Меня позволено пинать, Меня позволено сожрать, Но перед этим, перед этим Ты сумей меня поймать! (А.Васильев)
— Ну чё, припёрлись, неблагодарные? — окликнул парней Бортник, развязной походкой следуя во главе своей компашки. Не понятно было, пьян он или обкурен, могло быть и так, что вполне вменяем. Но манеру как-то по-кошачьи растягивать слова Лёва приобрел давно, и многие замечали, что говорит он так, когда волнуется и пытается казаться крутым и расслабленным или же попросту лжёт. Знал об этом и Саня. Тоже выйдя вперёд, он окинул взглядом вероятных противников — все, как один, были в коже, причем отнюдь не дешёвой, Шура зачем-то нацепил очки, на Лифшице красовался ремень, бляха которого отсвечивала так, что резало глаза. Все курили, перекатывая сигареты по уголкам губ, будто заправские гангстеры из амерских боевиков. «Клоуны», — первое, что подумалось Саше. Вид его команды не был ни на толику так же пафосен. — Как видишь. А вы случаем адресом не ошиблись? Маскарад в другом месте, — демонстративно сложив руки в карманы широких джинсов, которые были ему больше размера на два, ответил Саня. — Слышь, вы, нищеброды хреновы, вы тут зубы не заговаривайте! — сплюнув, огрызнулся Боря. Дима сразу вскинулся: — Мы ща зубы тебе посчитаем, еврей чёртов! — Вадос дернул его за рукав, но было поздно. — Ты кого евреем назвал, а?! Ты чё, Кунин, не только педик, но и нацист? — Лёва, заткни своих, замолчите все! — попытался решить всё мирно Вадим, видя, что и Саня уже закатывает рукава, что Дэн сжимает кулаки. — А мы не разговаривать пришли! И мы с собой чужих не брали, между прочим, — ответил Шура, кивнув на Дениса. — Он свой, — бросил Саня. Теперь уже все стояли друг напротив друга, едва сдерживаясь, чтоб не сорваться в драку. — У меня предложение к тебе, Бортник, — Саша сделал едва заметный шаг вперёд и всё же взял Лёву за воротник скрипнувшей куртки, заметив, как сразу напряглись его товарищи. — Или мы расходимся мирно сейчас, или о твоих делишках с травой не только деканат, кой-кто покрупнее узнает. Я думаю, всем будет это очень интересно, — он делал ударения чуть ни на каждом слове. Эта идея пришла вот, только что, когда Дима упомянул про траву. «Бабками или травой...». Что ж, трава так трава. У Бортника внутри ёкнуло, но сдавать позиций было нельзя: надо не упасть в глазах друзей да и перед противниками авторитет не растерять. — А ты такой смелый, да? Я про тебя тоже могу что-нибудь рассказать, — продолжал бычить Егор. — А что про меня рассказывать? Я чист. — Я тебя уже предупредил: с тобой отдельный разговор, — Бортник всё-таки вырвался из рук Саши и резким движением поправил на себе куртку. — Ну что, поблагодаришь за помощь или как? — снова заговорил он непосредственно с Димасом. Тот неожиданно для всех рассмеялся. — А ты силы-то рассчитал? — Димка подошёл к Егору вплотную, так что для всех стало ясно соотношение их роста: Диман как минимум на голову был выше. — Я-то рассчитал, — Бортник кивнул на своего закадычного друга, и тот вытащил из внутреннего кармана своей кожанки пистолет. Димас нервно сглотнул, но всё же старался не показывать, что волнуется. — Игрушечный? — отшутился он. Шура в ответ усмехнулся и взвёл затвор. — Лёва, а ты не охерел? — не выдержал даже Вадим, самый старший из всех. Бортник достал нож и со щелчком выкинул лезвие, которое уперлось в грудь Диме, продавив легкую куртку и задевая кожу. Кукин, надо отдать ему должное, не сдвинулся с места. — И как вы теперь заговорите? Саша пытался мгновенно сообразить, что делать, но вариант оставался один — только драться. Он был уверен, что стрелять Шура не посмеет, но в общей толчее могли и задеть кого-то... — Убери оружие, придурок, хуже будет, — снова попробовал Вадим, но не заметил, как Боря подошел сбоку к Диме, окружая его — явно хотел мести за «еврея». В руке Лифшица блеснул кастет. — Я уберу. Только вы извинитесь. Публично. Завтра. При всех. На коленях ползать будете... — упиваясь замешательством врагов, тянул Лёва. — Хрен вам всем, с-суки, — заявил Димас и с размаху ударил ничего не успевшего понять Бортника по физиономии. Это оказалось даже приятно — наконец-то вмазать ему в рожу. Лифшиц накинулся на Диму, к Саше подступил было Шура, но Дэн резко выбил ствол из его руки и бросился на помощь. — Вот вы гады, а!!! Ну вы же обещали! Идиоты! — вдруг раздалось со стороны дороги. На мгновение отвлекшись и едва не пропустив удара, Шура даже в сумерках разглядел белобрысую башку Лакмуса. «Твою мать...», — пронеслось у него в голове прежде, чем в неё прилетел чей-то кулак. — Собрали оружие! Быстро! — скомандовал Лакмус. Он давно хотел выбиться в старосты, но каждый раз группа отдавала большинство голосов уже проверенному отцу Николаю. Однако на свою компанию Макс мог повлиять. Те сами стали ползать в поисках оброненных вещей в уже пожухлой траве. — Какого хрена вы здесь устроили?! — Этот... неблагодарный... — держался за разбитый нос Бортник. — Я... — Молчать! Распустились совсем в последнее время! Почему мне не сказали ничего?! — А ты задолбал поучать... — шмыгнул носом Егор и провёл рукой по лицу, размазывая кровь. — Приди в себя, — коротко бросил Максим и продолжил разбираться: — Борис, ты-то куда полез? — Пусть за еврея ответит. Хохол недоделанный... — То, что я из Севастополя, ещё ничего не значит. И, будто в ответ на последние слова Димы, издалека послышался голос: — Сколько я зарезал, сколько перерезал... Димон! Сколько лет, сколько зим! — из темноты развязной походкой вышел Виталий Рось. — Разборки, а меня не позвал? Тю, нехорошо. Ну щас мы с парнями вопрос порешаем. И где у нас случилось? — имитируя одесский говор для разряжения обстановки, спросил Виталик. Дима пребывал в лёгком шоке. — Да ты так давно не появлялся, что я про тебя уже забыл... — Нехорошо. Вот нехорошо. Я про твою ситуацию узнал, прибежал, а ты... Ну, рассказывай. — Да вот видишь, с ребятами тут... разговариваем, — сразу же перенял насмешливо-развязную манеру Рося Димас, отряхивая от земли и травы куртку. Виталик окинул взглядом собравшихся — Бортник присел на корточки, пытаясь остановить хлеставшую из носа кровь, к нему, пошатываясь, подошел Уман, участливо склонился, чтоб помочь. Вадос оттолкнул от себя Яника — эти двое пострадали меньше всех. Зато у Лифшица под глазом красовался заслуженный фингал, у Сашки Васильева была сильно разбита губа, да еще какой-то незнакомый паренёк поморщился, коснувшись рукой ссадины на щеке. При этом все были изрядно запачканы, что особенно замечалось у компашки Бортника — от былого блеска их обмундирования остались одни воспоминания. — Да-а, то и вижу, то и вижу, — Рось подошел ближе, пожал руки всем своим. — Ну, что называется, разговаривать — оно дело нужное... — договорить ему не дали. — Рось! Вот это люди! Ты где шлялся все это время, а? Тебя отчислят со дня на день! — это, конечно, Лакмус не мог упустить шанса высказать все, что он думает. Шура поднял на него глаза и покачал головой — уж не лез бы. С Росем, известно, никто, кроме Кунина и компании дел иметь не желал. Он был старше всех в группе чуть ли не на два года, авторитетов не признавал абсолютно и связываться с ним — себе дороже, это уже даже банда Бортника для себя не раз уясняла. Виталик медленно подошел к Максу, положил руку ему на плечо и так заглянул в глаза, что тому сразу стало не по себе. — Ну наконец-то, наконец-то нашелся человек, беспокоящийся о моем образовании! — он резко взял Лакмуса за шею, склонил его голову и сказал на ухо, так, что слышал только Макс. — Где я был и что делал, вас не касается, глисты вонючие, и тебя в первую очередь. Хоть слово преподам — забудешь, как на гитарке своей тренькать, ты меня знаешь. Лакмус окончательно потерялся и стоял, выпучив глаза, умоляюще бегая взглядом вокруг. Виталик отпустил его так же резко, снова хлопнул по плечам теперь уже с двух сторон, будто хотел обнять: — Нет, ну ей богу, говорю же, чудо-человек! Так бы и расцеловал! — снова заголосил он с одесским выговором. Остальные притихли в нерешительности. — Так. Шо от Димаса надо? — повернулся Рось ко всей банде, устроившей злоключения, и стал руки в боки. — Уже ничего, — махнул Шура рукой и продолжил оказывать помощь Лёве: — Ну их... — То-то же. Но учтите: ещё раз квакнете, и детская комната милиции вам обеспечена. Меня в универе ещё долго не будет, но вы у меня под прицелом. Так шо сидите и дышите носом. Рось подошёл к Димасу и приобнял его за плечо — высокий рост Кукина совершенно не мешал. — Ну шо? Пойдём бахнем за реюнион? — Пойдём... — хотя после сна Димка успел подумать, что никогда больше не будет пить, это решение было тут же отменено. Всей компанией ребята отправилась в любимый бар Рося, оставив позади шайку Бортника. Только открыв дверь, Рось сразу, видно, заприметил знакомого и побежал навстречу. Димка в полумраке сначала и не понял, в чём дело. Лишь подойдя поближе, осмыслил радость Виталика: за стойкой сидел Алёша и мило ворковал с какой-то девушкой. — Ах вот, значит, какой мамочке ты помогаешь, гад мелкий... — забасил Кукин. — Или это ты к семинарам готовишься? По какому предмету, позволь поинтересоваться: по матану? Или, может, по химии, из-за которой нас отчисляют? — А вас отчисляют? — между прочим спросил Рось. Сашка был рад тому, что все разрешилось, но противный осадок почему-то остался в душе. Рось хоть и был им другом, но Васильев как чуял, что сегодня они должны были уладить всё сами. Ведь теперь Бортника не заткнуть будет оттого, что якобы «старшие за них заступаются». Тьфу ты. Сашка поспешил отогнать странные мысли и отвлечься. При упоминании бара стало веселее — расслабиться теперь точно не мешало. — Что ты там говорил про концерт? — спросил он мимоходом у Дениса, отстав немного от Димы и Рося, шедших впереди. — Да у меня друг там организаторам помогает, сказал, пропустит без проблем, ну и приводить с собой никого не запрещал. Пошли, это же «Нау», раз в жизни такой шанс выпадает, к чертям Борисыча, пусть едет себе домой! — А, была ни была, твоя правда! — махнул рукой Саня — вдруг захотелось свободы и гульбы. Они начали было обсуждать музыку, но скоро замолчали, обратив внимание на чуть не ревущего басом Диму, и заметили Лёху. Денис непонимающе переводил взгляд с одного на другого, Вадим стоял чуть поодаль. Лёша будто весь уменьшился под напором вопросов друга, а его девчонка и вовсе смотрела на парней, испуганно округлив глаза. Лёха готов был чуть ли не плакать. В надежде если не на поддержку, то хотя бы на отсутствие упрёков, он перевел извиняющийся взгляд на Сашу. Но Васильев, в отличие от Димы, молчал, лишь вздохнул и нахмурился, и от его взгляда Мещерякову стало не по себе ещё больше, нежели от предъяв Кукина. — Парни, я... Понимаете... — Лёш, я пойду наверно. Ты тут с друзьями поговори... — девушка подхватила вещи и скоро ушла. — Да, пока… — Лёха проводил ее тоскливым взглядом и обернулся к друзьям. Сказать было решительно нечего. — Виталь, ты откуда нарисовался? — решился перевести тему он. Но Кукин был начеку. — Ты на вопрос отвечай! Это что такое?! Меня там чуть не застрелили, а ты тут с бабами какими-то! Бабы дороже друзей стали?! — Да я... — Алёша вздохнул и продолжал выкручиваться. — По учёбе ей помогал, она пару лекций пропустила. — По учёбе? За коктейлем? Получше места не нашлось? Домой мамка не разрешила привести? Учти, я тебя перед ней выгораживать не буду. — Да и не надо... — Купил мне пятьдесят коньяка быстро. Нет, лучше соточку, — присел Димас на место ушедшей девчонки. — Тише, тише, Дим, — хлопнул его по плечу Рось, тоже присаживаясь рядом. — Давай начнём с чего полегче. Уважаемый, пива мне и этому господину, — заказал Рось и в ожидании приготовился отвечать на вопросы своих друзей. — Так откуда ты, в самом деле? Давно ни слуху, ни духу... — поинтересовался Сашка. — Ага. Как будто с зоны откинулся, — съязвил Вадик. — Да я в Севал гонял, — безмятежно начал Виталя, потягивая пиво из принесённой кружки. Парни в свою очередь заказали и себе и во все глаза уставились на Рося. Диман и вовсе поперхнулся. — Серьёзно? — А что? Ну да, ещё с лета... Подумаешь, задержался немного... — Рось откинулся на спинку стула и уже с интересом поглядывал на девчонок за соседним столиком, явно не настроенный на длинные россказни. Но ребята не отставали. — А нас-то ты как нашел? — спросил Дима, в голосе которого слышалась явная претензия на тему «Почему не взял меня в Севал?». — Пфф, да ты у любого спроси — каждый тебе скажет, что вы с Бортником опять грызётесь. А это у них обычное место для стрел. — Что, реально все уже в курсе? — с ноткой беспокойства поинтересовался Саня. — Да спокойно, спокойно, друг мой, вовсе-таки не все, а токо люди знающие, — вновь заговорил Рось с одесским акцентом, через стол похлопав Сашку по плечу. Все рассмеялись, заговорили о чём-то малозначащем и лёгком. Ну и, конечно, в деталях разбирали произошедшее только что. — Эх, спасибо, Виталька, выручил всё-таки, — прогудел Димас, на что Рось начал вновь отшучиваться, вызывая всеобщий смех, рассказывал о том, что делал в Севале, но Саша слушал его вполуха, размышляя о завтрашнем дне. Лёха отодвинулся от стола и незаметно отошел к барной стойке, радуясь, что на него больше не обращают внимания. Ведь реально выходило так, что он предал друзей. Но он не хотел. Он просто... Да он и сам не знал, почему не пошел. А тут еще Маринка... — Портвейна налей, — сказал он бармену. — А тебе не хватит? Или разбогател вдруг, что баб водишь и поишь? — это Саня тоже ускользнул из-за стола и сел рядом. — Сань, я... — потупился Лёша, не глядя в глаза другу. — Да хватит уже ныть, не надо мне ничего объяснять, я не Кунин. Вот с ним у тебя разговор, думаю, будет. И с Дашей, кстати, тоже... — Ты же не расскажешь? Я реально, серьёзно ей с учёбой помогал! — всё же начал оправдываться Алексей. — Делать мне больше нечего. Тут уж ваши дела. Я только спросить хотел — на концерт пойдешь завтра? — Какой концерт? — обалдело выпялился Лёша, не понимая, почему его сейчас не выгнали из группы и не выставили вон из компании. — На «Наутилусов». У тебя сестра вроде фотографией занимается, так возьми ее с собой. Если хочешь, конечно. — Денис уже успел рассказать Саше о том, что можно будет даже прийти раньше и успеть застать музыкантов перед концертом. — Сань, да я!... Конечно! Спасибо! — Спасибо не мне, — Васильев кивнул на Дениса, с которым как раз говорили парни. — Ага. И это... знаю, глупо... Но прости меня, Сань. Я дурак. Васильев в ответ только пожал плечами и вернулся за стол. — Кстати, я ведь забыл совсем! Ты кто такой взялся-то? — вдруг спросил Рось, вновь заметив Дениса. — Я тебя раньше не видел. — Я Дэн, — всё так же просто представился парень, а Дима рассказал, как он оказался сегодня с ними. — Ну хорошо, Дэн так Дэн, а я Виталя, — Рось хлопнул парня по плечу и от души пожал руку, отчего Денис немного смутился. Рось был из тех людей, кого «слишком много» — шумный, балагуристый и совершенно без комплексов, и тем, кто плохо знал его, не мог не казаться странным. Вскоре Денис рассказал всем про концерт и все дружно решили послать подальше Гребенщикова с его матаном ради такого случая. Дима с Росем и вовсе заявили, что в универ завтра не сунутся, на что Вадос заметил им, что отец Николай явно в восторге не будет. Тогда все и вспомнили о том, что он про затею вообще не в курсе. Уговорить их старосту взялся Саша, понимая, какая серьёзная задача ему предстоит. — Ну он не настолько зануда, чтоб не пойти на наутов! — на том и порешили. Сидели допоздна и разошлись заполночь, условившись встретиться завтра после первой пары на крыльце универа и уже оттуда отправиться всем вместе.***
— Пидоры чертовы, — выругался Лакмус, что было крайне неожиданно от него слышать. Но слишком уж сильное впечатление умел произвести Виталик. Макс помогал оправиться друзьям, очень неохотно принимавшим его заботы. — Молчал бы уж теперь, а. Кто тебя просил лезть?! Откуда ты вообще узнал?! — почти орал Егор, сумевший-таки остановить кровь из явно сломанного носа. — Неважно. Что, лучше бы было, если б вы здесь ушатали друг друга? — Лакмус зло пнул пистолет Шуры, и тот отлетел в кусты. — Ишь, благодетель нашелся... — злобно процедил Уман, подбирая оружие. — Пошли, Егор, тебе в больницу надо бы, — Лёва хотя и отмахивался, но видно было, что он не против всего этого внимания. — А с Росем ты не связывайся, это не он, это я тебе говорю, — негромко, но убедительно добавил Шура, обращаясь к Максу, который если и намерен был связываться, то только на словах. Побитые больше морально, бортниковцы добрели до остановки, где битый час прождали автобус, замерзли и обозлились ещё больше. Парни ругались, матерились, ходили взад-вперед, и только Лёва как присел на хлипкую скамейку под навесом, так и сидел там, молча и хмуро глядя перед собой. Он строил грандиозные планы, чувствуя себя обязанным отомстить за уязвленную гордость. «С ними не было мелкого... Зассал. А им легко манипулировать... Я его заставлю на нас поработать. И этот... как его...», — Егор думал про отца Николая и озвучил дальнейший поток своего сознания: — Максим, а почему ты до сих пор не в старостах? — А я знаю? Выбирают постоянно этого их... — Вот именно! Я знаю, они подкупают деканат, чтобы потом весь год отстаивать свои интересы. Что нам мешает сделать так же? Если у этих нищебродов есть деньги на взятку, то у нас и подавно... — А это мысль... — вездесущий Лакмус тоже задумался. Фишка была в том, что деканат никто не подкупал, а просто отец Николай давно заслужил доверие всех в университете. А если бортниковцы всерьёз понесут взятку, то сами выроют себе яму. Вывалившись из автобуса, компашка Лёвы разделилась — Шура и Макс повели Бортника в больницу, вправлять сломанный нос, остальные отправились по домам и общагам.