Рядом с волками.

- Джеймса Броуна не сбил грузовик. Точнее, чисто технически так и было, но он сам встал перед ним, он бросился под эту чёртову машину, и именно поэтому водителя не судили. Это было самоубийство. И он пытался несколько раз до этого. Говорил, что его преследуют голоса, видения, родственники думали, что Джеймс сходит с ума. И в конце-концов он умер. А затем какая-то тварь обглодала до костей его труп, - Стайлз говорил очень быстро, не глядя на Дерека. Стилински нервно выкручивал свои тонике длинные пальцы и это немного беспокоило оборотня. Потому что он, вроде как, слышал характерный хруст человеческих костей. Хейл поймал обе ладони пацана в свои и несильно сжал, глядя в карие глаза, лихорадочно блестевшие от переполнявших взъерошенную голову мыслей. - Я думаю, это связано, Дерек. Я чувствую. Волк тяжело вздохнул и придвинулся ещё ближе к человеку, хотя они и до этого сидели почти вплотную. Стайлз посмотрел на хмурое лицо Хейла и перевёл взгляд на их руки. Дерек поглаживал большими пальцами ладони человека совершенно машинально, стараясь успокоить, кажется, не только его, но и себя самого. Стилински вздохнул поглубже и, внутренне решившись на что-то, резко вырвал свои руки из чужих, тут же укладывая их на широкие крепкие плечи. Эти плечи всегда выглядели так напряжённо, слово слитые из железа, и Стайлзу всегда хотелось сделать уже что-нибудь, чтобы оборотень, наконец, расслабился. Хоть немного. - Стайлз, ты не должен думать ночами об убийствах, ты должен спать, - покачал головой Дерек, скользнув руками на мальчишескую талию. Хотя, откуда у пацана талия, там скорее выпирающие рёбра, покрытые мягкой, молочной кожей, по которой хочется легонько пройтись когтями, а потом языком. Хейл на несколько мгновений замер, ощущая под пальцами только тонкую ткань домашней футболки, отделяющую его от тёплого тела. Это было помутнение, самое настоящее, Дерек почти не мог себя контролировать, его вело от запаха Стайлза - ядрёная смесь беспокойства, сладости едва спавшего сна и этого бешеного интереса, желания разузнать, расследовать, выяснить всё. Это всегда было в Стилински; исследовательский интерес, дотошность, живой ум заставляли пацана испытывать азарт. И у него был особенный запах, будоражащий горячую кровь оборотня. Дерек сжал чужие рёбра чуть крепче, чем ему было дозволено, чуть ощутимее отозвалось тепло кожи под пальцами. Стайлз застыл, даже перестав дышать. Человек и волк неотрывно смотрели друг другу в глаза, обособляясь от мира, и сейчас никто и ничто другое им не было нужно. Однако такие моменты всегда кто-нибудь нарушает. - Дерек Хейл. В твоей комнате. В твоей кровати. И его руки явно зашли достаточно далеко, чтобы я имел право отстрелить их, - а это шериф решил разузнать, почему любимый сын не спешит покидать комнату с утра пораньше. Обычно Стайлз вставал рано и спешно собирался в школу, параллельно совершая вполне удачные попытки приготовить завтрак для их маленькой семьи из двух человек, а после этого он неизменно опаздывал, как бы не торопился. Но в этот раз пацан не пронёсся громким мелким торнадо по лестнице вниз, и Джон обеспокоено сунулся в его спальню. И сейчас у него только две мысли вертелись в голове: во-первых, лучше бы он стучал, а во-вторых шерифа Стилински интересовало местоположение его ружья. И когда-то Крис Арджент поделился с ним парочкой аконитовых пуль. - Сын? Ты собираешься что-нибудь сказать? Стайлз возвёл глаза в потолок, молча вопрошая у него, за что ему такие муки, а потом спрятал лицо на плече у Дерека, который застывшей статуей украшал интерьер помещения. Несколько секунд мёртвая неловкая тишина сохранялась, и атмосфера была очень угнетающей, однако младший Стилински собрался с мыслями и, с большим трудом оторвав от себя Хейла, который совсем не хотел и не собирался отрываться, обозначил: - Пап, это совершенно не то, о чём ты подумал. - Стайлз, это самая идиотская фраза, с которой ты мог начать, - неожиданно ожил Дерек, пряча усмешку в уголках губ. Ему сложившаяся ситуация казалась очень забавной. Шериф собирался отстрелить ему руки, а несколько секунд назад их со Стайлзом губы были буквально в сантиметре друг от друга. Вообще-то, оборотень был твёрдо намерен поцеловать пацана, и он не собирался выпускать его губ ровно до того момента, пока они оба не задохнулись бы к чертям. Но шериф успел слишком (не)вовремя, и этого не произошло. Поэтому Хейл был очень разочарован, но ухмылка всё ещё красовалась на его лице. - О, раз так, то давай, начни ты, умник, - младший Стилински мгновенно забыл о своём отце, который стоял в дверях прибитый шоком, и обернулся к оборотню. Дерек всё ещё сидел настолько близко, что они со Стайлзом соприкасались коленями, и бёдрами, и поэтому им обоим всё ещё трудно соображать в полную силу. Хейл поймал недовольный взгляд человека, который окончательно вынырнул из остатков сна. Кажется, Стилински совершенно позабыл о том, о чём они говорили изначально. Приход шерифа выбил его из колеи, и теперь пацан думал только о том, как бы отвлечь отца от желания взять в руки ружьё. На самом деле, Дерека это и вправду забавляло, потому что он давно не чувствовал себя так... Так, словно был смущённым разгорячённым подростком, которого поймали на чём-то неприличном. Однако, он всё-таки им и не был, да и они со Стайлзом попросту не успели заняться чем-то по-настоящему неприличным. Стайлз смотрел на него с ожиданием, вздёрнув свои невероятно подвижные брови, и Дерек подавил желание рассмеяться. Ему всё ещё было неожиданно и совершенно неуместно весело. Вообще-то, у Хейла в голове даже пролетела мысль вывалить прямо сейчас правду на отца Стилински. Мол, "шериф, я спал с вашим сыном в одной кровати сегодня, потому что он не мог уснуть в одиночестве. а ещё я собирался поцеловать его, и обязательно сделал бы это, если бы вы не вошли. но в целом, отличное утро и я рад вас видеть". Хотел бы посмотреть Дерек на реакцию шерифа. Наверное, он бы даже за ружьём не стал уходить, просто голыми руками придушил бы его. Ещё интереснее была бы реакция Стайлза, которую предугадать просто невозможно. - Шериф, я зашёл к Стайлзу, потому что мы разбираемся с тем трупом. Он нашёл ещё кое-что, и позвонил мне, - Дерек сложил руки, которые до этого поглаживали абсолютно беззащитные тёплые человеческие бока, на коленях, словно приличный мальчик. Стайлз не удержался и закатил глаза, потому что образ хорошего парня никак не подходил Дереку-я-тот-ещё-мудак-разбивший-кучу-сердец-Хейлу. Шериф Стилински сложил руки на груди и, привалившись к дверному косяку плечом, устремил очень тяжёлый взгляд на Дерека. Тот стоически выдерживал его на протяжении долгого времени, и тогда Джон снова заговорил. - Зашёл через окно. У нас есть дверь, и дверной звонок тоже, Дерек. Мне показать тебе, где в нашем доме дверь? Потому что расположение окна в комнате Стайлза ты отлично запомнил, - шериф не был доволен, это уж точно. И его взгляд продолжал оставаться таким тяжёлым, что у Дерека возникало ощущение, словно по нему проехался каток. Стилински-младший рядом с ним просто закрыл лицо рукой, в полной мере осознавая свою ошибку. Всё-таки, лучше бы он вёл переговоры с отцом, так явно было бы безопаснее для них для всех. - Не хотел разбудить вас, - дружелюбно улыбнулся Дерек, дотрагиваясь мизинцем правой руки до левой ладони Стайлза, чтобы проверить, в порядке ли он, или уже в предобморочном состоянии. Это было очень зря, потому что взгляд шерифа мгновенно переместился вниз, на их соприкасающиеся пальцы. - Дерек, я шериф, у меня есть связи в полиции. Я могу пристрелить тебя, и меня не посадят. И, знаешь, волки умирают от выстрела в голову со стопроцентной вероятностью, - Джон, кажется, перешёл к открытым угрозам, но Дерек не очень-то напрягался. В конце-концов, Стайлз же не позволит отцу пристрелить его, правда ведь? На самом деле, Хейл в этом сомневался, потому что взгляд, которым одарил его пацан, был более, чем красноречив. Стайлз почувствовал подступающую катастрофу - а смерть Дерека от рук шерифа была для него катастрофой даже больше, чем какое-нибудь цунами - и понял, что пора брать дело в свои руки. Действительно, стоило ли доверять переговоры Дереку Хейлу, который под словом беседа понимал долгое молчание и редкое грозное рычание себе под нос. Стоило ли говорить, что волк имел в виду под словом переговоры. Скорее всего, массовое убийство. - Пап, ты не можешь убить Дерека, он мой... Друг, - Стайлз скосил глаза на Дерека, в глазах которого читалось немое "ты серьёзно назвал меня другом?", и поспешил перевести взгляд обратно на отца. - И он всё-таки оборотень, у них другие понятия о дружеских визитах, и о личном пространстве тоже. Помнишь, я говорил тебе о стае? Дер просто волнуется за меня. Тем более, ты сам сказал ему приглядывать за мной. Шериф помолчал, переваривая информацию, а потом всё-таки сдался. - Ладно, я сделаю вид, что верю во всю ту чепуху, которую ты говоришь мне, сын. Но... - Пап, если ты скажешь ещё слово про ружьё, я сойду с ума, - мягко пригрозил отцу Стайлз, театрально хватаясь за голову. Шериф тяжело вздохнул и, покачав головой, покинул комнату, оказав невероятное доверие своему сыну и Дереку тоже. Однако в своих мыслях Джон Стилински уже снимал с предохранителя своё злосчастное ружьё, а палец держал на курке. Едва за шерифом захлопнулась дверь, Стайлз облегчённо выдохнул. Заметив, как расслабился человек, волк рядом с ним тоже стал спокойнее. Стилински ещё пару секунд смотрел на дверь, а потом его снова чем-то по голове стукнуло - он резко развернулся на кровати лицом к Дереку и возмущённо прокричал ему прямо в лицо: - Ты же чёртов оборотень, Дерек, неужели не услышал, что отец собирается войти?! - Знаешь ли, было кое-что очень отвлекающее, из-за чего мне и в голову не приходило прислушиваться. И, кстати говоря, это был ты, - почти обиженно заявил Хейл, запоздало осознавая, что Стайлз действительно не позволял ему замечать хоть что-нибудь, кроме него самого. Раньше такое пугало, а теперь Дерек привык. Это же Стилински, он всегда рядом, готовый помочь или вывести из себя. Особенная часть стаи для волка, очень особенная. Их отношения вообще были чем-то сумасшедшим, они не поддавались никаким законам и правилам. Сначала они вынуждено сотрудничали, затем обоюдно спасали друг другу жизни, неизбежно привязываясь один к другому, а теперь между ними непонятная, но очень крепкая связь без каких-либо определений. У них же были десятки этих странных моментов, вроде того, когда Стилински спасал почти незнакомого альфу из бассейна, едва не утонув; или когда Дерек вбивал хрупкого человека во все вертикальные поверхности, наслаждаясь мимолётным страхом в глубине карих глаз; а ещё они слишком быстро научились понимать друг друга без слов. Последнее даже пугало окружающих, потому что со стороны выглядело впрямь странно: Дерек смотрел на Стайлза, Стайлз отвечал Дереку движением бровей, а потом они делали что-то абсолютно слажено, так, будто долго обсуждали это вслух. - Ну да, вали всю вину на бедного Стайлза, это всегда работает, - надулся Стилински, показательно отсаживаясь от оборотня подальше. Хейл закатил глаза и грубовато дёрнул пацана за руку, роняя его поперёк своих коленей. - Эй! Ты нарушаешь моё личное пространство! - У тебя нет личного пространства, смирись, - фыркнул Дерек, нагло и не скрываясь глядя на чуть оголившийся живот Стилински, на блядскую дорожку, уходящую за кромку приспустившихся пижамных штанов. Для Хейла это было слишком, а оборотень внутри него грозился пробить грудную клетку в попытках прорваться к человеку, поэтому он резко отвернулся. Это далось ему с большим трудом, потому что Стайлз всё ещё был очень близко. Но у них были дела, хотя Дерек всё больше склонялся к варианту "скинуть всё на МакКола". - Мы должны вернуться к тварям, Стайлз. И охотники всё ещё здесь. А ты отвлекаешь меня, поэтому... - Ты всегда всё портишь, - буркнул себе под нос Стилински, резво вскакивая на ноги. Он вернул пояс штанов на надлежащее место, опустил футболку и, взъерошив волосы, которым не помешала бы расчёска - а ещё шампунь и горячая вода - посмотрел на стену против окна. Она, как всегда, была завешана фотографиями и листами, напечатанными на стареньком принтере, и Стайлз уже начал выводить линию расследования красной нитью. - Окей, так о чём мы вообще говорили... Джеймса Броуна довели до самоубийства голоса и видения, а после смерти его сожрали. Это похоже на стратегию какой-то твари. Знаешь, типа, она изводит людей до смерти, а после пожирает их трупы. Я думаю, таких немного, и мы с Лидс быстро найдём, если начнём поскорее. - А охотники? - напомнил об очередной проблеме Дерек, наблюдая за Стайлзом, который усиленно пытался найти в шкафу полотенце. - Винчестеры убили кучу таких, я уверен, что они тоже уже дошли до этого. Но нам нужно быть в курсе того, что им известно, так что... - Стайлз нашёл полотенце и примолк, не думая, что ему стоит продолжать. - Что, Стайлз? Мне не нравится твоё молчание, оно слишком многообещающее, - Дерек недовольно нахмурился, поднимаясь с чужой кровати и оказываясь рядом с человеком. Хейл привалился плечом к шкафу и пытливо воззрился на пацана. - Я собираюсь покрутиться рядом. Дерек, я знаю, что ты хочешь сказать, но Винчестеры не убивают людей, а я человек, пока ещё, - Стилински зачастил, вскинув руки ладонями вперёд, чтобы Дерек не начал возражать. Однако, едва Стайлз договорил, как Хейл тут же поспешил запретить ему все попытки рискнуть собой. - Нет. Просто нет. Иначе я на самом деле закрою тебя в своём подвале, и ты не выйдешь оттуда, пока охотники не окажутся за чертой города, - оборотень на самом деле разозлился, и его угрозы казались очень даже воплотимыми в реальность. Стайлз был на шестьдесят процентов уверен, что Дерек на самом деле может заточить его взаперти ради безопасности. А когда Хейл сверкнул глазами в конце своей пламенной коротенькой речи, уверенность возросла до семидесяти. Стайлз поспешно сбежал в душ, а Дерек зачем-то остался в его комнате, даже не думая о том, чтобы вернуться в свой дом. После заявления Стилински о том, что он собирается влезть своим любопытным носом в дела Винчестеров, волк собирался устроить человеку круглосуточный надзор. Однако, он прекрасно осознавал, что это невозможно. Не может же Дерек пойти за ним, например, в школу и находиться за его спиной мрачной тенью, так ведь? На самом деле, не может, хотя очень хотелось. Пока Стайлз в душе раздумывал о том, как ему влезть в дела охотников, эти самые охотники не думали, а делали. - Так, вы говорите, ваш сын вёл себя странно? И в чём это заключалось? - Сэм дёрнул бровями и посмотрел на миссис Броун. Эта женщина выглядела довольно молодо, хотя морщины кое-где на лице открывали её настоящий возраст. Волосы были выбелены краской и вились по плечам, контрастно выделяясь на чёрной кофте. Она, несомненно, напоминала собой Джеймса, своего сына, обглоданные останки которого сейчас всё ещё лежали в морге, в холодильной камере. В доме Броунов было довольно-таки уютно и обычно. Ковёр на полу, светлая мягкая мебель, чисто и аккуратно. Ничего странного или удивительного. Семейные фотографии там и тут, в том числе изображения покойного Джеймса. Дин как раз-таки и рассматривал одно из них. Парень был весёлым, на каждом фото он искренне улыбался и обнимал мать, отца или каких-то своих друзей. - Он... Это началось за месяц до его смерти. Джеймс стал таким странным, таким беспокойным. Говорил о том, что постоянно слышит голоса, видит то, чего мы не могли видеть. Мой сын кричал по ночам, он постоянно думал о смерти, и несколько раз пытался убить себя. А в тот день мы не смогли спасти его, и Джеймс... - миссис Броун приложила платок к мокрым щекам и сжала зубы. Боль от потери сына была ещё так свежа, всё ещё бередило раны на сердце, мучая несчастную мать, потерявшую своё дитя. - Мне очень жаль, - Сэм опустил глаза, искренне сожалея. Они каждый раз встречались не только с мертвецами и сверхъестественными тварями, но и с теми, кто потерял всё. С теми, кто остался жив, но уже не хочет жить, потому что нет ради кого. Дин, пока его брат под видом федерального агента допрашивал мать Джеймса, оценивал обстановку, выискивая взглядом комнату погибшего парня. Дом был двухэтажный, и на первом этаже, кажется, нужного помещения не было, поэтому старший Винчестер присел на диван рядом с Сэмом и взглянул на миссис Броун. - Что именно видел и слышал ваш сын? - уточнил Дин, глядя на плачущую женщину. Та старательно вытирала слёзы платком, чтобы макияж не размазался, но получалось плохо. Тушь всё равно стекла по щекам вместе со слезами, а ткань платка почему-то не впитывала, а только сильнее размазывала по лицу косметику. - Он очень много говорил о том, что постоянно видит сверкающие красные глаза. Каждый раз на светофоре, когда загорался красный, он вздрагивал, а иногда даже кричал. Джеймс рассказывал о том, что слышит рычание, и чей-то голос говорил ему ужасные вещи. Сын постоянно повторял, что он ничтожество, что этот мир не принимает его, что его ненавидят все, и мы с отцом тоже... Джеймс просто сходил с ума, - миссис Броун покачала головой, откладывая платок, который совершенно не помогал. Женщина закрыла ладонями лицо и судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться. - А теперь кто-то обезобразил его могилу, боже, почему это случилось с моим мальчиком?! Дин и Сэм переглянулись. В их головах одновременно выстраивалась одна и та же картинка: кто-то довёл Джеймса Броуна до самоубийства, а потом вытащил его из могилы и сожрал его тело. И почему-то оба брата, не сговариваясь, думали о том, что это всё проделало одно и то же существо. Возможно, это только догадки, или профессиональное предчувствие. После того, как миссис Броун немного успокоилась, Винчестеры попросили её показать им комнату Джеймса. Женщина провела агентов на второй этаж и открыла перед ними дверь с правой стороны. - Мы с мужем ничего не трогали здесь. Оставили всё так же, как было при Джеймсе. У меня пока нет сил убрать его вещи. Агенты, я оставлю вас, - мать погибшего парня шмыгнула носом и спешно спустилась по лестнице. Видимо, не хотела снова плакать на глазах у чужих людей. - Ну что, кажется, мы столкнулись с кем-то новеньким. Есть идеи? - Дин вздёрнул брови и взглянул на брата, который озадаченно разглядывал бумаги на столе Джеймса. Столешница была завалена листами, на который было изображено одно и тоже. Где-то цветными карандашами, где-то фломастерами, где-то даже просто ручкой, но картинка оставалась неизменной. - Что ж, я думаю, это выглядит примерно так, - Сэм показал брату один из изрисованных листов. На нём был изображён тёмный сгорбленный силуэт, на котором явно выделялись только огромные когти и яркие, красные глаза на маленькой безволосой голове. - Он много раз рисовал одно и тоже, больше ничего. Других рисунков в его комнате нет, только эти. Обычно дети так делают, рисуют то, что удивляет их, на бумаге, но Джеймсу девятнадцать, или двадцать, он явно не ребёнок. - Видимо, эта тварь сводила его с ума, он ни о чём другом и думать не мог, вот и рисовал, - пожал плечами Дин, взяв в руки ещё один лист, на котором крупным планом были изображены два красных круга на чёрном фоне; те самые сияющие красным глаза, которые так пугали Джеймса при жизни. - Ну, мы знаем, как примерно выглядит эта тварь, хоть что-то. Мы же можем взять парочку картинок с собой? Дин ещё до того, как спросил, сгрёб рукой несколько листочков и, сложив их пополам, пихнул в карман чёрного пальто, что было одной из ярких деталей костюма федерального агента. Все велись на пальто, галстук и удостоверение, всего на секунду мелькнувшее перед глазами. Ну и серьёзное лицо, конечно же, не без этого. Кроме одинаковых корявых рисунков в комнате Джеймса Броуна не было ничего необычного, ничего примечательного, поэтому не было смысла тратить время, оставаясь здесь. Так что Винчестеры попрощались с едва переставшей плакать хозяйкой дома, снова выразили своё сочувствие и покинули жилище семьи Броун. - И что дальше? Куда теперь? - Дин положил руки на руль и повернул голову вправо, чтобы посмотреть на брата. Сэм озадаченно смотрел на лист бумаги, изрисованный рукой покойного Джеймса, пытаясь найти там какую-нибудь неожиданную подсказку. Но ничего такого Винчестер не заметил. - Нам надо появляться в участке время от времени, может быть, шериф Стилински снова узнал что-нибудь раньше нас... И мы вроде как сотрудничаем с полицией, так что логично, если мы будем заезжать туда хотя бы иногда, - пожал плечами Сэм, потому что и сам не знал, куда они могут поехать, кроме участка или, может быть, мотеля. Но сидеть в мотеле значило бездействовать, а этого братья не любили. Поэтому участок был отличным вариантом. Шериф Стилински не был очень-то рад агентам, это чувствовалось, однако встретил он их всё равно с дежурной улыбкой, производящей хорошее впечатление. - Агенты, - кивнул Джон в знак приветствия, глядя прямо на охотников, снова посетивших его кабинет. - Слышал, что вы были у Броунов. Я допрашивал их уже несколько раз, они говорят только о том, что их сын сошёл с ума и бросился под грузовик. - Нам они сказали тоже самое, - вздохнул Сэм, а Дин запустил руку в карман, доставая сложенную пополам тонкую стопку листов. Он собирался показать шерифу эти картинки, потому что считал его тем самым полицейским, который умел думать и мог помочь им. Тем более, Джон Стилински явно не встречался ни с чем сверхъестественным до этого, а значит взгляд у него свежий, незамыленный. - А в его комнате мы нашли сотню вот таких рисунков, - старший Винчестер положил на стол шерифа сразу все листы, и Джон тут же взял их в руки, внимательно рассматривая. Одни и те же красные глаза сверкали с каждого рисунка, везде один и тот же силуэт мрачно горбился. - Кажется, я никогда с таким не встречался, - задумчиво протянул шериф, запоминая рисунок повнимательнее. А потом он поднял голову и спросил: - Я могу оставить себе парочку? Мне нужно разобраться с ними. Шериф сомневался, что эти жуткие красные глаза, похожие на фонари светофора, в его компетенции, однако он так замечательно воспитал своего сына... В общем, Стайлз наверняка заинтересуется этими картинками, которые рисовались явно в спешке, в иступлении. - Да, конечно, - дружелюбно улыбнулся Дин, а Сэм подавил тяжкий вздох. У него не было никаких зачатков доверия к отличному на первый и даже на сотый взгляд шерифу, а вот старший брат считал явно по-другому и вывалил Стилински всё, что они разузнали. - Благодарю. Когда я допрашивал семью Броунов, мы не обыскивали комнату покойного, потому что это абсолютно точно было самоубийство. Но теперь... - Джон дёрнул бровями и красноречиво взглянул на жуткие рисунки. Они сами по себе казались сумасшествием. Они никому ничего не говорили, не были знакомы никому, кроме двух человек. Лидия и Стайлз очень заинтересовались этими картинками. Мартин, взяв один из раскрашенных листов в руки, застыла, вперив глаза в кривой рисунок. Она словно выпала из реальности, попала в другую вселенную. Банши оказалась в неизвестности. Чёрная пустота, которая вдруг сменилась на тёмную комнату. Стол, за которым, сгорбившись, сидел светловолосый парень. Джеймс Броун. Он почти касался лбом столешницы, его рука лихорадочно чертила по листу чёрным карандашом, и от нажима грифель едва-едва не ломался. Как только парень отбросил карандаш, с ним начало происходить что-то действительно страшное. Его ломало, и он зарывался руками в собственные волосы, дёргал их так сильно, что некоторые вырывались с корнем. Он царапал свои руки ногтями так, что оставались царапины, орал, разрывая свои же барабанные перепонки собственными криками. Лидия могла наблюдать со стороны, и как бы она не старалась подойти к измученному Джеймсу, ноги не могли сдвинуться с места. Мартин вообще не могла двигаться, только смотреть и слушать. И прекратить это она тоже не могла. Джеймс Броун упал на колени перед столом и в ужасе взглянул в небольшое зеркало, стоявшее на столешнице. То заплыло тьмой в одно мгновение, а затем ей стало тесно в зеркальном отражении. Чернота полезла наружу, постепенно материализуясь в когтистые лапы. Длинные тощие пальцы с острыми когтями тянулись к парню, обхватывали его за плечи и будто обнимали. Через мгновение из зеркала вылезла маленькая лысая голова, на которой красными фонарями сияли страшные кровавые глаза. Морда, чёрная, безликая, приблизилась к лицу Джеймса и внезапно раскрыла бездонную, беззубую пасть, заглатывая кричащего парня целиком. Тогда, когда чёрные когти вцепились в спину парня и вырвали кусок мяса, когда позвоночник оголился белыми костями, банши закричала в ужасе, разрушая своим криком иллюзию, возвращая саму себя в реальность. В реальности был обеспокоенный Стайлз и даже, кажется, ещё более обеспокоенный Питер. Стилински тут же завалил Лидию вопросами, а Хейл обнял девушку за плечи, ощущая под пальцами её гладкую холодную кожу. Мартин всегда становилась ледяной после своих видений, связанных со смертью. Будто сама каждый раз умирала. Питер открыто прижал девушку к себе, пытаясь донести до неё, что он рядом, что обеспечит безопасность, и Лидия поверила ему. Расслабилась в сильных руках и выдохнула, приходя в себе. Это всегда тяжело давалось, её видения были слишком реалистичными и каждый раз походили на фильм ужасов, который собрал бы максимальные кассовые сборы, стань банши режиссером. - Ты в порядке? - Стайлз сжал маленькую ладонь Лидии в своей и посмотрел подруге в лицо. Девушка поджала губы, отмечая некую относительность своего "в порядке", однако всё-таки кивнула, чтобы не беспокоить Стайлза и Питера, которому её ответы были не нужны. Волк чувствовал всё сам. - Мне лучше, чем Джеймсу, - заметила Мартин, а Стайлз молча согласился. Да уж, они всё чаще променивали серьёзность на чёрный юмор и сарказм, так в их условиях было выживать немного легче. - Я видела его. И вот это я тоже видела. Лидия указала на рисунок, который выпустила из рук, когда пришла в себя. Стайлз поднял лист с пола и сам повнимательнее вгляделся в него. Изображение казалось знакомым. - Мы видели это в книге, которую ты дал Лидии, - обратился Стайлз к Питеру, не отрываясь от рисунка. Хейл протянул руку и подхватил со стола тяжёлый талмуд, который действительно практически подарил маленькой банши. У них были странные отношения, и подарки тоже. Сейчас Стайлз притащил Лидию и Питера в импровизированную библиотеку, что в отстроенном доме Хейлов занимала целую комнату со стеллажами. Некоторые из них ещё были пусты, но наполовину шкафы точно были заполненны. Библиотека была почти совместной идеей Хейлов. Питер и Дерек оба помнили, что в их доме всегда была библиотека, в которую нередко заходили за ответом на сложные вопросы. Дерек выделил комнату, а Питер добровольно перенёс туда почти всю свою личную коллекцию редких изданий. А ещё там был стеллаж с детективами, которые любили Айзек и, на удивление, Джексон, на полке ниже стояли любимые романы, перечитанные вдоль и поперёк Эрикой, а ещё - только Стайлз об этом знает - Дереком. Да уж, хмурый и на вид совершенно бесчувственный Дерек-я-сама-брутальность-Хейл и впрямь баловался любовными романами, но только хорошо написанными. Так же здесь была обожаемая Стилински фантастика, парочка кулинарных книг и столик, заваленный журналами. И не стоит забывать про пару коробок с комиксами в углу. Остальное пространство занимали, ну или должны были занять книги, имевшие непосредственное отношение к миру сверхъестественного. - Раздел о ракшасах, кажется, в самом начале, или около того. Там такая мрачная картинка во всю страницу, слева, а справа много текста, - Стайлз воспроизвёл в голове разворот, на котором видел жуткие красные глаза, и попытался описать его в подробностях. - Раз у тебя такая замечательная память, то, может ты и страницу случайно запомнил? - хмыкнул Питер, наблюдая за тем, как Лидия скользит пальцем по строкам содержания, выискивая букву "Р", чтобы найти раздел, повествующий о ракшасах. - Семьсот шестьдесят... Или семьсот пятьдесят... В общем, семьсот точно, - наугад ляпнул Стилински, который не собирался запоминать ещё и номер страниц. - Даже близко нет, - фыркнула Лидия, а Стайлз только пожал плечами. Подумаешь, не угадал. Не конец же света, всё-таки, в книге есть содержание, а это значит, что им не придётся перелистывать её от корки до корки заново в поисках нужной информации. - Да здесь содержание занимает страниц десять! - Ты могла бы сразу начать с буквы "Р", - тихонько заметил Питер и, поймав обиженный взгляд Лидии, притих, сделав вид, что он вообще молчал. Едва ли присвистывать не начал для полноты картины. - Стилински, иди сюда и ищи свою картинку. - Она должна быть вначале раздела, - уверенно повторил Стайлз, начиная быстро, но при этом невероятно бережно перелистывать жёлтые и тем не менее довольно крепкие страницы. Нужное изображение нашлось довольно быстро, и оно действительно было в начале, здесь Стилински не ошибся. - Окей, кто-нибудь слышал об этом раньше? С желтоватой по краям страницы смотрели красные глаза, которые даже на бумаге, казалось, сверкали, и горбился всё тот же тёмный силуэт. Тварь сидела прямо на могиле и протягивала длинные пальцы, увенчанные когтями, к надгробию. Кажется, это на самом деле было то, что они искали.