stay with me

      Субботнее утро было пасмурным, небо не давало надежды на свет.       На улице прохладно, земля ещё влажная после вчерашнего дождя. Дует холодный ветер, который безжалостно треплет сухие густые пряди Ким Чондэ, пробирается через тонкую ткань весенней толстовки и проходит жестокой волной по всему телу, одновременно утешая разбитое на тысячу осколков сердце. Свежие белые розы крепко спят на могиле, иногда вздрагивая от сильного ветра, и в чувства Чондэ приходит только тогда, когда маленькая ладонь семилетнего мальчика сильно сжимает его собственную.  — Папа, нам пора, — тихо, чтобы не беспокоить это громкое молчание между умершим и своим родителем, говорит Сехун. Ему, как бы стыдно не было признаться, становится плохо от этого места. И если бы не ветер, легко играющий на кладбище, то он уже давно бы заплакал. А сейчас маленький альфа только прижимается к своему папе и прячет лицо у него на животе, всем своим видом показывая, что ему правда неуютно здесь, в месте, на котором ещё неделю назад похоронили его дедушку рядом с давно уже спящим мужем.       У омеги взгляд безжизненный, когда он опускает глаза на своего сына и громко вздыхает. Слёз нет, они уже давно высохли, только пустота. Такая сдавливающая изнутри пустота. А думал — будет легче, ведь после потери отца казалось, что нет боли сильнее этой. И, когда неделю назад умер папа, Чондэ разбился. Это слишком. Жизнь слишком жестока с ним. Единственное, что ещё связывает его с реальностью, это Сехун. Поэтому Ким, не долго думая, опускается на корточки и крепко обнимает своего сына, цепляется за свой последний шанс, за шанс выжить, выйти из этой темноты.       Возвращаются они домой медленно, молча гуляя по одиноким улицам. Чондэ правда рад, что у него такой понимающий сын. Временами ещё такой маленький Сехун ведёт себя как настоящий джентльмен — заботится о своем папе. Убирает своими пухлыми детскими пальчиками слёзы, целует в щёку и проговаривает известные только ему подбадривающие слова, что несомненно вызывают благодарную улыбку омеги. Он даже вызвался помочь ему в домашних делах, и от этого сердце правда трепещет в груди. Чондэ наполняется силами, к нему постепенно возвращаются чувства, и появляется желание жить. И жить не только для себя, но и для своего сына. — Когда покинете квартиру? — губы молодого мужчины поджаты в ярости, хотя он всеми силами пытается скрыть это. Не в первый раз. — Завтра, — голос Чондэ твердый и уверенный. К этому он был готов. Мужчина только фыркает и, качая головой, уходит, оставляя омегу одного у двери. Ким ещё долго там стоит, заглушая свои всхлипы рукой, чтобы Сехун не увидел, чтобы его мальчик в этом возрасте не почувствовал всё то, что ему приходится переживать.       Альфочка сидит в гостиной, за низким журнальным столом и, нахмурив свои брови, усердно пишет что-то в своей тетради. Облокотившись на дверной проем, Чондэ внимательно смотрит на него, взвешивая всё «за» и «против». Кто бы мог подумать, что ещё семнадцатилетний Ким Чондэ — самый умный и красивый омега во всей старшей школе, в двадцать пять будет воспитывать семилетнего альфочку, потеряет родителей и лишится места жительства? Наверное, никто. Смерть отца была внезапной — просто в один теплый вечер он уснул и больше не проснулся. Смерть папы была ожидаемой, ведь ещё несколько лет назад ему диагностировали рак головного мозга. Доктора сделали попытку удалить новообразования, папа даже прошёл курс лучевой терапии, но уже было поздно. Чудо, что он прожил эти три-четыре года.       Чондэ было трудно. После рождения Сехуна он оставил учебу, взял временный перерыв. А, когда альфе исполнилось два года, он нашёл для себя подработку. Пришлось работать в нескольких местах, чтобы заботиться о себе с малышом, хотя и родители помогали, как могли. С первой же попытки у омеги получилось поступить в колледж, где он получил и образование, хотя найти работу радиоведущего у него не получилось. А теперь придётся покинуть и родной дом, потому что нужно же как-то выплачивать долги, которые накопились из-за лечения болезни папы.  — Пап, что ты делаешь? — спрашивает Сехун, смотря на то, как Чондэ складывает вещи в чемодан.  — Малыш, мы… — начинает он, но не находит слов, чтобы объяснить все сыну. Это так сложно, а еще так больно оттого, что ему приходится проходить через это. — Завтра мы переезжаем, — произносит на одном дыхании, внимательно следя за эмоциями на лице Сехуна.  — Но почему?  — Я нашёл новую работу, поэтому нам нужно переехать, понимаешь? Прости, малыш, я знаю, тебе трудно, но у нас нет другого выхода. Прости…       Альфочка молча обнимает своего папу, утыкаясь носом в его шею и вдыхая родной запах какао. «Если так нужно, » — бормочет он себе под нос. Чондэ в который раз благодарит бога за такого сына.  — Мы будем здесь жить? — Сехун удивлён. Особняк, перед которым они остановились, шикарен. Двухэтажный, в классическом стиле, похож на дома средневекового Лондона, с охраной у ворот. Их впускают после того, как Чондэ называет своё имя. У дома огромный задний двор с широким бассейном и садом, которые выглядят роскошно. Внутри же, как у всех таких домов, высокие потолки, мраморный пол. Много гостиных комнат со своими ванными, кабинеты для работы и отдыха, гостиная на каждом этаже со своим камином и мебелью в явно королевском стиле. Всё это даже немножко пугает. Кухня, куда их сопровождают, огромная и шумная. Там работают три омеги, один из которых, самый низкий, вытирает свои руки о фартук и приближается к Чондэ. — До Кёнсу, — говорит, — ответственный за чистоту, строгость и покой в этом доме. А вы? — Чондэ, Ким Чондэ, мы по телефону с вами разговаривали о работе, — нервно отвечает омега, чувствуя себя очень маленьким под изучающим взглядом До. Он молодой, умный и может сделать все домашние дела, которые потребуются от него. Соответствует всем пунктам, которые были указаны в объявлении о приёме на эту работу, ему нечего бояться, на самом-то деле. А ещё хозяин разрешает слугам остаться в доме, предоставляет для них комнаты — это всё, что теперь необходимо ему.  — А, рад знакомству, — «а по взгляду и не скажешь, » — думает Дэ. — Давайте познакомлю с вашей работой. Пункт первый: не выходить из кухни, пока хозяин дома. Будете мыть посуду и займетесь чистотой в свободное время. Готовить умеете? — Ким утвердительно кивает, — восхитительно! Приготовите что-нибудь время от времени, когда меня не будет на месте. Пункт второй: будете спать в комнате для прислуги. Ребёнок с вами?  — Да, — удивительно, но улыбка у Кёнсу красивая, когда он смотрит на альфочку и слегка взъерошивает волосы Сехуна.  — Хороший мальчик, так. Свободных комнат нет, поэтому он останется с вами. Пункт третий: строго следите за своим поведением, в доме запрещено употреблять ненормативную лексику. Одевайтесь скромно, как и все, — рубашка и брюки. Через неделю хозяин со своим сыном вернутся из Америки, будьте вежливы. Ребёнок может играть во дворе, но постарайтесь не попадаться на глаза господина, это, впрочем, четвертый пункт. Давайте оставим формальности.       Кёнсу неспешными шагами сопровождает их до крохотной комнаты и открывает дверь. Здесь очень мало места — первое, что отмечает Чондэ. Только одна узкая кровать и тумбочка, ни окон, ни гардероба, ничего. Хотя это лучше, чем остаться на улице.  — А, и пятый, самый важный пункт, — серьёзно проговаривает Кёнсу. Он оценивающим взглядом осматривает Чондэ с ног до головы и тихо выдыхает. — Ни в коем случае не смей влюбляться в господина.  — Да я и не собирался… — щеки омеги предательски краснеют. До только недовольно фыркает и заглядывает ему прямо в глаза, и Чондэ почему-то начинает доверять ему.  — Сперва все так говорят, а потом через постель хозяина оказываются на улице. Ты красивый, для тебя же говорю. Думаю, если бы у тебя был партнёр, тебя бы здесь не было. Не буду ничего спрашивать о твоей личной жизни, расскажешь, когда посчитаешь нужным. И прости за прямолинейность, я просто хотел тебя предупредить. Работать будешь с восьми утра до десяти вечера, конечно же, с перерывами. Если закончишь работу пораньше, для тебя же лучше, больше отдохнешь. Ещё воскресенья будут выходными. Всё устраивает, эм, Чондэ, кажется?  — Да, спасибо, Кёнсу-ши.  — Просто Кёнсу. Познакомься со своей работой сегодня, завтра будет первый официальный рабочий день. Деньги получаем наличными в конце месяца. Адаптируйся, я пойду.       После ухода Кёнсу Чондэ и Сехун остаются одни в уже своей комнате.  — Ничего, малыш, мы справимся, — шепчет омега, прижимая альфочку к себе и гладя его пышные волосы.       Сехун доверяет своему папе больше всех на свете.