Не дай мне сгореть

      Сегодняшний день, по мнению Катрин, с успехом смог войти в список самых нервных дней её жизни ещё до того, как солнце оказалось в зените. Стояла несусветная рань, a Катарине уже пришлось выползти из постели, проклиная существование магии, своё асгардское происхождение, а заодно и Локи. Просто, чтобы тот не расслаблялся.       Девушка чувствовала себя так, будто весь вчерашний день она не магией занималась, а разгружала грузовые вагоны. В одиночку. Голыми руками. Болели те мышцы, существование которых Катрин и представить себе не могла, хоть и неплохо разбиралась в школьном курсе анатомии. И без того разбитое донельзя состояние усугубил внезапный телефонный звонок от Хейли. Собственно, именно он и заставил Катрин подняться гораздо раньше, чем того требовал её организм, истощённый подчинением своевольного пламени.       Мисс Коллинз, напротив, была полна сил и энергии, судя по голосу. И сперва Катарина тоже заразилась от нее хорошим настроением, но оно быстро сошло на нет, стоило Хейли сообщить последние новости. Её дела в Уотертауне движутся к завершению. Около недели, максимум дней десять — и женщина вернётся.       Эта новость надолго ввела в ступор и словно почву из-под ног выбила, ведь с появлением Локи в жизни Катрин девушка совсем перестала вести счет дням. Конечно, Катарине остро не хватало поддержки со стороны, и она скучала по Хейли, но… Как быть с Локи? Он явно дал понять, что не настроен на доброжелательность, и внезапно проявлять её в отношении мисс Коллинз не станет. Да и сама Хейли как должна отнестись к тому, что Катрин вынуждена жить с фактическим преступником? Нет, она точно не поймёт и не примет. И рассчитывать на то, что Катарина полностью подчинит свои силы за десять дней, а то и меньше, и Локи сможет покинуть Мидгард, явно не стоило.       Понимая, что без дозы кофеина её мозг не способен на хоть какую-то аналитическую работу, Катрин на полусогнутых спустилась на кухню, периодически морщась от боли. Сил на кулинарные изыски не было, поэтому девушка поставила чайник и бросила в любимую кружку пару ложек растворимого кофе. Дожидаясь, пока чайник вскипит, Катарина задумчиво уставилась в окно, пытаясь решить свалившуюся на её голову задачу. Получалось ещё хуже, чем на математике.       Дано: грядущий приезд Хейли и озлобленный на весь мир Бог Лжи в нашем доме. Найти: способ не допустить их встречи. Решение…       Поглощенная раздумьями, Катрин не сразу заметила, как главная причина её головной боли за последние две недели показалась на кухне.       — Начинаем урок прямо сейчас. Надеюсь, бедная огненная богиня хорошо себя чувствует? — с показной участливостью в голосе осведомился Локи, прекрасно понимая, в каком физически подавленном состоянии должна быть девчонка после вчерашнего. — И еще… Советую прекратить попытки привлечь мое внимание, девочка. Тем более, в таком виде… — трикстер оценивающе оглядел Катрин с ног до головы, презрительно фыркнул и вышел.       Катарина с опаской посмотрела на свое отражение в отполированном до блеска чайнике. И плюхнулась на стул, закрывая лицо руками.       — Твою мать…       Разговор с Хейли настолько выбил из колеи, что девушка и не подумала сменить пижаму на что-то более приличное. Представать перед богом в давно затертой чуть ли не до дыр майке с сердечками было… неловко. Определенно, неловко.       Наспех позавтракав и переодевшись, Катрин быстро направилась к месту её грядущей магической экзекуции. Локи ждал её, сверля хмурым взглядом бойко щебечущих птиц на проводах. Не дожидаясь приказа (называть манеру общения Бога Обмана иначе она не собиралась), девушка села на землю, чуть слышно зашипев от ломоты в спине.       — Задача та же, что и вчера, — сухо произнес Локи, даже не поворачиваясь в её сторону. — Действуй.       Катрина закрыла глаза и честно постаралась сконцентрироваться на магии, но куда там? Мысли упорно вращались лишь вокруг возвращения Хейли, как бы сильно Катрин не старалась думать только об управлении пламенем. Девушка постоянно отвлекалась, против воли думая о том, как подготовить или, если возможно, отгородить Локи и Хейли Коллинз от скорой встречи, и, предсказуемо, на ладонях не возникало ни искры. Да и ноющее тело процессу не помогало.       Первые несколько минут Локи терпел, не высказывая недовольства, но ясно чувствовал, что девчонка думает совсем не о том, и эта её несобранность жутко раздражала.       — Встань, живо! — потребовал маг, не выдержав затянувшегося ожидания.       Катарина послушно поднялась, заранее сжавшись от страха. Даже думать о том, что скажет или сделает Локи за её неповиновение, не хотелось.       — Ты даже не пытаешься стараться, глупый ребёнок! И почему божественные силы даруются таким, как ты? О чем ты думаешь, Хель тебя забери?       — Я… Прости, просто…       — Вчерашнего не хватило? Хорошо, — притворно ласково произнес трикстер и, схватив девушку за плечо, почти коснулся ее лба.       — Не смей! — за доли секунды поняв его намерение, Катарина чудом отскочила и поднырнула под его руку. Не понимая точно, что творит, она быстро потянулась вверх и кончиками пальцев коснулась виска Локи, неосознанно копируя жест мага и желая сделать то же, что и он.       И вдруг твердая поверхность под её ногами исчезла. По правде говоря, всё исчезло. Девушку поглотила непроглядная темнота, и сама она начала падать куда-то в пустоту. Катарина попыталась закричать, нелепо кувыркаясь в свободном падении, но с ужасом поняла, что не может выдавить ни звука, будто тьма вокруг заползла и в легкие, не давая даже вздохнуть.       Падение закончилось так же внезапно, как и началось. Катрин безболезненно рухнула на каменный пол и тут же поднялась, испуганно озираясь по сторонам. А посмотреть было на что. Девушка поймала себя на мысли о Средних веках и замках знатных феодалов, настолько непривычно выглядело это место.       Катарина оказалась в длинном коридоре, погруженном в приятный мягкий полумрак. Окон не было, свет исходил от развешенных по стенам зажженных факелов и свечей. Отделанные неотесанным темно-серым камнем стены ассоциировались лишь с подземельями, а вот пол, напротив, отличался вычурностью и яркостью — от расписного чудными узорами мрамора трудно было оторвать взгляд.       Катрин завороженно разглядывала окружение, как вдруг до ее слуха донесся звонкий детский голос:       — Брат, ну постой же ты!       Едва девушка обернулась на звук, из-за угла в ее сторону выбежали двое мальчишек. Тот, кто бежал впереди, явно пытался оторваться от второго, но было видно, что он устал, и каждый шаг давался ему с большим трудом. Наконец мальчик остановился и развернулся к преследователю, скрестив руки на груди и напустив на лицо такое презрительное выражение, что Катрин прыснула со смеху, но тут же прикусила язык.       Однако мальчики, остановившись буквально в шаге от Катарины, совершенно не замечали девушку, будто её не существовало.       Так она и не могла существовать здесь!       Осознание того, где точно она находится, обрушилось на нее незамедлительно, стоило Катрине лишь посмотреть на детей чуть внимательнее. Один — весьма высокий и крупный для ребенка его возраста, с растрепанными, пшеничного цвета волосами, размахивает какой-то веткой, не в силах спокойно стоять на месте. И второй, ничуть не похожий на того, кто назвал его братом — бледный, худой, черноволосый, с уже хорошо знакомым блеском зеленых глаз.       Тор и Локи.       — Ну и чего ты ушел? — младшая версия Тора вопросительно глядела на брата, шмыгая носом.       Растеряв всё свое холодное презрение, Локи внезапно вспыхнул:       — Я не хочу с вами! Не хочу все время быть йотуном! Я тоже хочу играть за воина!       — Какой из тебя воин? Ты меч и поднять-то не можешь, — заявил Тор, снисходительно усмехаясь.       — А вот и могу!       — А вот и нет! Целыми днями в книгах своих торчишь, света белого не видишь.       — А ты кроме своих сражений не заботишься ни о чем, чибис тупоголовый!       — Потому что я настоящий воин! Уничтожу всех ледяных великанов, как отец когда-то, получу Мьёльнир и взойду на трон, — Тор высоко подпрыгнул и взмахнул веткой, будто это молот уже был в его руках.       — Почему ты? Отец говорит, мы оба достойны, — уже тише произнес Локи, и, как показалось изумленной девушке, его голос чуть дрогнул.       — А я старше и сильнее. Значит, он выберет меня, а не тебя!       — Тор! — раздался позади женский голос. Катрин обернулась и увидела красивую статную женщину в длинном платье, отливающим серебром. Хоть сейчас она и выглядела несколько рассерженной, её голубые глаза светились нежностью. Во всем, начиная от осанки и заканчивая взглядом, Катрин видела что-то, что назвала бы женской силой, мудростью. Именно это и была Фригга, девушка нисколько не сомневалась.       Старший из братьев мигом растерял свой пыл и замолчал, разглядывая пол.       — Негоже наследному принцу иметь в речах гордыню и тщеславие. Локи не может тягаться с тобой в боевом искусстве, но разве способен ты сотворить хоть одно заклятие, что подвластно твоему брату?       — Нет, — обиженно буркнул Тор, а Локи горделиво усмехнулся.       — Каждый из вас будет хорош в чем-то своём, — Фригга подошла ближе к детям, обнимая обоих за плечи. — Не нужно ссор, вы же братья. Вы должны держаться друг за друга, что бы ни случилось.       Тор поднял глаза на Локи и протянул ему руку, виновато улыбаясь:       — Прости меня, братец. Мир?       — Мир, — буркнул Локи, словно нехотя отвечая на рукопожатие. Но Катрина видела, что взгляд его ощутимо потеплел.       Катрин бы еще долго наблюдала за детскими версиями Локи и Тора, но вдруг реальность вокруг нее будто схлопнулась и исчезла, погружая Катарину во мрак. Мгновение — и перед девушкой появляются Один (она не знала наверняка, но рискнула предположить, что это он), и повзрослевший Локи. Такой, каким она привыкла его видеть, разве что, волосы короче. Вот только… Головой Катарина понимала — это всё тот же вредный и хитрый Бог Коварства, который пытался захватить Землю, а потом и вовсе придушить Катрин. Но чем дольше девушка вглядывалась в его лицо, тем сильнее ощущала, что просто не может его узнать. Где безумный блеск глаз и искаженные ядовитой усмешкой губы? Почему он выглядит так уязвимо? И потом… Локи плачет? На обычно бледных щеках, сейчас раскрашенных красными пятнами, блестят слёзы, самые настоящие.       — Скажи мне! — Локи кричит истошно и отчаянно, и Катарина всхлипывает, прижимая ладони ко рту. Девушка отчего-то чувствует пронизывающий до костей холод и дрожит крупной дрожью.       — Я подумал, что мы сможем объединить наши царства, создать союз. Установить вечный мир с твоей помощью, — ровно произнёс Один, старательно отводя взгляд от младшего сына.       — Что?.. — Локи словно задыхается и неверяще смотрит на отца. — Значит, я похищенный трофей, запертый здесь до тех пор, пока тебе не пригожусь?       — Ты извращаешь мои слова.       — Ты мог с самого начала сказать мне, кто я такой. Почему не сказал?       — Ты — мой сын. Я хотел всего лишь уберечь тебя от правды.       Переставая что-либо понимать, Катарина растерянно переводила взгляд с Одина на Локи и обратно. Какая же правда могла быть настолько болезненной и горькой для Бога Лжи?       — Потому что я одно из чудовищ, которым родители пугают своих детей?       — Перестань…       — Сейчас все стало на места. Поэтому ты все годы благоволил Тору! Потому что сколько бы не говорил, как ты меня любишь, ты…       Картинка вновь пропадает, резко обрываясь. И девушка понимает, что совсем не хочет видеть что-то ещё из прошлого Локи. Слишком остро отзываются в ней его переживания. Но прекратить это она не в силах.       Едва Катарине открывается следующее воспоминание, она едва не кричит от ужаса. Она видит Радужный мост — сияющий и завораживающий, но всё ее внимание приковано к трикстеру. Локи висит на краю Бивреста, а под ним — бездонная черная пропасть.       — У меня бы всё получилось… У меня бы всё получилось, отец! Ради тебя, ради нас всех!       И снова это отчаяние в голосе и слёзы. Катарина впивается умоляющим взглядом в Одина, ждет, что же он сделает. Ведь не может же он ответить что-то отталкивающее сейчас?       — Нет, Локи.       И уверенный в себе до мозга костей, саркастичный и хитрый Бог Обмана выглядит таким потерянным и разбитым. Что-то затухает в его взгляде. И пусть Катарина не знает, что вообще произошло, она чувствует, какую боль Локи причиняет короткое «нет». Ведь сейчас его боль — её боль.       У Катрин кровь застывает в жилах от осознания того, чем это все обернётся.       Локи медленно разжимает пальцы и летит вниз, в бесконечную темноту. Тор кричит, и Катарина, хоть и знает прекрасно, что младший принц останется жив, беззвучно кричит вместе с Громовержцем. Потому что уже не чувствует, где заканчивается отчаяние Локи, и начинается её собственное.       Вновь тьма. Только на этот раз ничего не появляется. Ни-че-го. Вокруг пустота, вакуум, и Катрин вдруг ощущает страшное одиночество, тянущее к горлу свои липкие холодные щупальца. Непонятно, испытывает это Локи или она сама. Ничего уже не ясно. Чувства накатывают резкими вспышками, кажется, совсем без причины. Гнев, страх, тоска — эмоции сменяют друг друга, напоминая безостановочные приступы.       Безумие. Так оно выглядит?       И на фоне всего этого тело взрывается резкой болью в каждой клеточке, такой сильной, что хотелось кричать, но Катарина не могла вымолвить ни звука. Время будто застыло. Лишь через долгие секунды (или часы?) этой агонии Катрин смогла понять — эта боль принадлежит не ей. Легче от этого совсем не стало.       В голове набатом зазвучал чей-то голос — звучный, внушающий страх, подчиняющий своей воле. Голос говорил долго, но девушка не могла разобрать почти ничего. Разрывающая тело боль никуда не ушла, мешая сконцентрироваться на словах. Все, что получается услышать — «тессеракт», «читаури», «Мидгард». Да что здесь происходит?..       — Довольно! — голос трикстера, словно сквозь толстый слой ваты, донесся до Катарины откуда-то сверху. В следующий миг она вернулась в реальность, будто выброшенная из толщи воды.       Катрин очнулась, лежа на земле, видно, откинутая Локи. Девушку всё ещё трясло, она тяжело дышала, кашляя и вытирая мокрое от слёз лицо. Несмело посмотрев на трикстера, Катарина сразу же поняла — выглядит он не лучше. А ещё он в дикой ярости. Целиком по её вине.       — Локи, прости, я…       Едва Катрин предприняла попытку встать, трикстер с силой толкнул её в грудь, так, что она отлетела на несколько шагов назад и упала снова, больше не пытаясь подняться. Не помня себя от злости, Локи сотворил клинок, быстро приближаясь к до смерти перепуганной девчонке.       — Локи, пожалуйста, не надо, — едва слышно шепнула Катарина, дрожа всем телом.       Маг замер в шаге от девушки, глубоко вздохнул и резко всадил кинжал в землю в жалких сантиметрах от руки Катрин.       — Хочешь жить — иди куда подальше, — спокойно произнес трикстер, закрывая глаза. Но девушка хорошо чувствовала, какая бушующая злость скрывается за этим, и понимала — он до сих пор не прибил её лишь ценой невероятной для него выдержки.       Катрин поднялась, сделала несколько шагов к дому, но что-то вдруг щелкнуло в её голове, и девушка остановилась, поднимая нерешительный взгляд на Локи.       — Я сказал, убирайся! — рявкнул трикстер, сжимая пальцы до побеления.       Катарина отступила еще на шаг, съеживаясь, однако не уходила.       — Послушай… Прости, пожалуйста, я не хотела, клянусь! Просто… Это ужасно! Я даже не думала, что всё может быть так. Мне правда очень жаль, что с тобой случилось всё это, — девушка тихо всхлипнула, уже не пытаясь сдерживать слёзы.       На короткий миг Катарине показалось, что она вновь видит другого, совсем незнакомого ей Локи — одинокого и потерянного. Но уже в следующую секунду на его губах расцвела такая ненавистная девушке едкая ухмылка.       — Жаль? Ты забыла, кто я такой?       — Я просто хочу сказать… — Катрин резко выдохнула, собираясь с мыслями. — Мне как-то сказали, что никто не творит зло просто так, потому что таким родился. Насчёт тебя я очень сомневалась, но теперь понимаю, кажется. Прости, что заставила пережить всё это еще раз. Ты заслуживаешь быть счастливым не меньше, чем кто-либо.       Катарина сжалась и втянула голову в плечи, ожидая гневных упрёков или издёвок, но Локи лишь отвернулся, скрещивая руки.       — Пошла вон, — глухо бросил он.       На этот раз Катарина не стала перечить и быстро побежала в дом. За секунду до того, как за ней закрылась входная дверь, Локи услышал горький сдавленный всхлип.       Пытаясь заглушить звон в ушах, трикстер опустился на землю, сильно сжимая виски. Он готов был проклинать Катрин за то, как глубоко она умудрилась залезть и что увидеть. Но вместе с этим почему-то вдруг стало легче.       С раннего детства Локи всегда чувствовал, что отличается. Куда ни посмотри, во всех смыслах слишком не-асгардец, предпочитающий книги дракам на мечах и грубой силе. Сверстники, да зачастую и взрослые не понимали ни его увлечение магией, ни любовь к изящным острейшим кинжалам вместо громоздких мечей. А всё, что асам не дано было понять, подвергалось обидному высмеиванию и вечному пренебрежению. Тогда же Локи уяснил для себя — проявлять любую слабость на глазах окружающих, — роскошь непозволительная.       Поэтому со временем он замкнулся в себе окончательно, оставляя очень немногих лишь гадать, какая буря чувств бушует в его душе. А теперь девчонка, которую которая знакома с ним пару недель от силы, узнала о его переживаниях столько, что хватит на летопись. И это злило. Страшно злило, до зубовного скрежета и искр в глазах. Но, хоть Локи и пытался убеждать себя в обратном, его гнев больше был обращен не на Катрин. На себя. За то, что не смог остановить её раньше, за то, что показал, что он вовсе не всесильный. Эта девчонка не имела права видеть его таким.       Но Катарина снова удивила. На руках девчонки теперь были самые болезненные моменты его прошлого. На её месте Локи бы с успехом воспользовался этим. Отыгрался, отомстил бы сполна за каждое унизительное слово или действие.       А Катрина вдруг пустилась в сочувствующие речи, где всё, с первого до последнего слова, было сказано так… искренне. На то Локи и был Богом Обмана, чтобы знать — девчонка не лгала, говоря, что он — тот, кто откровенно издевался над ней, заслуживает счастья, и не собиралась использовать воспоминания Локи против него же.       Невероятно глупо с её стороны.