Удар короной

В вечерний воздух взлетел и там же разорвался на тысячи ярких огней первый фейерверк. Вслед за ним темное небо осветило еще одно сияющее чудо, а потом еще и еще. На земле мобианцы праздновали победу, такую желанную, что порой можно было подумать, что это были лишь чьи-то мечты. Но нет! Победа была реальна! Роботник повержен и сейчас отбывает свой срок в тюрьме королевства. Все мобианцы вновь обрели свои настоящие тела из плоти и крови. Королева более не в бегах и сейчас занимает свое законное место на троне. А ее дети, которые сразили злого доктора и его правление на Мобиусе, теперь являются героями, удостоенными наград за победу. Вот он — счастливый конец, достойный этой продолжительной войны. Диктатор повержен, и все счастливы. Но как только звуки праздника утихнут, и пыль осядет, Мобиус будет лежать в руинах, нуждаться в длительном восстановлении и хорошем правителе. Междоусобицы будут разрывать когда-то сплочённую планету и несомненно найдутся те, кто начнут критиковать правление Алины. От прежнего светлого Мобиуса мало что останется: жители измотаны войной; города разрушены; власть одного правителя исчезла без следа в прошлом. Это и есть жестокое наследие, оставленное Роботником. Бесчисленные воспоминания о насилии все еще свежи. Раны еще не зажили. ****** Когда-то ныне прекрасный замок был полуразрушен и выглядел неумолимо жалко. Из каменной конструкции все еще торчали железные многотонные балки, которыми роботы в прошлом разрушили это прекрасное архитектурное произведение искусства. Наверное, именно этот замок служил главным символом разрушенного Мобиуса. На ветке дерева, которое росло неподалеку от разрушенного замка, спрятавшись в листве, спал синий еж. Из-за крупных листьев и синего неба, Соника было практически незаметно. Но тот, кто ищет, тот всегда найдет. — Соник, проснись! — раздался откуда-то снизу голос, но еж и ухом не повел. Голос повторил свое требование. Он явно был женским. И не просто женским, он принадлежал девочке-подростку. — Соник! — Ты не видишь? Я сплю! Не трогай меня, Соня, — сквозь сон ответил Соник. — Не будите спящих. — Идем, — послышался удаляющийся голос ежихи. — Мама собирает совет четырех. На нем будет решаться, попытается ли она вновь сплотить Мобиус как одно королевство или силы будут сосредоточены лишь на отдельном участке, который нам сейчас подчиняется. Сверхзвуковой еж спрыгнул с ветки и подбежал к своей сестре. — Тебе не кажется все это странным? — как бы невзначай спросил Соник. — О чем это ты? Я не понимаю тебя, Соник… — Соня не сильно слушала своего брата, скорее всего, она переспросила его только ради поддержания разговора. Скоростной герой Мобиуса остановился и повернулся к полуразрушенному замку. — Да ладно… — еж помчался вперед, подхватив на руки свою сестру. — Не обращай внимания. ****** Молчание повисло в зале собрания. За круглым столом, который располагался в центре зала, сидели четыре ежа. — Новое пророчество? — переспросил Маник, поворачиваясь к тому, кто стоят за пределами комнаты. — Да. Оно по поводу установления прежнего мира на Мобиусе, — в комнату шагнул оракул. Взгляды тут же были брошены на него. — Мы можем его услышать? — поинтересовалась Королева. Оракул положительно кивнул в ответ. — Тогда, пожалуйста, расскажи нам его. — «Королевство, которое разбилось под тяжким правлением человека, более не сплотится вновь под властью одного. Но мир взвоет, и на его молитву придет герой, что сможет вновь спасти его от бед. Совет четырех лишится одного, но ключ останется внутри него, как символ мятежа» Соник провел рукой по своим колючкам и чуть ли не лег на стол. «Сложно это все как-то… не для меня» — проплыла и исчезла мысль в голове ежа. Сон стал накатывать волной на синего героя, а веки тяжелеть под сладким грузом мира грез. — Соник, не спи. Это моя фишка — просыпать все собрания, — шепнул на ухо брату Мэник. — Я перейму эстафету, — отмазался еж и смачно зевнул. — Все равно я не особо в этом всем разбираюсь. Чем закончился совет, еж не знал. Его разбудила Соня лишь под конец. Так было каждый раз. Соник приходил на эти странные собрания только ради того, чтобы побыть в кругу семьи. А после них вновь сбежать куда-нибудь далеко и исчезнуть в этом самом «далеко» на два, а то и на три дня. Скитаться по планете и помогать тем, кто сам себе не может помочь. Это ему нравилось. Наверное, только в эти моменты он чувствовал себя живым, свободным. Но все же что-то его держало, не давало до конца ощутить этот порывистый ветер свободы, рвануть к самому солнцу и просто бежать, бежать и бежать. Какая-то несокрушимая, невидимая, но ощутимая цепь сковывала его. Медленно идя по тропинке, еж не спеша направлялся прочь из зала совета четырех. — Ты сегодня опять будешь допоздна бегать и придешь домой только к утру? — вопрос мамы коснулся ушей Соника и тот остановился. Какую-то секунду еж мешкался и думал что же ответить. Он сбегает каждую ночь. Сбегает так далеко, как только может. А на утро возвращается. Это возвращение — своеобразный маяк, что с ним все в порядке, что о нем не стоит беспокоиться. Но делает он это только ради них, не ради себя. Соник уже давно перестал чувствовать какую-то особенную связь с местом, которое вся его семья называет «домом». На лице появилась какая-то дешевая улыбка, и сын повернулся к своей маме. — Конечно мам. Ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь… В это же мгновение синяя комета сорвалась с места и помчалась прочь от места, которое должно было стать его домом, но так и не стало. — Спокойной ночи, мой сынок.