Эта тайна

      — Что вы себе позволяете, Диггори! — крайне раздраженно бросила профессор Синистра. — То, что у вас на носу выступление на Турнире, не позволяет вам с мисс Чанг срывать занятие. По минус пять баллов с Пуффендуя и Когтеврана!       Аврора в сердцах бросила очки на стол. Ученики в классе притихли. Седрик озадаченно уставился на преподавательницу, не понимая, чего она взъелась. Он был не виноват, вел себя как обычно. Чемпион Хогвартса весь год едва ли не целовался со своей китаянкой на занятиях по астрономии (тем более, это был самый романтичный предмет в школе, особенно во время ночных практических занятий). Да и преподавательница никогда не возражала, ведь учились они оба хорошо.       Синистра действительно считала, что раз на вопросы ребята отвечали без запинки и с легкостью справлялись с контрольными, то и пусть себе сидят в обнимку. Поначалу смотреть на влюбленных подростков было даже в радость. Она видела начало их романа. Это было заметно по тому, как постепенно сокращалось расстояние между их руками на парте. Где-то зимой, в районе декабря, Диггори и Чанг, видимо, стали встречаться. Чжоу была левшой, поэтому на контрольных они с тех пор сидели, держась за руки... правой за левую. В одинаковых позах, склонив головы, подростки заполняли звездные карты. Оба юные и красивые. Выглядело так, словно парочка позировала для рекламной фотосессии к четырнадцатому февраля: две половинки. Впрочем, эти двое все делали безупречно, будто продумывая каждое совместное движение.       Вот Синистра видит их перед занятием среди толпы пятикурсников. Седрик легко подхватывает девушку и сажает на высокий подоконник. У Чанг чуть задирается юбка, демонстрируя трогательные девичьи коленки, а Диггори непринужденно прислоняется к стене. Солнечный свет подчеркивает идеальный силуэт его лица. Парень восхищенно смотрит на нее снизу вверх. Девушка смеется, кокетливо заправляя прядь черных блестящих волос за ушко... Красота!       Но это было осенью...       К концу весны Аврору раздражало любое проявление чувств у школьников, особенно если подростки распускали руки. А так как Седрик и Чжоу почему-то всегда оказывались на виду, их поведение особенно мозолило глаза. И Аврора невольно занижала обоим баллы. Ей было самой гадко от такой мелочной мести мирозданию за разбитое сердце, но, видимо, с кем поведешься... С Томом она тоже больше не встречалась. Даже диковинное украшение убрала подальше.       Из статуса любимой учениками астрономички Синистра перешла в разряд "очкастых стерв с недотрахом". А очки женщина действительно стала носить постоянно. Так оказалось и вправду удобнее. Да и видно издалека, кто идет...       Зато трепетное трио Гарри, Гермионы и Рона раздражало Аврору, как ни странно, меньше. Судя по тому, что она наблюдала на своих занятиях, ребята так ни к чему и не пришли. Поттер и Грейнджер только и обменивались взглядами, хотя Синистра впервые поймала себя на мысли, что Гермиона действительно дочь Северуса. Девчонка ведь точно знала, что парень к ней неровно дышит, но положение вещей ее, похоже, устраивало. Мальчика со шрамом отличница держала на расстоянии, хотя постоянно кидала в его сторону недвусмысленные взгляды. Но, возможно, профессор астрономии просто сгущала краски. Иногда в ней говорила обида на бывшего любовника.       Нет, конечно, глупости! Все у этих детей было невинно и взаимно, только Гарри вел себя уж слишком нерешительно. Видимо, после первой неудачной попытки ему будет очень непросто начать что-то во второй раз. Хотя, если создать подходящие условия...       И в конце мая Аворора из вредности разбила четвертый курс на пары, назначив каждому тему для самостоятельных астрономических наблюдений. Подростки пришли в восторг, решив, что это практически второй Святочный бал. Дети даже начали меняться парами. Разве что ни Гарри, ни Гермиона и не думали выбирать себе других партнеров. Однако радоваться было рано. Отчаянная затея обернулась большими хлопотами. Мало того, что школьникам пришлось выписывать допуск для пребывания на Астрономической башне после отбоя и составить график, но и привлечь для помощи мистера Филча. Самой Синистре торчать там каждую ночь с очередной парочкой не хотелось.       Внезапный курсовой проект послужил поводом для препирательств и в учительской. Коллектив единогласно счел провокационное задание молодой преподавательницы легкомысленной глупостью, которая лишь значительно усложнит учебный процесс в последние недели года. Зато ушлые старшекурсники потребовали такого же романтического развлечения и для себя.       В какой-то момент Аврору в коридоре поймал Снейп и зловеще прошипел на ухо, чтобы она перестала идиотничать и строить из себя святого Валентина. Аврора чуть не врезала ему на глазах у школьников. А еще отметила про себя, что выглядел Северус ужасно. Слизеринский декан еще сильнее похудел и осунулся, хотя казалось, что такое уже невозможно.       Но ничего, до конца учебного года совсем чуть-чуть! Очень скоро Аврора покинет замок навсегда. А до тех пор успеет провернуть свою маленькую женскую месть. Но, видимо, романтика и гены Снейпа оказались вещами совершенно несовместимыми, потому что накануне очереди Поттера, Грейнджер задержалась после урока и попросила преподавательницу освободить парня от ночного занятия. У него, мол, Турнир на носу. Гарри и так мало спит, его, бедного, даже от экзаменов освободили... Профессор астрономии изумленно смотрела на это кареглазое создание, которое в четырнадцать лет думало явно о каких-то глупостях. А Гермиона продолжала распекаться, как Гарри устает...        Но девочка не преувеличивала. Поттер посвящал занятиям все свободное время. Правда, Гермиона не уточнила, что делал он это не один. Все заклинания друзья отрабатывали сначала втроем, но, по мере приближения экзаменов, Гермиона здраво рассудила, что Рону надо не забывать и о своей учебе. А она такую нагрузку вполне потянет...        Рону было обидно. Готовиться к экзаменам рыжему совершенно не хотелось, а осваивать различные заклинания с Гарри и Гермионой было здорово. Он даже начал мечтать, как они втроем после Хогвартса станут знаменитыми аврорами! Убойной командой мракоборцев! Лучшей за все времена! Но отличница была права... сначала нужно сдать экзамены... Так третий друг был тактично отодвинут в сторону, и Гарри с Гермионой остались, наконец, вдвоем...       Ей очень нравилось проводить с Гарри время. Но в чем-то профессор астрономии, увы, оказалась права. Девочка не без удовольствия подмечала все трогательные знаки того, что Гарри к ней сильно неравнодушен. Правда, Гермионе не хотелось мучить парня, однако игра в "случайные прикосновения" оказалась куда приятнее поцелуя на Черном озере. Грейнджер теперь все время чувствовала себя такой же неотразимой, как на Святочном балу, хотя ей не приходилось по нескольку часов наводить марафет. Гарри ведь и так смотрел на нее, будто она была самой красивой девчонкой в Хогвартсе.       Увы, все немного портила врожденная склонность Гермионы к анализу. Девочка хотела докопаться до логики там, где искать ее было бессмысленно. Но в этом она пошла в мать. Миссис Грейнджер была женщиной недалекой, не способной ни на самостоятельные мысли, ни на сильные чувства. Она могла только систематизировать и запоминать. Даже в стоматологии миссис Грейнджер очень быстро отошла от лечебной практики, переучившись на делопроизводителя. Собственно от матери Гермиона когда-то и услышала вычитанную в одном из дамских романов глупость о том, что люди делятся на тех, кто любит и позволяет себя любить. И, впервые столкнувшись с настоящими чувствами, отличница озадачилась самоидентификацией. По всем признакам выходило, что она, к сожалению, относилась ко второму типу...       Но, тем не менее, жизнь казалась невероятно прекрасной!       А сам Гарри в кои-то веки перестал ждать окончания этого дурацкого турнира. Ему было так хорошо с Гермионой, что большего и желать не надо. Лишь бы это не заканчивалось... Немного неудобно было только перед Роном, но в его присутствии ребята почему-то постоянно ссорились, а без Уизли и повода не находилось!       Правда, по мере приближения двадцать четвертого июня волнения усиливались. А тут еще на последнюю учебную неделю пришлись эти идиотские самостоятельные астрономические наблюдения.       Ничего романтичного в том, чтобы ночью торчать на башне под присмотром Филча, Гермиона не видела. Поэтому, вопреки своему принципу не перечить учителям, девочка и отправилась на серьезную беседу с профессором Синистрой. Она должна убедить учительницу освободить от этой ерунды Гарри Поттера, чего бы ей это ни стоило.       Однако профессор астрономии была непробиваема, хотя прежде казалась гриффиндорской отличнице вполне адекватным человеком.        Наказаны в итоге оказались все трое. Вечернее наблюдение за звездами состоялось по расписанию. Только мистер Филч неожиданно покинул замок по каким-то неотложным делам, и выйти на дежурство пришлось Синистре. Аврора предусмотрительно не мешала, сидя в самом дальнем углу и читая под люмосом. И все бы ничего, если бы вскоре на Астрономическую башню за каким-то дьяволом не заявился Снейп.       — Профессор Синистра? — наигранно удивился декан Слизерина — Можете отправляться спать. Так как мистер Филч занят сегодня моим поручением, я прослежу, чтобы Поттер и Грейнджер ненароком не сломали себе шеи.       Синистра прекрасно поняла, что сделал это бывший любовник нарочно и, конечно же, уходить отказалась. Битые полчаса они спорили, кто из них должен остаться. Ребята забросили наблюдения, изумленно наблюдая за перепалкой учителей, которые едва ли не орали друг на друга. Впрочем, вскоре подростков осадил Снейп. Разъяренный профессор зелий подошел к четверокурсникам и со злостью ткнул палочкой в их карты. Пергаменты на мгновение засветились голубым светом.       — В отличие от профессора Синистры, я не намерен торчать с вами до рассвета. У вас десять минут на окончание работы. На одиннадцатой, если вы не покинете смотровую площадку, пергаменты сгорят.       — То есть у нас даже меньше десяти минут?.. — в ужасе выпалила Гермиона (за что Гриффиндор тут же лишился баллов) и бросилась заполнять карту.       Гарри с лютой ненавистью смотрел на Снейпа. Стоило этому человеку появиться в поле зрения, парень и думать ни о чем больше не мог. Все затопляла слепая, растущая с каждым разом ненависть. Гарри даже о Гермионе забыл, которая тем временем закончила со своей картой и втихаря перешла к его записям. Негативные эмоции настолько зашкаливали, что, теряя предусмотрительность, он даже не пытался избежать зрительного контакта с легилиментом. Хотя все равно в душе не было ничего кроме злости.       Профессор зелий, напряженно пройдясь по площадке, остановился у парапета. Встретившись с Поттером взглядом, он с откровенным презрением и мерзким превосходством скривил губы. Словно именно это Северус и надеялся увидеть в сознании мальчишки: только глупость, злость и агрессию. Правда, на этот раз было кое-что еще.       Гарри догадался, что личная жизнь профессора зельеварения дала капитальную трещину. Натолкнувшись на эту мысль, слизеринский декан отвернулся. А гриффиндорец представил, как здорово бы было сейчас столкнуть Снейпа вниз... Хотя, на самом деле, Гарри не желал никому смерти.       Примерно такую же фантазию лелеяла и профессор Синистра. Правда, понимая, что в этом случае сразу же прыгнет следом.        До окончания учебного года оставалось всего ничего. Аврора не собирала вещи, но много раз представляла себе, как медленно и аккуратно складывает платья в большой красный чемодан, спускается, пересекает школьный двор и аппарирует неизвестно куда. На этом месте планы обрывались. Новую работу женщина не то что не нашла, а даже не пыталась искать. Зато придумала красивое оправдание, которое одобрила бы только Трелони: сначала следует распрощаться с Хогвартсом! Иначе на новом месте появятся якоря к этой истории. Надо дождаться июля. А там... пусть все случится так, как предначертано.