Лето в "лучшем" на свете лагере

      Наступил новый день, и я вновь проснулся. Несмотря на то, что я выспался, события вчерашнего дня до сих пор всплывали в памяти. Я поёжился и решил всё-таки сходить в душ, дабы нормально расслабиться ну и, в конце концов, просто принять душ.

***

      Фух, наконец-то я освежился. Теперь можно и пойти искать Славу. Куда он каждое утро пропадает? Надо будет узнать у него.       Глянув на календарь, я понял что до конца смены осталось всего ничего. Ну капец. Я не успел насладиться Славиком, как уже надо обратно возвращаться к рутинной скучной жизни, как жаль. А я уже привык к тому, что хоть кому-то нужен. Ну почему всё хорошее так быстро заканчивается? Так же быстро, как любовь вожатого смениться злобой матери. Аж мурашки пробежали от воспоминаний об этой тиранше.       Мысли мыслями, но Славу надо найти. Этим я и займусь. Я вышел из корпуса и направился в сторону столовой. Он может быть там. Ничего не исключено.       И, действительно, вожатый оказался там. Он сидел за одним столиком с Женей. Они что-то оживлённо обсуждали. Я не решился подходить к ним, а подумал, что лучше подожду их снаружи этого постсоветского здания, поэтому и покинул его.       Я сел на ступеньки, подходящие к этому зданию и задумался, какие общие темы для разговора могут быть у Славчика и Жени? Сердце как-то неприятно покалывало. Я что, ревную что ли? Да ну не может быть, чтобы я и ревновал. Нет. Они же редко пересекаются, между ними точно ничего нет. Наверное, нет. Господи, зачем я себя накручиваю? Это же просто обычный разговор. Так ведь? Надеюсь, что да.       Так сидеть мне пришлось недолго. Они вышли из столовой и, видимо, не заметив меня, Женя обнял Славу за шею и поцеловал в щёку. Это что, мать его, происходит? Какого фига он творит? И почему Слава его даже не остановит?       На моих глазах сразу же начали накатываться слёзы. Я сорвался с места и побежал. Пелена слёз не позволяла нормально видеть, поэтому я неоднократно спотыкался, падал, сдирая кожу на коленках и локтях, но продолжал бежать. Слёзы скатывались по подбородку и капали на футболку.       Я не знаю, сколько бежал, но раны на коленках давали о себе знать, поэтому я стал постепенно замедляться, а вскоре вообще сел под дерево и надоывно зарыдал, но не только от боли, а ещё и от ревности. Как он мог? Он же говорил, что любит только лишь меня. Зачем тогда было вообще начинать весь этот цирк?       Солнце ярко слепило, а я до сих пор сидел под этим деревом, но уже не рыдал, потому то слёзы закончились, а я просто всхлипывал, уткнувшисъ носом в коленки. Кровь на них уже запеклась, но некоторая боль и всё равно осталась.       Моего плеча коснулось что-то тёплое, а потом и вовсе заключило в объятия. Я не стал отталкивать кого-то, а просто уткнулся лбом в плечо и обнял в ответ.       — Сашенька, не плачь, прошу тебя.       — Это ты? — я поднял свои заплаканные глаза на его лицо.       — Да, это я, — ответил Слава.       — И как ты объяснишь то, что было сегодня утром в столовой? Почему Женя тебя обнял и поцеловал?       — Так ты всё видел? Я тебе расскажу, но Алмату не говори. Хорошо?       — Ладно.       — Женя спрашивал у меня, что любит Алмат, что ему нравится, а я просто отвечал. Ну он, видимо, из благодарности обнял меня и поцеловал.       — Правда? — спросил я и шмыгнул носом.       — Да, Сашенька, правда. И, запомни, я люблю только тебя. Ты понял? — на мой лоб опустились тёплые губы и чмокнули.       — Понял, — я лишь улыбнулся и обнял Славу ещё крепче.       Он взял меня на руки и понёс в корпус, я не сопротивлялся, а засыпал в его тёплых, сильных и мягких руках, уткнувшись лицом ему в плечо.       Так и прошло полдня, очень «интересно», ведь я просто рыдал. Как-то я неразумно трачу последние дни.