Цикл Пепел. 2 часть. Сандаловый Пепел.

Сандаловый пепел, сандаловый пепел, Летит и не тает, Мир заметает, боль и радость обращает в пепел. Нас, живых и горячих, Кто поет, и кто плачет, Кто черен, кто бел, Кто зол и кто светел - Всех однажды заметает пепел. Ирина Богушевская, песня «Сандаловый пепел»

Пригород Лондона в предрассветной дымке казался Джону чем-то зыбким и ненастоящим. По земле, устланной ковром из опавших игл и листьев, стелился сизый туман, и ему оставалось лишь зябко кутаться в легкую куртку и жалеть, что он не оделся теплее и что в очередной раз забыл положить в армейский рюкзак запасной свитер. Разлитая в воздухе магия тягучим потоком растекалась во все стороны, даря ощущение покоя и умиротворения. Он и забыл, каково это - постоянно не лавировать между улицами, избегая или проходя сквозь Вихри, по привычке отмахиваться от чужой остаточной магии, пересекая улицы, и ловить отголоски чужих заклинаний. Джон уже успел привыкнуть к постоянной суете и шуму, словно и не покидал лондонских улиц ради выжженного солнцем Афганистана. Поэтому сейчас внезапная тишина немного нервировала его, что, впрочем, длилось недолго. Для столь раннего и неприветливого утра пригородная станция неожиданно стала весьма оживленной. То тут, то там слышался детский смех, или окрик, тут же сменяющийся недолгим гулким затишьем. Джон привычно влился в разношерстный людской поток, выискивая глазами знакомые лица и подзывая к себе детей. Вот уже две недели все его свободное время было занято не только одним конкретным темным магом и их совместными делами. Несмотря на лицензию, без нового Баланса он сильно рисковал, применяя любое даже самое простое бытовое заклинание, и его случай был настолько уникальным, что он и не знал, к кому обратиться за помощью. Прожив так около месяца, он уже всерьез начал рассматривать варианты вечерних школ, и когда Шерлок предложил воспользоваться услугами одного его знакомого, Джон даже раздумывать не стал. И он и представить себе не мог, что его согласие в итоге обернется поездками в пригород и общением с юными магами и ведьмами. В те дни, что Джон мог посвятить обучению, каждое утро он невольно становился во главе небольшой процессии, и вереница детей выстраивалась за ним, чтобы неспешно дойти до ворот храма. Сегодня его, как и других учеников ждал, новый учебный день вместе. Через какое-то время из тумана ожидаемо вынырнула кладка камней. Старая мощеная дорога вела вниз и вверх по склону, но ему, как многим другим, предстоял утомительный подъем наверх. Он задрал голову и всмотрелся в вершину холма. Там замер нечеткий силуэт здания, которое было ему уже хорошо знакомо. Покрытые черепицей крыши, нависавшие друг над другом балки, украшенные затейливой резьбой, и маленькие окна – еще один из десятка других храмов, что распахивали свои двери для верующих и ищущих Знаний. Джон приветливо помахал смотрителю, когда проходил мимо его домика, и заторопился к воротам. Дождавшись опаздывающих, он еще несколько минут потратил на то, чтобы убедиться, что никто не был забыт, и закрыл тяжелые створки, отсекая весь остальной мир до вечера. Уверенно пройдя по внутреннему двору, он шагнул вперед в темный проем. В помещении царил полумрак, пахло свечами, старым деревом, пылью и благовониями. Ориентируясь в темноте по звукам и полагаясь больше на свои ощущения, чем на зрение, Джон обошел весь первый этаж, привыкая к здешней магии. Насколько первозданной была магия, наполняющая собой даже воздух в этих местах, настолько же она была чужеродной и неприветливой и для юных учеников, еще мало понимающих саму суть происходящего с ними, и для него, имеющего за плечами опыт прожитых лет. Еще при первом посещении его немало удивил тот факт, что храм не располагался на Источнике, что было бы логичным и закономерным. И что удивительно, Источника не было даже где-то поблизости. Но, несмотря на это, каждый камень, каждое дерево на холме светилось сильнейшей первозданной магией. Он мог бы часами просто сидеть и наблюдать за замысловатыми завихрениями и переливами, пока живой светящийся поток протекал мимо и через него. Здешняя магия его завораживала, навевая смутные ассоциации с чем-то очень древним. И на ум приходило лишь одно логичное объяснение – артефакт божественного происхождения (1). Джон попробовал расспросить об этом Холмса, но тот в его обычной манере лишь протянул свое фирменное «скучно», и больше они к этой теме не возвращались. Чужое равнодушие приносило слабое утешение, хотя Шерлок и не выказывал беспокойства то, что было хорошо для темного мага, не означало этого же для всех остальных. Еле слышимые детские голоса сливались в монотонный гул, напоминая заунывную молитву, и он подавил ребяческое желание выкрикнуть что-нибудь, чтобы хоть на мгновение избавиться от этого впечатления. Сегодня слабо светящиеся нити заклинаний провели его по коридору к просторной плохо освещенной комнате, в которой им предстояло провести весь день с одним единственным перерывом на обед. Джон прекрасно помнил свое обучение в детстве, и первые уроки, и первые самостоятельные шаги в познании своих возможностей. Это были светлые воспоминания, ничего общего не имеющие с нынешней удручающей обстановкой уныния и страха. Местный наставник не отличался терпением или хоть какими-то способностями к обучению. Складывалось впечатление, что он отбывал малоприятную повинность и даже не пытался скрывать свое недовольство. Традиционная кэса (2) на высокой худой фигуре смотрелась несколько нелепо, а ее практичный коричневый цвет придавал чужому, хоть и довольно привлекательному, лицу нездоровый мучнистый оттенок. Этот факт в сочетании с вечно недовольной гримасой не прибавлял наставнику популярности в глазах детей, которые со свойственной их возрасту непосредственностью тянулись к единственному взрослому, который им был близок и понятен в этом странном и, несомненно, пугающем их месте. С одной стороны, это Джону льстило, а с другой только добавляло хлопот. Стоило ему занять место в дальнем и самом темном углу, как к нему тут же подсел щуплый мальчишка, тот самый загадочный знакомый Холмса, который пришел встретить его у станции и молча провести в тогда еще совершенно незнакомый храм. Что же, и тут темный маг смог его удивить. – Джон, – его неуверенно дернули за рукав. – Да, Патрик? Паренек сильно волновался, карие глаза настороженно быстро оглядели все вокруг, прежде чем тот решился наклониться к нему поближе. – У меня совсем не получается вторая стадия (3)… – Совсем-совсем? – Ага. Чем помочь своему юному собеседнику, Джон представлял очень смутно, и он мог опираться лишь на свой детский опыт. Даже сейчас для него все было иначе, и нужные стадии медитации он практически не ощущал – те сливались для него в единый миг. Достаточно было просто потянуться к светящемуся пульсирующему потоку, и он точно знал, что не возьмет больше, чем сможет использовать. Джон огляделся, невольно почувствовав на себе жадные любопытные взгляды. Здесь были дети самых разных возрастов, даже те, кто должны были уже обучаться в школах, но для которых в силу жизненных обстоятельств единственной альтернативой оставалось только храмовое обучение, к тому же, не всегда самое удачное, чему он стал невольным свидетелем. Ему даже не нужно было закрывать глаза, чтобы на мысленной карте среди всего переплетения заклинаний и пульсации магии, с легкостью рассмотреть светящиеся островки чужих еще слабо сформировавшихся аур. Кто-то светился ярче, кто-то слабее, и практически не было цветных всполохов, которые должны были появиться намного позже по мере взросления и вхождения во взрослую жизнь. – И у многих с этим проблемы? – У всех. Что было неудивительно, учитывая особенности здешней магии, к которой и ему понадобилось время, чтобы приспособиться. К тому же, в храмах обычно и не было специальных помещений, какие были в школах. Как не было специальных учебников и книг, ничего из того, что помогло бы этим детям научиться. Джон даже не был уверен, что половина из них прошла хотя бы Первую регистрацию. – Тогда мы что-нибудь придумаем. – Спасибо, Джон. Патрик наклонился еще ближе, будто собирался поделиться важным секретом. И судя по его следующим словам, для него так оно и было: – Я знаю, что вы остаетесь здесь только ради нас. – Что ты имеешь в виду? – Вы уже давно получили то, зачем сюда пришли. Но все еще остаетесь, хотя мистер Холмс не ведет здесь никакого расследования. Даже несмотря на здешний древний и загадочный артефакт, он нашел свой Баланс поразительно быстро, хватило нескольких дней медитации и пары упражнений. И теперь он больше не рисковал навредить себе или окружающим, пропуская через себя светящийся поток магии. Джон сглотнул, ему и возразить-то было нечего. Он думал, что хорошо притворялся, но дети улиц всегда были намного сообразительнее и внимательнее, чем положено им по возрасту. И если такие ребята, как Патрик, входили в ту самую Армию Беспризорников Холмса, о которой он до этого момента имел лишь слабое представление, то понятно, почему Шерлок, хотя и скупо, но всегда хвалил своих маленьких информаторов. – Вы не обязаны этого делать. – Я никому и ничего не обязан. Только... – Джон замолк. Он хотел сказать, что единственным, кому он был чем-то обязан, был Холмс, точнее, теперь уже оба Холмса, но оборвал себя, так и не договорив. Он впервые сам перед собой в этом признался. Мысль отрезвляла в своей простоте, ведь теперь он действительно был обязан темному магу и Некроманту. Но то, что он искренне хотел помочь этим детям, к этому никак не относилось. – Наш общий знакомый здесь не при чем, – Джон многозначительно пошевелил бровями, пытаясь разрядить серьезность разговора. Неожиданно по помещению пробежалось робкое перешептывание. Влетев в класс, наставник первым делом обвел всех недовольным взглядом, лишь ненадолго задержавшись на Джоне. – Тишина! – после резкого окрика все тут же привычно затихли. – Мы все очень уважаем мистера Холмса, – заговорщицким шепотом сообщили ему, прежде чем им пришлось вернуть внимание к наставнику, чье выражение лица так и не изменилось и все так же кривилось от недовольства. (1) Божественный артефакт – предмет, созданный магами Древности и обладающий уникальной и огромной магической силой, сравнимой в своей мощи с Источником. Например, Сфера уязвимости – божественный артефакт, который при активации лишает возможности использовать магию полностью или частично в зависимости от силы и умений конкретного мага; (2) Кэса — традиционная одежда буддийских монахов и индуистских санньяси. Этим термином, как правило, называется одежда коричневого или шафранового цвета; в санскрите и пали есть слово cīvara, которым обозначается подобная одежда независимо от цвета. Детали кэса, которая, согласно преданию, является набором предметов одежды Будды, могут несколько отличаться в зависимости от конкретной школы буддизма, но в ней всегда присутствует три одеяния: антарваса (нижняя одежда, аналог белья), уттарасанга (верхняя одежда) и самгхати (дополнительная накидка-мантия); (3) Медитация для поиска и обретения Баланса сводится к трем традиционным стадиям, прохождение через которые позволяет «настроить» организм на восприятие потока магии. По мере взросления и в силу привычки, обращение к Балансу происходит автоматически, на подсознательном уровне. Так как Баланс – это, по сути, гармония организма человека и магии, а значит оптимальная и наилучшая форма взаимодействия между ними, то это идеальное взаимодействие закрепляется в подсознании на всю жизнь. Если очень просто объяснять стадии медитации, то это будет выглядеть так: 1 стадия – расслабление и очищение сознания, 2 – настраивание на потоки магии, 3 – непосредственное нахождение или обращение к Балансу. В тексте дети столкнулись с проблемой на второй стадии в силу особенности местной магии. Она оказалась очень сложна для их восприятия.