Последний второй раз
— Я? Почему я-то? — А кто — я, что ли? Слушай, только не надо опять ржать. Я должен знать это. Я это чувствую. — Послушай, Кира, — сказал Рюук. Сказал угрожающе. — Хватит лезть, куда не следует. Заигрался уже, пора и угомониться. А то хуже будет. — Что может быть хуже, чем эти глупые тайны со всех сторон? — А по-твоему — ничего не может быть хуже? — заглянув Кираэлю в глаза, сказал Рюук. Выражение лица у него было такое зловещее, что Кира порядком перетрухнул и отступил на шаг. Потом перетрухнул вторично и ухватился за ближайшую скалу, чтобы не свалиться с обрыва. — Ты маленький самонадеянный червячок. Думаешь, всё худшее с тобой уже произошло? — Рюук, хватит… — Кираэль выпрямился и хотел сказать что-то еще, но в этот момент плохо повинующиеся ему пальцы соскользнули с камня, он оступился и кубарем покатился вниз по склону. Слабый вскрик оборвался где-то внизу. — Кира! — дико заорал Рюук, глядя на валяющуюся далеко в серой пыли безжизненную фигурку. — Кира… В два огромных прыжка, рискуя разбиться сам — как-то не пришло в голову, что можно выпустить крылья, — бог смерти оказался у подножия. Склонился над неподвижным телом. Не видя лица Кираэля, он ничего не мог знать точно, но переворачивать его тоже побаивался — вдруг окончательно угробит… — Кира, ты там живой? — растерянно спросил Рюук. — Ты как-то покажи, что меня слышишь, а? — Он попытался заглянуть ему в глаза сбоку, приподняв рассыпавшиеся волосы, но ничего не увидел. Так и не дождавшись ответа, он все-таки перевернул его на спину, болезненно поморщившись, когда послышался тихий хруст костей. — Кира… — пробормотал он снова. В совсем уж глупой надежде снова смахнул волосы со лба Кираэля, пригладив их так, чтобы совершенно ничего не заслоняло лица, и попытался стереть с щеки грязь. И только когда от пятен засохшего машинного масла и приставшей к нему пыли и ржавчины почти ничего не осталось, а красные буквы нового имени так и не всплыли из небытия, он, во всё поверив, прошептал: — Лайт… Второй раз! Сейчас он мог безнаказанно называть это имя вслух: Кира — теперь совсем уже мертвый Кира — не мог его слышать. …В мире смерти нет кладбищ. Они были бы в нём неуместны, как искусственная пальма в настоящих джунглях, и так же недолговечны. Так что у Рюука не было никаких ориентиров, что делать дальше и куда податься. Всё, что ему пришло в голову — это оттащить Кираэля обратно в скалы, где никто не мог бы их увидеть и подползти с дурацкими вопросами. Но о каких-то еще действиях ему и думать было тошно. И теперь он сидел посреди каменистой пустыни с дважды мертвым недобогом на коленях, безмолвно перебирая в своих лапищах почти человеческие тонкие пальцы с содранной на костяшках кожей, расправляя его лохмотья, счищая с лица остатки ржавой грязи, и не знал, как прекратить это всё и отвязаться уже от убитого — опять убитого им. Он многое в последнее время делал по второму разу. Снова знакомился с Лайтом, снова что-то ему рассказывал, снова привыкал к его обществу — не очень приятному, надо сказать, обществу… А теперь он снова его убил. Потому что это всё еще был немножко Ягами Лайт, почти незнакомая физиономия полупревращенного шинигами, нескладного, как все подростки во всех мирах, еще последним отсветом человеческого напоминала того сумасшедшего земного мальчишку. Больше вторых раз не будет. История окончена… Когда Кираэль открыл глаза, он даже не сразу понял, что происходит и где он вообще. Во-первых, потому, что цвета предметов как-то изменились, стали насыщенней и контрастней: он раньше и не замечал, что волосы у Рюука темно-синие, а не черные… А во-вторых, раньше ему как-то не случалось приходить в себя на руках у Рюука. Наконец ему надоело лежать и разглядывать синюю клоунскую морду на фоне зеленоватого неба, и он слабо сказал: — Что-то рановато ты меня оплакиваешь, Рюук.Не в лад
Старший бог ошеломленно уставился на Кираэля, опять не в силах поверить в очевидное. Потом, кажется, наконец поверил. Схватил его за плечи, поднял чуть ли не над собой, радостно тряхнул зачем-то — в общем, лучше бы не верил дальше. — Не надо, больно же, — промямлил Кираэль. — Прости, — опомнился Рюук. Осторожно прижал к себе, поддерживая. Потом он засмеялся: — Ладно, ты скажи спасибо, что я тебя не похоронил по всем правилам — собирался ведь! — Ну глупостей не говори… Будто ты не понимал, что имя рано или поздно перестанет быть видным. — Э-э… Ну, что это произойдет как раз тогда, когда ты умудришься себе шею свернуть, — не понимал, да… Ладно… Ты вообще как? Встать можешь? — Не знаю, надо проверить, — усмехнулся Кираэль. — Но вроде могу. Он опасливо поднялся с колен, держась за Рюука. Тело повиновалось плохо — примерно так же, как до этого пришпандоренная Лолайтом рука, — но он не знал, следствие это падения или просто переход на следующий этап превращения. Однако в любом случае идти он мог. — Ладно, сейчас я тебя всё равно домой оттащу. — Интересно, зачем? — Ну как это… Полежишь в спокойном месте, где никто не лезет, отдохнешь, придешь в себя немного… Если что надо, припарки там какие-нибудь приложить, так я организую, придумаю что-нибудь… — Тихо, тихо… — Кира поднял руку, останавливая его. — Нет, Рюук, спасибо, конечно, но к тебе я не пойду. А пойду я к ближайшему окну наблюдения — во-он к тому. Полежать-отдохнуть я и там смогу. — Ну здрасьте, а в окно посмотреть у меня ты не сможешь, да? — Не смогу. Твое окно, скорее всего, подчиняется только тебе. А я хочу научиться управлять ими сам. Да и нужно мне кое-что там найти. — Кира, ты с ума сошел, да? — Не-а. Всегда таким был, — Кираэль лучезарно улыбнулся. — Торопишься очень, да? Знаешь, те, кто слишком торопятся… В общем, потом оказывается, что они не успевают. — Ну и ладно, доделать успею меньше, так хоть начну больше. Рюук, ну так что, ты позволишь мне пойти в ту сторону или мне прямо здесь развалиться на кусочки в попытках вырваться? — Да ну тебя, Кира, пойдем, конечно… Управлять окнами оказалось не так уж и сложно. Разумеется, сначала пришлось вдоволь повеселить Рюука, выкручивая картинку слишком резко и залетая в совершенно неожиданные места. Но часа через три Кираэль уже нашел город, где жили девушка и убийца, — его местоположение он запомнил, и вообще земная география откуда-то была очень хорошо ему знакома, — и улицу, где видел их в прошлый раз. И теперь он пытался их найти в этом районе, прочесывая квартал за кварталом, выискивая среди сроков жизни самые короткие, сверяя непривычно близкие и ясные фигуры и лица со своими воспоминаниями… Он не был уверен, что они сейчас находятся здесь, не мог он гарантировать и того, что жертва еще не в руках маньяка, но выбирать было не из чего. Ему повезло. Он нашел сначала девушку — она возвращалась откуда-то домой, — а потом и следившего за ней мужчину. — Это твой убийца, что ли? — спросил Рюук, покосившись на Кираэля, который безуспешно пытался умоститься на площадке перед окном поудобнее. Сначала Рюук боялся, что Кира тут же рванет выяснять что-нибудь из своего человеческого прошлого, но сейчас он не знал, радоваться ли другому выбору: хрен редьки не слаще. — Ага. Так что, не хочешь записать их? — Не хочу. И… Да она уже записана, смотри. — Что? — Кира вгляделся в имя и цифры — они по-прежнему показывали завтрашний день, но казались более тусклыми. — Спасибо, Рюук… Ну что ж, посмотрим, что он задумал… — Кто? Маньяк? Кира молча отмахнулся.Гуманизм
— Умеет же, когда хочет… — пробормотал Кираэль. Там, внизу, полиция только что повязала маньяка. Его срок жизни, может, и не сократился, но что остаток своих дней он проведет в тюрьме — можно было быть почти уверенным. Девушку же тем временем тихо запаковывали в черный пакет. Умерла она быстро и почти безболезненно, веря, что уже спасена: она выбежала из закоулков, по которым гнался за ней убийца, в более людное место, но он настиг ее и убил уже там. Что было написано в ее обстоятельствах смерти — просто «Заметила следящего за ней человека, попыталась от него убежать, была убита при свидетелях» или что-нибудь более заковыристое, — Кираэль не знал, но в том, что всё случившееся было подстроено Лолайтом, не сомневался. И еще в одном он был теперь уверен: в том, что сейчас он может — и должен — пойти к Лолайту. Оставалось только убедить в этом Рюука. Но тот, даже если и не поверил его умозаключениям, по крайней мере, смирился. Путь был свободен. Лолайта Кира нашел возле недостроенной установки. Он сидел на земле и со скучающим видом крутил в руках очередную железку — точнее, пытался соединить две железки в одну. На подошедшего Кираэля он прореагировал не больше, чем на тень от облака. Поднял на него апатичный взгляд и снова вернулся к своему высокоинтеллектуальному занятию. — У меня для тебя две новости, — сказал Кира, решивший не обращать внимания на мелочи и не устраивать разборку раньше времени. — Хорошая и плохая. — Что у тебя теперь есть глаза, я вижу… Поэтому начинай, пожалуйста, сразу с плохой. — Ну как хочешь… Я случайно упал с обрыва. Вывихнул еще и левую руку, сломал несколько ребер, лопатку, позвоночник и два пальца. Круто, а? Железяка вывалилась из рук Лолайта. Секунд восемь он молча таращился на Кираэля, приоткрыв рот, будто собирался что-то сказать, но, вероятно, так и не подобрал подходящих слов. Вместо этого он встал и подошел к Кираэлю, обошел его по кругу, потом осторожно стянул пиджак и рубашку — точнее, их остатки — с левого плеча. — Похоже, ты действительно упал, — наконец выдал Лолайт после долгого созерцания спины Кираэля. — Если бы тебя били, следы бы выглядели по-другому. — С чего бы мне было нужно врать? — Ну мало ли… — И кому бы понадобилось меня бить? — продолжал Кираэль. — А ты думаешь, что никому никогда этого не хочется? — многозначительно спросил Лолайт. — Ну, пока что такое желание продемонстрировал только один шинигами. И это был ты. — Ну это да… Ладно, я сейчас. — И Лолайт сорвался с места. На ходу крикнув: — Оставайся там, никуда не ходи, я сейчас вернусь. — А мне, конечно, так хотелось куда-то идти… — пробормотал Кираэль себе под нос, глядя вслед Лолайту, который несся к пещере, перескакивая через развалившиеся каменные оградки, стопки гигантских шестерен и прочий постапокалиптический мусор. Потом отвернулся в поисках чего-нибудь, к чему можно было бы прислониться. Но окружающие его развалины выглядели какими-то приземистыми, хлипкими и грязными, так что он решил с ними не связываться и просто прикрыл глаза, пытаясь вообразить, что какой-то столб рядом есть и он за него держится. — Кира, ты в порядке? — послышался над ухом озабоченный голос Лолайта. — Угу, — сказал Кираэль, открывая глаза. — Лучше не бывает, все морги мира людей сгорели от зависти. — Странный у тебя юмор… — Лолайт стоял перед ним, держа в руках хорошо знакомые Кире бутылку и стакан. Ящик, в котором они хранились, стоял тут же, на земле — Ло и его притащил. Поверх всего барахла в ящике лежали несколько рулончиков грязно-белой ткани — ее у Лолайта были, как казалось Кираэлю, неограниченные запасы, он вечно пытался найти ей какое-то применение. — Что смотришь? Пей давай. Он сунул Кираэлю в руки стакан с налитой из бутылки бурдой. Тот беспрекословно выпил, хотя вообще-то это было нелегко: не получалось как следует запрокинуть голову, и горькая — казалось, еще более горькая, чем обычно, и одновременно более безвкусная — жидкость отказывалась проскальзывать в горло. Но он всё же кое-как допил стакан и протянул его вниз, Лолайту, который сидел рядом с ящиком на корточках. — Спасибо, кстати, — сказал он Лолайту. — А для чего это было, если не секрет? — Для анестезии, — ответил тот хмуро, отрывая кусок тряпки и поливая его остатками содержимого бутылки. — Ну-ну, — сказал Кираэль. В следующем отрывке: фигуральные киборги, бесконечная болтовня, настойчивые слезовыжимания, вопросы межвидовой гибридизации, ущербная логика! Почему нам не показывают самое неинтересное? Пришло ли время для крупнокалиберного пафоса? Не забыл ли автор, что Кираэль и Лолайт завязали с опытами и горючее им больше не нужно? Где раньше зацветут яблони — на Марсе или в Мире Смерти? Оставайтесь с нами!