Удар короной

…меня зовут Зокар и я родился еще до того, как был создан Мобиутрополис. В те времена, более тысячи лет назад, вся планета была объята войной. Как нам рассказывали родители, изначально война между странами началась из-за волшебных камней, которыми обладали все правители. Потом она переросла в войну за земли. В конечном итоге все скатилось в войну за ресурсы, еду и воду. Когда мы родились, война уже истощила планету настолько, что земли не могли давать даже десятой доли того урожая, который нужен был для выживания мобианцам. Но война по-прежнему бушевала на планете, даже не думая заканчиваться. И в этом хаосе появились мы — два маленьких ежонка. Обычные мобианские ежата, без способностей, без сверхсил. Мы были близняшками, точные копии друг друга. Единственное различие — цвет глаз. У меня были зеленые, а у Долиха — голубые. Наш отец, Дедал, был инженером во служении у одного из богатых королей. А мать, Навкрат, была рабыней у того же короля. Когда мы родились, мама спряталась с нами в лесу, в небольшом заброшенном домике. Мы не могли оставаться в замке у короля, так как король не любил детей и мог просто-напросто убить нас ради развлечения, поэтому мама вынуждена была бежать вместе с нами. — Мам, а когда придет папа? — Долих сидел на коленях у ежихи. Длинные синие иголки мобианки частично прятали маленького ежонка. — Не знаю, Долих, но надеюсь, что скоро… — ежиха улыбнулась и погладила по голове другого спящего ежонка, который закопался в старых тряпках и мирно посапывал, видя десятый сон. —Может быть ты поспишь, как и Зокар? — Я не устал, мама. Давай ты поспишь, а я подожду папу, хорошо? — маленький ежонок с глазами цвета сапфира посмотрел на уставшую Навкрат, и та улыбнулась в ответ. Так мы прожили в этом домике пять лет. Отец приносил нам еду, которую смог достать в замке, а в лесу все еще водилась мелкая живность, на которую мы могли охотиться. Но однажды отец не пришел. Его не было неделю, и мы не знали что с ним произошло. А потом в одно утро к нам ворвались солдаты короля. Мама попыталась их задержать и последнее, что мы тогда от нее услышали, это: «Бегите! Так быстро, как сможете!»… И мы бежали. На удивление, мы смогли тогда сбежать от солдат короля. Удача ли это была, или может знание леса нас спасло в тот день, это уже не важно… В тот день мы потеряли самое ценное, что у нас было — наших родителей. А еще… мы были не готовы к тому умирающему миру, который предстать перед нами на краю леса. Несколько лет мы скитались, голодали, и даже не лелеяли надежд на лучший мир, потому что каждый из нас понимал одну простую истину — этот мир обречен. Так прошло десять лет. За все это время мы так ни разу и не вернулись в тот лес, где последний раз видели маму и прощались с папой. Мы даже близко не подходили к тому королевству, которым владел тот богатый король. Но, видимо, кто-то из подчиненных короля однажды увидел нас скитающихся по улицам одного из городов и сдал тому королю. На нас быстро снова открыли охоту и, как итог, поймали. Словами не передать, как было унизительно стоять на коленях перед тем королем и склонять голову под силой руки солдата. Тогда мы узнали страшную правду — наших родителей уже давно нет в живых… Король, насмехаясь, предоставил нам выбор: быть рабами у него во служении или же сдохнуть страшной смертью, как когда-то умерли наши родители. Тогда наши гордость и ненависть ответили за нас… Тяжелая, сродни свинцу, рука сдавливала голову Долиха, точно такая же сжимала крепко руки за спиной. Сопротивляться было в принципе невозможно, но попытки оставлять он даже не собирался. Смотря сквозь пелену ненависти и злобы, два подростка скалились еще сильнее, когда престарелый мобианский тигр заливался смехом, вспоминая, как он издевался над их родителями, сидя на троне. — Я предоставлю вам выбор: — в желтых глазах тигра мелькнула искра безумства и тут же превратилась в бушующий огонь, заливая взгляд короля безумием. В ответ на это два ежа смотрели исподлобья, уничтожая безумного мобианца своими синими и зелеными глазами. — рабство или смерть. Вы двое будете либо служить мне, как мои верные рабы, или же отдадите свои жизни мобианским богам завтра, воскресным утром, на центральной площади. Выбирайте с умом и мудро. Я надеюсь на вашу расу… — Да черта с два мы будем служить такому падонку, как ты! — крик принадлежал Зокару, который буквально рычал от злобы и ненависти, бушевавших в его душе. — Ты отобрал у нас наших родителей, а теперь предлагаешь стать рабами, чтобы мы каждый день кланялись тебе в ноги и трепетали пред тобой, как осиновые листы?! Мы лучше сдохнем, чем будем принадлежать тебе! — в унисон с криком брата разразился Долих. Король лишь цыкнул, меняя положение на троне, переваливаясь с одного бока на другой. Желтые глаза сузились, а когти стукнули по металлическому краю трона. — Тогда готовьтесь к показательной казни и считайте часы до вашей смерти, ежата. В темницу этих смертников! Нас заперли в клетке, как каких-то животных, и назначили дату показательной казни. Менее чем через сутки мы должны были умереть… Но потом произошло то, что я до сих пор не могу объяснить. — Конец? — переспросил Зокар у своего брата. — Ты так считаешь? — А разве нет? Посмотри на всю эту ситуацию здравым взглядом, Зокар, — Долих тяжело выдохнул и подошел к стальной решетке. Схватившись одной рукой за прутья, он приложился лбом к холодному металлу. — Эта решетка толстая и сделана она на века. На окошках такая же. К тому же, — еж прищурился и кинул свой взгляд сквозь полутьму коридора и потом сомкнул веки, — на конце этого прохода стоят как минимум два охранника. Даже если свершится чудо и каким-то волшебным образом мы сможем сломать эти прутья, нам все равно придется пройтись по этому коридору и повстречаться с охраной. А, если ты еще не забыл, наша последняя встреча с ними закончилась тем, что нас схватили… — Ну… — Зокар подошел к своему брату и тоже прислонился к решетке, потом тяжело вздохнул и с силой стукнул по решетке кулаком, но та даже не заскрипела. — Я отказываюсь сдаваться! Я не намерен кланяться в ножки этому извергу, но и умирать я не собираюсь, — еж с изумрудными глазами посмотрел на Долиха, прищурился, усмехнулся и тихо шепнул: — Мы обязаны сбежать отсюда, Долих! Просто обязаны! Понимаешь? — Только чудо нас спасет из этой передряги… — тихо ответил Долих и, повернувшись спиной к решетке, скользнул по ней и присел на пол. Когда он открыл глаза, слова на секунду смешались в его голове. Рука потянулась в сторону и пихнула брата в бок. Тот лишь оттолкнул руку Долиха. Но синеглазый продолжил толкать брата в бок. — Грах! — Зокар рыкнул и повернулся к брату лицом, отпихнув в очередной раз руку. — Ну чего ты молчишь? Язык проглотил? — в ответ тот лишь показал пальцем куда-то в глубь камеры. Недовольным взглядом еж проследовал за направлением пальца и, когда взгляд достиг того, на что смотрел его брат, Зокар тоже потерял дар речи. Если бы не стальные прутья камеры, он бы, наверное, упал на спину от шока. Перед братьями, на другом конце камеры, стояло нечто… напоминающее сгусток светло-серого дыма, но формами и размером походящее на мобианца. Но невозможно было понять, что именно это… Невозможно было понять, видит ли это существо, ведь глаз не было видно. На верхней части головы, кажется, были очертания ушей или чего-то походящего на них. Рта тоже не было видно. Однако можно было разглядеть руки и ноги, но не было видно хвоста. И это что-то… оно не двигалось. Зокар готов был поклясться собственной шкурой, что полминуты назад там ничего не было. Они были одни в камере, но теперь… что это такое? Неизведанное, непонятное нечто предстало перед нами. Что это было такое? Я так и не смог ответить на этот вопрос. Но тогда помимо этого вопроса у нас в головах крутилось еще уйма схожих. «Страшно? — сам себя спросил Зокар, все еще смотря на нечто. Душа трепетала перед этим, но это ощущение, что содрогало его душу, было чем-то более высоким и всепоглощающим, чем страх перед неизведанным. — Странно… я почему-то чувствую, что это существо не враждебно, но все же я еще трепещу перед ним… Это страх, да. Но… это страх не от того, что это существо враждебно или опасно. Это страх перед его… могуществом?» Когда еж с изумрудными глазами подошел к такому странному логическому заключению, сам он задался вопросом: а с чего он вообще взял, что это имеет хоть какую-то силу?.. Кинув взгляд на брата, Зокар видел все тот же шок на лице Долиха. Похоже, что голубоглазого окутало схожее состояние ошеломления. Внезапно для двух братьев, нечто вытянуло руки вперед так, чтобы левая была направлена на Зокара, а правая на Долиха. Обе руки располагались так, словно что-то держали, но на самом деле в них было пусто. Нечто двинуло головой так, будто бы поднимая взгляд с пола. Ежи напряглись, но в клетке оставалась по-прежнему мертвая тишина. — Вы… верите в мир на Мобиусе? — и это наконец-то заговорило. Зокару отчетливо послышалось два, а то и три голоса, которыми говорило это нечто. Голоса резонировали между собой, но в тоже время тональности их звучания были совершенно разными. — Вы верите в чудо этого мира? Вы верите в то, что однажды Мобиус восстановится от того горя и всех потерь? Вы верите в будущее этой умирающей планеты? Вопросы, которые обрушило на братьев нечто, выбили из колеи обоих. Но по крайней мере, Зокар точно не знал, что ответить. Будущее? Мир на Мобусе? Чудо? Да какой, к черту, мир на Мобиусе, когда война даже не собирается прекращаться?! Их единственное будущее — завтрашняя казнь на площади! А чудо?! Да не свершится чудо, как бы они ни молили о нем! — Как мы можем верить в чудо, когда до нашей смерти остались считанные часы? Как мы можем верить в мир, когда его даже не видели? Как мы можем верить в светлый Мобиус без горя и потерь, когда наши родители были жестоко убиты просто ради развлечения? Скажи мне: КАК? — Зокар просто не выдержал и уже под конец просто закричал, наплевав на то, что в конце коридора стоят охранники и они услышат его. Ежа просто взбесила та наивность, с которой это существо задавало вопросы. Словно оно просто спрашивает у них о погоде или дорогу до ближайшей деревеньки! Можно подумать, оно не знает, какого это — выживать на этой полумертвой планете! — Ты вылезло черт знает откуда и просто так спрашиваешь: Вы верите в мир во всем мире?! Я отвечу тебе на этот вопрос! Я не верю в мир, в будущее и особенно в мирный Мобиус! Когда крик утих, наступила секундная тишина. Всего лишь несколько мгновений, но эти самые мгновения, казалось, растянулись и превратились в вечность. Мгновения, за которые зеленые глаза Зокара увидели мимолетное разочарование во взгляде Долиха. Мгновения, за которые он услышал тяжелый и наполненный печалью голос: — Брат… — Ясно. Ты не веришь в мир, но ты веришь в бесконечную войну, так? — существо говорило со все тем же оттенком отрешенности и безразличия. — Да! — в подтверждение выкрикнул Зокар. И вновь повисло молчание. Потом это повернуло голову в сторону Долиха и все тем же отрешенным голосом продолжило допрос: — А что на счет тебя? Веришь ли ты в мир на Мобиусе? Веришь ли ты в будущее этой планеты? — Я… — Долих тяжело выдохнул и прищурился, словно вглядываясь сквозь решетку маленького оконца, — Я не знаю… Все то, что сказал Зокар… это конечно же правда. Мы не видели мир, так как родились во время войны. Наши надежды и молитвы в одночасье рухнули, когда в наш маленький домик вломились солдаты Короля. Наша жизнь — вечные скитания по всему Мобиусу. Я совру, если скажу, что у этой планеты определенно есть надежда на спасение. Ее нет — это факт. Мы сами видели, как умирали целые города, целые цивилизации от банального голода. И всего этого ужаса и смертей мы повидали уже столько, что ни о какой надежде на лучшее будущее уже и речи вестись не может… Но все же… все же если бы однажды кто-то сильный и могущественный пришел бы в этот умирающий мир и остановил бы всю ту несправедливость, что творится на Мобиусе, я поверил бы в лучшее будущее для этой планеты. Я поверил бы в мир без горя и потерей. Я поверил бы в чудо! — Так значит, если на Мобиус снизойдет кто-то сильный и могущественный, то ты поверишь в мир? Могу ли я рассчитывать твой ответ, как согласие? Долих молча согласился с этим и продолжил сверлить нечто взглядом. И вновь в клетке повисла нагнетающая тишина. Была ли эта тишина так тяжела из-за того, что перед двумя братьями стояло нечто неизвестное, или, может быть, из-за того, какие слова только звучали здесь?.. В любом случае эта многотонная тишина давила на ежей, в то время как само нечто вновь наклонило голову вниз и, кажется, задумалось. Оно получило тогда от нас ответы. Помнится, я тогда высказал все на эмоциях, но не думаю, что ответил бы по-другому, если бы был спокоен. А брат… Долих всегда был сдержаннее меня, рациональнее. Он ответил намного мягче меня. Я тогда удивился. Мы вместе прошли весь тот ад, который подготовила для нас судьба. Но при всем при этом, мы по-прежнему были такими разными. Наша внешность была идентична, но при этом наши души были совершенно разными. Может быть именно из-за нашего различия тогда это приняло именно такое решение. — Теперь я знаю, что нужно сделать, — нечто вновь заговорило. Потом это протянуло руку в сторону металлической решетки, и прутья стали выгибаться, буквально притягиваясь к руке. Из потолка и пола вырвался первый прут и остановился около этого. Каменный потолок частично осыпался вниз, но охрана даже не пошевелилась. Казалось, что старожилы вообще ничего не слышали, но грохот стоял, действительно, оглушительный. После пяти вырванных прутьев нечто кивнуло положительно головой и добавило: — Этого будет вполне достаточно, — лишь взмахнув рукой, нечто заставило прутья вновь согнуться, переплетая их между собой. Сплетясь, они сформировали подобие меча. Нечто протянуло руку и взялось за стальной прут, который служил подобием рукояти. Замахнувшись сплетенными прутьями, это резко опустило руку вниз и в хватке уже вместо грубо смятых прутьев, лежал меч с гравированным лезвием и резной рукоятью. Остальные прутья, которые все еще оставались вделанными в пол и потолок, вырвались и обмотали лезвие по самую рукоять. Подняв руку еще раз, это опять резко опустило ее вниз, и на мече уже были одеты ножны. — Что ты… такое? — еле прохрипел Зокар, видя, как нечто меняет форму металла просто по собственной прихоти. Он отчетливо видел своими глазами то, как это вырывало стальные прутья из камня, смяло их и превратило в конечном итоге меч в ножнах. Душу мобианца обуял вихрь шока и ужаса, когда он наблюдал за всеми этими непостижимыми манипуляциями с металлом. До этого самого момента ему еще никогда не доводилось видеть нечто подобное… — Какая разница, что я такое? Куда более интересно то, кто ТЫ такой, Зокар? Ты веришь в бесконечную войну. Я дам тебе власть над войной, чтобы однажды ты нашел мир для этой планеты, который для тебя кажется лишь призраком прошлого. Я дам тебе силу и власть повелевать первоисточником этой войны, чтобы ты смог победить и оборвать линию войны. Ты станешь символом войны. Но вот кем ты станешь, когда войне придет конец? Кем станет символ войны без войны? Лишь легендой, которую будут вспоминать из года в год все реже и реже, пока однажды не забудут совсем. История. Призрак. Прах. — Что?.. О чем?.. Да что ты?.. — каждый вопрос, каждое предложение Зокар так и не смог договорить, потому что мыслей и вопросов в голове крутилось столько, что они просто заглушали друг друга. — Но, чтобы история была рассказана, сохранена для следующего поколения, нужен тот, кто поведет мир за собой после войны. Нужен символ мира. Тот, кто сможет возродить и сплотить. Мир будет для него станет бесценной звездой. А его любовь для мира — сияющим Солнцем. Долих, именно ты станешь символом мира. Я дам тебе силу и власть повелевать миром, чтобы ты смог возродить умирающий Мобиус. Но символ мира никогда не сможет раскрыться полностью, пока на планете бушует война. До тех пор, пока Мобиус объят ненавистью, безнадегой и болью, мир не сможет достучаться до всех сердец … Нечто выставило другую руку вперед, и три камня, поднявшись с пола, притянулись к ней. Пальцем прикоснувшись к камешкам, это вновь изменило их форму. Сверкнув белым светом, камни, словно расплавившись под высокой температурой, изменили форму и цвет, став очертаниями походить на бумагу, чернильницу и перо. Это уже были не камни, а маленькие медальоны. — Зокар, покажи мне, как ты возглавишь эту войну. Долих, покажи мне, как ты возглавишь этот мир. Мои дары помогут вам достичь того, чего все так хотят, — меч и медальоны полетели и привстали перед братьями. Ошеломленные и незнающие даже что делать, ежи стояли как вкопанные. В тот миг мы даже не до конца понимали, что от нас требовало это нечто. Но потом до меня вдруг резко дошли слова этого, и я понял что оно хочет от нас. Оно требовало, чтобы мы при помощи меча и медальонов наконец закончили войну и возродили мир на Мобиусе. — А что, если мы откажемся от всего того, чего ты от нас требуешь? — Долих высказался первым. Наверное, этот же вопрос терзал и самого Зокара, но он попросту был не в состоянии выговорить все те мысли, которые крутились в его голове. Это без капли промедлений подняло руку, и над головой показался полупрозрачный мираж. По спине братьев прошелся холодок, а ноги онемели. В мираже они увидели самих себя, а точнее сказать то самое недалекое, но плачевное будущее, которое их ждет. Честно сказать, видеть себя четвертованного — зрелище не из приятных. Поэтому мы… — Хорошо, — Зокар выдохнул. Повернувшись к Долиху, братья обменялись положительными кивками, и еж снова посмотрел на это. — Мы согласны. Правые руки братьев потянулись к мечу и медальонам. — Но помните: за все приходится платить, — в ладошках этого появилось два шарика белого света, и вслед за мечом и медальонами, они полетели к ежам. Рука Зокара дрогнула, и мобианец посмотрел на нечто. — И чем же придется нам заплатить? — с настороженностью спросил зеленоглазый еж. Это, впервые за весь их продолжительный разговор, выдержало паузу перед ответом. — А это уже решит ваша душа. Шарик света вплотную подплыл к груди Зокара, на миг завис и исчез внутри, просочившись внутрь тела. Точно такой же шарик исчез и внутри Долиха. Взяв из подвешенного состояния меч и медальоны, братья вновь посмотрели туда, где стояло это. Но там была лишь пустота. Мы стояли одни. За спиной от стальных прутьев остались только проломленные пол и потолок. С конца коридора уже отчетливо можно было услышать, как кричат охранники и нарастал стук доспехов о пол. Но нас, честно сказать, тогда мало это волновало. Потому что в головах у нас крутились сплошные вопросы. И главный из них: «На что мы, в действительности, согласились?»