***
После ужина Джехи снова отправилась в свою комнату, предварительно сказав своим родителям, что будет готовиться к тестам. А те, пожелав ей удачи, ушли заниматься своими делами. Брюнетка плюхнулась на мягкий матрас своей кровати и уставилась на потолок, где в самом центре возвышалась хрустальная люстра, ярко освещая просторную комнату. Она обещала себе, что сегодня будет только радоваться и веселиться, но госпожа Кан снова напомнила ей о Джинёне, который теперь захватил все мысли девушки. Заставив себя не думать о плохом, Джехи в кои-то веки решилась взять в руки учебник по геометрии. Всё равно ей ничего не оставалось делать, а от тестов никуда не убежишь. Но, к счастью или к сожалению, всего через полчаса кто-то позвонил в дверь, отвлекая хозяев дома. Кан с облегчённым вздохом оторвала себя от изучения школьного материала и побежала в сторону двери, мигом открывая её. — Дорогая, кто там? — послышался голос папы Джехи со второго этажа. — Сейчас узнаем, — в предвкушении произнесла девушка, совсем не думая о том, что это, кстати, может оказаться и её брат. — Это… Ты? Почему ты здесь? Брюнетка удивлённо разглядывала стоявшую у порога Пак Джинсоль. Кан даже понятия не имела, откуда она смогла раздобыть её адрес. От лёгкого ветерка на улице её длинные волосы красиво развевались, отчего её одноклассница выглядела ещё более обаятельной. Её тёмные глаза, переполненные добротой, смотрели на Кан в неком ожидании. — Ну… — замешкалась Джинсоль от её вопроса. — Ты сказала, что ты заболела. Я пришла к тебе с ночёвкой?! — скорее спросила она, нежели просто сказала. — С ночёвкой? — недоумевающе и громко повторила за ней Джехи, удивляясь и в какой-то степени возмущаясь такому заявлению. — Но ведь завтра… — хотела было что-то сказать брюнетка, но не успела, потому что её внезапно перебили. — Какая ночёвка? Кто пришел? — возникла рядом с дочерью её мама, с улыбкой смотря на девушку снаружи. — О, здравствуй! Ты подруга Джехи? Я её мама. — Что вы там делаете? — Спустя секунду пришёл и господин Кан, чтобы проверить, что происходит внизу, ибо жена долго не возвращалась. Мужчина так же поприветствовал Джинсоль, а та, в свою очередь, — родителей Джехи. И только сама брюнетка безразлично стояла в сторонке, пока те знакомились. — Джинсоль, значит… Ты не представляешь, как мы рады тебе! Джехи ещё никогда не приглашала к себе домой своих подружек, — всё говорили и говорили мужчина с женщиной, а Пак уважительно улыбалась им, слушая их. Через некоторое время Пак Джинсоль сидела на кровати Джехи, любопытно осматривая её комнату. Улыбчивая женщина и слово не дала вставить своей дочери и сказала, чтобы Джинсоль и Джехи хорошо повеселились на ночёвке. И хотя юная Кан была против этой идеи, она осознала, что такое ей самой пойдёт на пользу: в последнее время у девушки совсем не было настроения и желания учиться, а ведь эту чёртову геометрию надо было как-то понять и поскорее. Джинсоль являлась как раз-таки той самой нужной в тот момент отличницей с огромным сердцем, что была готова помочь всему живому и неживому. Ладно, может быть, Джехи преувеличила с последним. — Ну что, — сделала глубокий вздох брюнетка, присаживаясь рядом с Джинсоль и снова беря в руку толстую книжку с задачами. — Чем займёмся? Может, ты поможешь мне? — Ты серьёзно? — удивлённо произнесла та, разглядывая Джехи. Кан Джехи сейчас выглядела непривычно, совсем как ботаник, не думающий ни о чём, кроме своей учёбы, хотя реальность противоречила этому. На её лице совсем не было неаккуратного макияжа, закрученных локонов и энергичности. Джехи ходила в широких домашних штанах черного цвета, в контраст на ней была серая облегающая футболка; огромные очки на пол лица и небрежный пучок. Смотрелось красиво и органично, но выглядела одноклассница усталой. Брюнетка несколько часов назад чувствовала себя вполне бодрой, а после, по неизвестным ей причинам, снова ходила не в самом лучшем настроении. — Что такое? — спросила та, смотря на Пак безразличным взглядом, хотя в душе сама знала ответ на свой вопрос. — Что-то не так? — Нет, ты же просто… Ладно, забей. Я просто думала, мы будем заниматься чем-то другим, — поспешно объяснила длинноволосая, чтобы ненароком не обидеть свою, как она думала, подругу. — Чем, к примеру? — заинтересованно повернулась Джехи к девушке, уже чувствуя, что сама она тоже не хочет учиться сейчас. — Ну, обычно я с подругами на ночёвке смотрю фильмы, кушаю, а потом мы делаем друг другу макияж и отправляемся куда-то. В кафе или в клуб, — мечтательно говорила Джинсоль, делясь своим опытом, а Джехи укоризненно качала головой от типичности своей одноклассницы. Джинсоль была милашкой. Она вела себя, словно бы героиня какой-то слащавой дорамы. Нет, она не просто вела себя таким образом, она действительно была правильной девочкой и иногда слушать её было совсем скучно. — Из всего этого я соглашаюсь рассмотреть только вариант с фильмом, — с умным видом начала Кан, убирая с лица очки и отлаживая их в сторону. — Какие жанры ты предпочитаешь? — задала она вопрос, не подумав. — Хотя… Я уже знаю ответ. Ты любишь… — Романтичные и трогательные мелодрамы! — У Джинсоль засверкали глаза в тот момент. — Да, именно то, что я и подумала, — покачала головой Джехи. Джехи спокойно заявила о том, что они будут смотреть ужастик, премьеру которого, к огромному несчастью, брюнетка пропустила, перепутав даты. В тот же час Джинсоль начала возмущаться, говоря, что мелодрамы тоже бывают интересные и захватывающие. Спустя 15 минут споров, Джинсоль всё-таки смогла убедить одноклассницу, и Джехи с мрачным видом включила какой-то фильм с типичным для мелодрам названием. Кан никогда не смотрела такие фильмы, возможно, в детстве ещё с мамой пару раз прокручивала киноленты, но сейчас... Нет, совсем. Девушка сама не знала, откуда взялось такое скептическое отношение, она просто не хотела смотреть такое. Но Джинсоль так громко говорила, не переставая, отчего Джехи просто решила пойти на компромисс. Пак Джинсоль с самым счастливым видом обнимала одну из подушек, лежавших на кровати Джехи, ожидая начало фильма, что так долго грузился. А когда картины начали одна за другой сменять друг-друга, она погрузилась вся в эту драму. То же самое сделала неохотно Кан, решая, что должна хотя бы понять сюжет, чтобы фильм стал чуточку интересней для неё. Сидеть угрюмой целых два часа за просмотром — отстойный вариант, быть честным. Заметив, что Кан Джехи всё-таки не заинтересовал фильм, Джинсоль невольно начала отвлекаться от просмотра, всё чаще бросая взгляды рядом сидящей брюнетке, что так усиленно пыталась вникнуть в суть. Тихонько посмеявшись, она спросила: — Тебя ведь совсем не интересует, признайся? — Да нет же, — улыбнулась девушка. — Почему не интересует? Мне главная героиня, к примеру, очень нравится. — А знаешь, почему? — загадочно выдала Пак, что Джехи молча уставилась на подругу, ожидая ответ. — Потому что ты такая же. Видишь, как она стремится заполучить главного героя? — Ты о чем? — глупо спросила брюнетка. — Джехи, вся школа знает о твоих чувствах к Бэкхёну. — Пак Джинсоль, прекращай. Я не влюблена в него, — решительно ответила Джехи, чуть хмуря брови от такой самоуверенности Джинсоль в своих словах. Джехи? Испытывает любовные чувства к Бён Бэкхёну? Смешная шутка. — Правда? А почему твой голос тогда дрожит? — будто бы издеваясь, спросила та с ухмылочкой на красивом личике. И тут Джехи поняла, что её загнали в клетку… Может быть, самой себе она как-то врала о том, что хочет сблизиться с Бэком не потому, что она в него была влюблена, но не остальным. Было ведь так раньше, не так ли? Всё началось с жажды мести. Она хотела, чтобы парень больше никогда так не грубил девушке. Брюнетке хотелось доказать самой себе же, что вся проблема в Бёне, а не в её непривлекательности или в чём-то в этом духе. Но потом словно что-то изменилось, и Кан не знала, что именно. — Ты мне можешь всё рассказывать, это останется между нами. Голос Джинсоль звучал уверенно и внушал доверия. Ещё раз с подозрением осмотрев длинноволосую, будто бы ища какой-то подвох, Джехи сдалась и начала рассказывать о том, как всё сначала начиналось скучно, серо и неинтересно. Бэкхён привлекал девушку лишь своей внешностью. А после Джехи начала испытывать нечто иное: откуда-то появилась ревность, злость по отношению к нему, что раньше никогда не проявлялась… И желание узнать о нём побольше… Джехи не знала причину, но она рассказала всё Джинсоль, даже про план, состоявший из пяти простых способов, которые постепенно усложнялись. Наверное, Кан слишком долго была одиночкой и теперь ей хотелось со всем поделиться с кем-то, излить душу. — План-то хороший, ты не унывай просто, — поспешила Джинсоль успокоить расстроенную после разговора одноклассницу. — Я даже могу помочь тебе, если хочешь. — Ты правда так поступишь? — словно ребенок, спросила Кан горящими глазами. — Я думала, тебе самой нравится Бэк. — Нет, ни капли, — нервно усмехнулась Пак от такого резкого заявления, поправляя волосы. — Бэкхён хороший парень, но он совсем не для меня, — как-то даже грустно усмехнулась девушка. — А может, ты начнешь помогать уже с завтрашнего дня? А сейчас дашь советы? — совсем позабыв о своей гордости и склонности всегда решать проблемы самой, Джехи радостно просила о помощи у Джинсоль, которая, по сути, была ей лишь одноклассницей, не больше. Пришло время испробовать оставшиеся два способа, чтобы окончательно влюбить в себя парня. Три первых способа не помогли от слова совсем, поэтому брюнетка надеялась на последние. — Советы я тебе в любое время могу дать, а вот про твой план… Не думаю, что получится. Бэкхёна не будет целую неделю в школе, — сообщила Пак, а улыбка сползла с лица Кан. — Случайно услышала его разговор с друзьями, — пожала плечами та, отвечая на немой вопрос в глазах подруги. — Отложи-ка ты свой план на потом. Джехи тяжело вздохнула. Она ведь только осознала, что, оказывается, совсем чуточку влюблена в Бён Бэкхёна. И в тот момент, когда она решает по-настоящему выполнять свой план, а не ради забавы, она узнает, что Бэка долго не будет в поле ее зрения в училище.***
Джехи с блаженным видом сидела на кресле, ощущая себя так, словно бы она находилась в салоне красоты, куда она иногда спускала деньги на коррекцию бровей и причёску. Пак Джинсоль обещала помочь ей научиться краситься, но на первом уроке решила взять роль визажиста на себя. Опытная в этом деле длинноволосая старательно наносила какие-то крема, средства косметики на лицо брюнетки, а та вовсе не понимала, что делают с её внешним видом. — Для каждой ситуации надо делать разный макияж. Для вечернего мероприятия ты не можешь пойти с лёгким мэйкапом, а в прогулку — с вульгарным. Понимаешь, о чём я? — на ходу давала советы Джинсоль. — Эй, не засыпай! Джехи весело усмехнулась и снова открыла глаза, чтобы больше не пугать Джинсоль. — Я не сплю, я действительно слушаю тебя. — Вот и славно, — успокоилась та. — Запомни всё, что я сказала. А твой макияж, наконец, готов! Джехи в предвкушении взглянула на большое зеркало на стене, висевшем напротив входной двери. Кан долго рвалась посмотреть на зеркало во время процесса, но Джинсоль каждый раз противилась, говоря, что надо просто потерпеть, и результат удивит ещё больше. И в действительности всё оказалось так. Кан с нескрываемым восторгом рассматривала свой макияж, улыбаясь отражению напротив. Неопределённый состав кремов Джинсоль сделал кожу брюнетки ещё более идеальной, чем она была до этого; розовая тень на глазах, постепенно сменяющаяся бордовым цветом в конце, приковывала внимание; из-за чёрной классической туши ресницы стали выглядеть густей и пышнее; тёмно-бордовая помада на пухлых губах, а наконец — обведённые тёмным карандашом брови, из-за которых черты лица выглядели чётче. — Джинсоль, ты просто волшебница! Огромное спасибо, — на эмоциях выдала девушка, чуть приобняв Пак за её плечи. А та гордо улыбалась из-за проделанной работы. Макияж вышел не таким броским, как она ожидала, а наоборот, — естественным и эстетичным. Внезапно в дверь вошла взволнованно улыбающаяся госпожа Кан, оглядывая сначала гостью, а затем и свою дочь. — О, солнышко, как хорошо, что ты уже накрашена, — начала она, всё так же стоя у входа. — Нас позвали на ужин. Собирайся скорее, а то опоздаем. Джехи мгновенно встала с места и побежала к маме, намереваясь расспросить её об ужине. На сегодня у её семьи ведь не было никаких планов. Если они сейчас уйдут, то Джинсоль придётся возвращаться домой? Но они так чудесно проводили время… — Что за ужин, мам? Уже ведь так поздно — почти десять часов. Кто назначил ужин на такое время? — возмущалась младшая Кан. — Всё вышло так спонтанно! — воскликнула госпожа, совсем не обращая внимания нерадостному тону дочери. — Пусть это будет сюрпризом для тебя. Потом увидишь. — Мам, но ведь… — Собирайся, Джехи, жду тебя внизу через полчаса! — перебила женщина брюнетку и вышла из комнаты, не дослушав её. Джехи жалобным взглядом посмотрела на внимательно слушавшую разговор девушки с матерью Пак Джинсоль, а та просто тепло улыбнулась, без слов понимая, что брюнетке жаль, что всё так вышло, и ей теперь придётся возвращаться снова домой. Но, к счастью, её дом не очень-то и далеко находился от дома Кан. После того, как девушка выпроводила свою одноклассницу и ещё раз извинилась за неудавшуюся ночёвку, она стала думать, что бы надеть на ужин. Такой прекрасный макияж не хотелось снимать так быстро, поэтому брюнетке пришлось подбирать что-то, что подходило под него. В итоге Джехи остановила свой выбор на чёрном коротком платье выше колен, которая, на удивление, отлично подчёркивало её фигуру, ведь вещь была куплена в прошлом году, и открывала вид на её плечи и ключицы. А на поясе — тонкая бордовая лента, контрастирующая с её макияжем.***
Спустя час семья Кан Джехи выехала на машине в какой-то ресторан, в котором девушка ещё не бывала. Каким роскошным выглядело заведение снаружи, таким оно было и внутри. Богато оформленный, с вежливым персоналом, который уже у входа встретил новых посетителей и даже повёл на заказанный ранее стол за окном. Стол был, кстати, довольно большим, что говорило о том, что людей будет много, отчего Кан немного раздражённо выдохнула. Она ведь сюда вообще ехать не хотела, но с семьей провести время стоило. Девушка всё больше и больше приближалась к столу, только через некоторое время замечая странную парочку недалеко. У неё было не самое хорошее зрение даже на близком расстоянии, но она точно знала, что эта улыбка, эти обведённые черной подводкой глаза, эта густая шевелюра могли принадлежать только одному человеку — Бэкхёну. А картина Бёна и девушки, которую обнимал сам парень, не совсем понравилась Джехи. Точнее, совсем не понравилась.