Одни сплошные попаданцы

      В день матча по квиддичу Гарри сильно нервничал. И дело было не только в том, что это был его первый матч. Ему было не по себе от того, что Квиррелл попытается его убить.        — Не дрейфь, Гарри, — успокаивал его Крош. — Мы с Ёжиком тебя поймаем если что. А Волк и все остальные позаботятся о Квиррелле.       Но это успокаивало слабо.       В это же время Волк и Гена прятались под трибуной, где сидели преподаватели. У них было двустороннее зеркало, наподобие того что в книге подарил Гарри Сириус. Изготовить его помог Лосяш, думая, что дети просто хотят овладеть Протеевыми чарами.        — Внучка, что там? — спросил Волк, смотря в зеркало.        — Квиррелл на самом первом ряду, четвертое место слева, — сообщила девушка.       Гена посветил себе палочкой и провел в уме несложный расчет.        — Значит здесь, — сказал он, указав палочкой на место под одной из скамеек. — Именно сюда направишь заклинание.        — Хорошо, — сказал Волк. — Только знаете, мне что-то не по себе.       Гена и Внучка вопросительно посмотрели на Волка.        — В школе ведь куча попаденцев, — объяснил он. — И среди них наверняка есть те, кто знает канон. А значит, захотел бы помешать Квирреллу.       Гена осмотрелся.        — Но здесь никого нет, — сказал он. — Разве что использовались дезилюминационные чары. Но они очень сложны.        — Мелисса бы смогла спрятаться, — ответила Внучка. — Она специалист по скрытому проникновению.        — Так это в играх, — возразил Гена. — Здесь она спрятаться бы не смогла. Хотя если бы она попала в кого-то из учителей…        — Необязательно.       Волк и Гена обернулись и увидели перед собой девочку, в которой Волк узнал Пэнси Паркинсон.        — А ты что здесь забыла?! — с вызовом спросил Волк, но Мелисса не обратила на это внимание.        — Вам о чём-нибудь говорят следующие имена, — сказала девушка, — «Лучшие Вирт-игры», Ксенобайт, Банзай…       Она хотела назвать ещё, но по выражению лиц Волка и Гены поняла, что они знакомы.        — Я — Мелисса, — сказала девушка.       Внучка сначала было обрадовалась, но потом решила подстраховаться.        — Направь зеркало на неё, — попросила она.       Волк выполнил просьбу девушки.        — Кто попросил вас поработать на журнал? — спросила Внучка.        — Морфеус, — ответила Мелисса.        — А как называлась первая игра, о которой мы вместе с тобой делали репортаж?        — «Тридевятое царство», — последовал ответ.        — Мелисса, как же я рада, что ты тоже попала в этот мир, — почти закричала Внучка.        — Не только я, — ответила Мелисса. — Тут все наши. Плюс ещё Валентин Поликарпович. Представляешь, прямо в Снейпа угодил.        — Ой, не может быть!       Девушки поговорили ещё немного, но в итоге их прервал Волк.        — И всё же, что вы здесь делаете? — спросил он.        — Собираюсь не дать Квирреллу сбросить Гарри с метлы, — последовал ответ. — У меня есть перуанский Порошок мгновенной тьмы. Я собиралась распылить его над трибуной, когда мне дадут сигнал.        — Мы тоже, — сказал Внучка. — Я нашла одно интересное заклинание. Мы его на сидении Квиррелла используем. Оно делает так, что из предмета начинает валить густой дым. Он как минимум отвлечет профессора.       Мелисса представила себе, как это будет выглядеть со стороны. Воображение невольно добавило соответствующий звук. Девушка улыбнулась.        — А дым не пойдет на вас? — спросила она.        — Нет, — ответил Волк. — Я сто раз пробовал это заклинание. Дым всегда шел с противоположной стороны.       Попаданцы поговорили ещё немного, и вдруг Мелисса схватилась за браслет на запястье.        — Квиррелл начал колдовать, — сказала девушка. — Действуйте.       Волк направил палочку в то место, куда указал Гена и произнес заклинание. Но в конце внезапно чихнул.       Раздался громкий треск. Мелисса, быстро сообразив в чем дело, наколдовала заклинание замедления падения. А затем использовала перуанский Порошок мгновенной тьмы, чтобы никто из учителей не узнал, что явилось причиной падения. После этого она увела Волка и Гену из-под трибуны. Как она умудрилась видеть в темноте, ни Волк, ни Гена так и не узнали. Они успели выбраться из-под трибуны, когда услышали звуки падающих тел, ругань, в том числе и Квиррелла, и фразу «Ну я же соскальзываю». По голосу Волк понял, что её сказала Чарити Бербидж, преподавательница магловедения.        — Ещё одна попаданка, — тихо произнес он.

***

      Всё закончилось благополучно — Гарри поймал снитч и нисколько не пострадал. После окончания матча тестеры, Валентин Поликарпович, Гарри и большинство знакомых Внучке попаданцев собралось в одном их классов. Девушка представила две группы друг другу и кратко рассказала о жизни за последние месяцы.        — Вы зря рассказали учителям о себе, — сказал Валентин Поликарпович. — Теперь директор знает, что вы попаданцы.        — И что в этом плохого? — спросил Ёжик.        — Внучка, тебе знаком термин «Дамбигад»? — спросил Ксенобайт.        — Знаком, но я с ним не согласна, — ответила девушка.       Гарри и его друзья вопросительно на них посмотрели.        — В книгах есть ряд нестыковок, — объяснил программист. — Но большинство из них хорошо объясняются, если предположить, что Дамблдор ведёт сложную многоходовую игру, рассчитанную на несколько лет. Один из подтипов этой теории и есть «Дамбигад».        — Хм, это действительно кое-что объясняет, — задумчиво сказал Волк.        — И что же? — спросил Гарри.        — Например, то, что он оставил тебя у тётки, которая тебя недолюбливает, — за Волка ответил Ксенобайт. — И он знал, как к тебе относятся Дурсли. Миссис Фигг — человек Дамблдора. Правда, она сквиб.        — Вообще-то Дурсли на людях старались не проявлять негативного отношения ко мне, — сказал Гарри.        — Но твоя одежда, — заметил Ксенобайт. — Нельзя было не заметить, что ты носишь обноски.       Гарри задумался, а программист посмотрел на Дружка.        — Кстати Дамблдор в своей Большой игре использовал и Уизли, — сказал Ксенобайт. — Скажи, семья Рона всегда так шумит на вокзале? А Молли всегда интересуется номером платформы?       Дружок задумался.        — Гвоздь мне в кеды, — сказал он. — Согласно памяти Рона такого не было.       Затем рассказал о разговоре с директором.        — Вот, — программист поднял палец вверх. — Дамблдору нужно было, чтобы Гарри подружился с Уизли, которые являются его людьми. К тому же он хотел, чтобы Гарри попал на Гриффиндор. А Рон — стопроцентный гриффиндорец и легко бы сагитировал поступать на нужный факультет.        — Так вот почему вы тогда пытались склонить Гарри на Слизерин! — сказал Дружок.        — Именно, — подтвердил Ксенобайт. — Только вот все равно ничего не вышло.        — Я не хотел учиться там же где убийца моих родителей, — объяснил Гарри, — и попросил шляпу не отправлять меня туда.        — Понятно, — сказал программист. Затем он продолжил приводить аргументы в пользу того, что директору нельзя было доверять. Внучка пыталась их оспорить, но выходило неубедительно.        — И наконец, — сказал Ксенобайт, — из тебя, Гарри, планировалось сделать не просто героя, а того кто пожертвует собой.        — Ксен, не надо…– начала было Внучка, но остановилась.        — Внучка, а ведь ты знаешь, что хочет сказать Ксенобайт, — заметила Симка. — Ты читала все книги!        — Да, — призналась девушка. — Просто начиная с четвертой части, они уже перестают походить на сказку. И в них начинают погибать положительные персонажи: Седрик, Сириус, Добби, Букля, Фред. Даже сам Дамблдор погибнет.        — Стоп, — Крош поднял руку. — Когда и как должен был умереть Фред?        — В конце седьмой книги, во время битвы за Хогвартс, — ответил Махмуд.        — Погодите, — сказал Гарри. — Выходит, меня должны убить?        — Да, — ответил Ксенобайт, — но ты отделаешься клинической смертью.

***

      Спустя какое-то время Гарри сидел один в пустом классе. Он узнал содержание всех книг, и ему очень хотелось побыть одному. Попаданцы решили его не тревожить.       На одной из его стен висела картина с волшебницей, демонстрирующей как правильно совершать движения палочкой. Через некоторое время в нее вошел Малыш.        — Привет, Гарри, — сказал он. — Ты чего здесь сидишь один?       Малыш не присутствовал на встрече с тестерами. Поэтому не знал причины плохого настроения Гарри.        — Понимаешь, мы встретили ещё попаданцев, и они рассказали, что будет в других книгах.       Затем кратко описал то, что узнал.        — А что плохого в том, чтобы быть героем? — спросил Малыш.        — Плохо то, что я этого не хочу! К тому же из-за Дамблдора мне пришлось десять лет жить с Дурслями. А дальше, согласно книгам, погибнет много людей.        — Нет, — возразил Малыш. — Дедушка Дамблдор наверняка хотел как лучше. Вот я, например, как-то чтобы помирить сестричек устроил в квартире потоп. Только оказалось зря: они к тому времени уже помирились, а когда увидели, что я натворил — снова рассорились.       Гарри улыбнулся.        — А когда тебе предстоит умереть? — спросил Малыш. Гарри рассказал ему, что он — крестраж, что ему нужно будет принести себя в жертву, и что причина того, что он не умрет, описанная в книге, ставится под сомнение. Кроме того, попаданцы не нашли способов уничтожения живых крестражей без убийства.        — Чуть меньше чем через семь лет, — ответил Гарри.        — Семь лет это очень долго, — сказал Малыш. — За семь лет сдохнет или осёл, или король, или Ходжа Насредин. Или же Гена, что-нибудь придумает. Он у нас очень умный.       Гарри вопросительно посмотрел на него. И Малыш рассказал известную историю.       Они поговорили ещё какое-то время, а затем Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора. За семь лет действительно может произойти всякое. Особенно с учетом того, что он теперь знает канон и может рассчитывать на помощь попаданцев.

***

      Дамблдор ходил взад и вперед по своему кабинету. Всё-таки очень плохо обладать неполной информацией. Кто же знал, что Квиррелл попытается сбросить Гарри с метлы именно на этом матче? Только попаданцы. Хорошо, что Сириуса не отпустили из больницы на матч, хотя он очень хотел посмотреть на игру своего крестника, а то пришлось бы разбираться с ним. Но не это было главной причиной беспокойства директора. Главное было то, что Гарри узнал о существенном влиянии на его жизнь Дамблдора. Теперь план придется существенно корректировать.       На следующий день директор вызвал Поттера к себе.        — Гарри, ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он.        — Нет, профессор, — ответил мальчик, стараясь не смотреть профессору в глаза. — Мне нечего вам сказать.        — Что ж в таком случае возьми вот это, — Дамблдор протянул мальчику сверток. — Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Я хотел вернуть ее тебе в Рождество, но потом подумал, зачем ждать.