Лед и перец
— Хватит там торчать, — сказал Кираэль. — Убери пушку и помогай. Мацуда только поморщился, глядя, как он деловито протягивает нитку сквозь крыло Рюука. Помогать в этом ему совершенно не хотелось. Так что всё, что он сделал, — это действительно убрал пушку: всё равно этих потусторонних типов пули не берут. — Ну что стоишь? — рявкнул Кираэль, на мгновение прервав свое занятие. Мацуда сделал неуверенный шаг вперед. Шинигами вздохнул, пытаясь успокоиться, потом подтащил его поближе за локоть и сунул ему в ладонь два кубика льда: — Прикладывай, у меня всего две руки. — Куда? — Куда хочешь, — огрызнулся шинигами. — Себе к голове приложи, если без этого не соображаешь. Мацуда обиделся до глубины души, но возникать не стал и осторожно провел одним кусочком льда по глубокому рубцу на плече Рюука. Тот вздрогнул, Мацуда отдернул руку. — Не рыпайтесь, вы оба, — сказал Кираэль сквозь зубы. Видно было, что он с трудом сдерживает гнев. Но полицейский был так ошарашен, что даже не очень его боялся. И вообще, сейчас возвращение Киры уже не воспринималось как кошмар, шок и всё такое прочее. Наоборот, Мацуде начало казаться, что он с самого начала — точнее, с самого конца — именно этого и ожидал. — А что случилось-то? — спросил он. — Неприятности с законом, — сухо ответил Кираэль. — Ну еще бы, — понимающе усмехнулся Мацуда. Знать, что Лайт и после смерти оказался не в состоянии обойтись без подобных «неприятностей», было, конечно, не весело, но и удивить это никак не могло. — Ты о чём? — Кираэль внимательно уставился на него. Мацуда готов был сквозь землю провалиться от этого вопросительно взгляда. — Да ни о чём… Так, болтаю… что в голову взбредет… К счастью, Кираэль не стал продолжать этот спонтанный допрос. Мацуда, ясное дело, тоже поддерживать разговор не стремился. Конечно, он не до конца понимал, что происходит, но намек Рюука был ему вполне ясен: говорить о том, что он когда-то уже был знаком с тем, кого теперь звали Кираэлем, почему-то не дозволялось. Еще немного поразмыслив, Мацуда додумался и до того, что Кираэль, скорее всего, не помнит о том, что был когда-то человеком, и, более того, не должен об этом вспомнить — поэтому и распространяться при нём о его прошлом, называть его прежнее имя и так далее было нельзя. Ну что ж, Мацуде и самому не очень-то хотелось говорить о таком с Лайтом, будь он хоть десять раз шинигами с амнезией. Он украдкой перевел взгляд на лицо Кираэля — тот был полностью сосредоточен на деле и кажется, не обращал внимания на то, что Мацуда его разглядывает. Странное дело, чем больше деталей замечалось, тем меньше бросалось в глаза сходство с Лайтом, и вскоре Мацуда уже засомневался, было ли оно вообще, это сходство. Но стоило отвести глаза на минуту и опять повернуться к Кираэлю, как оно снова возвратилось, оно было не в чертах лица, а в выражении, в этой проклятой смеси высокомерия и скрытой тревоги… Сейчас, впрочем, не такой уж и скрытой. — А что с Рюуком теперь будет? — спросил Мацуда. — Не знаю, — коротко и на этот раз не очень информативно ответил Кираэль. Потом повернулся к Мацуде: — Покажешь, что у тебя где на кухне? — На кухне? — Да, на кухне, — терпеливо повторил шинигами. — У тебя банка с перцем подписана «Мука», а в остальные я даже не заглядывал. — У меня есть банка с перцем? — удивился Мацуда. — Может, и не с перцем, я ее слишком долго не изучал, — сказал Кираэль, вставая. — Не хочу, чтобы мне отшибло обоняние на ближайшую неделю. Пошли. Он быстрым шагом пошел в сторону кухни — походка у него была почти человеческая, не то что у Рюука. И еще он немного прихрамывал — и Мацуда не был уверен, что хочет знать причину. — Так тебя Кираэль зовут, да? — сказал Мацуда для оживления обстановки. — Называй меня просто Кира… если не можешь произнести мое имя правильно. — А… а меня Мацуда Тота, — выдавил он из себя еще одну дурацкую фразу. Кираэль повернулся к нему и с усталой снисходительностью сказал: — Я знаю. — Отку… — начал Мацуда, но потом сообразил: — А, вы же видите все имена! — Поначалу-то ему показалось, что это знание не вяжется с засекреченностью их общего прошлого. — Да, да, я их вижу… — Когда Кираэль говорил это, он явно еще торопился, но после этих слов почему-то замолчал на пару секунд, замерев на месте. — Так что, — осмелился оторвать его от раздумий Мацуда, — тебе была нужна мука? — Нет-нет, — мотнул головой Кира. — Начнем, пожалуй, вот с чего…Безвозвратность
— А что ты собираешься из этого сготовить? — с любопытством спросил Мацуда. — Пока ничего… У тебя же не всё нашлось. Да многое и не могло найтись. Надо будет кое-куда смотаться… — Кира последний раз смерил критическим взглядом несколько баночек и пакетиков, выставленных Мацудой из шкафа на стол и образовавших там крайне жалкий натюрморт, и так же быстро, как пришел сюда, направился обратно в комнату. — Куда еще смотаться? — В город. Здесь рядом — в радиусе около пятисот метров — есть несколько магазинов, ведь так? Впрочем, там мне почти ничего не нужно… — Ну да, есть… А откуда ты это помнишь? Ты разве здесь был? — Мацуда, — сказал Кира, поворачиваясь к нему лицом, — я видел твой дом из своего мира, перед тем как прилетел сюда. И я слишком устал, чтобы отвечать на слишком много глупых вопросов, так что, пожалуйста, постарайся хоть немного думать, прежде чем что-то говорить, и, быть может, до всего догадаешься сам. Ладно? — закончив эту довольно-таки обидную для Мацуды нотацию, он подошел к Рюуку, сел рядом. — Ты тут как? — Хреново… — исчерпывающе ответил шинигами. — Если я сейчас слетаю кое-куда, это нормально будет? А? — Он замолчал, ожидая ответа. Не дождался. Переключил внимание обратно на Мацуду: — Эй, ты, человек… — На это, кстати, тоже вполне можно было обидеться, особенно учитывая, что забыть его имя Кираэль никак не мог. — Если я напишу тебе список всего, что мне нужно найти, ты ведь справишься? Это было бы удобнее для всех. И к тому же законнее. Только постарайся не уходить слишком далеко, я не уверен, что смогу это долго выдерживать. — Конечно! — сначала обрадовался Мацуда, но потом засомневался в правильности своего решения: — А может, ты как-нибудь сам все-таки? Вдруг я что-нибудь не то принесу… Или, как ты говоришь, отойду слишком далеко и надолго. Кира, против ожидания, спорить не стал: — Хорошо, как хочешь. Но только если с ним что-нибудь случится, пока меня нет, то я тебя убью, ты это понимаешь? — Но я же… Как же я… Как я могу отвечать за то, что от меня не зависит? Кира пожал плечами: — Ну тогда иди за покупками. Нет? Вот и не жалуйся. Да, и еще — как тетрадью пользоваться, знаешь? Глупостей не наделаешь? — Я ее вообще не хочу использовать. — Это наилучший вариант, — кивнул Кира. — Только еще не вздумай кому-нибудь говорить об этой тетради и обо мне… Ладно, я пошел. Рюук, я скоро. Мацуда проследил взглядом, как он открыл окно и выпрыгнул наружу, а потом еще и сам подошел к окну и выглянул, чтобы убедиться, что Кираэль улетел. Потом нерешительно прошелся по комнате, поглядывая на лежащего шинигами. — Ну спрашивай уже, что хочешь, — сказал Рюук, приоткрыв один глаз. — Всё равно ведь не отвяжешься. — О, ты можешь разговаривать! — обрадовался Мацуда. — Я уже испугался, что ты ваще… Ну, в общем… — Он опять метнулся к окну и посмотрел на улицу, Киры там не обнаружил, но спросил всё равно вполголоса: — Это ведь Лайт, да? — Нет, — усмехнулся Рюук. — Как это нет? — Так — нет. Лайт умер, люди не возвращаются. Кираэль что-то вроде его копии, воссозданной в нашем мире. Он появился в мире богов смерти, сделан из его материи и является его частью. От Лайта у него, по сути, только внешность. — Ну, я бы не сказал, что внешность у него от Лайта… — вставил Мацуда с сомнением. — Это сейчас. Раньше он был очень на него похож… — Вот как… И он, получается, ничего не знает о себе… Ну, то есть, о Лайте? — Ну вроде того. — И кто он сейчас? Бог смерти, такой же, как и ты? — Такой же, каким я был очень давно… — сказал Рюук. В чём разница, он уточнять не стал. Мацуда помолчал немного. Потом спросил: — А что все-таки с тобой стряслось и при чем тут Лайт… то есть Кира… — Долго рассказывать… — сказал Рюук, слабо махнув рукой. — Ну ладно, — вздохнул Мацуда. — Долго так долго, молчи тогда, отдыхай. А то, действительно, еще тебе хуже станет, тогда Кира с меня шкуру спустит. Кираэль… — он медленно произнес это имя, будто пробуя его на вкус. И вкус получался хуже некуда. Двуликая справедливость в облике клыкастого мертвяка с красными глазами. И ангельскими крылышками в придачу. — А то, что крылья у него такие… белые такие… это что-то значит? — Ничего это не значит… — пробормотал Рюук. — Ни-че-го.Плохие дела
Мацуда почему-то был уверен, что в первую очередь Кира раздобудет где-нибудь хотя бы несколько яблок — первый продукт, который приходил в голову при мысли о Рюуке. Но среди принесенного им странного набора предметов — от бутылки дорогого вина до пучка какой-то травы непрезентабельного вида — этих фруктов не оказалось. — А яблоки? — все-таки спросил Мацуда, когда Кираэль выложил это всё из рюкзака. — Яблок ты не принес? — А зачем они мне? — хмуро спросил Кира. — Для него. — Ему они тоже без надобности. — Что, правда, что ли? — засмеялся Мацуда. — Рюук, — громко спросил Кираэль, — ты яблок хочешь? — Не до них, — буркнул шинигами, не поворачивая головы. — Должно быть, ему и вправду плохо, если так, — озабоченно сказал Мацуда. — А что, — взорвался Кираэль, — раньше это было незаметно, да? — Да заметно, — испуганно сказал человек. — Просто я же за него тоже переживаю… — Ага, так я и поверил… — сказал Кира, ожесточенно взбалтывая в чашке какую-то смесь, за составом которой Мацуда не смог проследить — да не очень-то и хотелось. — И вообще, у тебя тетрадь до сих пор валяется на столике в прихожей. Я не требую устраивать какой-то сверхнадежный тайник, но спрячь ее хоть куда-нибудь! — Сейчас! — полицейский побежал прятать тетрадь. После недолгих размышлений он запихнул ее под ту же тумбочку, на которой она лежала до этого: кто туда полезет-то? Когда он вернулся в комнату, Кираэль продолжил вгонять его в стресс, на этот раз разговором на совсем другую тему: — А что это за человек на той фотографии, рядом с тобой? — Это не… не твое это дело! — заикаясь, крикнул Мацуда, схватил злосчастный двойной портрет и запихнул его в шкаф, нечаянно хлопнув дверцей так, что звон пошел. — Какая тебе разница? — Да никакой, — удивленно сказал Кираэль, глядя на эту неадекватную реакцию. — Так, я на кухню, оставайся здесь. — Опять оставайся здесь… — вздохнул Мацуда. — Всё бегает куда-то и бегает. Рюук, он теперь… то есть… он всегда такой, с шилом в одном месте, или только сегодня? Рюук не отвечал. Мацуда снова тоскливо вздохнул и плюхнулся на диванчик, чтобы спокойно посидеть и подумать о своей печальной судьбе. Он по-прежнему не знал, на сколько времени это затянется — старший бог смерти не сказал, а младшего он не решался спросить. Но когда он пытался вообразить, как это будет дальше — как Кира начнет постоянно его преследовать, «двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю», как он будет ходить или летать за ним, смотреть на него, что-то говорить, как надо будет скрывать его невидимое присутствие от друзей, ничем не показывать, что видишь это лицо и слышишь этот голос, — и как это будет продолжаться дни, недели, месяцы… Годы? Нет, столько он просто не сможет протянуть. Кира тем временем вернулся с кухни. Устало опустился на диван рядом с Мацудой. — А это твое… не знаю, как это называется, то, что ты готовил, — где оно? — Варится еще. — А-а… Понятно… — Как он? — Не знаю, вроде спит… Я же в них, в вас то есть, не разбираюсь. Кира молча кивнул. Мацуда раздумывал, не пересесть ли куда-нибудь подальше от него, но решил не рисковать — если бы Кира последовал за ним, нервы могли и не выдержать. Легче было продолжать сидеть рядом и пытаться убеждать себя, что это не Лайт. Он это уже делал когда-то — когда тот умер. Не первый мертвец в жизни Мацуды, но первый, к которому не получилось относиться просто как к мертвому человеку, первый, от которого становилось не грустно, а страшно и как-то неловко. И тогда он тоже повторял про себя, а то и вслух, шепотом, сквозь зубы: «Это не Лайт, это уже не Лайт, это просто кусок мяса, это больше не Лайт». Этот, сидящий в данный момент слева от него, тоже был не Лайтом. Но поверить в это было еще труднее. В следующих главах: недостаток логической последовательности, просроченные домашние заготовки, неожиданный повод напомнить о кинках, полнейшее отсутствие движения в сюжете, зашкаливающее и немотивированное OOC! Объяснит ли Кира свой странный план хотя бы частично? Чем пахнет иномировой мусор? Зачем делать видимо сегодня то, что можно сделать невидимо завтра? Есть ли смысл предлагать человеку самому выбирать способ убедить себя? Не переключайтесь, осталось совсем чуть-чуть!