Удар короной

Синяя молния мчала так быстро, как только могла. Звуковой барьер уже давно был оставлен позади, а под ногами ощущалась твердая земля. Перед глазами мелькали уцелевшие поля и города. Резко пейзаж сменился лесом и густыми кронами деревьев. Еж стал замедляться, чтобы насладиться видом вокруг себя. Давненько он не бывал в этих краях. Бег сменился на шаг, и Соник остановился напротив домика, который стоял на самом краю леса. Прекрасно место для уединения и умиротворения. Еж улыбнулся и негромко постучался в дверь. Хоть сейчас было только ранее утро, но мобианец знал, что тот, кто живет здесь, не спит в это время. — Заходи, Соник, – дверь приоткрылась, приглашая гостя пройти в дом. Герой, ухмыльнувшись, шагнул чрез порог, и дверь вслед за ним поскрипывая, закрылась. Разувшись, еж прошел в зал, но не застал там никого. Слегка удивившись, Соник повернул в сторону кухни, но и там никого не оказалось. — Соник, я в мастерской. Спускайся ко мне. — Уже бегу! – откликнулся мобианец и рванул вниз по лестнице в подвал, который служил мастерской, гаражом, складом и всем, что только можно было туда впихнуть. — Дядя Чак, ты бы выходил почаще на улицу, а то спрятался в своей мастерской, как крот, и сидишь здесь целыми днями. Из-за угла донесся слегка хриплый смех, и на встречу Сонику вышел старый еж. Поначалу можно было подумать, что они были родственниками, но это было далеко не так. Однако схожесть Соника и дяди Чака невозможно было отрицать или ставить под сомнение. Они были как сын и отец. Два мобианца обнялись в знак приветствия. Старый еж посмотрел на подростка и ухмыльнулся. — Ты очень часто сбегаешь из дома, верно? Зачастую бегаешь из одного края планеты в другой, но сегодня ты прибежал в такую глушь, чтобы просто проведать меня? — Дядя Чак принес из кухни чайник и целый мешок чили-догов. У Соника в глазах мелькнули искры и еж моментально сел за стол, чтобы удовлетворить свой зверский аппетит и поговорить с дядей. — Ну если это место глушь, то почему бы ему не стать очередным краем планеты? Подумать только! Ты знаешь меня так хорошо, что иногда это даже пугает. Не промахнулся и сейчас – Соник выложил на стол медальон и белый драгоценный камень. — А вот и причина. Старый еж смутился, когда увидел медальон с порванной цепочкой, а потом бросил взгляд на драгоценность и прищурился. Посмотрел на Соника и вновь опустил глаза. — Я чувствую его… — добавил синий еж и махнул рукой на драгоценность. Тем временем Чак тяжело выдохнул и принялся разглядывать порванную цепь. — Ты как-то пытался снять медальон, но у тебя ничего не поучилось, верно? — Соник лишь положительно махнул головой. — Но как тогда ты смог разорвать цепочку? Это он сделал? — Старый мобианец показал пальцем на камень. — Да. Я случайно уснул на этом камне, а под утро обнаружил его и разорванную цепь медальона. Ну так что? Ты мне что-нибудь скажешь? — в ожидании вердикта от своего дяди, Соник уже успел съесть больше половины мешка чили-догов. — Мало что могу часть по поводу того, как этот камень смог снять с тебя медальон, но вот о самом этом изумруде я слышал некоторые очень интересные вещи. — Изумруде? — переспросил еж. — Но он же не зеленый! — Дело не в цвете. Эти камни так называют, потому что их создал другой камень, Мастер Изумруд. А эти бесценные драгоценности — Изумруды Хаоса. — Но разве это не сказки для малышей? Миф о парящем острове, огромном драгоценном изумруде, что хранил в себе мощь всего мира, и о семи изумрудах Хаоса, использовать которые могут лишь избранные. Их… не существует. Никто так и не смог найти ни один Изумруд Хаоса. Даже Роботорник не смог. Так откуда такая уверенность, что то, что я нашел является Изумрудом Хаоса? — Вот твое доказательство, — Чак протянул порванную цепочку с медальоном Сонику. — Изумруды Хаоса могут преобразить эмоции в реальную силу. Твои мысли о свободе! Изумруд услышал твое желание быть свободным и помог тебе избавиться от цепи на твоей шеи. Может быть даже и не спроста его нашел именно ты. Может быть изумруд так сам захотел? Ведь ты его чувствуешь, так почему бы изумруду не чувствовать тебя? — Но если нашел один, то, значит, на этой планете есть еще шесть таких же. Их нужно найти прежде, чем камни Хаоса попадут в руки к личностям, как Роботоник, — еж разглядывал камень под всеми возможными углами. — Так используй свою скорость, чтобы найти Изумруды Хаоса первым, — подал идею Чак. Соник помолчал с секунду, а потом залился смехом. — Мой титул принца меня так просто не отпустит. После победы весь мир знает нас в лицо. А медальоны наша визитная карточка, королевских особ. — Твой медальон более у тебя не на шее, а это означает, что запрятать его подальше от чужих глаз не составит особого труда. А что касается популярности в мире, то я могу оспорить этот факт, — дядя Чак начал рыться в своих коробках, бормоча что-то себе под нос. Звуковой герой лишь наблюдал. — О чем это ты, Дядя? — старый мобианец вытащил кипу газет, связанных веревочкой. Соник невольно удивился. Дядя Чак никогда особо не любил читать статьи в газетах, так зачем он хранит у себя дома столько этой бесполезной макулатуры? — Смотри сюда, Соник, — Чак ткнул пальцем на первую страницу газеты. Потом протянул еще три газеты разных издательств и положил перед звуковым ежом. Тот стал зачитывать вслух названия статей, их первые предложения. Дата выпуска у этих газет была одна и та же: следующий день после победы над Роботоником. — Та-а-а-ак… «Королева Алина подняла восстание против Роботоника несколько лет назад и вот наконец Мобиус смог освободиться от гнета тирана», «Силы, собранные Королевой Алиной и ее подчиненными, смогли свергнуть узурпатура-Роботоника с его железного трона», «Повстанческие силы уничтожили власть тирана»… — голос становился все тише и тише. После нескольких зачитанных предложений он стал мельком кидать взгляд на текст, пытаясь найти что-то. Но попытки были тщетными. Отложив газеты в сторону, Соник вжался в спинку старого скрипучего кресла. — Ты же ведь уже все понял, сынок? — с неким разочарованием спросил Чак. Скоростной бегун поднял потерянный взгляд на Дядю, а потом вновь кинул его на газеты. — Мы… Нас нет в истории. Есть Королева, Борцы за свободу и Роботоник, но нет нас. Нигде. Ни меня, ни Мэника, ни Сони. Мы лишь кусочек борцов за свободу или сила Королевы Алины, но никак иначе. — Соник пытался собраться с мыслями, пока в голове резко не всплыла одна единственная мысль, которая фейерверком разбросала все остальные по углам. — Но если меня не знают, как принца, то я могу без проблем смешаться с толпой и потеряться в ее гуще. Исчезнуть, ведь принца Соника никогда и не существовало. Я смогу просто испариться, чтобы найти изумруды Хаоса, пока их не собрал кто-нибудь другой. «А еще этот голос… Почему его настораживания не дают мне покоя?» Еж задумался и боковым зрением словил на себе вопросительный взгляд поседевшего мобианца. Если уж не вмешивать семью в это дело, то не вмешивать никого. Резко встав с места, Соник кинул одобрительный взгляд на Чака и направился к выходу. — Дядя, — еж остановился на пороге и повернулся к Чаку, — я прошу тебя, не говори Алине про наш разговор. Будет лучше, если ты вообще забудешь о том, что я тут был. Хорошо? — Хорошо, Соник. Но будь осторожен. Говорят, что эти камни имеют свойство приносить хаос в жизнь своего владельца. Не потеряйся среди этого бушующего вихря. Синий метеор рванул с места, кинув «прощай» своему дяде. А старый мобианец остался стоять на породе домика, наблюдая за тем, как теряется среди тропинок звуковой герой Мобиуса. — Прощай, Соник. Надеюсь, еще увидимся. ****** Темные шторы, висевшие на окнах, не давали свету прокрасться в комнату. Полутьма разбавлялась блеском огня нескольких свечей, стоящих в каком-то своеобразном порядке. Где-то посередине комнатки стоял дубовый стол, и на над ним левитировал шар, испускающий серо-черный дым. Морщинистые корявые пальцы потянулись в магическому шару, и дым в шаре стал рассеиваться. Средь серого тумана можно было увидеть семь разноцветных огоньков и один особенно большой зеленого цвета. Руки опустились на стол, и туман вновь заволок магический предмет. — Так значит, они все же появились. Больше чем шестнадцать лет. Немного неожиданно. Надеюсь, это не сильно повлияет на первоначальный план. ****** — Соник уже вернулся? — к Мэнику подбежала Соня и повертела головой по сторонам. Тот лишь отрицательно помахал головой и пожал плечами. — Ты что, не знаешь этого непоседу? Когда он бегает, он забывает обо всем. Подожди еще немного. Может быть ближе к вечеру вернется, — немного цинично выдавил из себя зеленый еж и, зевая, пошел в сторону выхода. «Думаю, если бы у меня была такая же скорость, то я бы тоже бежал отсюда, не оборачиваясь» — Мама его искала сегодня утром. Но вот уже скоро вечер, а его все нет и нет. Она волнуется… — Соня вслед за своим братом вышла на улицу и посмотрела на заходящее Солнце. Темно-синие глаза в лучах заходящей сияющей звезды отливали серебром. «Вечно этот Соник заставляет маму волноваться. Сам сбегает, а она волнуется. Он ведь даже не знает об этом…» ****** Бесшумными шагами он шел по каменной дорожке, которая вела к их новому дому. Новый замок был намного меньше старого, но все же отличался от всех остальных домов вокруг него. Правда сейчас, когда ночь приняла в свои темные, казалось бы бесконечные, объятия эту часть планеты, замок был лишь темным очертанием на фоне звездного неба. Лишь в одном окне блестел тусклый свет. «Мама не спит? Снова за меня волнуется?» — Соник остановился на дорожке и посмотрел на свет в окне. Он отлично знал, что там сейчас сидела мама и, конечно же, волновалась за своего блудного сына. Ждала его и молилась мобианским богам, чтобы с ним все было хорошо. Еж хотел рвануть со всей скоростью туда и сказать, что с ним все хорошо, что он уже здесь, но еле ощутимая сила, которую еж чувствовал от Изумруда Хаоса, начала нарастать и Соник смог сделать лишь пару шагов, и вновь остановился. Подойдя к каменным ступенькам, ведущим к небольшому замку, еж положил на последнюю ступень кулон в виде гитары с порванной цепью и подсунул под него маленький листочек. Никто так и не узнает, что он был этой ночью около своего дома. Медленно, не нарушая безмолвную тишину ночи, он уйдет прочь, оставляя кусочек своей души навеки в этом месте, рядом с ними. А через резное стекло темноту на улице будет разрывать тусклый свет. Будет рвать в клочья черноту маленький отблеск до самого утра. А когда первые лучи Солнца зальют комнату светом, она выйдет на улицу и с ужасом увидит на ступеньках оставленный кулон своего сына и листок бумаги с одной фразой, наполненной бесконечным сожалением: «Простите меня»