Там, где живут чудовища

And as the shadow covers me I thought he was only sleeping His clothes on the floor Underwear silverlined The smell of lavender and tar Brings me down Кто-то говорит, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Аша предпочитала готовить и подавать его с пылу с жару, с драконьим перцем и змеиным ядом. И, как и каждый кулинар, она соблюдала режим гигиены. Когда Теон проснулся, рука Аши лежала под его щекой. Её пальцы пахли лавандой. Лавандовыми были и глаза Визериса, который этим утром появился в дверях, чтобы проведать своих гостей. - Вы прямо как Таргариены, - сказал он, улыбаясь. Утром Аша решила, что Теону, да и ей, пора выбраться на прогулку по окрестностям. Конечно, далеко они не пойдут, но погулять по территории замка можно. Они спускались по длинной каменной лестнице, Теон шёл впереди. Аша подумала, что не мешало бы его постричь. Но она боялась подходить к нему с острыми предметами, ведь это могло снова вызвать у него эту реакцию, воспоминания о пережитом. Но когда-то ведь ему нужно будет жить, как прежде. Когда-то. Не сможет же Аша сопровождать каждый его шаг. Но сейчас она с ним. Размышляя о душевном состоянии брата, она вспомнила, как улетела с Визерисом ночью в Винтерфелл, оставив его одного в компании Пестряка. Должно быть, шут хорошо на него подействовал, но ведь могло быть и по-другому – о чём она думала? Он мог испугаться Пестряка, его странных песен и особенно звука колокольчиков, гремящих о кастрюлю. Им просто повезло, а могло случиться и по-другому – не стоит ей больше оставлять его одного пока. Пока… Сколько будет длиться это «пока»? Они спустились на побережье, местные называли его Ракушковый берег. Аша стала собирать гальку и бросать её в воду, как в детстве. В детстве она всегда его перегоняла: её камушек неизменно проделывал куда больше прыжков по воде, а его камушек порой и вовсе не подпрыгивал ни разу. Оно и неудивительно, ведь он был очень мал. Тогда Ашу это забавляло. Сейчас же ей хотелось, чтобы Теон сделал хоть что-нибудь, потому что он только шёл за ней по побережью, не говоря ни слова, угрюмо понурившись. Аша стала метать камень за камушком. Галька прыгала по воде с характерным звуком. Один камешек, второй, третий… Потом она встала и просто смотрела на море. Она заметила, что у неё заслезились глаза. Ей хотелось бы сказать, что это из-за белого неба и яркого солнца. Вдруг, она услышала тот самый характерный звук прыгающего по воде камешка. Она провела его взглядом – он скрылся в белых лучах, уходящих за горизонт, намного обогнав по прыжкам камни Аши. Она обернулась и увидела Теона, стоящего на коленях на берегу и опустившего пальцы в воду. Он улыбался. Впервые за всё это время. Она подошла к нему, смеясь и улыбаясь, и повалила его на гальку, а сама села верхом – так они тоже делали в детстве. У неё заслезились глаза, впервые за долгое время, и было это не от яркого солнца. - За мной, за мной на дно морское! – услышали они возгласы Пестряка, который нёсся к ним во весь опор, придерживая на голове кастрюлю. Аша насторожилась, опасаясь, как бы Теон не испугался. Она положила руки ему на уши, чтобы крики шута не были для него такими громкими. Он взял её за руки и отвёл их в сторону, глядя на Пестряка. Это тоже был хороший знак. Раньше он просто апатично позволял ей делать с ним что угодно. Не считая тех раз, когда он шарахался от её объятий. А этот жест уже был проявлением внутреннего я. Сегодня и в самом деле чудесный день. Она не жалела, что они вышли на прогулку. До полудня они гуляли вдоль берега и собирали ракушки, недаром этот берег так назвали. Кроме совсем маленьких и средних, там были и очень большие раковины. Аша прислонила её к уху, а потом отдала Теону: - Послушай. Так шумит море. Он взял у неё ракушку, а Аша нашла новую, ещё больше, и тоже стала слушать. Ракушки лежали по всему берегу, так что и Пестряк нашёл свою. Он поднёс её к уху и сосредоточенно прислушивался. - Я слышу, слышу! Мы войдём в море и выйдем из него. Мы поедем под волнами на морских коньках, а русалки будут дуть в раковины, возвещая наш приход! Аша и Теон сидели в сосновой роще возле замка и вспоминали детство. Теон вспомнил, как Аша учила его ловить рыбу. Аша вспоминала детские сказки, что рассказывали на Железных островах – они там совсем не те, что на континенте. В них нет иных и великанов, нет рыцарей и принцесс, которых нужно спасти, но есть пираты, корабли, женщины-воительницы, русалки и морские чудища. Но самое главное, что он говорил с ней. Он говорил с ней и улыбался, и не смотрел больше перед собой, он смотрел на неё, и его взгляд понемногу стал походить на прежний. Аше нравился этот сегодняшний день, нужно его как-то отметить. Вдруг, в их сторону помчалась собака – та, которую Аша привезла из Винтерфелла. Она узнала Теона – она налетела на него и стала облизывать. Животное просто хотело проявить привязанность, но, увы, для Теона это обернулось тяжёлым возвращением в темницу, в клетку в Винтерфелле, где его самого держали не выше собаки, даже несмотря на то, что некоторые собаки и выше людей. Собака повалила Теона на землю, он закрыл лицо руками. Аша принялась оттаскивать её. В рощу прибежал шут Пестряк, видимо, он гнался за собакой. - Уведи её! – крикнула Аша шуту. Пестряк схватил животное за загривок и пытался оттащить, но она сопротивлялась, виляла хвостом и норовила опять помчаться к Теону. Откуда она только здесь взялась? Животное не хотело ничего дурного, но сейчас она её ненавидела. Она сидела возле Теона, обнимая его за плечи. Он закрывал лицо руками, Аша пыталась взять его за руки, но он не давался и мотал головой. Его всего трясло, и он плакал. Аша просто обняла его и прижала к себе: «Тише, тише, успокойся». Она не знала, что сказать. Что это просто собака? Что она узнала его и хотела проявить ласку? Нет, нельзя ему об этом говорить, нельзя напоминать. Может быть, когда-нибудь, он сможет вспоминать об этом без содроганий. А может быть, и никогда… Она гладила его по голове и увидела, как ему на волосы упала горячая слезинка. Нет, ей нельзя плакать при нём! Потом, ночью, когда она убаюкает его песней, она скроется и выплачет всё, что накопилось. Нет. Ночью она споёт ему колыбельную и пойдёт к Рамси. Её взгляд и сердце вмиг ожесточились. Сможет ли она вытерпеть столько времени до ночи? Она подумала, что, может, ей не стоит поощрять в брате такое поведение? Может, стоит чуть меньше потакать его слабости? Она могла бы сделать для него всё, но ради него самого, разве не стоит ли отнестись к нему снова как к полноценному, взрослому человеку? Если она покажет ему, что она считает его таким, то он станет таким, станет собой. Он был таким тщеславным и таким дерзким, когда приехал на Пайк. Как бы она хотела, чтобы он вновь был таким… - Теон… - она позвала его тихонько. – Посмотри на меня, Теон. Он медленно отвёл руки от лица, ставшего красным от слёз. - Послушай меня, Теон, отбрось свои страхи и впусти гнев в своё сердце. Злость полезнее отчаяния. Лучше злиться, чем бояться. Он смотрел на неё долгим, немигающим взглядом. - Лучше быть жестоким, чем слабым, - прошептал он. Сердце Аши затрепетало от услышанных слов – это снова он, Теон, её брат! Она поцеловала его в лоб и прижала к груди. Они побеждают. Он побеждает. Она побеждает. Грейджои побеждают, Рамси проигрывает. То, что мёртво, умереть не может. Оно возрождается вновь, сильнее и крепче. Но это не значит, что Рамси это сойдёт с рук. - Знаешь, Теон, я думаю, на сегодня хватит гулять. И ты, наверное, голодный, пойдём в замок. Пойдём, - она взяла его за руку. Она оставила Теона в спальне. Она снова спела ему песню, и он начал засыпать, хотя было ещё рано. На этот раз она не возьмёт Пестряка с собой. - Побудь с ним тут, - сказала она шуту. – Если он проснётся, можешь спеть ему нашу любимую песню. Только не греми кастрюлей. Пестряк ничего не ответил, но только серьёзно посмотрел на Ашу, как будто он знал, что происходит! Аша поняла, что он не отвечает, потому что уже исполняет приказ – не шуметь. Когда она вышла за дверь, Пестряк так и не шелохнулся. Она пришла в неурочный час. Он не ждал её прихода. Это застало его врасплох. Но каким-то образом, по какому-то наитию, он уловил едва заметную перемену в глазах Аши. Должно быть, садисты нутром чуют боль. Удивительно, но по губам этой жалкой дряни поползло подобие улыбки! - Как там Теон? – спросил он своим обычным голосом. От ярости все мысли покинули голову Аши, она просто набросилась на Рамси и сунула ему факел прямо в лицо. Он орал, как резанный, а Аша смотрела на моментально краснеющую и лопающуюся кожу. Ободранный человек. Как это иронично. Аше этого было мало. Она всегда ненавидела его глаза. Эти застывшие бусины из грязного льда. Она достала кинжал и вонзила в глаз Рамси.