Переиграть

      Северус снова и снова прокручивал в голове разговор с Дамблдором и мысленно ругал себя последними словами. Он слишком расслабился после перемещения во времени. Думал, что здесь пока что безопасно, что он может не беспокоиться, думал, что Дамблдору можно доверять. И вот чего ему это стоило! Нарвался на Обливиэйт! «Сам виноват, — мысленно шипел сам себе Северус, — дурак». Как будто вдруг растерял весь опыт, всё прожитое время и действительно снова стал пятнадцатилетним юнцом. Нюниусом, которого Поттер мог, весело хохоча, вздёрнуть вверх ногами на глазах у толпы!       И тут разум прояснился, и он осознал окончательно: а ведь всё и правда было именно так. По спине пробежали мурашки. Северус трезвым взглядом окинул всё время, прошедшее с его перемещения в прошлое, и с каждым мелькающим в памяти событием всё больше убеждался: вот оно, вот та странность, которая преследовала его с самого ритуала. Вот оно, несоответствие, то и дело вызывавшее смутное чувство неправильности. Он и правда словно стал собой пятнадцатилетним. И действительно воспринимал себя именно так — воспоминания о будущем будто подёрнулись мутной пеленой и воспринимались не как свершившаяся часть жизни, а как подсмотренное пророчество. Что это? Ещё одно последствие ошибки в ритуале или неуказанный побочный эффект? Теперь и не узнаешь. Да и не так важно — главное сейчас удержать это понимание, не дать снова себя запутать…       А Дамблдор? Этот великий и светлый волшебник оказался не так прост, далеко не так прост. И не так справедлив, как думал Северус. Какой вообще Дамблдору прок от того, чтобы стирать память Северусу? Снейп не понимал, и это его злило. Злость эта яростным водоворотом бурлила внутри него, и Северус не смог устоять на месте: он, сам того не заметив, стал нервно ходить туда-сюда, меряя шагами расстояние от одной боковой стены коридора до другой, мысленно раз за разом проклиная себя. Как он мог быть настолько легкомысленным? Для него это непозволительная роскошь. Точно такая же, как и попытка сбросить ответственность на другого. О чём он вообще думал, когда шёл к Дамблдору? Что сможет повесить на него все проблемы, а сам жить припеваючи? Глупо. Никогда удача не была к нему настолько благосклонной.       Нужно было срочно что-то решать, чтобы не влипнуть ещё больше. Возможность сбежать сразу после окончания Хогвартса из магической Британии казалась заманчивой, но малоосуществимой: для этого нужны были деньги, которых у Северуса не было, и профессия, а обучение тоже требовало денег. В прошлом Снейп стал Мастером зелий благодаря тому, что вовремя присоединился к Волдеморту. Как раз в то время, когда он был ещё достаточно адекватен, чтобы пополнять ряды своих последователей перспективными волшебниками, а не отребьем вроде оборотней, мелких мошенников с Лютного и других таких же полусумасшедших, как и он, магов. Тогда Северус не знал, что за необходимые для возможности учиться деньги продаёт свою свободу, но в этот раз он обязательно найдёт другой выход и ни за что не повторит свою ошибку.       К тому же Северус всё ещё отчётливо помнил, сколько человек погибнет в ходе грядущей магической войны, если он будет бездействовать. Он помнил магглов и грязнокровок, которых пытали Пожиратели по приказу Волдеморта, помнил множество убитых светлых волшебников, помнил смерть Лили… Однако в войне пострадали обе стороны, не только ни в чём не повинные жители и светлые волшебники, причём от одного и того же волшебника — Волдеморта. Когда он окончательно сошёл с ума и стал раздавать приказы пытать и убивать, многие Пожиратели захотели уйти, справедливо рассудив, что совершенно неадекватный лидер принесёт немало проблем и всей магической Британии, и им самим. Тем более что его действия начинали отклоняться от изначально намеченного пути…        Большинство из них, если и презирали магглов и магглорожденных, не собирались идти на самые радикальные меры. Не столько из пацифизма, сколько из нежелания марать руки и подставлять себя и свою семью: стоит затее Волдеморта прогореть, и Пожирателям придётся нести ответственность перед судом за все совершённые преступления. И если от мелких прегрешений можно было отмахнуться, ведь деньги решали всё, то с убийствами и насилием всё было не так просто. Да и зачем? Откровенный террор только усложнял ситуацию: привлечь основное население на свою сторону он не позволял, поэтому единственный возможный способ взять власть в свои руки — с помощью силы. А это введёт страну в состояние вяло текущей партизанской войны. Никто не хотел идти на такой риск.       Именно тогда и вскрылась вся правда о метках Пожирателей, которые Тёмный Лорд придумал, вероятно, как раз для такого случая, и его попытавшиеся выйти из игры последователи в первый раз получили от него Круцио. В итоге чистокровные волшебники, фактически схваченные им в ловушку, к концу Первой магической войны или погибли от рук авроров и самого Волдеморта, или сошли с ума в Азкабане. Вышло даже забавно: они искали власть и влияние, а получили клеймо и всеобщее презрение.       Избежали тюрьмы немногие, но и их жизни нельзя было позавидовать: даже Малфои, которым их природная изворотливость помогла отделаться легче остальных, после возрождения Волдеморта получили своё в двойном размере, что лихо компенсировало их прошлую удачу. Мало того, что в их доме устроили штаб Пожирателей, так ещё и Драко заставили принять метку. Люциуса же Волдеморт не только лишил палочки под конец пребывания Северуса в том будущем, но и особенно жестоко наказывал за любой промах — фактически мстил за то, что Люциус, когда-то бывший у него в фаворе, не сделал ничего, чтобы поспособствовать его воскрешению. А уж как он отыгрался на Малфое после того, как тот упустил не только пойманного Поттера, но и остальных запертых в подземельях менора узников… Снейп обычно приносил заживляющие зелья по безмолвному приказу Волдеморта — подразумевалось, что если он не убил провинившегося, то тот ему ещё нужен, и, значит, его жизнь нужно сохранить. И каждый раз от вида прошедших через наказание Пожирателей у Северуса кровь стыла в жилах: Волдеморт знал толк в пытках. И достаточно сошёл с ума, чтобы активно пользоваться своим знанием и на магглах, и на противниках, и на подчинённых, не разбирая чужих и своих.       Если ничего не сделать, то история повторится — от этой мысли у Северуса всё внутри холодело, особенно если вспомнить о том, что он сам, собственными руками, поспособствовал такому развитию событий, когда решил рассказать обо всём Дамблдору. А чем бы всё закончилось, если бы Люциус не заметил странного поведения Снейпа? Или если бы он не стал обращать на это внимание? Ведь сокрытие такого большого отрезка времени из памяти могло в итоге довести Снейпа и до сумасшествия. Не сразу, конечно, но через пару десятков лет — точно. Если только Дамблдор не запланировал его смерть раньше.       Северус шёпотом снова пробормотал пару ругательств в свой адрес и мысленно пообещал сам себе, что не допустит повторения истории. Правда, как это сделать теперь, раз Дамблдор предпочёл Обливиэйт спасению мира, он пока не знал. Снейп остановился напротив стены, устало вздохнул и постарался успокоиться и прекратить мысленно обругивать себя. В конце концов, как ещё он мог поступить? Кто же мог знать, что Дамблдор окажется не таким уж и гуманистом? Теперь придётся ещё и разбираться с причинами его поступка, и не дать ему узнать, что заклинание было разрушено. — Дурак, — не сдержался Северус и снова пустился в самобичевание, — какой же я дурак… — Тебе не кажется, что я буду куда лучшим собеседником? Может, прекратишь болтать со стеной и поговоришь со мной немного? — вдруг послышался ехидный голос Люциуса из-за спины.       Уже успевший забыть о его присутствии Северус, выдернутый словами Люциуса из переплетений воспоминаний, обернулся и рефлекторно потянулся за волшебной палочкой, но в следующее же мгновение опомнился. Люциус иронично приподнял левую бровь. Снейп тут же понял, что к его списку проблем, которые нужно срочно решать, добавилась ещё одна. Малфой ждёт объяснений, а Северус был, в общем-то, застигнут врасплох всеми недавними событиями и совершенно не готов сейчас принимать какие-либо решения. — Чёрт, Люциус, я забыл, что… — начал было Северус, но замолчал на полуслове, сообразив вдруг, как глупо это звучит. — Что я всё ещё здесь? — сразу понял Люциус и усмехнулся. — Я вижу.       Малфой заинтересованно смотрел на Северуса в ожидании, взглядом намекая, что хочет услышать, что же такое ужасное открылось тому вместе с вернувшимися воспоминаниями. Снейп неловко кашлянул и нерешительно огляделся по сторонам, будто ища выходы из ситуации. Выкладывать всё он опасался, помня горький опыт с Дамблдором, а рассказать только часть было невозможно: одно цеплялось за другое, и, чтобы объяснить, зачем Дамблдору стирать память обычному ученику, нужно было рассказать и про путешествие из будущего. Но и лгать Люциусу Снейп не хотел. Не только из моральных убеждений, но и потому что знал, что тот хорошо знает его и сразу раскусит.       На пару секунд повисло молчание, и Северус никак не решался его нарушить, всё пытаясь придумать, как выкрутиться из ситуации так, чтобы и не соврать, но и правды не сказать. Однако на ум ничего не шло, да и сам Снейп понимал, что рассказать всё-таки придётся. Медлить его заставляло то, что ещё свежа была память о схваченном Обливиэйте от Дамблдора, человека, который был для него непоколебимым авторитетом. И раз уж даже этот светлейший волшебник не оправдал доверия Снейпа, то что мешает Люциусу поступить так же? В конце концов, он не был стеснён классическими представлениями о нравственности, и понятие справедливости было для него довольно растяжимо. Впрочем, как оказалось, и для Дамблдора оно было весьма неоднозначно.       И не соврать, и правды не сказать… Вариант был только один: не говорить ничего, но и это было практически невозможно, если Северус хотел сохранить доверие Малфоя. Снейп медлил. Он никак не мог решиться на что-нибудь, раз за разом прокручивая в голове все варианты и их последствия. Молчание длилось в общей сложности не больше минуты, но для Северуса оно показалось бесконечным. Вдруг Люциус кашлянул, привлекая к себе внимание, вероятно, на тот случай, если Северус снова забыл о его присутствии, и Снейп понял, что больше молчать нельзя. — Люциус, знаешь, — осторожно начал Северус, — возможно, это не то, что тебе стоит знать. Всё очень сложно. Я не хотел бы впутывать других…       Люциус удивлённо вскинул брови: он, кажется, не ожидал подобных слов и потому был немного растерян. Малфой с секунду помолчал и только потом заговорил, разом как-то неуловимо переменившись: вроде ничего и не изменилось, даже выражение лица оставалось точно по-прежнему удивлённо-нахмуренным, только с какой-то пеленой разочарования. — Что ж, раз ты вдруг перестал мне доверять, то я больше не стану мешать тебе самому решать свои проблемы, — устало вздохнул Люциус, неопределённо махнув рукой и, кажется, собрался уйти, благополучно забыв об этом происшествии. — Нет, здесь дело в другом, — поспешно возразил Северус — он прекрасно понимал, что Люциус уже устал от всех их недавних ссор и недомолвок, что он оскорбился таким недоверием: оно стало фактически последней каплей в чаше его терпения, и поэтому ни в коем случае нельзя оставлять всё так, как есть, — я не перестал тебе доверять. Просто мне сложно… Подобрать слова. Это всё очень странно. Ты не поверишь. — Замечательно, — с укором хмыкнул Люциус — от него всё ещё немного веяло холодом. — Значит, я, по-твоему, идиот? Если ты не забыл, только что ты избавился от Обливиэйта, который каким-то непостижимым уму образом умудрился поймать в стенах Хогвартса! Это достаточно странно, тебе не кажется? И к тому же совершенно реально, заметь. А если вспомнить, что из твоей памяти зачем-то стирали меня, то мне вдвойне стоит быть в курсе, нет?       Конечно, Малфой выглядел довольно уверенным в своих словах, но Северус считал, что Люциус просто не представлял, насколько странной и маловероятной может оказаться правда. И ничего хорошего не выйдет, если он решит, что Снейп над ним подшучивает, так что озаботиться предъявлением каких-нибудь доказательств стоило. Как вариант, можно было бы снова воспользоваться Омутом памяти — если Люциус попросит его у профессора Слагхорна, тот не откажет — но тогда нужно было бы подождать утра. Легилименцию Малфой вряд ли уже успел освоить, да и Снейп не горел желанием предоставлять кому-либо, особенно новичку в этом деле, возможность рыться в его мозгах…       И тут Северуса осенило. Книга! Можно показать Малфою книгу — она, правда, лежит в Запретной секции, но у Люциуса, как одного из лучших учеников курса и тем более старосты, должно быть разрешение на посещение — не могло не быть. — Пойдём, я покажу тебе кое-что, — Северус кивнул в направлении выхода из подземелий. — У тебя ведь есть пропуск в Запретную секцию? — Конечно, — как нечто само собой разумеющееся сказал Люциус. — Но тебе не кажется, что уже как-то поздно для визита в библиотеку? — Самое время, — хмыкнул Снейп. — Зато никого не встретим по пути.       В библиотеке действительно уже было пусто — только библиотекарь, флегматичная старая дама, сидела за своим столом и читала какую-то книгу, то и дело поглядывая на часы. Имени её Северус не помнил: в конце концов, она работала здесь совсем недолго, всего пару месяцев, и то только потому, что Дамблдор уговорил её на это, пока не найдёт замену внезапно скончавшемуся прошлому библиотекарю. Причём, судя по всему, сама женщина соглашаться вовсе не хотела.       Скучная работа, вынужденное контактирование со школьниками раздражали её, и никто никогда не видел её в добром расположении духа: всегда только безразличный ко всему усталый взгляд и безэмоциональное выражение исчерченного морщинами лица. Только изредка брови её хмурились, выдавая её раздражение. — Добрый вечер, мэм, — негромко обратился к ней Люциус, остановившийся напротив неё по другую сторону стола, и, дождавшись, пока она поднимет на него глаза, пояснил цель своего визита, — нам необходимо посетить Запретную секцию библиотеки, если это возможно. — Уже поздно, — равнодушно заметила библиотекарь, снова глянув на часы, — для чтения книг, вам так не кажется? Библиотека закроется уже меньше чем через час. Приходите завтра. — Уверяю, это не займёт много времени, — настойчиво, но при этом совершенно безэмоционально, не позволяя себе ничего лишнего в интонациях, возразил Люциус. Благодаря этому ледяному спокойствию становилось предельно ясно, что все его «если возможно» и «уверяю» были лишь формальностями, и по его тону — пусть и исключительно вежливому — было понятно, что он не просил, а ставил ультиматум.       Женщина раздражённо поджала губы. По взгляду её, даже вдруг потерявшему мутную пелену безразличия, было нетрудно догадаться, какого мнения она о самоуверенных отпрысках чистокровных семей и особенно об одном из них, который прямо сейчас стоял перед ней. Но она ещё раз бросила беглый взгляд на часы, затем на Люциуса и, очевидно, решив не портить вечер спорами, ведь к тому же по правилам она должна была пропустить ученика, раз время закрытия библиотеки ещё не наступило, нехотя вручила ему ключ, даже не спросив имени — вероятно, он был частым гостем здесь. — У вас есть полчаса, и попрошу не задерживаться. Ровно в десять я закрою дверь, независимо от того, выйдете вы уже или ещё нет, — предупредила женщина. — Конечно, — всё тем же холодно-спокойным тоном ответил Люциус и, жестом указав Северусу идти за ним, направился ко входу в Запретную секцию. — А ваш друг пойдёт с вами, мистер Малфой? — вдруг спросила библиотекарь, строго нахмурившись, когда Снейп и Малфой уже почти вышли из её зоны видимости. — Я могу за него поручиться, — обернувшись, чтобы уверенно взглянуть на неё, неспешно ответил Люциус. С секунду она недовольно смотрела на Северуса, но затем шумно выдохнула с раздражением и кивнула, а затем снова опустила взгляд в книгу.       В последнее перед перемещением в прошлое время Северус проводил большую часть своего дня в библиотеке, ища спасения, и потому знал здесь каждый поворот, каждую стену, каждую полку, так что теперь он шёл вперёд, на шаг впереди Люциуса, уверенно лавируя между стеллажами с пыльными старыми книгами. — Ты ведь не бывал здесь раньше? — вполголоса произнёс Малфой скорее утвердительно, чем вопросительно — он заметил, что Северус как будто бы хорошо знает, куда идти, хотя и не был здесь ни разу. — Ты прав. Ещё не был, но, — Северус усмехнулся получившемуся каламбуру, — уже был.       Северус точно помнил, где стоит нужная книга: поворот влево, пятый шкаф, третья снизу полка, ближе к левому краю. Он стряхнул пыль с корешков книг в нужном месте и быстро пробежался взглядом по названиям в поисках нужной книги. Тут же он недоумённо нахмурился: её не было. Совсем. Но ведь он не мог ошибиться! И вдруг Снейп вспомнил про разницу во времени: вероятно, книгу ещё не поставили туда, откуда её брал он сам, и сейчас она ещё стоит в другом месте. Может, на другой полке, а, может, на другом конце Земного шара — в конце концов, её могли ещё просто не принести в Хогвартс.       Разочарование неприятной волной прокатилось по нервам Северуса, и он шумно выдохнул, но тут же опомнился: рано отчаиваться, книга может всё-таки быть где-то здесь. Он бегло оглядел ближайшие шкафы, и вдруг на соседней полке увидел знакомый запылённый корешок книги. Вот она! Снейп рванулся к ней и аккуратно стёр пыль с названия, гласившего: «Магия, время и пространство». С облегчением вздохнув, Снейп бережно вытащил книгу из плотных рядов её коллег, раскрыл и принялся искать нужную страницу. — Люциус? — позвал он, когда раскрыл нужный разворот. — Вот, посмотри.        Малфой, всё это время стоявший в паре шагов от него и заинтересованно следивший за его действиями, подошёл ближе, взял книгу из рук Северуса и сперва обратил внимание на заголовок. — Перемещение во времени? — он удивлённо взглянул на Северуса. — Да, — кивнул Снейп и стряхнул тонкий слой пыли с пожелтевшей от времени страницы. — Прочти описание ритуала. — Перемещение в прошлое… В своё тело… Переломный момент, — вполголоса зачитывал основные моменты вслух Люциус, бегая взглядом по строчкам. Дойдя до середины, он замолк и поднял глаза на Северуса, задумчиво повторив его недавние слова, — «Ещё не был, но уже был». Ты хочешь сказать, что ты… Что ты в будущем выполнил этот ритуал и попал в прошлое? То есть в это время?       Он выглядел озадаченным, но в то же время было видно, что что-то подобное уже приходило ему на ум, а теперь все кусочки паззла в его голове начали складываться, и между странными событиями последнего времени появилась причинно-следственная связь. Снейп медленно кивнул, внимательно следя за реакцией Люциуса: тот замер — анализировал ситуацию. — Сколько тебе лет? — вдруг спросил Малфой, серьёзно глядя прямо в глаза Снейпу. — Тридцать семь, — ответил он, на секунду отведя взгляд.       Ненадолго повисла тишина. Люциус напряжённо думал, переводя взгляд то на книгу, то на Северуса, то к выходу. Снейп понимал, что должен дать ему пару минут, чтобы он мог осмыслить всё и был более-менее готов услышать остальное. — Что ж, — задумчиво протянул Малфой, прервав молчание, — вряд ли ты стал идти на такой, — он кивнул на книгу, — риск без достойной того причины… Верно? — Да, — согласился Северус. Перед его глазами за секунду мелькнули самые жуткие события того будущего, откуда он сбежал, и он непроизвольно передёрнул плечом, будто пытаясь от них отмахнуться, — причина была. — Всё настолько плохо? — мрачно осведомился Люциус — кажется, у него была пара догадок на этот счёт.       Теперь уже вариантов нет — остаётся только рассказать всё, как есть. Северус криво усмехнулся и утвердительно кивнул на заданный вопрос, соображая, с чего бы начать. — Нужно будет попросить у профессора Слагхорна Омут памяти завтра, я покажу некоторые воспоминания… — пробормотал Снейп и, секунду промедлив, начал рассказывать. — В том будущем мало хорошего. Не уверен, знаешь ли ты уже что-нибудь про Тома Реддла? Или, как он сам себя назвал, Лорда Волдеморта? — Немного, — уклончиво ответил Люциус, по выражению лица его было понятно, что тема эта ему не особо нравится. — Он хочет изменить политику по отношению к грязнокровкам и избавиться от Статута секретности. — И у него есть сторонники, Пожиратели Смерти. Сейчас это некоторые способные волшебники и многие чистокровные семьи. — продолжил Северус. Люциус нехотя кивнул, показывая, что знает об этом. — В будущем он перейдёт к более активным действиям. Убийства магглов, грязнокровок… Он фактически развяжет войну. — Что? — обескураженно переспросил Малфой.       Он, видимо, сразу догадался, что Снейп неспроста упомянул Реддла, и был не слишком сильно удивлён, но, кажется, до последнего не хотел в это верить. — Как такое возможно? Насколько я знаю, он не собирался действовать так радикально. Да даже… Даже если бы он внезапно поменял мнение, неужели чистокровные семьи поддержали его в этом? — обеспокоенно произнёс Малфой, еле удерживаясь от того, чтобы не начать нервно ходить кругами.       Выражение лица Малфоя оставалось непроницаемым, только взгляд бегал из стороны в сторону — Люциус судорожно прикидывал что-то, думал, и по его взволнованности Северус мог сделать вывод, что тот уже замешан в этом деле гораздо больше, чем хотелось бы. — У них не было выбора, — вздохнул Снейп, прикидывая, насколько всё серьёзно. — Метки Пожирателей Смерти оказались с секретом. — С секретом? — повторил Люциус, а затем устремил взгляд на Северуса. — Мордред… Что ты имеешь в виду? Они подавляют волю? — Не совсем, — покачал головой Снейп. — Скорее, служат нитью, связывающей самого Тёмного Лорда и Пожирателя. Связь, естественно, односторонняя. Волдеморт вызывал к себе Пожирателей через неё: она причиняла боль, нарастающую во времени, терпеть это подолгу просто невозможно и чревато сумасшествием, приходится аппарировать к нему. Сам понимаешь, всем, кто не желал умереть, приходилось подчиняться.       Стоило Северусу сказать это, как Люциус тихо прошипел что-то неразборчивое и, обречённо вздохнув, каким-то знакомым жестом потёр левое предплечье. Снейп тут же почти что с ужасом узнал этот жест. «Только не это» — мелькнуло в мыслях Северуса, он на секунду опешил, но сразу взял себя в руки и тут же шагнул ближе к Малфою. Пока тот не успел отреагировать, Снейп поймал его левое запястье и одним резким движением поднял левый рукав до локтя: на бледной коже Люциуса чернела отвратительная метка Пожирателя Смерти. Сердце Северуса сразу же ухнуло куда-то вниз: он ведь так надеялся, что до этого не дойдёт!       Ошарашенный таким вмешательством в личное пространство Люциус наконец вышел из оцепенения. Он резко выдернул руку из хватки длинных пальцев Снейпа и, опустив взгляд на метку, замер, будто забыв, что нужно вернуть рукав в его изначальное состояние. Повисла давящая тишина. — Давно она у тебя? — после пары минут молчания спросил Северус. — С третьего курса, — негромко ответил Малфой, наклонив голову влево, не отрывая при этом взгляда от метки, будто пытаясь рассмотреть её лучше. — Отец стал Пожирателем одним из первых, и в качестве гарантии верности идеям предложил и меня сделать одним из них. Когда я приехал на Рождественские каникулы, он сказал мне, что Тёмный Лорд с нашей помощью сможет сделать так, чтобы волшебникам больше не пришлось прятаться, как крысам, от магглов. И мне поставили метку.       Люциус неопределённо пожал плечами. Он растерянно смотрел куда-то даже мимо метки, в никуда, и о чём-то думал. Малфой настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как сильно — вероятно, останутся синяки — впился пальцами правой руки в своё левое предплечье, будто пытаясь соскрести с него чёрный знак. Снейп молча смотрел на Люциуса. Сколько ему сейчас лет? Пятнадцать? Шестнадцать? В любом случае он был ещё очень молод, больше чем в два раза младше самого Северуса. Наверняка это ужасно пугает — в самом начале своей жизни узнать, что весь её остаток будешь вынужден пресмыкаться перед неадекватным садистом-волшебником без малейшей возможности спастись. Северус тяжело вздохнул и мягко разжал пальцы Малфоя, отнимая их от предплечья. Люциус рассеянно взглянул на него, а поняв, в чём дело, пришёл в себя и, наконец, быстрым движением опустил рукав. — Её же можно как-то снять? Свести? — тихо спросил он, сам не веря в эту возможность. — …Вырезать? — Не думаю, — покачал головой Снейп. — Слишком много времени прошло. Вот если бы это был хотя бы год… То попробовать можно было. А так… — Может… Может, директор Дамблдор сможет её убрать? — Люциус посмотрел на Северуса, и в глазах его тот увидел еле различимую искорку отчаяния.       Дамблдор. Снейп тут же подумал об Обливиэйте и прочих сопутствующих ему событиях, которые будто сместились на второй план, когда вдруг вскрылось, что Люциус уже получил метку. Сразу вдруг почему-то Северус вспомнил, что в том будущем Малфой присоединился к Пожирателям года через два после окончания Хогвартса, а если вспомнить, что здесь он младше на шесть лет… То получается, что и в этой, и в той реальности это произошло примерно в один год. История стремится к повторению. Старательно обтекает внезапно упавший в неё камень, корректирующий течение, и старается вернуться в прежнее русло.       Эта мысль как будто даже обожгла Северуса: он отчаянно не хотел верить в неизбежность судьбы. — Даже если и может, — вздохнул Снейп, — он не станет этого делать. К слову, именно он и наградил меня Обливиэйтом. — Что? — удивился Люциус. — Зачем ему это? — Я и сам пока не разобрался, — пожал плечами Северус. — Я рассказал ему о будущем в надежде, что он справится с Волдемортом сам, пока это возможно… А он стёр все мои воспоминания до момента, соответствующего сегодняшнему дню в моём изначальном прошлом. Не понимаю, зачем Дамблдору всё так усложнять, если можно было просто уничтожить крестражи Волдеморта — вещи с запечатанными осколками его души — до того, как он наберёт силы… Тогда вся эта история закончилась бы, не начавшись.       На пару коротких мгновений повисла вязкая тишина: Северус не знал, что ещё сказать, а Люциус не находил, что ответить. Вдруг Малфой нахмурился, будто неожиданно понял что-то важное. — И ты знаешь, где находятся эти крестражи? — задумчиво протянул он. — В смысле, сейчас, а не в будущем? — Что? — пробормотал Снейп, пытаясь вникнуть в смысл, и тут его осенило — он забыл, снова забыл про проклятую разницу во времени. Ведь Волдеморт не хранил все крестражи каждый в одном определённом месте: почти наверняка до того, чтобы найти окончательное укрытие крестражу, он временно держал его в другом месте, а некоторые мог даже ещё не создать. И как понять, где теперь крестраж? — Чёрт! Дамблдор сразу это понял, взвесил всё и… Решил оставить, как есть. Потому и накинул в спешке Обливиэйт, пока кто-то ещё не узнал о будущем, чтобы не возникло эффекта бабочки, Мордред!       Северус с досадой прошипел ещё какое-то особенно затейливое ругательство себе под нос — ну как, как он сразу не догадался? Это ведь лежало на поверхности! Снейп устало потёр переносицу. В любом случае уже поздно сокрушаться: то, что случилось, уже случилось. Теперь можно только разбираться с последствиями. Например, искать способ досрочно устранить Волдеморта и изображать перед Дамблдором стандартную жертву Обливиэйта. Занятие малоприятное, конечно, но для выживания необходимое.       Проблем теперь было даже больше, чем в первое время после перемещения во времени, и по-прежнему оставались те, что решить пока было невозможно… Неожиданно Северус нахмурился — ему вдруг показалось, что он снова что-то упускает. Что-то крайне очевидное и необычайно срочное.