Бейкон Хиллс: новое поколение.

Фойе школы Бейкон Хиллс стремительно заполнялось людьми, в то время как ученики сновали из угла в угол, пытаясь успеть все сделать прежде чем их научные проекты начнут рассматривать гости. Их столики были расставлены вдоль стен. Кто-то из учеников построил подобие ветровой мельницы, кто-то вулкан (а таких кто-то оказалось примерно три пары), не обошлось и без самодельных моделей вселенной. Эллисон, поправив защитные очки, ещё раз взглянула на их с Харпер работу. Разноцветные пробирки сверкали на свету. Эллисон заплела наспех косичку. Она посмотрела на улицу через окна в фойе. Стоял жаркий полдень, вполне ожидаемый для их маленького городка. — Как ты думаешь, мы выиграем? — торопливо натягивая белый халат, спросила булочка. — Здесь нет победителей, — возразила Эллисон. — Это ведь просто выставка для галочки. — В списке колледжей, в которые мы можем поступить, — Харпер захлопала пухленькими ладошками, словно маленький ребёнок в цирке. Эллисон завела светлую прядь волос подруги за ухо и улыбнулась. В помещении становилось всё душнее и шумнее, из-за потока любопытных учеников. — Лучше пока сними очки, а то останутся вмятины. Они тебе не к лицу, — сморщившись, проговорила Харпер, после поймав смех рыжеволосой девушки. Булочка белоснежной салфеткой стёрла капельки пота с висков. Под палящими лучами солнца она чувствовала себя такой неловкой и скованной. Ей приходилось намного сложнее, чем Эллисон, ведь халат девушки был ей впритык, из-за чего ткань неприятно липла к бледной коже. Однако самое ужасное заключалось для неё в том, что данный факт ещё сильнее указывал на пышность ее форм. — Может попросим поменяться местами с сестрами Монтгомери? — предложила Эллисон, снимая очки. — Зачем? — скрывая истинные эмоции, непринужденно спросила Харпер. Эллисон невольно округлила глаза и нахмурила брови. Ей совсем не хотелось произносить вслух очевидные вещи, ибо не в её правилах было обижать друзей. Она надеялась, что подруга поймёт всё без лишних разъяснений. Эллисон видела как тяжело поднималась и опускалась грудь Харпер, ей определено трудно дышать, учитывая духоту и ещё один довольно неприятный пунктик. — Ты могла бы просто сказать, что я жирная, — отвернувшись от Стилински, проборомотала блондинка. — Что, прости? — Да с меня пота течёт столько, сколько с Мини Джексон*, но я не стыжусь этого, — процедила сквозь зубы. — И вообще разговоры о моем весе тебе не табу, о котором запрещено говорить. Своим молчанием и невинным хлопаньем глаз ты делаешь только хуже. Ещё скажи, что порой тебе стыдно смотреть на меня, ибо во мне нет силы воли заставить себя похудеть и стать такой же палочной, как ты. Я не модель. И я не обязана быть идеальной, чтобы вливаться в вашу компанию с Малс. Хотя порой я догадываюсь, что вы со мной только из-за жалости, ибо кто сейчас не то что влюбиться, а просто дружить захочет с толстой девушкой? — Харпер, я и подумать не могла, — удивившись такой бурной реакции миролюбивой булочки, ответила Эллисон. — Я хотела как лучше. Для нас обеих. Харпер резко сжала руки в кулаки и закрыла глаза. Её кожа приобрела багровый оттенок. Всё тело напряглось. Девушка не иначе как готовилась к безжалостному рукопашному бою с врагом. Эллисон задержала дыхание и осмотрелась по сторонам. Никто не обращал на них внимания. Стилински осторожно коснулась запястья подруги. Её сердце пропустило удар, когда Харпер пришла в себя и улыбнулась как ни в чем не бывало. Светлые глаза полные прежней доброты встретились с встревоженным взглядом Эллисон. Смена поведения не только поразила Стилински, но и заставила почувствовать внутри что-то похожее на то, что она чувствовала ранее. — Не думаю, что кто-то захочет поменяться местами с нами и встать под самое пекло, — пожав плечами, сказала Харпер. Неловкими движениями поправляя халат, она добавила: — За меня не волнуйся. Бог учтёт наши с тобой страдания во имя всеобщего блага. — Какое благо? Ты о чём? — не понимая, переспросила Эллисон. — Детки. Всё ведь ради них. Может тебе стоит посидеть в теньке? Около шкафчиков есть лавочки. Только будь аккуратна, их недавно перекрасили в малиновый. Ужасный цвет, — встряхнув головой, сказала булочка. — И всё же ты очень странно себя ведёшь. — А я думала, что странной в нашей компании всегда была ты. Невинно улыбнувшись, Харпер махнула кому-то рукой. Позже Эллисон заметила в дверном проеме Лукаса в спортивной форме и Отти. Парни прошли мимо девушек дальше по коридору, беседуя о чём-то друг с другом. Им явно было не до научных проектов. Скорее они хотели исчезнуть с этой выставки талантов как можно быстрее. — Ты вся кипишь, — Эллисон и не заметила, как подруга нежно коснулась ее лба. — Сейчас же сходи в уборную, там всегда прохладно. Тебе надо умыться. Несколько раз моргнув, Стилински попыталась придти в себя. Не может быть, чтобы ей всё показалось. Она видела своими глазами и слышала своими ушами всё, что сделала и сказала Харпер. Но в глубине души девушка понимала, что нет смысла объяснять человеку, который скидывает всё на злой умысел дьявола, подобные вещи. А может ей действительно всё предвиделось из-за жары. — Ты права, — поддалась Эллисон. — Я отойду ненадолго. И только оказавшись около зеркала, она наконец-то вспомнила, почему её охватило дежавю. Сбившееся дыхание, слегка расширенные зрачки, испуг и желание закричать. Подобное уже происходило в стенах этой школы. Вместе с Отти. Эллисон умывает лицо холодной водой, пытаясь придти в себя. Со сверхъестественным давно покончено. И все это прекрасно знают. Нет больше оборотней-фашистов, призрачных всадников и червонных ведьм. В воздухе веет свободой. Все они наконец-то свободны. Почему же её глупое воображение всё портит? Она осматривает руку. Своей ране Эллисон может дать самое простое объяснение — она всегда была чересчур невнимательной и неловкой. Взять случайно нож за лезвие для неё раз плюнуть. И нет в этом ничего необычного. Ведь так? «Нужно поменять повязку», — пронеслось в мыслях девушки. Эллисон убрала маленькую булавку, удерживающую марлю, и начала потихоньку раскручивать слои белоснежного бинта. Ещё раз взглянув на своё лицо, она вспомнила о бессонной ночи, проведенной после ужина. Тёмные круги под глазами, которые она даже не пыталась скрыть косметикой. Сегодня определено вышло самое ленивое утро из всех ею прожитых. Стилински, опустив глаза, окончательно потеряла дар речи. Она отбросила повязку в раковину и поднесла руку к лицу. У неё проблемы со зрением? Почему ничего не осталось? Где рана? — Нет, — глухой звук вырвался из груди. — Не может быть. Этого не может быть. — Действительно, не может быть. Эллисон, спрятав руку за спину, сиюминутно обернулась на звонкий голос девушки. Слегка раскосые глаза Лолы, сощурились, рассматривая испуганную Стилински. На ней лёгкое шёлковое платье на тонких бретельках, светло-серый оттенок которого прекрасно подходил к её автозагару. Длинные каштановые волосы заплетены в конский хвост. Она цокнула языком. — Что тебе надо? — отвернувшись, спросила Стилински. Она снова взяла в руки марлю и принялась обвязывать её вокруг мнимой раны. Никто из родных не должен случайно увидеть то, что увидела она. — Быстро же ты сдулась, — подойдя к девушке впритык, напевая прошептала Лола. — И кто же из вас решил расстаться? — Тебя это не касается, — грубо ответила Эллисон, хоть в глубине души и была благодарна Браун за столь глупый вопрос, не требующий особых откровений. Отличная попытка отвлечься от чего-то более важного. — Ещё как касается, — послышался визг. — Ваши отношения были залогом моей безопасности. — На этот счёт можешь не волноваться. Мы с ним всё обсудили, — на самом деле нет. Эллисон, натянуто улыбнувшись, отвернулась, достала повязку из раковины, быстро натянула ту на руку и после направилась к двери. — Я ведь любила его. Правда любила. Обернувшись назад, Эллисон удивлённо посмотрела на растерянную Браун. К чему это вдруг такие откровения? Тем более лживые. Не будь она уверена в своих чувствах к Фрою, подумала бы что это ревность не даёт ей поверить в слова Лолы. Однако всё это слишком странно. Столько времени молчать о своей «настоящей любви», чтобы потом втирать о ней новой бывшей своего бывшего? Туалет не клуб, Лола не пьяна, а Эллисон уж точно не тактичный бармен из голливудских фильмов. — Почему ты так смотришь на меня? — Потому что не верю, — спокойным тоном ответила Эллисон. — Так не поступают с людьми, которых любят. — Ты ведь не знаешь всей правды. Я могу всё рассказать. — Я знаю достаточно. Например, то что Фрой слишком хорош для всего этого цирка. Не ожидая от самой себя подобных слов, Эллисон отвернулась от ещё более растерянной Лолы и хлопнула дверью. Как же ей хочется, чтобы вся эта история наконец-то закончилась. Они с Фроем оказались частью дурацкого эксперимента, возникшего именно из-за глупых школьных интрижек, не стоящих всего того, на что они пошли. Играть в чувства плохая затея. Не каждый сможет вовремя остановиться. Как в общем-то и произошло с Лолой.

***

Кто бы мог подумать, что утренняя суета исчезнет, стоит директорам высших учебных заведений появиться в школьном фойе. На минуту все ученики замерли, затаив дыхание, видя в глазах достопочтенных гостей свой шанс на хорошее образование в будущем. Лишь постукивание тонких каблучков о кафель прерывало тишину. Ещё пару минут и на самодельную сцену поднялись гости, раздалась речь, а после нее шквал аплодисментов. Благотворительная выставка считалась открытой. В этот же момент тишину как рукой сняло. Делегация разделилась, чтобы продуктивнее рассмотреть все столы с научными проектами и выставить каждому участнику дополнительные баллы. Харпер с счастливой улыбкой до ушей коснулась холодной руки Эллисон. Их взгляды встретились в немом разговоре о предстоящем мини-концерте с заученными наизусть умными фразами. Они поправили бейджики на белых халатах и надели очки. Так девочки действительно были похожи на учёных из секретной лаборатории по созданию эликсира вечной жизни. — Готова? — голос Харпер дрогнул от предвкушения. — Иначе и быть не может. — А вот я походу стала потеть ещё сильнее, — сморщив носик, ответила булочка, вызвав у подруги приступ смеха. Эллисон тут же прикрыла рот рукой, надеясь, что никто не заметил. Они же всё-таки серьезные учёные. Глаза девушек разбегались по сторонам. Особенно их внимание привлек самый крупный из всех представленных на выставке самодельный вулкан застенчивого Генри. Эллисон заметила, как Харпер напряглась, наблюдая за ним. «Я молилась за него этим утром, ведь ему порой так не хватает уверенности в себе. Иногда мне кажется, что только я вижу в нем потенциал». Она всегда была чересчур искренней и доброй ко всем людям. И эти качества Эллисон ценила в ней больше всего. Все присутствующие невольно вздрогнули, когда вулкан Генри пришел в действие. Со стороны это действительно выглядело потрясающе. Милый и скромный Генри умело воплотил в реальность свою задумку с прототипом Везувия. Помимо вулкана он (не без помощи Харпер, хоть она это и рьяно отрицала) слепил из глины мини Помпеи. Что может быть прекраснее научного проекта, в основу которого положено историческое событие? Генри изрядно покраснел, когда в фойе раздались аплодисменты. Проходившая мимо команда по лакроссу так же не обделила его вниманием, крикнув что-то наподобие: «Ты лучший, Мортон!». Как только толпа утихомирилась, делегация двинулась дальше. Один столик отделял их от Стилински и Джонс. Харпер что-то невнятно выговаривала, а может быть и внятно, правда для Эллисон ее слова слышались как неразборчивые звуки. Взгляд ее был направлен на дым, стремительно выходивший из кратера вулкана. Внезапно всё стало таким ненужным. И нереальным. Полупрозрачная дымка искажалась, принимая форму лиц испуганных до смерти людей. Они кричали. Вначале тихо, а потом все громче и громче, прося о помощи. У Эллисон сбилось дыхание. Она схватилась за голову от резкой боли и сорвала с себя очки. Сама того не заметив, она опрокинула графин с водой. В глазах помутнело. Эллисон понимала, если она продолжит держать себя на плаву, голоса добьются того, что она закричит. Как настоящая Банши. Как мама. Она почувствовала мягкое касание руки Харпер. Искаженное испуганное лицо подруги было последним, что видела Эллисон, прежде чем потерять сознание.