Может, оно и к лучшему?

Визг сирен, тусклое освещение ночного Лондона, отблески синего и красного на лицах медиков... Какие-то слова, совершенно ненужные, и такие необходимые. Джон сидит в стороне, и молча наблюдает за процессом. Перед глазами мелькают то показатели приборов, то белые халаты. Взгляд расфокусирован, но несмотря на это Джон отчётливо видит покидающую тело жизнь. Транспорт, никак иначе. Но ведь не может разум жить без тела? Да, очевидно. Тогда выходит, сейчас решается вопрос жизни Шерлока? Да, очевидно. Но до Джона "доходит" только сейчас. Теперь стоит забыть обиды, конфликт здесь неуместен. И не нужно пытаться забыться, когда причина прямо перед тобой. Джон вздрагивает - первое его движение за "вечность", проведенную в машине скорой. Он возвращается в реальность, звуки становятся отчетливей, писк приборной панели начинает резать слух, но самым громким остаётся звук кашля. Задыхающееся тело перед ним - столь желанное когда-то, и такое неуместное сейчас. Будь перед ним кто-либо другой, он бы смог оказать помощь. Сейчас же он бесполезен. И не стоит корить себя за это. Ни за то, что тогда оставил его. Ни за то, что когда-то решил оберегать его. Движение вдруг прекращается. Двери машины раскрывают, пациент вместе с врачами направляется в больницу. Джон держит Шерлока за руку - теплый. Он что-то говорит, но даже сам не может разобрать текст. Шерлок открывает глаза, из под тяжелых век сияет холодной сталью радужка серых глаз. Шерлок шевелит губами: не совсем раздельно, но Джон понимает... Маленькие, но крепкие руки отталкивают Джона, и удерживают на месте, врачи залетают в реанимационную. Теперь останется только ждать. Несколько часов ожидания, затем еще ночь усиленной реабилитации организма, и вот, Джон наконец может увидеть Шерлока. Он лежит без сознания, но практически полностью стабилен. Никто не знает, что же будет дальше. Джон думает, о том, как несколько недель назад Холмс возможно так же лежал здесь, на этом месте, но с другим диагнозом. Он пытается представить, какого это - притворяться, что помнишь. Он хотел понять причину поступка, и кажется, понял.. Я прощаю, Шерлок Майкрофту абсолютно понятны мотивы брата. Холмсу определенно понятна реакция Джона. И единственное, что не дает ему покоя - свой собственный поступок. Зачем позволил себе то, что раньше считалось запретным? Зачем снял запрет, и с головой окунулся в темные воды? Почему позволил сантиментам погубить характер? Он явился в больницу всего раз, когда Джон попросил его прийти... Он хотел, правда, но сейчас он был лишним. На самом деле, он всегда им был. И до "падения", и после, не вписывался в рамки шерлоковой игры, хоть и был ее незримым участником. Несколько суток, и очень много в том числе и Джоновых сил понадобилось для того, чтоб Шерлок открыл глаза. И это было не просто "событие", это наверное, было начало новой эпохи...