Стажёр

На самом деле Лолайт торопился, у него просто были какие-то свои, шинигамские понятия о скорости. И когда он добрался наконец до люка, то полез вниз без предисловий, хотя уже порядком устал — да и независимо от этого вряд ли ему так уж хотелось опять ползать по этой цепи, с которой он один раз уже навернулся в паутину. Но, пожалуй, уже не было смысла пытаться заговорить с Кираэлем, потому что вероятность того, что он ответит, можно было считать пренебрежимо низкой. Так или иначе, Ло спустился вниз по цепи, с трудом дотянулся до безжизненно обвисшей руки Кираэля и, крепко вцепившись в его запястье, чтобы удержать, даже если паутина оборвется, начал торопливо перерезать оставшиеся нитки. Кира по-прежнему не подавал признаков жизни — не считая единственного признака, имеющего значение в мире, видимом глазами бога смерти. Через несколько минут паутина наконец была разрезана вся, но еще до того, как лопнула последняя нитка, Лолайт, заранее принявший вес Кираэля на себя, понял, что, кажется, они снова влипли, хоть и в фигуральном смысле, но всерьез. Однако возвращаться наверх за какой-нибудь веревкой, позволившей бы облегчить тяжкий труд по вытаскиванию юного бога смерти из гигантской паутины, было уже поздно: оставшиеся четыре ниточки не смогли бы удерживать его всё это время. Не бросать же его обратно на сетку — это была бы просто воздушная могила. Гарантированная. Так что к моменту, когда Кираэль завис в судорожно стиснутых пальцах Ло, шинигами был к этому морально готов. Но вот физически он от этого более готовым не стал. Кряхтя от напряжения, Лолайт подтянул Кираэля к себе повыше, как-то перехватил его второй рукой, рискуя снова свалиться, и, в конце концов, прижал к себе, точнее, зажал цепь между собой и Кираэлем, потому что это был единственный способ не упасть самому и не уронить спасаемого. Цепь со скрипом покачивалась. Время шло. Лолайт с тоской поглядел наверх — до люка было еще очень, очень далеко. Но он все-таки сделал одну попытку продвинуться вверх вместе с Кираэлем, мирно положившим облепленную паутиной голову ему на плечо и абсолютно равнодушным к проблеме собственного спасения. Поднявшись меньше чем на метр, Лолайт сдался. — Кира, Кира, почему же ты такой тяжелый, а? — пробормотал он. Кираэль, ясное дело, не отвечал. Но всё еще был жив. В принципе сейчас ему, насколько мог судить Лолайт, уже ничего не угрожало — паутина была опасна только как единое целое, а не в виде отдельных ошметков. Не угрожало, разумеется, до тех пор, пока он не упадет на камни с высоты этого обрыва. Лолайту тем более ничего не грозило — он мог вот так качаться на цепи в обнимку с Кираэлем до скончания века, точнее, пока срок жизни не кончится. Но его такой исход совсем не устраивал, впрочем, как и ожидание момента, когда Кира придет в себя и, может быть, окажется в состоянии держаться самостоятельно. Осторожно дотянувшись одной рукой до пояса Кираэля, он расстегнул пряжку и немного дрожащими — исключительно от внеплановой физической нагрузки — пальцами пропихнул кончик ремня в одно из звеньев цепи. Снова застегнул пряжку — к этому времени он уже немного освоился в этой неудобной позиции и не боялся чуть ослаблять хватку, чтобы проконтролировать процесс зрительно, так что тыкать в дырочки на ощупь не пришлось. Прочности ремня, конечно, могло не хватить, чтобы удержать Киру надолго. А паутина, оторванная от сетки, уже потеряла силу и не клеила. Лолайт всё равно попытался как-то ее использовать, но особо на нее не рассчитывал. Так что надо было снова поторопиться. Чуть отстранившись от Кираэля и убедившись, что тот пока что висит достаточно надежно, Лолайт полез наверх. Вытягивать тяжеленную металлическую цепь с болтающимся внизу Кираэлем тоже, конечно, дело нелегкое, но там, наверху, уже могли найтись какие-то рычаги, блоки, упоры — в общем, много чего могло найтись, если, конечно, Кира не свалится раньше. Жизнь богов смерти, как известно, безотрадна и скучна, так что такого счастья, как в момент, когда рыжая башка Киры показалась-таки над краем люка, Лолайт не испытывал, наверное, ни разу за всю свою недолгую жизнь. Хотя вряд ли он думал об этом, потому что первым, что он сказал, растянувшись на полу рядом с только что вытащенным наконец из ловушки Кираэлем, было совсем другое: — Кажется, я никогда так не уставал! Правда, слышать его всё равно никто не мог, кроме Киры, который его тоже не слышал, потому что уже давно был без сознания. И Лолайт, разумеется, это понимал. Но вставать было так лень… Что ж, пришлось прибавить ко всем его сегодняшним подвигам еще и этот — то, что он все-таки встал и склонился над тихим, бледным и безобидным Кираэлем. Отстегнул его от цепи, разрезал неряшливую путаницу нитей, прикреплявших к цепи его ноги, расстегнул рубашку, чтобы удобнее было сдирать с него остатки паутины. И удовлетворенно кивнул, когда тот слабо замычал (да, отрывать паутину можно было бы и поосторожнее). Все-таки мертвый серийный убийца — очень скучная компания. Говорящим и двигающимся он гораздо интереснее.