Может, оно и к лучшему?

19 сентября С самого утра Мистер Британское Правительство был недоволен поведением своего младшего брата Шерлока. Мамочка никогда не понимала, как родные братья могут так сильно отличаться характерами. Их манеры поведения были совершенно разными — Холмс-старший всегда осознавал своё положение в обществе, и соответствовал стандартам, которые ему установили с самого раннего детства. Холмс-младший же наоборот, не считался с обществом и не признавал никаких стандартов. Вот и сегодня с самого утра он умудрился набедокурить. Ввязался в очередную погоню, из которой, к сожалению, не смог выйти в целости… В одиннадцать часов пополудни Майкрофт уже был в больнице и предупреждал врачей об ужасном характере своего братишки. Как оказалось, Шерлок успел рассказать коллегам доктора Скотта (так звали хирурга, который его оперировал) все подробности его личной жизни, еще до того, как потерял сознание. «Как это на него похоже», — подумалось Майкрофту, и, одолеваемый грустными мыслями, он направился в палату Шерлока. Зайдя в помещение, Холмс-старший обвёл взглядом бессознательного брата. Мокрые от пота черные кудри, прилипшие ко лбу и вискам, резко контрастировали с бледным лицом. Густые длинные ресницы оставляли легкие тени под глазами, зрительно увеличивая и без того огромные синяки. Майкрофт знал, что Шерлок не придет в себя еще около суток, но всё равно пришел к нему. Потому что… Просто потому, что он любил его. Любил своего младшего братишку. Со всеми его насмешками, язвительным характером, и проблемами, которые он приносит. Майкрофт еще раз окинул усталым взглядом комнату и ушел… Следующий день Майкрофт проводит будто под гипнозом, словно в ожидании чего-то. Может, звонка из больницы, а может… Да. Всё-таки звонка из больницы. Мироздание решило пожалеть Майкрофта и сделать ему небольшой подарок в виде пронзительной телефонной трели. Звонил Скотт: — Шерлок пришел в себя, — хирург пытался сказать что-то еще, но Майкрофт не слушал. — Мистер Холмс?! — попытки Скотта сообщить нечто важное оборвали противные гудки. Через сорок минут Майкрофт уже был на пороге больницы. Возле входа его ждал Скотт, и, судя по его виду, новости, которые недослушал Майк, были весьма печальными. — Что-то случилось? — сходу спросил Холмс. — Эм, ну… Да, — фраза явно далась врачу тяжело, ведь все знают, что когда дело касается младшего Холмса, Майкрофт милосердным не бывает. — Я жду, — сказал Майкрофт, проходя вглубь учреждения. — Ваш брат в сознании, но повреждена та часть мозга которая отвечала за воспоминания. Скорее всего, он не будет помнить некоторые события из своей жизни, целые фрагменты длиной в месяцы, или даже годы могут исчезнуть. Майкрофт улыбнулся одной из своих улыбок а-ля Пошёл ты к чёрту, которая на самом деле была исключительно защитным рефлексом. Те, кто его хорошо знал, могли с уверенностью сказать, что в его глазах явно читались гнев и, наверное, некоторое разочарование. Напряжение между собеседниками нарастало, а Скотту нечего было сказать. Холмс молча направился в палату. Шерлок спал. Шерлок просто спал. Ах, каким же невинным кажется эта скотина, когда черты лица становятся более мягкими и обтекаемыми. Когда с губ вместо оскорблений и укоров слышно лишь тихое сопение. Никогда Майкрофт так не радовался спящему брату. Но в тоже время ему хотелось узнать, в действительности ли у Холмса-младшего амнезия. Хотя сомнения были необоснованными. Конечно, Майкрофт знал, что лучшие врачи Лондона просто не могли ошибиться. Да и его скромных (нет) познаний в области медицины хватало для того, чтобы, взглянув на результаты обследований, сделать такой же вывод. Майкрофт вошёл в палату и сел рядом с братом. Это было не в его «стиле». Но сейчас ему было все равно, он боялся, ему было страшно. Майкрофт не понимал, откуда такие эмоции взялись, и это не на шутку его пугало. Нахлынули воспоминания. О том, как Майкрофт укладывал Шерлока спать, пытаясь заменить родительскую заботу своей. Как объяснял, что дети в его возрасте несколько отстают от него в развитии, и только за это их не стоит ненавидеть. Майкрофт плакал, нет, он рыдал. Но этого никто не видел и слышал. Самоконтроль. Именно то, из-за чего его и прозвали «снеговиком». Но он не был им… Да, он практически никому не показывал свои эмоции, но они были. 23 сентября Шерлок действительно забыл некоторые фрагменты из своей жизни (в основном, из детства). Майкрофта. Он забыл Майкрофта. Забыл человека, который заменял ему отца и мать. Сказал, что не понимает, чего от него хочет этот незнакомец, и попросил удалиться. Было больно, очень. 25 сентября Дедукция осталась. То, из-за чего Шерлок был так известен в определенных кругах, Мироздание решило не отнимать. Была повреждена только та часть мозга, которая отвечала за воспоминания. Гениальный Шерлок Холмс все столь же гениален. Эти два дня Майкрофт практически не ел, да спал лишь несколько часов. Благо была Антея, которая «впихивала» в босса еду, и заставила-таки его оставить дела и поспать. Если бы не она, Холмс-старший бы вообще не отрывался от бумаг. А зачем? Лишний раз вспомнить о том, что тот единственный человек, который не кажется тебе «аквариумной рыбкой», не признает тебя?