***
Очередной Хирайшин позволил точке вновь стать Цунаде где-то в кромешной темноте. — Тьфу ты… — пробормотал рядом Минато. На ладони хокаге затеплился огонек катона. — Странно, чего это они в темноте сидят. Идем. С любопытством оглядываясь, ирьенин двинулась следом за спутником. Погруженный во тьму коридор уходил куда-то вглубь земли. В неверном свете порожденного чакрой огня Сенджу разглядела казенного вида стены, определенно видавшие лучшие времена. Давящую тишину глубокого подземелья нарушали приглушенные звуки схватки, но Минато беспокойства не выказывал. Сложив два и два, Цунаде уточнила: — Подземный полигон? — Да, — кивнул хокаге. — После нападения Зецу я решил выделить Наруто что-то более секретное, чем лаборатория в общих корпусах. — Хм… Постепенно шум схватки становился отчетливее, разбиваясь на отдельные возгласы и скрежет стали. Цунаде нахмурилась, различив голос Саске. Вместе со звуками усиливалось странное ощущение дышащего в лицо ледяного ветра, хотя куноичи готова была поклясться, что сам воздух теплый и едва движется. Естественно, их заметили. — Стоп! Хокаге-сама, Сенджу-сама, — в темноте Сенджу не столько увидела, сколько угадала поклон. — Саске, — Хокаге кивнул и шагнул в сторону от входа, уверенно найдя на стене выключатели. Вспыхнул свет, заливая огромный полигон, и Цунаде подавила ругательство. Помимо Учихи, Мию и Шикамару отступившая тьма неожиданно оставила после себя пять антрацитово-черных фигур, сейчас таращившихся на гостей пустыми провалами глазниц. Тела нежити покрывали многочисленные зарубки. — Где Наруто? — поинтересовался Минато, ответив на приветствия. — В мастерской, — Учиха безошибочно ткнул мечом во второй выход с полигона. Цунаде вынуждена была признать, что ее рекомендации Саске выполнял прилежно. Тренироваться она ему не запрещала, только пользоваться шаринганом. Он и не пользовался — глаза мечника скрывала плотная повязка. Похоже, в непроглядной темноте тот чувствовал себя вполне комфортно. Чего нельзя было сказать о его соратниках. На лицах Мию и Шикамару без труда угадывалось облегчение от досрочного окончания схватки. Многочисленные отметины, кровоточащие, но неопасные, выдавали, что этим двоим тренировки в темноте даются куда тяжелее. — Вынужден вас прервать. Саске, ты мне нужен. — Как скажете, хокаге-сама. Отбой, — спрятав мечи, махнул рукой соратникам Учиха. И вновь безошибочно определил правильное направление. Цунаде усмехнулась, вспомнив одного из своих детских учителей, на недоумение маленькой химе в подобной ситуации ответившего: «ты слишком громко дышишь». Облегченно вздохнув, Шикамару побрел в угол полигона, где валялась цепь кусари. Мию, активировав шоссен, принялась обрабатывать свои ранения. Нежить с нечеловеческой синхронностью развернулась, направившись к стене. — Мию, что с обеззараживанием? — окликнула ученицу Сенджу. — Закончила. Идет первый контрольный срок, — не отрываясь от исцеления, отрапортовала куноичи. — Хорошо, молодец, — удовлетворенно кивнув, Сенджу направилась следом за хокаге и Саске. Семерка в списках ударных отрядов для переброски через печати не значилась. Но хокаге, похоже, имел на ту свои планы, уведомив Цунаде, что ей придется обходиться без ученицы, занятой обработкой команды, а потом должной с той же командой изолироваться. С каждым шагом источник леденящей жути приближался, подтверждая подозрения Сенджу о его происхождении. Однако Минато беспокойства не выказывал и ирьенин решила оставить вопросы при себе, просто добавив еще одну деталь в копилку странностей Наруто Намикадзе. Когда хокаге уже поднял руку, намереваясь открыть какую-то дверь, жуть испарилась, словно где-то повернули выключатель. Весьма просторное помещение оказалось упомянутой ранее мастерской. Многочисленные верстаки, полки и стеллажи хранили аккуратно рассортированные инструменты, заготовки и скрывающие свое содержимое коробки. Рабочие поверхности сияли чистотой и пустотой, выдавая педантичность, с которой владелец наводил на них порядок. Или просто давно ими не пользовался. В помещении царили сумерки. Затеняя свет ламп, серая туча клубилась под потолком, свивалась миниатюрным смерчем, тянущимся к верстаку, за которым расположился Наруто. Касаясь лежащей на столе заготовки, прах распадался облачком сероватого тумана, словно втягиваясь внутрь. Процесс напоминал инвертированное во времени испарение сухого льда. Ничего, кроме заготовки и нескольких бумажных печатей хранения, на столе не было. Мертвитель не нуждался в инструментах. — Привет. — Привет, — кивнув сыну, хокаге огляделся и вытащил из-под верстака табурет. — Печать заключения? — Да. А вот ответ и еще на один вопрос. Ранее возможности рассмотреть печати у Цунаде не было, и до сего момента оставалось лишь гадать, где хокаге те неожиданно раздобыл. Джирая молчал, как на допросе, упрямо отказываясь утолять любопытство невесты. Ирьенин особо и не наседала — вариантов насчитывалось не так уж много. Впрочем, она ставила на Кушину. Ошиблась. От размышлений куноичи отвлек скрежет ножек по полу — вслед за хокаге Учиха обзавелся табуретом. Повязка, что характерно, все еще оставалась у него на глазах. — Прерваться можешь? — Да. Смерч замер и словно отдернул хоботок от заготовки. Мгновение туча под потолком побурлила, а потом рухнула вниз несколькими потоками, направленными к лежащим перед Наруто фуин. Хлопок, и глаза ирьенина резанул свет потолочных ламп, оказавшийся неожиданно ярким в отсутствие праха. Когда она проморгалась, верстак оказался пуст, Мертвитель успел прибрать печати, не дав разглядеть незаконченную работу. — Держи, — Минато протянул сыну свиток, прихваченный из лаборатории, куда они заглянули по пути в подземелье. — Что скажешь? Пару минут Наруто сосредоточенно изучал бумагу, потом поднял взгляд на отца. — Модификация Хирайшина. Некоторые элементы отзеркалены. Маяк сильно усложнен. Какой эффект это должно дать? — Все так, — кивнул хокаге. -Это моя недавняя идея. Тот же Хирайшин, только переносится не пользователь к маяку, а наоборот — объект с маяком к пользователю. — Понятно. — Итак, к чему я вспомнил про эту технику. Сегодня утром мы получили послание от Орочимару… Пока хокаге пересказывал случившееся на совете, Цунаде подобралась к Саске, занявшись обследованием. Учиха восстанавливался даже быстрее, чем она ожидала. Пять дней назад вырубившийся от чакроистощения, сейчас шиноби уже спокойно смог бы использовать техники. Пусть не самые мощные, а регенерация чакры заняла бы куда больше времени, чем обычно, сам факт оставался примечательным. А вот с глазами дела обстояли хуже, те восстанавливались гораздо медленнее. Не то в силу сложности внутреннего устройства, не то из-за свойств странной регенерации Учихи. Расспросить бы его… Но требование «никаких вопросов ко мне и Саске» стало одним из основных условий помощи Наруто в операции над Джираей. Если и расспрашивать мечника, то наедине, а такой возможности пока не просматривалось. — Итак, моя идея в следующем: ты, Наруто, изучаешь эту модификацию Хирайшина и делаешь мне татуировку с новым маяком. Затем вы с Саске, — хокаге обернулся к мечнику, — прячетесь в окрестностях Юсухара. Саске раз в полминуты проверяет Комокутэном, что будет, если меня выдернуть. Если я подтверждаю, что выдернули меня вовремя, ты это действительно делаешь. — Крас-и-иво, — после секундного молчания протянул нахмурившийся мечник. — Но надо бы сначала кое-что проверить. — Моя чакра в маяке на твоем теле просуществует полминуты. Если с режимом сеннина — меньше, — заметил Наруто. — Да, но у меня есть решение. Понадобится добавить пару дополнительных фуин. — Я говорил не об этом, — снова подал голос Учиха. Обведя взглядом воспаленных глаз присутствующих — к этому моменту он все же избавился от повязки — мечник поморщился: — И я даже не про шаринган. Наруто, помнишь, что ты выяснил насчет природы Комокутэна? — Да. — Хм? Просветите? — Комокутэн будущее на самом деле не видит как таковое, а просчитывает, — ответил хокаге Саске. — Вопрос на какой дистанции пока открыт, у нас как-то не было времени углубляться в эксперименты. Надо сначала проверить, что я действительно могу предсказать вашу реакцию с десятка километров. Ну, и на самом деле это тоже проблема, — мечник указал пальцем на свои глаза, слезящиеся, воспаленные, все в лопнувших сосудах. — Но для этого здесь, я так, понимаю, вы, — перевел он взгляд на Сенджу. — Угу, — буркнула ирьенин. — Что-нибудь придумаем. — М-да… Это осложняет дело, — задумался хокаге. — До конца обозначенного Орочимару срока у нас есть четыре дня. Придется как-то все успеть.***
«Приют денежного кота» оказался ресторанчиком, небольшим, но солидным. Из тех, в которых торговцы средней руки предпочитают договариваться о сделках. Декорированный темным деревом зал делился на множество отдельных кабинетов, изолированных друг от друга перегородками, увитыми плющом. Тут и там помещение украшали невысокие деревца в кадках. Множество зелени отлично рассеивало звук, а музыкант, перебирающий струны сямисэна в уголке, окончательно смазывал голоса в соседних кабинетах, затрудняя подслушивание. Минато вошел в заведение за десять минут до назначенного срока. Увидев протектор, встречавший посетителей распорядитель глубоко поклонился и, не задавая вопросов, повел рукой, предлагая хокаге следовать за собой. Минато однако приглашению не внял. Оглядевшись, он миновал пару статуй манеки-неко, приветствующих гостей, и направился к приглянувшемуся кабинету. На мгновение растерявшийся, распорядитель поспешил следом. Заказав для вида чай, хокаге замер на выбранном месте, прикрыв глаза и чутко прислушиваясь к остальным своим чувствам. Все оставалось спокойно, интуиция молчала. Минато позволил себе немного расслабиться. Мысленно. Тело же застыло в каменной неподвижности, собирая природную чакру. Так, не шевелясь, Йондайме мог прождать хоть весь день, продолжая при этом поддерживать режим сеннина. К заказу он, конечно, не притронулся, как и не переставал следить за малейшим движением чакры в своем теле. Сенджу не смогла точно ответить, как и в какой момент его отравили на гокаге кайдан, хоть и считала, что вводился яд понемногу, длительное время. Одно ирьенин сказала точно — состав попал в организм через легкие. Поразмыслив, Минато пришел к выводу, что отравить его могли только в комнате. Но покойные телохранители, конечно же, проверяли ту на наличие скрытых воздуховодов, и у хокаге не было причин им не доверять. Методом исключения он остановился на угле, которым топилась жаровня котацу — единственное, что они принимали у самураев. В теории тот мог быть пропитан составом, при нагреве испарявшемся. Цунаде предположение не могла ни опровергнуть, ни подтвердить, но на всякий случай, явившись на встречу с Орочимару, Минато чутко отслеживал источники открытого огня и потоки воздуха. Выбранное им место находилось на сквозняке, а вот огня к облегчению хокаге в зале не наблюдалось совсем. Но все оставалось спокойно, как ни старался Йондайме, ему не удалось заметить ничего подозрительного. В сфере, доступной его сенсорным возможностям, также оставалось тихо. Ни одного шиноби. Орочимару появился за несколько минут до полудня. Скрываться он не пытался, спокойно проследовав к ресторанчику. Войдя, нукенин безошибочно нашел взглядом хокаге и направился к столику. Распорядитель уже привычным, похоже, движением убрался с пути шиноби и молча посеменил следом. — Минато! Сколько лет, сколько зим! — остановился рядом со столиком нукенин. Змей ухмылялся. — Орочимару, — не сводя взгляда с собеседника, кивнул Минато. На мгновение ему показалось, что изображающий радость от встречи, нукенин полезет обниматься. Но Змей так далеко заходить не стал. Бросив взгляд на распорядителя, словно только его заметив, нукенин приказал: — Чай, как вчера. И, отпустив слугу взмахом руки, уселся напротив хокаге. Пару минут они молча разглядывали друг друга. Откровенно ухмыляться Змей перестал, хотя уголки губ и подрагивали, норовя скривиться в ехидной усмешке. Минато удерживал маску безмятежности, внимательно рассматривая былого соперника. Когда-то Орочимару конкурировал с ним за шляпу каге. И большинство именно его видели на этом месте, стоило признать. Но судьба распорядилась иначе — поставивший свои исследования выше власти, Змей был пойман за руку во время экспериментов над шиноби Конохи и бежал. Йондайме стал Минато. И вот теперь они сидят за столом переговоров, за которым Орочимару представляет… Кого? Акацки? Себя? Но задавать вопросы хокаге не спешил. Не он назначил эту встречу, не ему и начинать. Позиция и так невыгодная, оппонент точно знает, что и насколько сильно нужно Конохе. — Итак, — наконец, подался вперед Змей, — будем упражняться в словесной эквилибристике или перейдем сразу к делу? Мы оба знаем, что тебе нужно. — Можно и сразу к делу, — согласно склонил голову Минато. — Итак: ради чего ты заразил Коноху чумой? — О, не нужно столько негатива в мой адрес, — Орочимару улыбнулся, — я тебе совсем не враг. — Статистика потерь говорит обратное. Мгновение нукенин молчал, разглядывая хокаге, потом кивнул. — Понимаю. Поэтому в знак своей доброй воли выдам тебе небольшой аванс. Для начала: я не заражал Коноху. Змей умолк, ожидая ответа, но Минато промолчал. — Нет, разработка, конечно, моя, — вынужденно продолжил Орочимару, — однако в ход ее пустил Эй. — Эй? — эхом повторил хокаге. — Ты больше не работаешь с акацки? — А это самое интересное, Минато, — улыбка Змея переросла в оскал, он подался вперед, — и причина, по которой стоит воспринимать меня как союзника, а не врага. Нет, я все еще состою в Акацки, и эту разработку выполнял в их интересах. Но вот применил ее Эй. Вновь Змей умолк, давая хокаге вставить реплику, и вновь тот промолчал, предпочтя сдержать вопросы. — В Конохе ты уже докопался до людей Зецу, а вот райкаге сплоховал. В его окружении есть шпион. Ирьенин. Ему передали мою разработку, он выдал ее за собственную, и Эй пустил ту в ход. — Имя шпиона? Змей негромко рассмеялся, качая головой. — Я пока, — выделил интонацией последнее слово нукенин, — не твой подчиненный, чтобы ты требовал у меня ответов. Да и буду честен — я не знаю. Мухоловка не любит делиться своими тайнами. На некоторое время повисла тишина. Змея отвлек слуга, принесший чай, Минато же лихорадочно размышлял над услышанным, перекраивая мысленно план разговора. Он ожидал, что Змей будет выкручивать ему руки и ставить ультиматумы, чувствуя силу своей позиции. Но пока разговор складывался неожиданно доброжелательно. И информация, выданная Змеем, хотя и мало что меняла в данный момент, была очень и очень интересна. Да и странные оговорки, что Змей не его подчиненный лишь пока… — Итак, достаточный жест доброй воли я сделал? — осведомился Орочимару, пригубив чай. — Это все слова, — покачал головой хокаге. — Тебе есть чем их подтвердить? — Этим пусть Джирая занимается, — ухмыльнувшись, отмахнулся нукенин. — Это ведь его работа. Кто бы мог подумать, этот раздолбай и глава разведки… Интересно было бы с ним поболтать после стольких лет. Вновь туманный намек. На этот раз Минато решил среагировать: — Звучит так, словно ты считаешь это возможным. — А почему бы и нет? — баюкая в руках чашку с чаем, отозвался Орочимару. — Воссоединение саннинов — звучит очень мило, не находишь? Мне почему-то кажется, что сейчас, спустя столько лет, Джирая и Цу относятся к моим… хм… былым проступкам несколько… проще. Змей ухмыльнулся. — Все же не настолько, полагаю, — покачал головой Минато. — Это то, чего ты хочешь? Возвращения в деревню? — Хочу? Нет, вряд ли. Скорее это часть того, на что я готов пойти, если ты того захочешь. — Часть? В приложение к средству от чумы? — О, не только. Лекарство это так, удачный повод для встречи. Я, может, не столь искушен в политике, как ты, но все же знаю, что для успешного сотрудничества нужно предлагать не только кнут, — Орочимару вновь ухмыльнулся, затем посерьезнел и, отставив чашку в сторону, подался к хокаге. — Я сдам тебе акацки. Базы, структуру организации, цели. Расскажу все, что знаю, стану шпионить. Солью им дезу, заманю в ловушку, придумаешь еще что-то — сделаю. Хокаге помолчал, переваривая услышанное, потом заметил: — Боюсь спросить, какова же цена всего этого. — Мертвитель. На мгновение Минато потерял контроль над лицом. Заметив это, Орочимару оскалился и откинулся в кресле, вскидывая руку в останавливающем жесте. — Разумеется, ты мне не отдашь сына. Да и хотел бы я посмотреть, как его попытаются «отдать». Все проще. Дай мне возможность поработать с ним. Взять образцы генома, изучить шитон. Мне все равно, как ты это провернешь и организуешь, прикажешь ему или уговоришь. Если нужны аргументы — я готов поделиться с Мертвителем своими знаниями. Любыми. Взять его в ученики, если захочет. Будут другие предложения — готов рассмотреть. — Ты настолько увлекся шитоном? — стараясь не выдать свою растерянность, осведомился хокаге. Показалось, или на лице нукенина промелькнуло удивление? — Увлекся? — словно пробуя слово на вкус, переспросил Змей. — Шутишь? Неожиданно Орочимару вновь подался вперед, впившись взглядом в глаза Минато. Малейшие признаки веселости слетели с него словно шелуха. — Сорок лет, Минато. Сорок лет я искал путь к бессмертию. Мое тело совершеннее, чем у любого другого шиноби. Ты, со всеми своими фуин и сендзюцу, даже не представляешь, на что я способен. Я зашел очень, очень далеко. Но знаешь, что будет, если меня сжечь Дыханием Кагуцути? Я умру. Совсем. Также как умирает любой сопливый генин. Так же как умрешь ты. Если ты дал себя испепелить, ты останешься пеплом. С каждым словом нукенин распалялся, словно ведущий проповедь фанатик. Хокаге подавил желание отодвинуться от буквально вытянувшегося над столом Змея. — Ты, я, другие шиноби. Но не Мертвитель, о-о нет, не он. Знаешь, что я понял, глядя, как твой сын восстанавливается после моей атаки? Что я бездарно просрал сорок лет. Пока я пытался договориться с жизнью, он просто подкупил смерть. Словно опомнившись, Орочимару отстранился, вновь откинувшись в своем кресле. Взявшись за чай, он уже спокойней закончил: — Я хочу знать как. Мне неинтересна Коноха и наплевать на акацки. Я хочу лишь одного: понять, как твой сын, сгорев в Дыхании Кагуцути, умудрился восстать из пепла. Есть ли пределы этой способности? Как ей могу овладеть я? Мне нужно бессмертие, Минато. И я готов заплатить за него любую цену. Хокаге быстро соображал, затягивая паузу. Неужели, рассказывая про бой в Косоку, под «Орочимару попал огненной техникой» Наруто имел в виду Дыхание Кагуцути? Это с трудом укладывалась в голове. Данный апофеоз техник катона относился к рангу S, и Минато не был уверен, что сумел бы пережить прямой удар даже в режиме сеннина. А пережил ли его сын? Или умер и просто вернулся? Орочимару точно ухватил суть — Наруто играл со смертью по каким-то своим странным правилам. О которых совсем не спешил распространяться. Минато не хотелось вновь задумываться почему. — Я тебя понял, — наконец прервал тишину хокаге. — Это довольно неожиданное предложение, мне нужно время подумать. И поговорить с Наруто. Орочимару пожал плечами. — Конечно. Я-то тебя не тороплю… — нукенин отставил опустевшую чашку и вновь сосредоточился на хокаге. — Я, но не чума. Ты сейчас здесь только потому, что в Конохе эпидемия. Я могу раскрыть тебе, в чем хитрость моей техники и как ее побороть, но как гарантировать, что после наши переговоры продолжатся? Ты можешь захотеть удовлетвориться синицей в руках. Минато понимающе склонил голову. В мире шиноби S-ранга с гарантиями дела всегда обстояли сложно. Чтобы надежно обеспечить выполнение договора, нужен арбитр. Нейтральная сторона, не имеющая собственной заинтересованности в деле и обладающая подавляющим превосходством в силе над каждой из сторон. Для простых людей таким арбитром выступал суд, за которым стояла мощь государства. Для рядовых шиноби — каге. Но для самого каге и нукенина S-ранга найти арбитра затруднительно. Выход был один. Древний и мерзкий. — Заложник? — Разумеется, — вновь ухмыльнулся Змей, наливая себе чай. Мгновение Минато размышлял. Потом отменил режим сеннина и откинулся в кресле, скопировав ухмылку нукенина. Привыкший к почти полной неподвижности собирающего сенчакру хокаге, Змей недоуменно вскинул бровь. — Видишь ли, Орочимару, ты не совсем правильно просчитал ситуацию. — Вот как? — голос нукенина оставался расслаблен, но хокаге все же уловил нотку напряжения. — И в чем же я ошибся? — В том, что это ты держишь меня в кулаке. На самом деле все ровно наоборот. Нукенин хмыкнул, но промолчал, ожидая продолжения. — У меня есть лучший ирьенин мира, Орочимару. Что бы ты ни напридумывал, так или иначе, но с чумой мы справимся и сами. А вот шитон… шитон есть только у Наруто. Ты не сможешь получить свое знание нигде больше. — Справитесь. Но сколько умрет? — Ну и что? — с точно отмеренным равнодушием бросил хокаге. — В кого ты целился? В Юи? Шиноби почти не умирают, спасибо Цунаде. Потеря десятка-другого генинов и стариков печальна, но Коноха ее переживет. Неодаренные? Ты правда решил, что я отдам тебе дочь, чтобы спасти пару тысяч горожан? Стоит эпидемии закончиться, замена им найдется за неделю. Пока Змей переваривал отповедь, Минато проверил температуру ранее заказанного им самим чая, поморщился и отставил остывший напиток. — А ты изменился. Минато удовлетворенно отметил, что усмешка Змея в этот раз вышла натянутой. — Изменился, — кивнул хокаге. — Ты даже не представляешь насколько. После непродолжительного молчания нукенин заметил: — Выходит, мы в тупике. — Не совсем, — возразил хокаге, — как я уже сказал, мне надо подумать. Насчет гарантий… может мне и придет что-то в голову. Но заложников ты не получишь, даже не надейся. Встретимся здесь же… дня через три, скажем. Змей коротко рассмеялся и покачал головой: — Ты держишь меня не настолько крепко, чтобы решать, когда нам встречаться. Может, Наруто и единственный, у кого я могу узнать про шитон, но, в отличие от тебя, меня время не торопит совсем. Год, два, десять — для меня нет большой разницы, могу подождать. Я передам следующие время и место встречи через Анко. Кто знает, когда мне удастся еще раз выбраться с базы акацки? Нукенин оскалился. — Если к тому времени мое предложение не утратит смысл. Ты здорово наступил на хвост Пейну. Возможно выменивать шитон я буду, уже предлагая Мертвителю месть за отца. — Я учту твое предупреждение, — серьезно кивнул Минато. — Будем считать это еще одним авансом. Змей усмехнулся, но отвечать не стал. Ограничившись на прощание кивком, нукенин поднялся и направился к выходу. Хокаге задерживаться тоже не собирался и, бросив на стол пару монет, активировал Хирайшин.***
Хлопок Хирайшина не слышен, но Ульгрим знает, что он будет. — Все в порядке, — сложат слова губы хокаге. Мечник погасил Комокутэн и бросил Варкастеру, удерживающему почти готовую технику: — Нет. Отряд укрывался в ничем не примечательном подвале на окраине города, на пределе доступной Варкастеру дальности «обратного» Хирайшина. В небольшом помещении царили запустение и сумерки. Лучи света, пробивающиеся сквозь щели в заколоченных окошках, едва подсвечивали тысячи пляшущих в воздухе пылинок. Но даже этого хватило, чтобы глаза Ульгрима резануло болью. Прохладные пальцы Цунаде легли на виски мечника, и боль постепенно отступила. Лишь чуть медленней, чем в прошлый раз. Заметно медленней, чем в первый. Ирьенин также выглядела куда более хмурой, чем в начале операции. Стоило проморгаться, как некромант озвучил неумолимое: — Время. Раздраженно выдохнув, Ульгрим вновь бросил взгляд в будущее. — Все в порядке, — хокаге покачает головой. — Нет. Отмена Комокутэна, свет, впивающийся в глаза… Упругая грудь Сенджу, слишком прижавшейся к пациенту. Ульгрим не мог не одобрить выбор Джираи. Мысленно, разумеется. — Время. Однако стоило мечнику активировать шаринган, как расступающийся воздух хлопнул, впуская хокаге прямо в сейчас. — Встреча закончилась. Ульгрим облегченно вздохнул и позволил миру сжаться в три измерения. — Так… — кивнув Минато, ирьенин повернулась к мечнику, подтягивая поближе сумку. — Глуши-ка чакросистему… На глаза, погружая Ульгрима в темноту, лег прохладный компресс. Пальцы Сенджу на этот раз задержались на висках куда дольше. Но и боль не просто отступила. Не знай Ульгрим о состоянии шарингана, решил бы, что все в порядке. В ожидании, пока ирьенин закончит с мечником, Минато привалился плечом к стене, возле заколоченного окна, и, видимо, разглядывал улицу через щель. Перемещения хокаге Ульгрим отслеживал без особых трудностей. Обычно человеческий слух игнорирует эхо отраженных звуковых волн, не нуждаясь в полной звуковой картине при наличии зрения. Подавлять этот механизм и получать представление о геометрии окружающих объектов за счет звука, Ульгрима научили еще в Каирне Ночные клинки. Его изыскания уже в этой жизни добавили к звуку неощутимый туман рассеянной в воздухе магии, отдаленный аналог Вуали тьмы. Тот не только сам выдавал попадающие в него объекты, но и дополнял звуковосприятие. Добавив в будущем к этой связке самогендзюцу шарингана, мечник рассчитывал получить почти полноценную замену зрению. Открытым оставался только вопрос с цветовосприятием. — Готово, — к легкому сожалению мечника, Цунаде отстранилась от пациента. — Шаринган не используй совсем, пока я не разрешу. Ко мне на осмотр завтра утром. Если только заподозришь, что что-то не так, бегом в госпиталь. — Понял. — Вот и прекрасно. Повязка останется до вечера, потом Мию наложит новую. Что дальше решу завтра. Услышав слова Цунаде, хокаге встрепенулся: — С Саске все нормально? — Относительно, — с настораживающей уклончивостью ответила ирьенин. И тут же поменяла тему: — Как прошла встреча? Насколько понял Ульгрим, хокаге в ответ покачал головой. — Договориться не удалось. По крайней мере, пока. — Что он хотел? — Потом. Совет будет… пусть в три часа. Там и расскажу сразу всем. Плеча Ульгрима коснулись пальцы хокаге, и Хирайшин сжал его в точку. Первую из множества. На возвращение в Коноху Минато затратил буквально несколько минут. По выходу из очередного прыжка мечник ощутил знакомые запахи больницы. Оставив Цунаде в ее вотчине, последней техникой хокаге перенес Ульгрима и Варкастера в подземелье. К удивлению мечника, Минато не стал прощаться. — Идемте, надо поговорить. — Это связано со встречей? — полюбопытствовал Варкастер. — Да, слушайте… Пока шли к мастерской, хокаге кратко пересказывал состоявшийся диалог. К счастью, когда Минато добрался до эмоционального монолога нукенина. Ульгрим как раз наклонился, чтобы достать из-под верстака табурет и лица его шиноби видеть не мог. Бессмертие? Во рту вдруг стало кисло. Грандмастер сглотнул ставшую тягучей слюну. Для человека, смотревшего в глаза архидемонам и купавшего свои мечи в их крови, «страх» значит немного не то, что для всех остальных. Для Ульгрима страх всегда оставался другом. Незримо присутствующим за спиной товарищем, порой хлопающим по плечу — «ну-ка, соберись, сейчас будет жарко». Бездеятельная тревога, ложащаяся тяжестью на сердце, посещала грандмастера очень редко. Но все же посещала. Сколько их было? Аватар богов; существ, уже бывших древними, когда по просторам Каирна еще не ступала нога человека; магов, достигших невиданных высот… В своей войне Ульгрим и Варкастер встречали многих из них. Зачастую не враждебных, равнодушных к происходящему с Каирном, могущественных… Их всех объединяли две вещи: бессмертие и Варкастер, оное бессмертие оборвавший. Ульгрим никогда не спрашивал, как так получилось, что гордыня аватара Могдрогена вдруг задела равнодушного некроманта. Не спрашивал, чем Варкастеру помешал Опустошитель, и почему маг уничтожил Каллагадру. Ничего этого Ульгрим не спрашивал. Потому что когда-то, еще в начале их пути, когда они сидели на камнях Некрополиса, готовясь спуститься в логово Логхорреана, он спросил об ином. Почему Варкастер сам не станет бессмертным? Конечно, мечник ничего не понимал в тайнах некромантии. Хитросплетения заклятий архимагов и головоломная магическая наука были ему чужды. Но вот с логикой мечник дружил. Провозвестник позволяет Варкастеру умирать и возвращаться к жизни. Варкастер способен поддерживать даже это заклятье неограниченно долго, пока остается в сознании. Варкастер может спать четыре часа в сутки и вполне сносно себя чувствовать. Мертвое тело не стареет. А что еще сможет придумать архимаг, столетиями находясь под действием Провозвестника с даруемой им концентрацией? Варкастер не просто был в шаге от бессмертия. Он уже занес ногу над чертой, но почему-то так и замер, не завершив движения. Некромант выглядел всерьез озадаченным вопросом Ульгрима. А после боя начисто забыл об этом разговоре. Архимаг с дарованной Чистым разумом абсолютной памятью просто забыл о бессмертии. Ульгрим попытался поднять эту тему еще один раз. И Варкастер вновь обо всем забыл. Это слепое пятно в разуме Варкастера пугало мечника куда больше чем любые демоны и аватары. Сойдись они с некромантом в мирное время, их дружба на том могла и закончиться. Но война за Каирн не оставляла места сантиментам, Ульгрим запрятал свой страх подальше и постарался о нем забыть. Настолько успешно, что в новой жизни даже и не вспоминал об этом, пока хокаге не ткнул пальцем прямо в центр слепого пятна. — Орочимару нужно убить. Ульгрим и не сомневался, что услышит это. — Обоснуй, — голос хокаге прозвучал недоуменно. — Нет смысла гадать, что у Змея на уме. Убьем его и допросим. Как с Кокаге. Ради такого случая, уверен, учитель снова поможет. У мечника слегка отлегло от сердца. На этот раз у Варкастера была рациональная причина для действия. Может, он и зря занервничал. Минато молчал долго, не меньше минуты. — Ну, что же… давайте тогда подумаем, как будем убивать Змея. Ульгрим нахмурился. Показалось, или в голосе хокаге мелькнуло облегчение?***
Пейн отыскался в своем рабочем кабинете. За заваленным документами огромным столом глава акацки смотрелся заправским бухгалтером, истощенным не сильнейшим додзюцу в мире, а бумажной пылью и отсутствием солнечного света. С трех сторон рабочее место обступали теряющиеся в темноте потолка книжные шкафы. Мрак разгоняла лишь настольная лампа. — Одну минуту, присаживайся, — кивнул на кресло для посетителей хозяин кабинета, не поднимая голову от какого-то документа. — Я сейчас закончу. С удобством развалившись в кресле, Змей скользнул заинтересованным взглядом по корешкам книг. Шаринган еще ждал в колбе, но его глаза и так были получше человеческих, различая в темноте многие названия. На этот раз он заметил пяток новых трудов по экономике. Десяток старых книг изменили свои места с последнего посещения. Шкафы были не мертвой коллекцией библиофила, а рабочим инструментом. — Как прошла встреча? — отложив в сторону бумагу, поднял на посетителя взгляд Пейн. — Это будет сложнее, чем я думал, — поморщился Орочимару. — Зецу был прав, он сильно изменился. — Рассказывай.