Суицид веры

День альфы выдался сложным и заваленным работой. Обилие рапортов с кучей ошибок раздражало, но больше всего бесили сотрудники, которым приходилось объяснять все чуть ли не в сотый раз. «Чем они занимались в академии?» — подумалось ему, но ответ он знал. Вырвавшись хоть на какую-то свободу, новоиспеченные полицейские теряли голову и окунались в различные отношения и кутежи. В полицейской академии Сан-Франциско сильно не разгуляешься — строгие порядки и комендантский час применим ко всем, а все учащиеся живут в разных общежитиях, разделенных по половой принадлежности, и не имеют даже смежных занятий. Альф, омег и бет учили практически одним и тем же азам, но после второго курса подготовка разительно отличалась. На это и был упор. Альфы — грубая сила и холодный расчет, беты — активная мозговая деятельность и, можно сказать, дрессировка на реактивные и безошибочные решения, а омеги — стальная выдержка. Зачем это омегам? Все очень просто. По своей сути они мягкотелы и слишком близко все принимают к сердцу, что и стараются из них «вытравить». Исключением служили гаммы. Их было минимальное количество, но это не отменяло того, что их приходилось учить всему и в такие же сроки как остальных. Вальтер тяжело вздохнул. Из его омеги вытворили полное чудовище. Их отношения длились уже около трех лет. Когда они познакомились, Мишель Харрис только-только окончил академию и казался неприступной крепостью. Он пришел стажером и его, ожидаемо, приставили к Пирсу, как к заместителю начальника. На тот момент альфе стукнуло едва ли двадцать пять, а он уже так высоко забрался. Все дело было в том, что он всю жизнь шел к этой цели. Его отец — Рейнольд Пирс занимал должность главы департамента и уж с малых лет Вальтер мечтал, что он будет таким же взрослым альфой, который будет ловить плохих парней и делать жизнь мирных граждан безопаснее. Наивные детские мечты. Вальтер всю жизнь упорно учился и сам себя наказывал, если получал что-то ниже пятерки по любому предмету. Изначально лишал себя сладкого и проводил весь вечер за учебниками, охватывая недостающие аспекты и подтягивая тему до безупречного знания. Позже стал исключать прогулки с друзьями, ну, а когда был в старшей школе, рефлекторно уже не совершал ошибок, предварительно изучая учебники и методические пособия. Митчелл — амаи альфы, очень сильно переживал по этому поводу, но Вальтер категорически отказывался воспринимать какие-либо логические доводы на этот счет. У него была цель, и он к ней шел. Было совершенно неудивительно, что в академии он был одним из лучших, и уже после третьего курса его отправляли на различные стажировки, чтобы парень набирался опыта, а протекция отца помогла начать карьеру еще на ступень выше, чем остальные. Хреново пользоваться своим положением, но Рейнольд никого и никогда не спрашивал, решительно принимая все решения самостоятельно. «Теперь это твоя головная боль», — с недовольным лицом хмыкнул омега из отдела кадров, приставив к нему Мишеля. Золотисто-русые, слегка вьющиеся волосы были растрепаны и обрамляли по краям строгое и горделивое лицо, спускаясь до лопаток. Голубые глаза казались льдинками, но только по холодности, — он с интересом осматривал альфу, и в них плескалась жизнь. Вальтер бесшумно, но глубоко втянул воздух, отмечая, что от Мишеля пахнет ванилью, что по логике вещей должно отторгать, ведь запах слишком приторный и сладкий, но Пирса он привлекал и не хотел оставлять равнодушным. Вопреки всему, омега вызывал головную боль только первые две недели, а после того, как Вальтер начал проявлять знаки внимания, начал успокаиваться и становится покладистее, но близко к себе не подпускал. Пирсу нравился такой тип омег: строгие, знающие себе цену и гордые. Характер у него был средней паршивости, но постепенно сглаживался и, когда Вальтер увидел его улыбку, то понял, что окончательно пропал. Мишель казался слишком милым, и его лицо принимало счастливый вид, принимая очередное ухаживание альфы. После первой проведенной ночи вместе, Харрис и вовсе стал словно шелковый, готовя для Пирса и нежась в его объятиях, подставляясь под поцелуи и страстно отвечая на них. В стремительно развивавшихся отношениях они очень быстро съехались, и, казалось, были безмерно счастливы. А через два года Вальтер сделал ему предложение, на что омега восторженно вскрикнул и кинулся на шею альфе, отвечая пылким согласием. Это была их своеобразная идиллия. Которая в последние полгода куда-то запропастилась, делая Мишеля истеричным, нервным и взбалмошным. На любые предложения Вальтера он отвечал дерзко и зло, а если что-то было не по его или он ревновал, то и вовсе закатывал грандиозный скандал вплоть до битья посуды. Альфа до сих пор не понимал, почему стальная выдержка ушла настолько далеко, что омега не прекращал быть через-чур эмоциональным даже на работе, чего быть и вовсе не должно. В глубине души, он все же надеялся, что нежный, ласковый и отзывчивый Мишель вернется и лишь из-за этого не расторгал помолвку. Но с каждым месяцем надежда уходила все дальше, а желание расстаться наступало ближе. Вальтер отогнал воспоминания, предпочитая не портить настроение окончательно, и глянул на часы. Нужно было съездить домой, а после, надев парадную форму, отправляться на Рождественский прием в мэрию. Изначально его эта перспектива не радовала, но когда он понял, что проведет вечер без своего омеги, то слегка приободрился. Хотя, не исключено, что когда он вернется домой, то его будет ждать очередной приступ ревности, который выльется в непонятно что. Альфе не нравились его аккуратно уложенные волосы. Руки так и чесались растрепать челку и стать нормальным человеком, а не вот этим вот зализанным примерным начальником. Темно-синяя парадная форма отлично смотрелась на нем как влитая. Он чувствовал себя уверенно. Этот прием казался дико скучным и занудным, нагоняя тоску. Альфе абсолютно было нечем заняться. Он слонялся из угла в угол, здороваясь со всеми и постоянно улыбаясь, от чего уже начало сводить челюсти. В какой-то момент, совсем отчаявшись и засобиравшись домой, он стоял возле лестницы, ведущей на второй этаж, и почувствовал притягательный аромат. Он определенно принадлежал омеге. Запах был чистым, завораживающим и вызвал стаю мурашек вдоль позвоночника и желание сию же секунду присвоить омежку, который пах мандаринами, вызывая светлые воспоминания из детства. Глубоко и жадно втянув запах, Вальтер увидел, что в самый незаметный угол забрел брюнет с очень неплохой фигуркой. Это уже был плюс. Ему нравились омежки-брюнеты, от чего даже Мишель перекрасился. Пирс решительным шагом направился в сторону заинтересовавшего его омеги, натянув улыбку, на этот раз искреннюю и лучезарную. Этот запах пробирал до души и заставлял радоваться уже тому, что можно его вдыхать. — Добрый вечер, — Пирс встал всего в паре шагов от желанного объекта наслаждаясь запахом и имея возможность рассмотреть его вблизи. Черные, смольные волосы были уложены на одну сторону лица, не скрывая его. Фигурные слегка пухловатые губы приоткрылись, а прямой, чуть-чуть вздернутый нос вдыхал запах альфы. Но самым интересным в его внешности были глаза: правый был ярко-зеленым, а левый синим. Это привлекло. Очень даже подкупило в сочетании с приятным ароматом. Из-за того, что шея была скрыта воротником рубашки, наличие метки рассмотреть не удалось, но чистейший запах говорил о том, что у омеги мало того что метки нет, так еще и партнер отсутствует. Это порадовало. — Вальтер Пирс, — представился он, взяв в свою руку тонкую и изящную кисть омеги, целуя ее тыльную сторону. — Карл Шеринг, — улыбнувшись уголками губ, ответил омега своим нежным, слегка хриплым голосом. По его взгляду было сложно прочитать приятно ему это знакомство или нет, но на уровне инстинктов Вальтер уже был готов утащить Карла в пещеру и сию же секунду присвоить, настолько он был притягателен. — Очень приятно. — Взаимно, — Пирс не мог оторвать взгляда от него. Он приковывал. Забирал разум, оставляя голову пустой и запуская туда отголоски ветра. Они разговорились, после чего Пирс понял, что он полный идиот. Как можно было не узнать актера, который играл одну из главных ролей в его любимом фильме «Притяжение»? Ну совсем кретином нужно быть! Карл не препятствовал их общению, наоборот, охотно его поддерживая. Поэтому этот унылый вечер становился все приятнее и приятнее. Карл улыбался, пленя своей улыбкой и милой ямочкой на правой щеке, а слегка длинноватые клыки притягивали взгляд не хуже чем гетерохрония. Омега смущенно заправлял прядь волос за ухо, и Пирс чувствовал себя подростком, который искал любые точки соприкосновения с омежкой, который понравился, откровенно говоря, заводив разговор на полнейше бредовые темы. Даже о рыбах поговорили. — Прости, — Карл облизал пересохшие губы, — мне уже нужно идти. — Конечно, — разочарованно выдохнул альфа. — Можно тебя проводить? — решил уточнить он. Вальтер решил, что даже если омега ему откажет, то он все равно проводит. Пирс не собирался отпускать Карла, ни при каких обстоятельствах. В его голове появилась догадка о том, что Шеринг его истинный. И он собирался это проверить в самое ближайшее время. Он был уверен, что Карл тоже ощущает это притяжение, и не будет сопротивляться. — Почему бы и нет? — подмигнул Карл и направился на выход. Возможно, вечер только начинается, но дома определенно будет не все так гладко, и отличное настроение улетучится, как только Вальтер появится на пороге своего дома.