Гарри Поттер и сумасшедшая магия

Дни, прошедшие в ожидании отъезда, протекали для Гарри так, словно он все время находился в тумане. Он на автомате просыпался, ел, читал, занимался фехтованием с Драко или танцами с Люциусом, а внутри у него, в это время, происходила жесточайшая борьба с собой. Парня раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, он понимал, что решение, принятое ими, абсолютно правильно, с другой — очень не хотелось покидать территорию, на которой он был полновластным хозяином. Гермиона оставалась единственным существом, способным ненадолго отвлечь его, но когда она уходила — всё возвращалось на круги своя. За день до отъезда Люциус, который прекрасно видел состояние Гарри, решил попробовать поговорить с ним. Они были вдвоем в зале для фехтования. — Гарри, что с тобой происходит? — мягко спросил мужчина. — Ты какой-то... рассеянный последние дни... — Со мной всё в порядке, — поспешно ответил парень, упрямо наклонив голову. — Ну, как знаешь, хотя, если бы ты рассказал, что тебя столь беспокоит, возможно я бы сумел помочь... А если и нет, то ты выговорился бы и не носил это в себе, — дружелюбным тоном посоветовал Малфой-старший. — Рассказать о том, что тебя печалит, знаешь ли, тоже иногда не бесполезно. — А что рассказать-то? Я и сам, честно говоря, не знаю, что меня беспокоит. Может быть то, что я никогда настолько далеко не ездил. Или то, что придётся поселиться на чужой территории. Или — что я не знаю, как поступить с Кикимером, — Гарри раздраженно пожал плечами. Люциус задумчиво потёр подбородок и предложил, усаживаясь прямо на пол: — Присаживайся рядом. Попробуем разобраться, если хочешь. Парень снова пожал плечами, но всё-таки сел напротив. — Начнём с самого простого, с Кикимера. Не вижу никаких проблем. Есть несколько вариантов: первый — ты можешь отправить его в Хогвартс — Кикимеру там будет хорошо. Второй: ты можешь, когда мы добёремся до места, позвать его, и мы поселим его в индийском поместье. — Да нет... меня волнует другое. Что с ним делать прямо сейчас — как раз не проблема. А потом? Что с ним будет, когда мы... Ну, когда мы уйдем в старый мир? — Гарри, я могу взять заботу о Кикимере на себя, если ты позволишь... Погоди, не перебивай, — мягко попросил Люциус, увидев, что Гарри собирается что-то сказать. — Я знаю о ком ты сейчас подумал. О Добби, так? Молодой человек молча кивнул, а мужчина, тяжело вздохнув, заговорил: — Добби... Знаешь, всё, что я скажу — будет выглядеть как оправдание, а мне совсем не хочется оправдываться. Тем не менее... Я вполне осознаю, что мои поступки выглядели ужасно, но поверь, у меня были основания так себя вести. Видишь ли, так сложилось, что я до определенного момента должен был играть строго предписанную роль. Не скажу, что она мне очень нравилась, но другого выхода не было. Мне жаль Добби, жаль, что он погиб. И я готов поклясться тебе своей честью, что не желал этого. Может быть я никогда не был добр по отношению к домовым эльфам, но жестокость мне приходилось изображать в соответствии с ролью. Когда-то давно я совершил глупость и поплатился за неё слишком многим. Из-за моей глупости погибла женщина, которую я люблю, и я чуть не потерял сына... Гарри во все глаза смотрел на лорда Малфоя и пытался как-то переварить услышанное. Он чувствовал: Люциус искренен, как и каждый раз при общении с ним. С самого момента появления в доме на площади Гриммо. — В общем, ты можешь доверить мне Кикимера, и я готов взять на себя заботу о нём и пообещать тебе, что не причиню ему зла, — тихо сказал Малфой. Будучи несколько знакомым с Гарри и обладая немалым жизненным опытом, он понял, что собеседник пришел к какому-то решению, и был рад этому обстоятельству. — Ну, коли с Кикимером мы более или менее разобрались, продолжим дальше? — спросил он, искренне желая помочь. Гарри в очередной раз пожал плечами. — Ты сказал, что никогда далеко не ездил... Возможно, я скажу банальность, но всё-таки — путешествия расширяют кругозор и очень полезны для молодых людей твоего возраста. Да и вернуться ты сможешь в любой момент. Никто ведь не лишает тебя этого дома, правда? То же самое касается и твоего пребывания в моем поместье. Ты всегда можешь вернуться. Никто не будет держать тебя насильно. Порт-ключи никто не отменял и никто не мешает изготовить ведущий сюда, — Люциус внимательно посмотрел на Гарри и поднялся на ноги. — Я пойду, а ты подумай над моими словами, хорошо? — Я... подумаю, спасибо, — задумчиво отозвался Гарри. Малфой-старший вышел из залы и тихонько притворил за собой дверь, а Поттер растянулся на полу и погрузился в размышления. В конце концов, действительно, чего это он? Ведь и вправду — он ничего не теряет от этой поездки. Обдумав услышанное, Гарри вдруг понял, что и впрямь зря себя накрутил. Придя к такому выводу, парень ощутил себя так, словно очнулся от долгого и не слишком приятного сна. Он поднялся на ноги, с удовольствием потянулся и направился в свою комнату — собирать то, что обязательно хотел взять с собой. Вещей оказалось немного и со сборами он покончил довольно быстро. Теперь, когда страх перед предстоящей поездкой отступил, ему хотелось, чтобы момент отъезда наступил как можно скорее. Парень спустился в кухню, рассчитывая что-нибудь съесть, и нашёл там Гермиону с Драко, оживленно болтающих и пьющих чай. Девушка внимательно посмотрела на вошедшего друга и приветливо улыбнулась. Драко дружески кивнул. Гарри налил себе чаю и устроился рядом с подругой. — Гермиона, — обратился он. — А ты умеешь делать порт-ключи? — Это довольно сложное волшебство, но я могу попробовать. А тебе куда порт-ключ нужен? — Сюда. Мне бы хотелось иметь возможность в любой момент попасть в этот дом. — Я могу сделать. Я уже делал такие артефакты, — предложил Драко, довольный тем, что может быть полезен другу. — А что для этого нужно? деловито поинтересовался Гарри. — Ну, от тебя — ничего, — улыбнулся Малфой. — Но мне нужен постоянный, не одноразовый, ты справишься? — Я буду очень стараться, — заверил его Драко. — Пойду, поищу из чего бы сделать тебе ключик... — Спасибо, — поблагодарил друга Гарри. Драко поднялся и удалился из кухни, оставляя гриффиндорцев наедине. Гермиона, время от времени бросавшая изучающие взгляды на брюнета, отставила чашку и положила голову на переплетённые меж собой пальцы поставленных локтями на стол рук. — Я гляжу, тебе полегчало? — заботливо поинтересовалась девушка. — Да, — радостно улыбнувшись, ответил Гарри. — Ты удивишься, но мы тут только что поговорили с Люциусом... И знаешь, я сам удивлен, но разговор помог мне разобраться в своих чувствах и переживаниях. — Это хорошо, что он тебе помог, а то я уж было подумала — ты до момента отъезда накрутишь себя настолько, что откажешься от поездки. — Ну, наверное, так и было бы. Но — это прошло, — спокойным и уверенным тоном констатировал Поттер. — Вы с Люциусом, в последнее время, как мне показалось, начали находить общий язык? — небрежно бросила Гермиона. — Ага, — согласился парень. — Я рада этому. Он... то ли очень изменился, то ли мы не знали его... Мне лично он кажется, очень... гм... ну, как минимум, полезным. Его знания... — Гермиона, а скажи мне, только честно — тебе всё это не кажется странным? — перебил ее молодой человек. — Что именно, Гарри? — удивилась девушка. — Ну смотри: возникли проблемы с магией, — оп! — и как по мановению волшебной палочки возникает Драко, а вслед за ним — его отец, которые так много знают об устройстве магии. Ну, в первую очередь, конечно, Люциус, Драко так, кой-чего знает, но по сравнению с отцом — ничтожно мало. Вообще всё это выглядит странненько. Как только возникает какой-то вопрос — моментально у Малфоев находится на него ответ. Наверное, у меня паранойя, но с другой стороны, если у вас паранойя — это совсем не значит, что ОНИ не следят за вами. — Гарри, иногда ты меня просто поражаешь. Тебя не удивляло, что у Дамблдора всегда находились ответы на все вопросы? — поинтересовалась Гермиона ехидно. — Нет... Но Дамблдор... — задумчиво начал он, но подруга, махнув рукой, перебила: — Пойми, в данном случае — Люциус Малфой, по количеству знаний, мало чем отличается от Дамблдора: образован, начитан, умён, в конце концов — он чистокровный Маг. Понимаешь? А что мы опять в эпицентре событий... ну это совсем другой вопрос. И не думаю, что мы попали в него по чьему-то злому умыслу, если ты именно это хотел услышать. Просто, видимо, мы так устроены. В первую очередь — ты: вечно попадаешь в какие-то истории. Лично я — давно смирилась с этим твоим свойством, удивляюсь, правда, до сих пор. Иногда. Но возмущаться по этому поводу — перестала. — Ну, да... ну, да... — задумчиво пробормотал молодой человек. — Наверное, ты права. Просто всё как-то слишком уж... гладко выходит, вот я и задумываюсь, а не подстроено ли это всё. — Не думаю, что подстроено. Тем более, мне не кажется, что это могло бы быть подстроено Люциусом. Ему, видишь ли, минимум последние года полтора, а то и больше, было совершенно не до того, чтобы сплести интригу подобного масштаба. Да и зачем ему это? — поинтересовалась Гермиона. — А кто его знает, что у него на уме? Может быть, решил занять место покойного Волан-де-Морта? — пожав плечами, предположил Гарри. Гермиона страдальчески закатила глаза. — Ага, и именно поэтому планомерно сдавал его последователей, и своих потенциальных союзников аврорам? — фыркнула девушка. — Выдохни, Гарри, на мой взгляд, нам просто “повезло” в очередной раз оказаться в правильное время в правильном месте. Не более того. — Хорошо, если так... — недоверчиво проворчал Гарри. — Это — так, — уверенно констатировала Гермиона и ободряюще улыбнулась другу. — Хотя, может быть, что-то и ведёт тебя по жизни... Возможно, это и бред, но, знаешь, иногда мне кажется, что магия в какой-то степени разумна, что ли... Вспоминая проведённые вместе годы, я с уверенностью могу сказать: когда тебе что-то было нужно, оно обязательно появлялось. Нужные вещи, книги, люди — именно тогда, когда необходимо. Ты думал о своей неимоверной удачливости? Гарри удивленно поглядел на подругу. — Гермиона, ну это, пожалуй, уже слишком. Разумная магия, ну и фантазии у тебя! — растерянно воскликнул он. — Не знаю, Гарри. Честно — не знаю. Хорошо бы, если всё это оказалось моей фантазией. Ладно, поживем — увидим, — со вздохом сказала Гермиона. — Пойти, что ли, тоже с Люциусом поговорить, вдруг и мне полегчает? Гарри ухмыльнулся в ответ, а Гермиона встала из-за стола и направилась на поиски старшего Малфоя. Побеседовать с ним о том, что её беспокоит, вдруг показалось очень привлекательной затеей. Люциуса она обнаружила в библиотеке. Мужчина сидел, обложившись банковскими бумагами, пытаясь понять объем и структуру поттеровского наследства. Гермиона тихо проскользнула в комнату и неслышным шагом подошла к столу. Несколько минут она просто молча наблюдала за сосредоточенным выражением лица совершенно погруженного в своё занятие аристократа, пока наконец не решилась отвлечь его: — Лорд Малфой, — тихо позвала она. Люциус поднял глаза от бумаги, которую в этот момент внимательно изучал, и окинул взглядом нерешительно мнущуюся у стола девушку. — Гермиона? Что вам угодно? — поинтересовался он вежливо, но чуть недовольно — все-таки девушка отвлекла его от процесса, требующего значительной концентрации. Гермиона уже успела пожалеть о своём приходе. У неё были лишь какие-то смутные подозрения, ничего конкретного, и вываливать их кому-то на голову особого резона не было. — Да нет, ничего... Извините, что отвлекла вас... — пробормотала она и повернулась, чтобы уйти. — Постойте, — остановил её лорд Малфой. — Присядьте, пожалуйста. Гермиона послушно уселась на краешек кресла, указанного ей Люциусом. Сам он, отложив документы, устроился в соседнем и теперь заинтересованно наблюдал за ней. Оба молчали и, закончив пристальный осмотр, Люциус спросил Гермиону: — Вы о чём-то хотели поговорить, правильно? — он решил, что раз уж его отвлекли, значит, возможно, для этого были весомые причины и теперь ему было интересно узнать их. — Ну... не то чтобы, но... Малфой-старший глубоко вздохнул. — Кажется, сегодня судьба назначила меня человеком, рассеивающим разнообразные сомнения молодежи. Ну что ж, не будем ей перечить. Выкладывайте, Гермиона, я внимательно вас слушаю. Та уселась поудобнее. — Я сейчас разговаривала с Гарри и знаете... Мне в голову пришла очень... странная мысль... — Гермиона замолкла, пытаясь сформулировать смутные подозрения, которые питала. Люциус терпеливо ждал, пока она продолжит. — Гарри всегда был очень удачлив, ну, вы и сами это знаете. — Ну, бывают удачливые люди, любимцы судьбы. И что? — осторожно поинтересовался мужчина. — Не знаю. Но... Вот вы — никогда не слышали или, может быть, читали что-нибудь... о разумности магии? — Разумности? — чуть повернув голову набок, переспросил аристократ. — Я бы не назвал это — разумностью. Но то, что она способна делать выбор — это совершенно непреложный факт. — Выбор? То есть? — удивилась девушка и нетерпеливо поёрзала в своём кресле, предвкушая интересный рассказ. — Приведу пример, так проще объяснить: допустим, ритуал бракосочетания — магия может либо благословить брак, либо нет. Считается, что брак между Магами не может быть заключен без благословения магии. Правда, последние лет этак триста, этим ритуалом мало кто пользуется... Я сам о нём знаю только потому, что мой с Нарциссой обряд бракосочетания был проведен по данной традиции. — И? — в приступе любопытства вопросила девушка. — Что “и”? — не сразу поняв вопрос, переспросил Люциус. Аристократ, в очередной раз вспомнив о супруге, ощутил потерю, и она доставила ему боль. — Ну, благословила магия ваш брак? — полюбопытствовала Гермиона, которая из-за обуявшего её любопытства и того, что выражение лица аристократа ничуть не изменилось, не подумала о бестактности своего вопроса. — Да. Иначе он не состоялся бы. Отцы семейств извинились бы друг перед другом, и мы с Нарциссой никогда не стали бы мужем и женой. — спокойно ответил Люциус, и добавил: — такова традиция. — А что могло случиться, если бы вы её нарушили и всё-таки решили создать семью вопреки воли магии? — продолжила расспросы девушка. — Не знаю, — пожав плечами, ответил аристократ. Собеседница кивнула и озвучила следующий вопрос, пришедший на ум: — А вам знакомы другие примеры, когда именно магия делает выбор? — Да, обряд наследования. Магия может не признать в претенденте на наследство — наследника, — привёл пример Люциус, увлекаясь своеобразной игрой в вопросы и ответы. — Почему? — девушка столкнулась с новой областью магии и новыми знаниями вследствие чего вопросы, которые теснились у неё в голове, грозили превратиться в непрерывный поток. — Этого я, к сожалению, тоже не знаю: возможно, непризнанный наследник просто не обладает достаточным потенциалом, чтобы вместить всю накопленную веками мощь родовой магии? Я только знаю, что иногда так случается. Тот, кого магия признаёт, получает доступ к так называемым родовым знаниям, а тот кого не признает — не получает, — просветил собеседницу Малфой-старший и, предвосхищая очередной вопрос, продолжил рассказ: — впрочем, это касается только мужчин. С женщинами история несколько другая. Женщина-колдунья может быть принята в род Магов, и после специального обряда обретёт те же родовые способности, которые чистокровная женщина рода получает от рождения, в том объёме, на который она потенциально способна. — А как же мужчина? Он не может быть принят в род? Ну, быть усыновлённым, например? — поинтересовалась девушка, с жадностью впитывавшая интересную информацию. — Может. Но в любом случае, в период с 18 до 23 лет, мужчина обязательно проходит специальный обряд инициации, и родовая магия его либо принимает, либо нет, и если принимает — наследник обретает специфичные родовые способности. — Интересно... Но ведь когда-то, давным-давно, современных магических фамилий не было. Как они образовались? — задумчиво спросила девушка. — Насколько мне известно, начало магическим фамилиям положили Маги, пришедшие из другого мира. Именно они стали основателями первых магических родов. Например, род Малфой был образован из союза Кэнти из рода Элевэрдов, Волдрина из рода Квилардов и Энвера из рода Мэрхеймов. Они были старшими и единственными наследниками своих родов, полюбили друг друга, и приняли решение основать новый род втроём. Кэнти родила двоих сыновей. Старший умер, не оставив наследников, а младший выжил, и я — его прямой потомок. И род Блэков был образован тройственным союзом наследников трёх разных родов. Род Поттеров, кстати, тоже. — Трое? В древности практиковались такие браки? — заинтересовалась Гермиона. — Ну, при соблюдении определенных условий это возможно и сейчас, — протянул Малфой-старший, которому показалось, что он понял куда клонит собеседница. — И в таком союзе всегда была одна женщина и двое мужчин? — уточнила девушка. Ей становилось всё интереснее и интереснее. — Нет, могло быть две женщины и один мужчина. Но это было скорее исключением. Так получилось, что в этот мир из старого пришло больше мужчин, чем женщин. Каждый оставался полновластным наследником своего рода, и все понимали необходимость обзавестись потомством. Некоторые из пришедших сюда Магов женились на Колдуньях или выходили замуж за волшебников из этого мира. Чем именно они при этом руководствовались — действительно возникшими у них чувствами или какими-то соображениями практического свойства — сейчас уже не докопаешься, но, опять же, насколько мне известно, все эти брачные обряды были проведены по канонам старого мира, и проведены успешно. Считается, что родовая магия одобрила их. — А какие условия должны быть соблюдены, чтобы мог образоваться новый род? — любопытство просто зашкаливало у жадной до знаний гриффиндорки. — Позволите задать вам нескромный вопрос, Гермиона? — вкрадчиво спросил аристократ. Девушка зарделась, но кивнула. — Вы спрашиваете из любопытства, или ваш интерес продиктован какими-то другими соображениями? — Люциус заметил смущение собеседницы и поспешно смягчил прямоту своего вопроса. — Если не считаете возможным искренне ответить на мой вопрос, я не настаиваю, ни в коей мере. — Лорд Малфой, Люциус, я... — девушка рассеяно подёргала прядь волос, собираясь с мыслями. — Вы же умный и наблюдательный человек, я думаю, что чувства и отношения, возникшие между мной и вашим сыном, не остались незамеченными вами? Люциус молча кивнул. — Не знаю, почему я вам всё это рассказываю, но раз уж начала... — Гермиона поёрзала в кресле: ей было неловко обсуждать подобные темы. — Придётся, видимо, продолжить. — Если вам не хочется или неприятно говорить об этом, вы можете ничего мне не рассказывать, Гермиона, — мягко произнёс Малфой-старший. — Да нет, всё равно это не скрыть и никуда не деть... Так вот, подобные чувства я испытываю не только к Драко, но и к Гарри. И Гарри ко мне. Вы поведали мне очень интересный факт... Он вселяет в меня определенную надежду и наталкивает на некоторые размышления... В общем, может быть это и крайне странно прозвучит, но я бы хотела видеть Драко и Гарри своими мужьями. Обоих. Закончив свою сбивчивую речь, девушка низко опустила голову, донельзя смутившись от собственного признания. Люциус молча смотрел на неё и лихорадочно соображал, впрочем, интенсивность мыслительного процесса выдавал только яркий блеск его глаз. То, что рассказала ему сейчас Гермиона, открывало очень заманчивые перспективы, и предусмотрительный лорд Малфой был занят тем, что быстро просчитывал варианты. — Спасибо, Гермиона, за откровенный рассказ, вы оказываете мне честь своим доверием... — наконец изрёк Малфой-старший нейтральным тоном. — Что ж, я отвечу на ваш вопрос так же прямо. Заранее приношу свои извинения за некоторые моменты, которые могут показаться вам, вероятно, чересчур интимными, но как говорится — из песни слов не выкинешь... Так вот, для заключения такого брачного союза, насколько мне известно, должны соблюдаться следующие условия: потенциальные супруги должны являться Магами. Мужчины-наследники магических родов обязаны до заключения подобного союза успешно пройти инициацию. Всех участников такого брака должно связывать искреннее чувство любви. Также, считается, что первым мужчиной у женщины, входящей в такой союз, должен быть один из будущих мужей, и в идеале первой женщиной у этих мужчин — будущая Мать-Основательница нового рода. Более того, интимная связь должна, в итоге, связывать всех троих, а не только женщину и её любимых. Гермиона вспыхнула, как маковый цвет. — Ой, — тихо пискнула девушка, закрывая лицо руками. — Не смущайтесь. Это звучит несколько сложно, но... понимаете, каждый магический род обладает своими специфическими особенностями... — он делился всем, что мог вспомнить о таких браках, затрагивая аспекты самого ритуала бракосочетания и прочие моменты, а сам в это время пытался разрешить для себя один очень волнующий его вопрос: стоит ли обсуждать с Гермионой возможность такого брака? Наконец, оценив так и эдак все варианты, Люциус решился напрямую задать его девушке и резко сменил тему: — Я ведь правильно понял, что услышав мой рассказ, вы всерьез задумались о перспективе такого брака для вас, Драко и Гарри? — мужчина задал этот вопрос по второму разу, пытаясь понять серьезность намерений собеседницы. До Гермионы не сразу дошел смысл слов Малфоя-старшего, настолько она была погружена в его рассказ об образовании нового рода. Когда она ответила на этот вопрос в первый раз — это было, скорее, озвучиванием мечты, а не чем-то материальным. Теперь мечта постепенно сблизилась с реальностью. Девушка слегка опешила от этого открытия, но быстро собралась, пытаясь прикинуть возможные последствия в случае честного ответа. Если она скажет “нет”, наверное, Люциус просто свернёт тему и больше никогда к ней не вернётся. Если согласится... Вот это — было сложнее, тут можно было ожидать любой реакции, в диапазоне от вспышки гнева и попытки уговорить её расстаться с этой идеей, до радости и предложения всесторонней помощи. Что он сделает? Решив, что никогда не узнает, если не попробует и, что лучше будет жалеть о содеянном, Гермиона собрала всю свою храбрость в кулак и с ледяным спокойствием ответила: — Вы правы, Люциус. Вот теперь, когда вы меня просветили, я всерьез задумалась о перспективе брака для нас троих. Она не собиралась вдаваться в подробности или добавлять к сказанному что бы то ни было. Она просто сидела и с замиранием сердца ждала реакции лорда Малфоя на свои слова. Люциус весь подобрался, словно хищный зверь перед прыжком. На мгновение девушка пожалела, что осмелилась высказаться столь прямолинейно. Но вдруг мужчина, так же резко, как только что подобрался, расслабился и совершенно искренне рассмеялся. Гермиона удивленно приподняла брови и воззрилась на него. — О, я кажется несколько озадачил вас своей реакцией? — отсмеявшись, спросил Люциус удивленную девушку. — У нас сегодня, кажется, день откровений, не будем нарушать сложившуюся традицию. Признаюсь: наблюдая за вами и мальчиками, я предполагал возможность подобного развития отношений. Я не могу оценить глубину и взаимность ваших чувств, равно как и серьезность намерений, но … идея создания подобного союза мне определенно нравится. Это очень много значащее действо при любом развитии событий. Помнится, в прошлый раз мы с вами разговаривали о возможности вашего путешествия в старый мир? Так вот, полагаю, если вы будете связаны узами брака, то всем троим в этом путешествии будет гораздо легче. А если вам не суждено отправиться в это странствие, то тут... Новая фамилия, родоначальниками которой вы, мой сын и Гарри Поттер можете стать — очень серьезная сила. Может быть, стоит всерьез обдумать эту идею? То, что говорил собеседник, девушку безмерно радовало, но... — Люциус, вы меня несколько шокируете, — выдавила Гермиона, решительность которой словно ветром сдуло. — Я понимаю вас, но и вы поймите меня. Драко — мой сын, и я беспокоюсь за него... И постараюсь сделать всё, чтобы он был счастлив. — Как-то это всё слишком быстро, вы не находите? — растерянно протянула Гермиона. Столь положительной реакции она не ожидала, а вследствие этого — не была готова к ней, и теперь была всерьез озадачена. Девушке казалось, что события вдруг стали развиваться с неимоверной скоростью и ее контроль над ними стремительно уплывает из рук. — Быстро... Может быть вы и правы, но меня не оставляет предчувствие, что времени у нас не так много, как хотелось бы... Грядет что-то... Я смутно чувствую, как оно приближается... К сожалению, у меня нет дара предвидеть будущее, но простая логика и интуиция, никогда мне не изменяли. Девушка задумалась о его словах: “Грядет что-то...” Она прикрыла глаза рукой и перед ее внутренним взором вдруг замелькали картинки: трое стоят в вершинах равнобедренного треугольника, вписанного в круг и полыхающего ярким светом, который наиболее ярко горит в точках пересечений линий, как раз там, где среди всполохов виднеются фигурки людей. Спектр его различен: вокруг одной фигурки голубой и больше всего похож на воду — “Реехани... “ — слышит Гермиона призрачный шепот; вокруг второй — полыхает яркое золотистое пламя — “Сентраши... “ — доносится до неё; третью фигуру окутывает призрачное серебристое сияние — “Вази...” — улавливает шорох девушка. Посередине между ними находится возвышение, нечто вроде алтаря или круглого камня с плоским верхом. Голос из темноты задаёт некий вопрос. — “Да” — в унисон произносят окутанные сиянием люди. Тот же голос неразборчиво произносит какие-то слова, и круг, в который вписан треугольник, вспыхивает странным зеленоватым пламенем. Оно кажется тяжёлым, и распространяет вокруг себя такую неимоверную силу жизни, что у наблюдающей за происходящим девушки, аж дух перехватывает. Язычки странного пламени разгораются неспешно, но через некоторое время превращаются в сплошную мерцающую зелёную стену, верх которой теряется где-то в облаках. “Хема...” — доносится будто бы издалека до завороженной видением Гермионы, а за зеленой полупрозрачной стеной смутно видно, как трое людей, окутанных разноцветным сиянием, трогаются с места и подходят к алтарю. Картинка мгновенно меняется, и Гермиона видит себя, только гораздо старше. Она сидит на цветастом одеяле раскинутом на зелёной лужайке, а вокруг бегают трое детей — два мальчика и девочка, лет десяти. Они смутно кого-то напоминают погруженной в видение девушке. Из леса, окружающего поляну, вдруг показываются двое всадников, в которых Гермиона признаёт Драко и Гарри. Дети с радостными воплями бросаются к ним. Мужчины спрыгивают с лошадей и подхватывают на руки хохочущую детвору. Картинка вновь меняется, и в этот раз Гермиона видит то же место с кругом, треугольником и алтарём. Уже знакомый голос опять задает вопрос, и трое в кругу хором отвечают: “Нет”. И опять — смена картинки. Она видит себя в просторном, совершенно незнакомом помещении. Какой-то человек приносит ей письмо. Гермиона нетерпеливо разворачивает его и, пробегая строки глазами, роняет свиток и бежит, бежит по длинным коридорам освещенным нервным светом факелов. Она зовет Драко, ищет его — он ей нужен, как воздух — наконец, она находит его, что-то сбивчиво рассказывает. Драко хмурит брови, трёт подбородок, но всё-таки понимает, что она от него хочет и вскакивает со своего места, хватает за руку и бежит куда-то, уверенно увлекая за собой. Потом они несутся сквозь ночь верхом, с неба льет, как из ведра, но что-то гонит их вперёд, заставляя забыть обо всём, кроме своей цели. И вот они оказываются в маленькой грязной лачуге с протекающей крышей. Там, на низком топчане, лежит Гарри. Из груди у него торчит несколько стрел. Гермиона понимает, что он мёртв. Они не успели. “Нет!!!” кричит она и падает перед топчаном на колени, заливаясь слезами. Люциус видел, как Гермиона закрыла лицо руками, видел, как она застыла, словно изваяние и не знал, что ему делать, да и вообще, нужно ли что-то предпринимать. Но минуты текли одна за другой, а девушка так и сидела не меняя позы. Малфой-старший нервно прислушивался к её дыханию, беспокоясь всё больше и больше. С Гермионой явно что-то происходило: дыхание замедлилось и в какой-то момент лорду Малфою даже показалось, что она не дышит. Люциус встал, нащупал на её шее биение пульса — оно было слабым, каким-то неуверенным и прерывистым. Он открыл было рот, чтобы вызвать домовика, как в это мгновение: — НЕТ!!! — закричала Гермиона, нарушая тишь библиотеки дома на площади Гриммо. Руки её бессильно упали, сама она как-то обмякла и, пожалуй, упала бы, если бы рядом не оказалось Люциуса. Он вовремя подхватил девушку и практически уложил бессознательное тело в кресло. — Кикимер, — спокойно и без суеты позвал лорд Малфой. Домовик явился на его зов, материализовавшись поблизости с легким хлопком. — Принеси аптечку Гермионы и побыстрее, — приказал лорд. Домовик кивнул и растворился в воздухе. Через несколько секунд он появился вновь и протянул ожидающему его Люциусу коробку, в которой Гермиона держала медикаменты. Мужчина лихорадочно перебирал баночки и коробочки в поисках нужного флакона, наконец, найдя искомое, он отвинтив крышку, осторожно понюхал — нашатырь. Он смочил им кусочек ватки и поднёс её к носу Гермионы. В первые мгновения ничего не происходило, но постепенно ресницы её затрепетали, и девушка открыла глаза. Во взгляде карих глаз плескался дикий, панический ужас. — Дорогая, всё хорошо, вы дома, ничего страшного не произошло, — уверенным и успокаивающим тоном заверял Люциус. Гермиона несколько раз глубоко вздохнула, и её взгляд принял осмысленное выражение. Девушка пошевелилась и села в кресле, после чего медленно провела руками по лицу, словно бы стирая с него что-то. — Как вы себя чувствуете? — тихо поинтересовался лорд Малфой, закручивая крышку на флаконе с нашатырем. — Не знаю. Очень... уставшей. И сонной. Что со мной было? Я слушала вас, потом, помню... — она замолчала так и не закончив фразы. — Что вы помните? — взгляд Люциуса выражал заинтересованность. — Не знаю, как объяснить... — тихо начала Гермиона. — Могу только рассказать, что увидела. Малфой-старший молча кивнул, и девушка описала те картинки, что ей привиделись. Мужчина слушал её не перебивая, и выражение его лица в процессе становилось всё серьёзнее. Когда она закончила свой рассказ, Люциус потёр подбородок, осмысливая услышанное. — Вам лучше бы сейчас прилечь и немного отдохнуть, — подытожил он после недолгих раздумий. — Давайте я провожу вас. А то, что вы мне сейчас рассказали обсудим, когда вы отдохнете. Гермиона кивнула, сил спорить у неё не осталось. Люциус протянул ей руку и помог встать. Девушка с трудом поднялась на ноги и, несколько мгновений простояв, осознала, насколько сильно обессилена — даже шаг сделать было сложно. Мужчина, продолжавший удерживать её, понял это и быстро подхватил её на руки. — Пожалуй, вам придется меня не провожать, а нести, — констатировала Гермиона. — Ну, раз вы способны на иронию, значит выживете, — шутливо ответил аристократ. Пока он шёл от библиотеки до спальни девушки, Гермиона уснула прямо у него на руках. Лорд Малфой аккуратно опустил её на постель и, заботливо укрыв пледом, постоял несколько минут, рассеянно наблюдая за спокойным дыханием спящей. Потом он вышел из комнаты, тихонько притворив за собой дверь и вернулся в библиотеку. Ему было над чем поразмыслить.