже больше, чем собирался, просто меня очень редко спрашивают о моей жизни, да еще и проявляя неподдельный интерес. На моменте, где я рассказывал, что папа мной забеременел в очень юном возрасте, сосед начал хмуриться, видимо, как и все, посчитав папу ветреным глупышкой… Когда я неуверенно начал выступать в сторону защиты папиного поступка (хотя забеременеть в семнадцать — это действительно не слишком правильно, но он же не виноват), рыжий только махнул рукой:        — Вот папу твоего я ни в чем не обвиняю — кто в молодости глупостей не совершает? — я скорее его уважаю за то, что он взял на себя ответственность за ребенка и вырастил тебя. И образование дал… А вот остальные твои родичи, уж извини меня, скоты, — поджал губы омега. — Хрен бы с ним, с папашей, тут я еще как-то могу предположить, что он не знал… хотя, все равно козел. Но родители твоего папы… — продолжать он не стал, но и так все было понятно. То, что почти незнакомый парень выслушал мою историю, да еще и безоговорочно принял нашу с папой сторону, меня растрогало. Наверное, мне на самом деле очень давно хотелось хотя бы вот так просто выговориться.        — Он у меня красивый очень. Ему постоянно какие-то пошлые предложения делают, — дальше слова лились уже произвольно. Я нажаловался Алему на проблемы, на отсутствие денег, на то, что за папу переживаю… Парень гладил меня по голове, а потом увел в комнату и уложил спать.        Проснувшись, я попытался перед соседом за неожиданную истерику извиниться, но тот только пожал плечами и сказал, что все нормально и вообще он совсем не против, если я буду с ним своими проблемами делиться, может, у него даже получится помочь. Выслушав слова поддержки, я почувствовал, как у меня опять защипало в глазах, и уселся за домашнее задание, чтобы не разреветься. У меня еще никогда не было настоящего друга, а теперь, кажется, появился. Заметив с какой тоской рыжеволосый косится на мои тетради с подсчетами, я пришел к выводу, что с цифрами он не особо дружит, что Алем подтвердил, рассказав, что математика ему не дается. Я тут же пообещал ему помочь. Мне не сложно, а он искренне обрадовался. Думаю, второй учебный месяц будет еще лучше, чем первый.        На следующий день, вернувшись с занятий, обнаружил на столе записку от Алема, чтобы я его не терял, он ушел в спортзал. Видимо, похудеть он решил твердо. Быстро осмотрев имеющиеся в наличии продукты (рыжий омега вчера очень настаивал на том, что за ним продукты, а за мной готовка и по итогу я сдался, похоже, в чем-либо переубедить моего соседа весьма трудно), пришел к выводу, что сегодня можно приготовить на ужин кашу. Рисовую, например. И молоко в холодильнике есть. Вернувшийся рыжеволосый напугал меня до чертиков, неожиданно прижавшись к спине. Я так понимаю, ему просто было интересно, что я там готовлю, но я-то вообще не услышал, как он пришел. Да и к такому тесному контакту не привык.        — Ты чего дергаешься? — поймал парень мои дрогнувшие руки.       — Н-не ожидал просто, сейчас готово будет, — на мое признание в самоуправстве с продуктами Алем меня только похвалил и заявил, что готовить не умеет. Наверное, пока просто не хочет, это же не сложно совсем. Правда, с мысли меня сбило то, что пришел парень в кухню одетый в одни только обтягивающие трусы. Я понимаю, что мы оба омеги, но это все-таки немного… Заметив мою заминку, он только вздохнул и пошел в комнату одеваться.        После того, как мы поужинали, Алем успел меня огорошить еще раз, сказав, что если я всегда так готовлю, то он готов на мне жениться. И даже несмотря на то, что заявление исходило от такого же омеги, как я, все равно от комплимента стало очень приятно. Я очень надеюсь, что мы с ним по-настоящему подружимся.        Дальше так и повелось — я готовил, Алем ел, причем продукты он взял на себя полностью, мои робкие попытки внести свою долю он раздраженно отмел, обосновав тем, что если мне так уж хочется, то я могу считать это оплатой за репетиторство. Правда, репетитором я себя совсем не ощущал, не знаю, с чего рыжик взял, что не дружит с математикой, схватывает он просто на лету. В зале сосед тоже проводит уйму времени, так что быстро превращается из просто симпатичного парня в нереального красавчика, мне даже немного завидно. Благодаря экономии на продуктах и паре написанных курсовых, куртку я купил себе сам, чем и обрадовал папу, приехав спустя неполный месяц.        А еще за последние полтора месяца я стал часто сталкиваться с Ирвином: несколько раз в кабинете профсоюза, куда меня староста просил отнести документы, еще в библиотеке дурацкий случай, почти как в романах для молодых омег. Мне тогда понадобился второй том по современной истории нашей страны для написания курсовой: той самой, за которую мне заплатили (хоть и не мой профиль, но…), а их, как назло, убрали на верхние полки (в интернете нужное издание найти не получилось, да и ссылки лучше давать на книги, преподавателям больше нравится) и моего роста никак не хватало, чтобы дотянуться.        — Они их убрали, потому что мало кто берет, — раздался из-за спины голос, моментально вызвавший табун мурашек. — Ты ведь Сир, верно? Мы на вечеринке знакомились.        Лучше бы я не оборачивался, а то от лучезарной улыбки сердце сделало такой кульбит, что меня вполне удар мог хватить. А альфа продолжал:        — Какой том тебе нужен?        — В-второй… — от волнения я даже начал заикаться, запах корицы забивался в ноздри. Ирвин, не заморачиваясь, потянулся за книгой, тем самым прижав меня к полке. Будь я симпатичнее, я бы, наверное, решил, что альфа проявляет внимание, а так просто наслаждался мимолетным теплом чужого тела. — Вот, держи, — парень продолжал улыбаться, протягивая мне злополучный учебник.       — Спасибо, — пролепетал я уже в спину уходящему брюнету.        — Да не за что, обращайся, — я думал, он не услышит.        Вот такая дурацкая, ничего не значащая сценка, а я два дня ходил и улыбался как дурак. В конце концов, Алем не выдержал и все-таки спросил, чего я такой счастливый. Естественно, я ему все рассказал… Друг только закатил глаза, явно сдержавшись от того, чтобы приложить к лицу ладонь. За прошедшее время я успел выяснить, что пострадал в аварии Алем на самом деле довольно серьезно, а я, зациклившись на душевных страданиях (которые он отрицает) от поведения его альфы, эту часть рассказа пропустил, за что мне очень стыдно. Но омега на это совершенно не обижается и продолжает со мной общаться, выслушивая порой глупые жалобы (глупыми он считает исключительно романтического плана переживания), и иногда дает советы. Зато он совершенно искренне сочувствует нашей с папой финансовой и жизненной ситуации и уже не один раз говорил, что найдет способ помочь. Не то чтобы я особо надеялся, но само внимание очень приятно. А еще рыжик очень тактилен, и я далеко не сразу привык к тому, что меня так часто касаются, но постепенно это даже вошло в привычку. А недавно Алем вернулся в комнату какой-то весь дерганный. За время знакомства я уже понял, что ему это не свойственно, он для омеги вообще очень хладнокровный, а тут его аж трясло.        — Алем, у тебя все хорошо? — я подошел поближе, без очков трудно рассмотреть выражение лица. — Ты какой-то взбудораженный… — я не успел договорить, как парень прижал меня к себе. Вообще, это тоже омегам не свойственно, наверное, но не скажу, что мне неприятно, так что я обнял его в ответ, он теплый и вкусно пахнет.        — Все хорошо, — ухо пощекотал поток воздуха. — Просто помыться хочется, а завтра еще и на учебу к первой паре. Неохота, — и Алем ушел в ванную. Наверное, что-то все-таки случилось, но если он так быстро успокоился, то вряд ли что-то серьезное.        А на следующий день сосед в очередной раз умудрился выбить меня из колеи. Когда я вернулся с занятий, Алем лежал на кровати в наушниках и что-то смотрел, явно не услышав, что я зашел в комнату. Я только хотел спросить, что он хотел бы на ужин и подошел поближе… Когда я увидел, что рыжик смотрел с самым будничным видом, у меня даже уши загорелись. Пока я пытался продохнуть, осознавая тот факт, что мой друг с постным лицом просматривает весьма специфического содержания ролики, Алем вздохнул и свернул окошко порносайта.       — Ну и чего ты? — поинтересовался он у меня, как будто это вообще обычное дело. — Я же просто смотрел, не делал ничего даже.        — Н-не делал? — а он еще и делать что-то собирался?        — Не дрочил, ага. Ты правильно понял, — воображение тут же нарисовало возможную картину того, что я мог бы увидеть. Кажется, от меня сейчас пар пойдет. — Еще скажи, что ты у нас никогда не передергивал, — какой же Алем порой прямолинейный! И, судя по приподнятой брови, он всерьез ждет от меня ответа.        — Я… только когда течка… — все-таки как у него получается так спокойно говорить на такие смущающие темы? — это… Стыдно же…        — Си-и-ир, — Алем приподнялся на локте, — если продолжишь так мило передо мной стесняться, то я, пожалуй, начну учить тебя плохому, но очень приятному, — у меня даже дар речи пропал от шока. Он же не серьезно сейчас, да?..        — Н-но ты же омега, — все же немного обидно, что он так шутит.        — И что? — или не шутит. По крайней мере, удивление у него на лице вполне искреннее. Хорошо хоть я уже сидел на кровати, а то, может, сел бы на пол… Как-то я его мысль не уловил, а Алем уже успел каким-то кошачьим движением перебраться на мою кровать и теперь нависал надо мной, заставляя почти улечься, опираясь на локти. — Слушай сюда, мелкота. Если есть член и попа, то остальное — дело техники, — одновременно с фразой бедро прижгло довольно сильным шлепком, видимо, чтобы я не сомневался в сказанном. А потом этот рыжий изверг принялся меня щекотать и не останавливался до тех пор, пока я икать не начал (а я, между прочим, щекотки очень боюсь), легкий чмок в нос после этого неожиданным не стал, хотя все равно немного неловко, когда меня так запросто касаются, но приятно (и я об этом вроде уже говорил).        — Все, красавчик, пошли на кухню, — протянул мне руку поднявшийся с кровати сосед, — жрать хочу просто зверски.        Пока шли в сторону кухни, решил все-таки прояснить для себя один вопрос:        — Алем, а почему ты меня постоянно так называешь? Ну, то красавчиком, то лапочкой, — есть у данного омеги такая странная особенность. — Я же страшненький, — к сожалению, такова уж правда жизни, — для омеги особенно. Нет, я понимаю, что ты не издеваешься, а искренне говоришь. Но вот это-то и странно, — мне действительно хочется хоть немного лучше понять этого парня, который мне нравится все больше.        На мгновение Алем, как мне показалось, поперхнулся воздухом, а потом потащил меня обратно в комнату зачем-то. Пока я пытался понять мотивы его действий, омега успел подтащить меня к зеркалу и даже стянуть футболку, от чего по коже прошелся поток холодного воздуха.        — Это шмот у тебя страшненький, а очки вообще ужас наводят, — ворчал рыжий, поставив меня так, как ему хотелось. — А вот мальчик, которого мы сейчас видим в зеркале, вполне себе ничего. Глаза большущие, ресницы черные и длинные… С такого расстояния даже ты должен видеть, что выглядит это весьма неплохо. Нос ровный, прямой, небольшой, губы пухлые и розовые, кожа чистая, никаких там прыщей или веснушек. Пока со всем согласен?        Учитывая, что каждое свое слово Алем сопровождал движением пальцев по моему лицу, не удивительно, что я впал в ступор. Меня, кроме папы, так, наверное, никто и не касался. А еще все, что он говорит… это приятно. Так что я, не задумываясь, кивнул. А рыжик уже гладил меня по шее, плавно переходя к плечам:        — Шея длинная такая, белая такая, хочется прикусить, — по телу совершенно непроизвольно прошла дрожь, стоило мне это представить. — Плечи не слишком узкие, не покатые, в самый раз, — когда руки Алема скользнули в локтевую впадину, меня тряхнуло еще раз, я даже не знал, что там настолько чувствительное местечко. — С руками тоже полный порядок… — рыжик, что-то еще объяснял, но я потерялся в ощущениях, когда он начал поглаживать мою ладонь и прослушал, а щипок за начавший напрягаться сосок (мне стыдно, но тело вполне ожидаемо начало отзываться на ласку, и напряглись не только соски) оказался довольно неожиданным. Следующее, что я услышал, вынырнув из своих мыслей, приходилось насчет моей попы, которую сосед уже беззастенчиво лапал. — Тут, кстати, с мясом тоже все в порядке, — пока Алем поглаживал мой живот, скользя пальцами по кромке домашних штанов, у меня сердце замирало. Ну вот не мог он не заметить, что я возбужден. — И если ты, балбес мелкий, снова заставишь меня объяснять тебе насколько ты привлекательный, то в следующий раз я таки сниму с тебя штаны и наглядно покажу, что омега может делать с омегой в кровати.        Учитывая, что при этом руку он засунул мне в трико, а палец запустил в ставший очень чувствительным и наверняка набухший и увлажнившийся анус… Мое тело грубо меня предало, намекая, что стоящий напротив парень весьма привлекателен и на его половую принадлежность ему, в общем-то, плевать. Стыдно было так, что уши жгло. А сосед еще раз внимательно на меня посмотрев, уточнил:        — Ясно? — я быстро закивал, теперь даже не сомневаясь, что с рыжего станется и более наглядную демонстрацию устроить. Кажется, я сумел его недооценить. Меня всего трясло, к моему стыду, далеко не от страха или отвращения, и прижимающийся ко мне Алем это однозначно чувствовал. Наверное, к счастью для нас обоих на этом рыжий свои поползновения на мое дрожащее тельце прекратил, и, громко топая, ушел на кухню. Немного придя в себя, я последовал за ним. Собственно, следующие полчаса мы заедали стресс.        И все же Алем очень своеобразная личность.        Утром общение вернулось в обычное русло, но для себя я все же решил соседу на не самую симпатичную внешность если и жаловаться, то как можно реже и осторожнее. За последующий месяц я успел ещё несколько раз столкнуться с Ирвином: пару раз он помог мне донести бумаги до кабинета профсоюза, даже сидел с ним рядом в столовой, потому что там не было мест, и альфа любезно предложил мне стул.        В общем, в этом году я со своим истинным сталкиваюсь на удивление часто… А еще Алем поставил меня перед фактом, что в конце месяца поедет вместе со мной к папе и попробует его уговорить переехать в город. Насколько я понял, его родители готовы помочь моему отцу с поисками работы и жилья. Как раз собираясь со мной за билетами, Алем предложил мне приехать в гости уже к нему, но я отказался, потому что все-таки это немного неловко. К счастью, настаивать приятель не стал, но, похоже, я уже достаточно его изучил, чтобы понимать, что это пока. В последнее время у него часто хорошее настроение и такое задумчивое выражение лица… Мне кажется, что у кого-то начала налаживаться личная жизнь. Я к нему лезть не буду, но за парня рад. Думаю, как придёт время, он и сам всем поделится.        Перед самой поездкой у меня немного сдали нервы, все-таки я не уверен, что перемены, на которые собирается подбить папу Алем, такие уж хорошие… Нет, я верю в его добрые намерения, но все же менять привычный уклад жизни, пусть и не самый радужный, тяжело. Рыжий быстро сбил мою начинающуюся истерику приказом не паниковать раньше времени и на следующий же день потащил меня покупать билеты, видимо, чтобы совсем лишить шансов отвертеться.