Гарри Поттер и сумасшедшая магия

Гарри медленно вынырнул из глубин сонного забытья, больше напоминавшего глубокий обморок, чем обычный сон. Обычно, он просыпался резко и сразу, с четкими пониманием кто он, где он и что вокруг происходит. Обычно, но не сегодня. Многолетняя привычка отчего-то не сработала. Первым четко осознанным ощущением была ноющая пустота в груди, она была сродни притупленной тоски от потери, потери чего-то жизненно важного, необходимого, привычного и столь же естественного, как дыхание. Так не до конца проснувшимся сознанием воспринималась блокированная магия. Осознание себя возвращалось постепенно, словно боясь чего-то. Гарри прислушался к себе, пытаясь понять, что происходит. Он лежал на животе в непривычной позе: ноги довольно широко разведены в стороны, руки вытянуты над головой и чуть затекли от непривычного положения, подушка под головой отсутствует. Молодой мужчина попытался изменить не слишком удобную позу и к своему ужасу осознал, что не может. Руки, вытянутые вверх, что-то удерживало в этом положении, впрочем, как и ноги. Гарри непроизвольно дернулся и понял, что согнуть ноги в коленях он в состоянии, а вот свести их — нет, что-то невидимое в предутреннем сумраке не давало сделать этого. Тело, подчиняющееся рефлексам, напряглось и покрылось липкой испариной. Нечто, плотно охватывающее его шею, впилось во влажную кожу и Гарри, в одно мгновение, вспомнил вчерашний день. Воспоминания позволили взять себя в руки и несколько успокоиться. Мысленно выругавшись, Гарри усилием воли заставил себя перестать паниковать и постарался расслабиться. Когда паника несколько отступила, он попытался осмыслить свое положение. Судя по всему, вчера после секса он вырубился, а Драко, оставив зафиксированными руки, повернув на живот и чем-то разведя ноги, постарался обеспечить ему феерические ощущения по просыпанию. Придя к такому выводу, Гарри окончательно успокоился и, приподняв голову, огляделся. Драко мирно сопел рядом, замотавшись в простыню, как в кокон. Улыбнувшись, Поттер, стараясь не шуметь, поерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Можно было разбудить Малфоя, но Гарри, поняв, что ему, в общем-то, ничего непосредственно не угрожает, решил пока этого не делать. Данный момент как нельзя лучше подходил для тщательного обдумывания ситуации, в которую он вляпался. Не спеша он воскресил в памяти список правил, озвученных вчера любимым. Их было относительно не много. 1. Если чувствуешь, что твой страх начинает выходить из под контроля, ты обязан сообщить об этом. 2. Если не уверен, что способен пережить какое-то задуманное и озвученное действие — должен предупредить об этом. 3. Ты не имеешь права скрывать свою боль. 4. Все, что ты делаешь — ты делаешь по воле хозяина. 5. Твоё тело тебе не принадлежит и пользоваться им имеет право только Господин. Если твоё тело испытывает потребность в чем-то, ты обязан уведомить Господина и попросить у него разрешение на удовлетворение нужд тела. 6. Игра не может быть остановлена до истечения трех недель. Спокойно рассмотрев со всех сторон каждое, Гарри пришел к столь же малоутешительным выводам, что и давеча — если действительно соблюдать их все, то перспектива вырисовывалась странненькая. Если первые три пункта были вполне понятными и сносными, то четвертый и пятый — откровенно пугали. По ним выходило, что если Гарри голоден — он должен был попросить накормить его, если хотел спать — должен был попросить уложить его спать, если хотел, скажем, в туалет — то и об этом он должен был попросить. Подобная зависимость от чьей-то воли и чьих-то желаний пугали Гарри, а испуг моментально превращался в ярость и попытки защититься любым способом. Медитативно размышляя в таком направлении, Поттер, в какой-то момент, поймал себя на том, что у него выстроился вполне сносный план по освобождению себя любимого. “Вырубить Драко не составит никакого труда. Магия блокирована, ну и фиг с ней — не зря ж я корпел, изучая маггловские способы нанести вред человеку, — отстранено размышлял Гарри. — Пока он будет без сознания — найти ключи от оков и... Стоп. Но ведь я сам согласился! Мерлин мой! И чем я думал в тот момент?!” Молодой человек скрипнул зубами и, поняв, что пребывает в бешенстве, выдохнул, стараясь себя успокоить. Через некоторое время ярость отпустила, и он вновь обрел способность размышлять спокойно. “А почему, собственно, я так бешусь? — задался он вопросом. — Чего я так боюсь? Мне страшно, что Драко сделает мне больно? Фигня — я не боюсь боли, не люблю, но — не боюсь. Хотя... Нет, конечно, переживать Круцио или побои не слишком приятное ощущение, но ведь Драко не хочет покалечить или убить меня. Тогда, что со мной?!” Запутавшись в своих чувствах, Гарри тяжело вздохнул и попробовал зайти с другой стороны. “Драко любит меня, я это точно знаю. Прошлый мой опыт таких игр подсказывает мне, что некоторые виды боли, причиняемые человеком, которому я доверяю, могут быть даже вполне приятны. Что же меня тогда так бесит? Зависимость и беспомощность, ага. Вот они, однозначно, страшнее боли. Но опять же, если я буду уверен, что меня не бросят в беспомощном и беззащитном положении, не отвернутся от меня, то это можно попытаться пережить. Могу же я себе позволить плакать, уткнувшись в плечо Мэйт, или разрешить Эрику вытворять с собой разные вещи. А почему? Потому, что я уверен в них. Вся практика общения с ними показывает, что я могу быть в них уверен, они не воспользуются моей слабостью, они успокоят, а потом сделают вид, что ничего такого не было. Получается, я не доверяю Драко? Интересно... А я думал, что пережил детские обиды и глупую вражду. Выходит, что не совсем. Я все еще неосознанно жду от него подлянки. И что с этим делать?” Недовольно нахмурившись, Гарри посмотрел на Драко. Тот все еще мирно спал и, похоже, просыпаться не собирался. Разглядывая его, Поттер вспомнил, что делал с ним, когда Драко был у него в руках и ощутил нарастающее возбуждение. Попытавшись представить себя на месте Драко, он судорожно вздохнул и прикрыл глаза. “Я — псих, — сокрушенно подумал он. — Боюсь ему отдаться и одновременно завожусь от этой мысли.” Постепенно, разбираясь со своими противоречивыми чувствами, Гарри пришел к выводу, что научится снимать маски, которые носит перед Драко. Это казалось ему правильной идеей, и единственным способом воплотить ее в жизнь было время. Впрочем, в рамках игры, в которой они находились, время это можно и сократить. Рамки, в которые он был поставлен условиями игры, предполагали максимальную открытость и доверие к партнеру, и если Драко будет себя вести примерно так, как вел себя вчера (А тщательно подумав, Гарри пришел к выводу, что Малфой вчера был запредельно тактичен и корректен. Видя, что любимому страшно, в нужные моменты неуклонно поддерживал его, успокаивал и внушал уверенность) — то, следовательно, он вполне достоин доверия. Вполне удовлетворенный результатом своих размышлений, Гарри незаметно для себя задремал и проснулся от того, что Драко нежно погладил его по спине. Еще не успев открыть глаз, брюнет улыбнулся. — Ну и здоров же ты спать, — услышал Поттер голос любимого и открыл глаза. Солнце за окном стояло высоко и Гарри понял, что проспал часов до двенадцати. — Доброе утро, Господин, — сказал он, поворачивая лицо к стоявшему рядом с кроватью Драко. Тот, настороженно оглядывая его, кивнул в ответ. Гарри потянулся, как кот и чуть дернул все еще привязанными к изголовью кровати руками. — Я просыпался ночью, долго раздумывал, а потом, видимо, уснул по-новой, — расслабленно сообщил он, разглядывая партнера из под опущенных ресниц. — Осознать себя связанным спросонья было несколько пугающе. Драко присел на край кровати и положил руку ему на плечо, Гарри мурлыкнул в ответ и улыбнулся. — Тебе нравится видеть меня связанным? — спросил он томно. — Нравится, — согласился Малфой. – Правда, я не ожидал, что ты проснешься ночью. Сильно испугался? Гарри пожал плечами. — Испугался, но потом успокоился. — А чего меня не разбудил? — Я хотел подумать... — Представляю, до чего ты додумался, — закатив глаза, сказал Драко. — Ага, успел даже посчитать, как эффективнее вырубить тебя, чтобы освободиться. Малфой нахмурился и протянув руку к запястьям Поттера, освободил их. Гарри благодарно кивнул и попытался перевернуться на бок. Со стальной распоркой, о которой он было забыл — это оказалось невозможно. Недовольно фыркнув, Гарри поднялся на четвереньки и уселся на пятки, разминая плечи. — Непривычная поза для сна, — буркнул он. — В следующую ночь привяжу как-нибудь по-другому, — пообещал Драко. Он жалел, что не видел Гарри, когда он проснулся в первый раз, и ему было до безумия интересно, до чего же тот додумался ночью. Впрочем, вопросов он решил не задавать, решив, что Гарри сам расскажет, когда будет готов. — Или, может быть, запирать тебя на ночь в клетку? — спросил он, рассматривая Поттера. Тот пожал плечами и улегся на живот. — Сними, пожалуйста, распорку, — попросил он и чуть покраснел. Драко молча отстегнул от ножных оков стальную штангу и легко шлепнул Гарри по заднице. — Можно я... — начал тот и запнулся, краснея еще гуще. Драко понимающе ухмыльнулся и ответил: — Иди. Гарри кивнул и, ловко соскользнув с кровати, бегом удалился. Воспользовавшись туалетом, он решил по-быстрому принять душ и совершенно без задней мысли пошел в ванную. Он успел расколоть волосы и встать под струи воды, когда на пороге ванной комнаты появился недовольно хмурящийся Малфой. — Твое стремление к гигиене похвально, но я не помню, чтобы ты просил у меня разрешения на посещение душа, — холодно сказал он непонимающе смотрящему на него гриффиндорцу. — Ты, кажется, не уяснил себе суть и глубину пятого пункта правил. Придется тебе в этом помочь. Тон, которым говорил Драко, весьма не понравился Гарри: он почувствовал, что в чем-то провинился, но никак не мог взять в толк в чем именно. — Повернись ко мне спиной и заведи руки назад, — приказал Драко. Гарри подчинился и через несколько мгновений почувствовал, что тот соединил чем-то стальные браслеты, надетые на его запястья. — Это — замок, — спокойно сообщил Драко. — Ты будешь находиться со скованными руками в течение пяти часов. Понял? Гарри кивнул. — Теперь опустись на колени на дно ванной, чтобы мне было удобнее тебя вымыть. Малфой взял мочалку, налил на нее немного геля для душа и плавными, нежными движениями стал намыливать Гарри. — Закрой глаза, — сказал Драко мягко. И Гарри послушно сомкнул веки. Он слышал шуршание воды, чувствовал нежные прикосновения намыленной мочалки к себе, ощущал мягкий запах геля для душа и, не смотря на легкую панику, которую он испытал, чувствуя себя беспомощным, ему было достаточно комфортно. Смыв с тела любимого пену, Драко приступил к мытью его головы. Длинные волосы превращали это простое дело в достаточно нетривиальную задачу, но он успешно справился с ней, завершив нанесением кондиционера и финальным ополаскиванием. — Встань, — приказал Драко, выключая воду и помогая ему подняться. — Я вытру тебя, а потом перенесу через бортик ванной заклинанием, — сообщил блондин смирно стоящему с закрытыми глазами Гарри. Когда вымытый и вытертый Поттер был вынут из ванной и поставлен на пол, Драко, наконец, разрешил ему открыть глаза. — Сейчас мы пойдем завтракать, — сообщил он любимому. — А потом я планировал попробовать что-то из твоих сценариев, но вместо этого, похоже, мне придется заняться твоим воспитанием. Я хочу, чтобы ты четко усвоил озвученные мною правила и следовал им безо всякой самодеятельности. Гарри молча кивнул и опустил глаза. — Прекрасно, пошли, — сказал Драко и, развернувшись, вышел из ванной. Гарри последовал за ним и они спустились в столовую. Там Малфой уселся за стол, жестом показав Гарри, чтобы тот опустился рядом с ним на колени. Когда Гарри сделал это, Драко внимательно на него посмотрел и спросил: — Что бы ты хотел съесть на завтрак? Гарри задумался. — Оладьи с малиновым вареньем. Или, если оладий нет — тосты. И кофе, Господин, — смиренно сказал он. — Тебе повезло — оладьи есть, — обрадовал его Драко. — А теперь ты подождешь пока я поем. После этих слов Малфой, больше не обращая внимания на Гарри, принялся за свой завтрак. Гарри недоумевал: неужели Драко так и будет спокойно есть, пока он голодный стоит перед ним на коленях и смотрит, как тот завтракает. В душе зарождались обида и раздражение. Эрик никогда не позволял себе такого, он всегда уделял внимание во время игры в первую очередь ему, а уж потом удовлетворял свои нужды. А этот паразит медленно и с наслаждением ел свою овсянку и делал это так неторопливо и величественно, как будто находился на приёме у министра. Гарри уже несколько раз порывался привлечь к себе внимание своего партнёра, но его останавливала выучка и любопытство. Он действительно не представлял себе дальнейшего, а мысль о том, что его будут кормить как маленького, смущала неимоверно, но при этом было в ней нечто притягательное. По мнению Гарри, завтрак однозначно затянулся, но вот Драко допив свой сок, повернулся к нему. — Ты был хорошим мальчиком и не мешал Господину, поэтому ты можешь позавтракать тоже. С многообещающей улыбкой Драко пододвинул к себе тарелку с выбранной Гарри едой и стал медленно ломать оладьи на небольшие кусочки, складывая их обратно. Когда все оладьи были измельчены он взял один из кусочков и, обмакнув его в варенье, положил себе на ладонь, которую и протянул Гарри. Тот смотрел на предложенную еду с непониманием, чего от него хотят. — Ты собираешься меня кормить с рук? — удивленно спросил он. — Конечно. Ты не можешь пользоваться своим телом, но оно не должно страдать из-за этого. По этому, как хороший хозяин, я должен о тебе позаботится, – сказал Драко с улыбкой. Поттер, выслушал, но, тем не менее, не сделал ни малейшей попытки съесть предложенный кусочек. Он тупо переводил глаза с тарелки на руку и молчал. — Гарри, ты же говорил, что хочешь оладьи с малиновым вареньем, так почему же ты не ешь? Это было сказано спокойным, заботливым голосом, но при этом у Драко было абсолютно холодное выражение лица. Наверняка, именно так выглядел Люциус на собраниях Упивающихся. От этого в сердце рождался уже не протест, а страх. “Чего же хочет от меня Драко? Не думает же он всерьез, что я буду есть с его рук?” — мелькало в голове у Гарри и, похоже, что именно этого и хотел его Господин, а открытая ладонь с едой, находящаяся перед самым носом, недвусмысленно намекала на то, что ему надлежит сделать. Драко ясно дал понять, что если Гарри не будет есть у него с рук, как собака, то он останется голодным. Это слишком ярко напомнило ему о Дурслях, а ледяное выражение лица и спокойный голос, пугали и не давали шанса перевести всё это в шутку. — Господин, (на этот раз это слово вылетело изо рта совершенно естественно — сейчас перед ним был не его любовник Драко, а Господин) пожалуйста, не надо, я могу поесть сам. Гарри сам не заметил, как в его голосе появились молящие нотки. — И как ты себе это представляешь? Я же не могу тебе позволить остаться голодным, а сам ты есть не можешь, – голос Малфоя был участливым и холодным одновременно, так говорят с детьми, которые делают глупости. — Пожалуйста, я сам поем. Только не с рук. Это — слишком унизительно, – продолжал просить Гарри. — Есть другой вариант, — спокойно сказал Драко, сделав небольшую паузу. В глазах Гарри зажглась надежда. – Я могу поставить твою еду на пол, и налить кофе в тарелку, что бы тебе было удобнее лакать. Поттер с ужасом посмотрел на Малфоя, в надежде, что сказанное шутка, но тот был абсолютно спокоен и совершенно серьезен. — Так что ты выбираешь? — безэмоционально спросил Драко. Гарри не верил своим ушам — и этому человеку он умудрился довериться?! — Я понимаю, что ты сейчас думаешь, но пойми и ты меня. Ты сам согласился на условия игры, ты сам отдался мне и сам нарушил правила. И тебе придётся подчиниться мне, хочешь ты этого или нет. Не упрямься и ешь. Всё это было сказано голосом заботливого, но строгого отца, который не потерпит возражений. Гарри трясло от возмущения и унижения, но Драко был прав, он сам на это подписался и теперь он должен винить себя, за то, что представлял себе подобную игру по-другому. Он осторожно вытянул шею и взял кусочек оладьи губами, быстро его проглотил, глядя Драко в глаза. — Ну вот, видишь, как всё просто? А теперь вылижи мою ладонь, а то она вся липкая, — сказал Драко, слегка морща нос. Гарри снова замер, борясь сам с собою. То, что ему предлагали, ему очень не нравилось, и он не находил в этом ровным счетом ничего возбуждающего, но Драко ждал, и Гарри ничего не осталось, как только начать медленно облизывать протянутую ладонь, глядя в спокойные серые глаза. Постепенно глаза Драко начали пылать бешеной жаждой, а самому Гарри производимое им действие начало казаться весьма интимным, пикантным и возбуждающим. В какой-то момент, блондин очнулся и, взяв новый кусочек еды, снова протянул её брюнету. На этот раз тот колебался гораздо меньше, и уже с большей охотой съел лакомство. И снова начал облизывать ладонь, уже сам, без принуждения. Ему было интересно: сможет ли он заставить Драко потерять контроль над собой, а то, что это действо безумно возбуждало его любимого, он уже понял. Когда еда закончилась, а кофе был аккуратно выпит из чашки, которую держал у его губ Драко, они поняли, что их завтрак занял больше двух часов. Оба были возбуждены до предела, и если бы не гордость, то Гарри уже умолял бы Драко о самом грубом сексе, из всех возможных, но глядя на холодное лицо с пылающими возбуждением глазами, он сразу понял, что его не пощадят, и ему придется ходить со вставшим колом членом. Это было унизительно. В таком состоянии его до этого видел только Эрик. Но ему Гарри безоговорочно доверял, а Драко его пугал и прошедший завтрак это показал однозначно. Закончив кормление, Малфой встал и поманил Гарри за собой в гостиную, где преспокойно уселся в кресло и начал читать газету, предварительно показав Поттеру место, где ему встать. Следующие полчаса он не обратил на стоящего на коленях Гарри ни единого взгляда, увлеченно читая светскую хронику и курсы акций. Гарри это раздражало всё больше и больше. Только сейчас он понял, что Эрик никогда не затягивал игру больше, чем на четыре часа. Его ноги, хоть и привыкли к такой нагрузке, ныли, а колени болели нещадно. Эта игра нравилась ему всё меньше и меньше. А то, что Драко ведёт себя так, будто его здесь вообще нет — раздражало до крайности. Дочитав газету, Малфой аккуратно её сложил и, посмотрев на Гарри, приказал: – Ляг на пол, лицом вниз, ногами ко мне. Ноги раздвинуть на ширину плеч. Всё это было сказано таким командным голосом, что желания сопротивляться испарилось само собой. Выполняя приказ, Гарри понял: ноги затекли настолько, что, если бы Господин приказал встать, то он не смог бы этого сделать. Пол был холодным, но поза была знакомой и поэтому не вызывала неприятных эмоций. Гарри лежал на полу, а Драко встал, подошел к столику и, налив себе бокал вина, стал рассматривать пейзаж за окном. Вся его фигура говорила о задумчивости и расслабленности. Гарри пытался понять своего Господина. Тот как-то сразу повзрослел и у него было очень мало общего с тем страстным и раскованным парнем, что не так давно, по собственной воле, был сексуальной игрушкой для него и Мэйт. Он чем-то неуловимо напоминал своего отца, но при этом, ни в коем случае, не был его копией, было видно, что он не подражает ему. Это был именно настоящий Драко. Но и тот Драко, который отдавался им с такой страстью, тоже казался настоящим. Гарри почему-то считал, что образ Малфоя, это только маска, но сейчас он засомневался в этом. Перед ним стоял истинный сын своего отца, и этот человек наслаждался каждым мгновением власти, которую он получил. Смотреть на Драко, лежа на полу, было не слишком удобно, но оно того стоило, хотя бы от того, что тонкие брюки не могли скрыть возбуждения любимого. Если бы не этот штрих, то можно было подумать, что Малфой просто скучает один в гостиной. — Ну что, налюбовался? Теперь вставай и иди за мной, – сказал Драко, после чего развернулся и вышел из комнаты. Гарри не понимал, что тот затеял, а Драко, не обращая больше на него внимания, вышел из дома и направился к пляжу. Идти босыми ногами по гравию было непривычно, но не более. Когда они добрались до пляжа, Драко вызвал домового эльфа и приказал принести шампанского и крем от загара. Раздевшись догола, он лег на шезлонг, всё так же не глядя на Гарри. Появившийся домовик, поставил столик, а на него шампанское в ведёрке, один бокал и баночку с кремом. Повернувшись к своим вещам, Драко что-то в них начал искать, найдя, снова лёг и посмотрел на Гарри. — Подойди ко мне и повернись спиной. На колени. Гарри встал и почувствовал, что Драко возится с замком на его ручных кандалах. – Пять часов прошли. Встань и повернись ко мне. Поттер с наслаждением потёр уставшие руки. И посмотрел на Драко. — Налей мне шампанского, – приказал он. Гарри с удовольствием подчинился. Любое действие после такого долгого вынужденного бездействия было за благо. Подав Господину бокал, он замер, ожидая дальнейших приказов. И они не замедлили последовать: — Возьми крем и намажь меня. Этот приказ доставил Гарри массу удовольствия. Мягкая горячая кожа и прохладный крем на руках, стоны удовольствия выгибающегося Драко. Его член стоял, гордо подняв голову, он искушал. Так хотелось притронуться к нему и заставить Драко умолять и просить о большем... Рука Гарри сама собой потянулась к налитой плоти, и когда он почти прикоснулся к вожделенному органу, ледяной голос Малфоя одернул его, прозвучав, как удар хлыста: – Не смей. Я тебе — не разрешал. Подняв взгляд, Гарри увидел холодные, полностью сосредоточенные глаза любимого. Было полное ощущение, что это не он секунду назад выгибался под его ладонями и постанывал от каждого прикосновения. Драко спокойно перевернулся на живот, и приказал продолжать. Гарри удивлялся его выдержке, ведь он же был явно возбужден, и при этом он не позволил доставить себе удовольствие; это было даже более мучительно, чем собственное неудовлетворённое желание. Нанеся крем на спину Драко, Гарри продолжил стоять рядом с шезлонгом до тех пор, пока блондин не собрался возвратиться в поместье. Вернувшись, Малфой велел накрывать на стол. За обедом повторилась история с кормлением. Гарри, предвидя это, заказал еду которую легко есть с рук Господина. После обеда Драко сказал: — Я доволен твоим поведением, поэтому, сейчас я решил побаловать тебя, воплотив некоторые твои фантазии. Пойдем. Драко поднялся и Гарри покорно поплелся за ним, гадая, что его ожидает. “Ну, и что мне с ним делать? — размышлял Малфой, направляясь в сторону покоев Гарри. — Насколько я понимаю, он сейчас на взводе, и если не дать ему разрядиться он просто взорвется, а оно нам не надо. Впрочем, одна светлая мысль у меня все-таки есть!” Пока Драко думал, он успел дойти до комнаты, в которую стремился попасть, и даже открыв дверь, войти в нее. Время на раздумья закончилось, пора было приступать к действиям. Резко развернувшись к шедшему следом Гарри, Драко смерил его холодным оценивающим взглядом и прищурился, словно что-то прикидывая, а следом за этим Гарри, который чуть было не столкнулся с ним, увидел в руках Драко знакомую до боли тетрадку. Недоверчиво глядя на блондина, Гарри замер в полу-шаге от него в ожидании указаний. Драко, перестав его рассматривать, подошел к оттоманке и, вытянувшись на ней, развернул поттеровское творение, пробежал глазами по строчкам в поисках интересовавшего его момента и погрузился в чтение, краем глаза наблюдая за сбитым с толку Поттером. Прочитав тот момент, который хотел освежить в памяти, Драко наморщил нос и поднял глаза от исписанных листов. — Подойди ко мне, — позвал он. И когда тот подошел и опустился рядом с оттоманкой, на которой возлежал Драко на колени, сказал: — Читаю я твое творение и диву даюсь. Вот скажи мне, как тебя можно использовать в качестве сексуальной игрушки, если ты буквально вчера был снизу первый раз? Нет, можно, конечно, но как-то … одноразово, я бы сказал. Поэтому, сейчас ты займешься своей подготовкой к подобной эксплуатации. Гарри непонимающе на него посмотрел и Драко, верно истолковав его взгляд, счел нужным пояснить: — Ты возьмешь с полочки смазку и пробку, на которую я покажу, после чего, ты нежно растянешь себя пальчиками, а после поместишь пробку в себя. Можешь выполнять, — сказал Малфой и, видя замешательство Гарри, чуть более резко скомандовал: — Действуй. Встань! Поттер тупо встал. — Полка находится сзади от тебя слева, подойди к ней. Брюнету ничего не оставалось, как пойти в указанном направлении. Пока он шел к полке (хоть там и было то всего несколько шагов) у него в голове сложилось понимание того, что его ожидало. Это было стыдно, безумно унизительно, но при этом выглядело настолько естественным продолжением сегодняшних малфоевских затей, что Гарри как-то даже забыл возмутиться. Драко легко поднялся с оттоманки и подошел к замершему у полки Гарри и, обняв сзади, оперся подбородком ему о плечо. — Сколько тут интересных штучек, — сказал он на ухо Гарри. — Вот, смотри... Думаю, тебе сейчас во-о-он та зелененькая пробочка будет в самый раз, а? — Можно подумать, у меня есть выбор, — буркнул Поттер. — Конечно есть, я сегодня очень добрый, — елейным голоском отозвался блондин. — Любая другая, но большего размера. Гарри воззрился на предметы, лежавшие на полке. Предложенная Драко пробка была в рабочей части несколько уже члена самого Драко и, насколько Гарри мог себе представить, ощущения от нее, вряд ли бы доставила бы какие-нибудь неприятности, но соглашаться с выбором не хотелось из чистого упрямства. Поэтому он сказал: — Я предпочту ту, что рядом, прозрачную, если ты не против. — Это был твой выбор, — усмехнувшись, отозвался Малфой. Выбранная Гарри пробка была чуть больше, чем та, которую выбрал он сам. — Забирай ее и вперед. Поттер словно зачарованный протянул руку и взял предмет. — Расположись так, чтобы мне было видно, что ты делаешь. Я хочу понаблюдать за тобой. Ну, вот хоть на ковре рядом с оттоманкой, — сказал Драко, выпуская Гарри из объятий и отходя. Пока брюнет искал смазку, Драко успел вновь вытянуться на оттоманке и приготовиться к предстоящему шоу. Гарри встал на колени неподалеку от Господина, расположившись лицом к нему, открыл банку со смазкой и погрузил в нее пальцы. Смазав их, он осторожно прикоснулся к своему входу, но был прерван. — Мне ничегошеньки не видно, — сообщил он совершенно спокойно. Поттер раздраженно посмотрел на него, но позицию поменял, повернувшись задницей. — Так лучше, — прокомментировал Драко. Гарри передернул плечами и вновь прикоснулся к себе. Чувствовал себя он в эту минуту дурак дураком, хотя, не видя спокойного и сосредоточенно рассматривающего его Драко, стало как-то попроще, наверное потому, что раздражающий фактор, в виде этого самого неземного спокойствия, перестал стоять перед глазами. Осторожно покружив вокруг собственного входа, Гарри погрузил скользкий палец в себя. Ощущения были странными. Они не были приятными или неприятными, они были именно что — странными. Несколько раз вытащив и введя палец обратно, Гарри раздраженно фыркнул, и к одному пальцу присоединил второй. Ощущения от этого из странных превратились в интересные, и Гарри замер, пытаясь осмыслить их. — Давай, шевелись, — поторопил его спокойный голос Драко. — Твоя цель растянуть себя, а не смазать. От раздражения, последовавшего за этим комментарием, Гарри чуть было не запустил в комментатора банкой со смазкой. Единственное, что его остановило это понимание: это делается специально, чтобы вывести его из равновесия — его просто проверяют на прочность, пытаясь найти ту точку, дальше которой он не прогнется. Осознав это, Гарри хитро улыбнулся, перестал злиться, а наоборот, предельно расслабившись, опустился на локоть свободной руки, положил на нее голову, пошире раздвинул ноги, прогнулся в спине, высоко задирая задницу и продолжил шевелить внутри себя пальцами. Он не просто догадывался, он чувствовал, что эта картинка заводит его любовника, и теперь своими весьма откровенными позой и действиями, специально заводил того еще больше. Перестав обращать внимание на Драко, Гарри сконцентрировался на собственных ощущениях, он с азартом принялся изучать свои реакции на такое проникновение, стараясь доставить себе максимум удовольствия. Он помнил, что неоднократно проделывал своими руками с Драко и попытался нащупать заветную точку, доставляющую максимум удовольствия самому себе, но в той позе, в которой он в этот момент находился, это было сделать довольно тяжело, посему Гарри вытащил пальцы, улегся на спину, извернулся так, чтобы дать своей руке максимальный доступ и, прикрыв глаза, продолжил свои исследования. Драко созерцал более, чем пикантную сцену, и до него постепенно начало доходить, что, по сути, он сам себя загнал в ловушку, отдав любовнику этот приказ. Вмешаться сейчас в его действия было бы глупо, прервать — тоже, и единственное, что ему оставалось — это лежать и наблюдать. Можно было бы конечно комментировать, но Драко сомневался: услышит ли его увлеченный процессом любовник. А Гарри бы его услышал, но виду, разумеется, не подал. Получив в руки прекрасный козырь, он собирался разыграть его с максимальным эффектом. Драко никак не ограничил его по времени, посему он не спеша продолжал ласкать себя пальцами, задевая их кончиками простату. Он двигал задницей навстречу собственной руке и протяжно стонал, краем сознания четко понимая, что представляет в это время более, чем эротичное зрелище. Он получал сразу два удовольствия разом: от собственных рук и от сознания, что Драко заводится, глядя на него. Гарри чутко чувствовал состояние собственных мышц и в какой-то момент, поняв, что они расслаблены и готовы, к двум пальцам присоединился третий. Ощущения изменились, и Гарри, не спеша двигая рукой, дал себе время привыкнуть к ним. Его рот был чуть приоткрыт, так как он прекрасно помнил вчерашний приказ Драко не закусывать губы и совершенно не желал давать ему повод вмешаться в то, что делал. Достаточно растянув себя (ну, и, конечно, поиздевавшись над Драко), Гарри взял выбранную им пробку и также не спеша стал погружать ее в себя. Он это делал медленно, предельно осторожно: чуть дальше продвигая, а потом вновь полностью вынимая. Разумеется, он не забывал издавать при этом соответствующие моменту звуки и двигаться задом навстречу предмету, хотя в действительности был возбужден куда меньше, чем изображал: пробка, выбранная им, была довольно большой и доставляла порядочное количество дискомфорта, но знание того, что он таким образом дразнит Драко, стоило того. Когда пробка, наконец, вошла полностью, Гарри перевернулся на живот и поднялся, встав на четвереньки. Прогнувшись в спине и максимально высоко задрав задницу, он замер не шевелясь, предоставив Драко рассматривать его сколько тому будет угодно. Малфой наблюдал за представлением, сдерживаясь из последних сил. Гарри явно играл с ним и в расчете на него. То, что происходило было очень далеко от подчинения. Но придраться было не к чему. Такими темпами, в скорости игра станет действительно интересной. Самое главное было подвести Гарри к самому краю, а за ним будет... взрыв. — Инкарцеро, — спокойно произнес Драко, и волшебные веревки опутали Гарри ровной в той позе, в которой он находился. — Ну, и что ты будешь делать теперь? — поинтересовался Малфой, подходя к связанному Гарри. Ответить ему было совершенно нечего, поэтому он промолчал, лишь обиженно засопев. — Молчишь? И это правильно, на-ш-ш-ша преле-с-с-сть! Вот теперь и посмотрим, на что ты способен, — промурлыкал блондин, вооружаясь стеком и примериваясь к торчащей заднице любовника. Он слегка замахнулся и опустил шлепок стека на загорелую ягодицу. Гарри чуть дернулся в своих путах и удивленно зашипел, а Драко, не обращая на это никакого внимания, нанес следующий удар, а затем еще один и еще... Стек опускался на торчащую задницу с громким свистом, вызывая в душе Малфоя болезненные чувства. Первый удар был самым тяжелым и страшным. Драко ещё никогда не избивал человека, особенно того, которого любил. И то, что это нравилось Гарри и было ему на пользу, совершенно не меняло дела. Когда он наносил первый удар, ему казалось, что само его тело и душа сопротивляются его воле и разуму. И только ярость, появившаяся после устроенного Поттером представления, помогла склонить чашу весов на сторону воли. Первый удар был слабым и рука слегка подрагивала, но уже со вторым — было легче, а пятый просвистел твёрдо и как-то задорно, процесс начал доставлять Драко удовольствие. Это было очень захватывающим: контролировать жизнь и чувства другого человека. Это очень напоминало оргазм — только в мозгу. В какой-то момент, Гарри перестал сдерживать стоны и каждый, приходящийся по уже порядком нашлепанной заднице удар, вырывал очередной всхлип из его горла. Ему было больно, а Драко продолжал планомерно наносить удары и вроде-бы не собирался прекращать экзекуцию. Стоять в той позе, в которой его связал Господин, становилось все сложнее. Ему хотелось лечь, вытянувшись в полный рост, пусть даже и дальше обжигающие шлепки продолжили бы терзать его покрасневшую задницу. — Если ты положишь меня на живот, дальнейшая порка будет удобнее и тебе и мне, — сообщил он. — А кто сказал, что меня заботит твое удобство? — поинтересовался Малфой, нанося очередной удар. В какой-то момент, он решил, что на сегодня с Гарри достаточно и остановился, любуясь на дело своих рук: ярко-красная в полоску задница, выглядела весьма впечатляюще. Он отложил стек в сторону, опустился на колени позади связанного любовника и, вытащив пробку, вошел в него слитным движением. Драко двигался быстро, не боясь повредить любимому и поэтому довольно быстро подошел к грани. “Дать ему кончить или нет?” — мельком задумался он, продолжая быстрые движения. “Пожалуй, нет” — решил блондин, изливаясь в жаркой глубине. Удовлетворившись, Драко поднялся на ноги и покинул комнату, оставив Поттера связанным. Дойдя до столовой и, выпив чашку кофе, Малфой вернулся к Гарри, развязал его и велел отправляться спать. К вящему неудовольствию Гарри, спать ему предстояло мало того, что не получив желанной разрядки, так еще и не в постели, рядом с теплым боком любимого. Драко указал ему место на ковре у камина и молча бросил туда подушку и одеяло. Недовольный Поттер поерзал, устраиваясь, а Драко, пронаблюдав, чтобы Гарри улегся, сам отправился в постель. Лёжа в постели и слушая мерное дыхание наконец-то уснувшего Гарри, Драко вспоминал прошедший день. Он был уникальным в его жизни, впрочем, как и многие другие, после того, как в его жизнь неожиданно ворвался гриффиндорец. Он не уставал удивляться тем открытиям, которые сделал в себе и в любимых людях за это время. Ещё полгода тому назад, он и подумать не мог, о том, что ему может понравится подчиняться, умолять, и, что он сам будет молить о наказании. Тогда бы это вызвало у него только одну ассоциацию, с Упивающимися, которых он боялся и презирал. Он не понимал раньше, как такие люди, как его отец могут ползать в ногах у кого-то, называть его Господином и прощать ему наказания Круциатусом. А тетка Белла, которая получала от этого удовольствие, вызывала у него презрение и жалость. Но сейчас он задумался, а не было ли в отношениях Упивающихся и Лорда, в начале, того же желания слиться и подчиниться, что у него к Гарри и Мэйт. Сегодня он начал понимать и сторону Лорда, отца и крестного. Обретя полную власть над Гарри, он вдруг почувствовал, что в нём что-то просыпается: что-то темное, властное и безмерно сильное. Сначала он сам испугался своих чувств, да и за Гарри стало страшно, но потом, вспомнив разговор с Эриком, решился отпустить себя, следя только, чтобы эта его проснувшаяся сторона не навредила партнеру. Он понял с ошеломляющей ясностью, что если бы вдруг случилось так, что Поттер попал под его власть три года тому назад, не известно, чем бы это закончилось, но уж точно ничем хорошим для гриффиндорца. Он вспомнил, какое удовольствие доставило ему доминирование, с каким наслаждением он добивался от Гарри нужной ему реакции. Теперь он мог представить себя на месте Лорда и понимал, какое удовольствие тот получал от полного подчинения ему элиты магического мира. Но в то же время, он помнил, что сегодня он ни на секунду не отвлекался от Гарри, и даже когда тому казалось, что на него не обращают внимания, Малфой следил за каждой мыслью написанной у него на лице. Это было так забавно, он был убеждён, что таким открытым и легко читаемым, Гарри уже давно не был. //Ну, вообще-то интересно, что читатели думают о том, что я пишу :)