Свежесть

Я моментально отвернулась от входа, будто бы это могло спасти меня. Нет, так же просто не бывает. Таких совпадений не бывает. Просто кошмар какой-то, от которого нельзя проснуться, сколько себя ни кусай. Анька тоже сидела рядом, будто громом поражённая. Казалось, что нам снится один и тот же ужастик. Но нет, не казалось. Алина поняла всё без слов, но ей, в отличие от нас, не было никакого понта бояться Соболева. Кроме того, что она моя подруга, ему ничего не известно. Да и она гораздо умнее нас. Теперь этот коршун будет оценивать мои знания и готовить к турниру на выживание. Это фиаско, ребят. - Не знал, что ты так за нами скучал в этой своей Германии, - Шевченко по-братски обнял Диму и похлопал по спине. - Скучал-скучал, - подтвердил тот. - Там таких “вундеркиндов” днём с огнём не сыщешь. Они загоготали дружно, словно и не было ни нас, ни воробушков, ни Инны. - Короче, я предложил сначала посмотреть, что из себя представляют наши новобранцы, - тут же завёл деловую пластинку Дима, - хотя четверо уже в том году ездили, так что не совсем зелёные. Но до финала не дошли. - Хреново, - не особо осторожный в словах Шевченко пробежался глазами по нам и, зуб даю, задержался на мне. У меня аж дымок от его зрительного облучения пошёл из головы. - Максим, - Кареева пожурила взрослого мальчика разочарованной интонацией, - я понимаю, что тебе трудно свои порывы сдерживать, но постарайся уж не при детях. - Хорошо-хорошо. Хотя какие они дети уже, - Шевченко обвёл всех взглядом, и у меня снова полыхнули щёки: - Надо бы познакомиться с ними. Тебя мы с Соболем уже знаем, да? Поднимаю голову - действительно смотрит на меня. И если до сих пор удавалось прятаться от пернатого, то теперь его друг “любезно” привлёк ко мне внимание.  Наступил тот самый момент расплаты. Сколько ни прячься, тебя увидят и узнают. Сколько ни ври, раскроют. Теперь как мне объяснить девочкам, откуда друг Соболева знает меня? Физически ощутила, как на меня вылили ведро густой краски, и теперь она стекала по плечам, локтям, каплями срывалась с подбородка и спинки стула на пол. Чёрт, мерзкое ощущение. А я будто парализована и не могу ничего сделать. - Привет, да, - как можно ровнее, произнесла я. - Давно не виделись. - Да вы вчера виделись, - издевается надо мной, что ли? Шевченко, блин, заткнись! А Макс хлопнул пернатого приятеля по плечу и нарочно продемонстрировал, как подавляет смешок. - Откуда вы уже успели познакомиться? - озвучила вслух Кареева то, что думали мои одногруппники. Я бросила взгляд на подруг сначала: Анька и Алина сидят молча, всем своим видом не подавая никакой осведомлённости. Затем поймала заинтересованные взгляды Ефаева и Морсина. Видишь, Артём, в моей жизни не только ты один существуешь! На тебе свет клином не сошёлся. - На факультативы к Лихотникову ходит, - отвечает за меня пернатый. - Ни одного не пропускает. Нарочно ядовито выделяет слова. Похоже, всерьёз думает, что я ходила на все пары Павла Егоровича, чтобы встретиться с ненаглядным Соболевым. Как бы не так. Подняв на птенчика глаза, представила, как сжигаю его заживо вместе с оперением на площади средь местного люда. В Средневековье это обычное дело.  Инна быстро опустила тему нашего знакомства со своим бывшим выпуском, не теряя времени, и представила друг другу всех. Соболев и Шевченко пожали руки нашим парням и тут же вклинились в обсуждение тем и разработку стратегии, применяя свой богатый опыт. - Это хорошо, что у них есть интерес по темам, - начал Илья в продолжении заявления Инны, - но мы должны понимать, кто и на что годится. Соболь говорит обо всех, но смотрит на меня так, гад, словно угрожает. А я, можно подумать, не знаю, что он хочет на мне отыграться за вчерашнее. И за уборную. И за Лихотникова. И за маршрутку. Вообще хрен знает, что там в его башке и за что именно хочет мне мстить этот лаваш, но взгляд его явно ничего доброго не сулит. Анька даже мою руку крепче сжала под партой, потому что тоже ощутила опасность. Артём как назло доставал её, когда Инна вышла поговорить по телефону с дочкой. - Да отстань ты, Артемон, - подруга дёрнула нервно рукой и лупанула раздражителя по плечу. Но нашла, что ответить, подавляя чувство вины: - Будешь знать, как доставать меня. - Эй, голубки, - Емцов усмехнулся, - в Черновцах будете так развлекаться (старшаки тоже окинули ухмылками Артёма с Аней), а сейчас надо понять, насколько вы сырые. Димыны “голубки” и “развлекаться” немного смазали моё выражение лица, и это от Соболева не скрылось. До Черновцов нам ещё дожить надо и не поубивать друг друга, а то не доедем до турнира. Уже разбегаясь по домам после приблизительной раскидки тем, Соболев последовал за мной к выходу, аккуратно скользя шёпотом по уху:  - Я же предупреждал, что по твою душу пришёл.  Пф, тоже мне, удивил. Прям напугал. Я тебя как историка боюсь больше, чем как интригана. Так что угомони талант, болезный.  - Тогда смею тебя разочаровать, - пытаюсь так же тихо ответить, пока Анька копошится в аудитории, и я могу спокойно сказать Соболеву всё, что думаю, но говорю уже, когда мы вышли в коридор: - В моей душе - не история. - А Артём, да? - ухмыляется довольно шестикурсник, и я не знаю, что меня сдерживает от удара в эту слишком болтливую челюсть. Свидетелей особо нет, а останавливать меня некому. А нет, Емцов вышел из аудитории и направился к нам. - Заткнись! - шиплю в ответ. Лишь бы этот умник не вздумал при своём приятеле что-то ляпнуть. - Это неправда. - Ты так мило отпираешься, - пернатый перевёл хитрющий взгляд с подходящего Емцова на меня. - Влюбилась, да? Негодование на моём лице, должно быть, оказалось достаточно фееричным, чтобы Соболев по-вампирски утолил им свой голод и перестал меня стыдить перед людьми. Возможно, поэтому он спокойно воспринял моё “цыц”, сопровождающееся скрипящими зубами и искрами, которые должны были его прикончить, из глаз. Очень хотела верить, что Дима не услышал ничего из нашего диалога, но с появлением в моей жизни шестикурсников быть незаметной не получается.  - Лерка, смотри на влюбись в этого идиота, - продолжает волну “влюбляшек” Емцов и с насмешливой жалостью хлопает друга по плечу, - а то там от стольких соперниц придётся избавляться - разоришься на мусорных пакетах. Емцов скалится, а Соболев притворно лыбится в ответ, так и норовя заехать другу под рёбра. - Я тоже не лыком шита, Дима, - дерзко вздёргиваю подбородок в ответ. - А такие нарциссы не в моём вкусе. - Меня уголовщина тоже не прельщает, - язвит в ответ с улыбкой пернатый. - Эй, акстись, брат, - Дима хватает Соболева за шею и болезненно сжимает пальцами, чтобы обездвижить, как котёнка. - Девчонку мне не думай обижать, понял? Инна тебе голову снесёт, а я и остальное тело расчленю. На тебя и одной упаковки мусорных пакетов хватит.  - Емцов, иди на хер, - шестикурсник скинул руку друга с шеи, и они оба засмеялись. Странные отношения. Очень странные. И чего ржать, спрашивается. Соболев достал телефон, прочитал сообщение и после короткого кивка двинул к выходу. - Не переживай, Чегрин, он тебя не обидит, - едва пернатый покинул нашу компанию, подытожил Дима с мягкой улыбкой.  - Я не понимаю, о чём ты, - честно поделилась, смело глядя гению в глаза. - И с чего ты меня защищаешь? - Ты же влюбилась в него? - и смотрит на меня таким открытым взглядом, что я не сомневаюсь: он явно услышал слова этой общипанной курицы и трактовал по-своему. Честно, так бы и…  - Нет. С чего ты взял? - пытаюсь говорить как можно ровнее. Да и врать тут нечего: Соболев действительно уличал не мои к нему чувства.  - Вот и отлично, - Дима выдыхает расслабленно. - Соболь как парень не очень. Как друг - ок, но не как парень. Поэтому хорошо, если ты не влюбилась в него. Присмотрись лучше к Артёму или Денису. Они получше этого обалдуя будут да и не такие испорченные. А Соболь староват уже для ухаживания за лицеистками. Я подвисла, пытаясь понять, почему Емцов лезет в мою жизнь. Из-за того, что дело касается его друга. Это логично. Но отговаривать меня от помешательства на нём зачем? Переживает, что я буду с разбитым сердцем? Ведь малышка совсем? Это тоже логично. Выдыхай, Чегрин. Не кипятись. Какая вообще разница, что он там себе думает. Главное, он не думает, что я влюблена в Соболева. Мне это недопонимание ни к чему.  Емцов попрощался и двинулся вслед за приятелями. Я наблюдала его затылок и всё ещё накручивала себя на невидимые вопросы и шаблоны.  - Ты идёшь? - Аня подошла, застёгивая на ходу сумку после того как достала деньги на проезд. Киваю в ответ.  - А что от тебя Соболев и Емцов хотели? - Да так, чушь всякую несли, - отмахиваюсь от подруги,  сама не желая думать над ответами. Пусть сами разбираются, кто и какими мотивами ведомый.  Если у Аньки и были комментарии, то она оставила их при себе. Наверное, по моему озадаченному и расстроенному лицу и так было ясно, что на разговор не настроена. И за это понимание я была безумно благодарна подруге. И так какая-то фигня происходит, я дупля не рублю, так еще и отвечать на вопросы, которые однозначно посеят в голове никому ненужные размышления. А это дело я очень люблю - размышлять. Если бы в то время знала, что зерно для влюблённости - это мысли, то поняла бы, как знатно засевала своё поле. Но некому было мне это объяснить тогда, потому и ломала дрова, натирая мозоли, и набивала шишки. Даже не знаю, сколько стоило мне заниматься этим делом, ведь грабли неоднократно избивали черепушку, а я всё не умнела. Словно действовало наоборот: чем больше шишек, тем прямее становились мои извилины.  Но увы. “Маємо, що маємо”. До меня дошло только в маршрутке по пути домой, когда Анька мирно сопела на моём плече: в пятницу Соболев с меня три шкуры сдерёт. И у него будет законная отговорка: всё для турнира.  Я про себя ругнулась и уставилась невидяще в окно. Пейзаж и без того меня мало трогал (столько раз видеть одно и то же надоедает, но всякий раз я умудрялась найти интересную деталь), а сегодня, как бы ни старалась, прогнать докучливые мысли о скорейшей кончине не удавалось.  Пожалуй, больше пугало, что Соболев скажет Инне, что на самом деле я неуч,  что непонятно как получила звание "одной из самых талантливых", как она представила нас старшакам, что оценки, наверное, списыванием зарабатываю и вообще никакая не трудяжка, а приспособленка. Паразит, иначе говоря. Это пугало до чёртиков. Инна скажет Елене, а та - моим родителям.  Но не этот страх главенствует, а разочарование Кареевой. Зная, сколько она потратила времени и сил на нас с Анькой, сколько родители платили ей (и она наверняка упомянет об этом), сколько мы не досыпали и учили всякого, вдалбливая знания чуть ли не кувалдой в голову, я так просто не могу упасть в грязь лицом. Только не сейчас, не в выпускной год. Тем более я уже опытная, видела турнир и пробовала его на вкус, изучила изнутри. Так что мне остаётся только выучить базу на пятницу по своим темам. Хотя бы поверхностно, чтобы понимать парней. А дальше - дело за малым. Доклад писать я умею, рассказывать - тоже. С дикцией проблем нет. Аналитически соображаю. Так что прорвёмся, Чегрин.