Деньги правят миром

Он лежал, закинув руки за голову, и глядел в сероватый потолок. Неделя ничегонеделания (исключая утренние тренировки и, конечно, чтение) угнетала, минорные настроения матери вгоняли и его самого в какую-то непонятную, прежде ему не свойственную хандру. Хотелось размять сигарету в пальцах, вдохнуть аромат табака, медленно втянуть и длинно выдохнуть дым… и почувствовать хоть какое-то, млять, облегчение. Повторять судьбу того, в кого попал, он не собирался, дудки-с. Пётр тяжело вздохнул и ухмыльнулся, представив, как бы он сейчас выглядел: пухленькое дитё с сигареткой. Придется бросать курить, причем даже не начиная… Чистый сюр… «Какие у меня перспективы? — думал он. — Питер сволочь, но… не дурак. Хотя… Почему сразу сволочь-то, Шляпа же отправила его на Гриффиндор. А это — храбрость, благородство, честь… По крайней мере, декларировалось именно так. С другой стороны, Поттер-старший при всей „гриффиндорской семейственной склонности“ в каноне на благородство даже на аркане не тянул. Не говоря уже о придурочном Блэке. Мародеры натуральные». К кому Петр более-менее нормально относился из героев, так это, пожалуй, к Снейпу и Люпину. Им хоть посочувствовать можно было. Немного. Так что… определенно, что-то тут не так. Либо они не соответствуют книжке, либо факультет. Хотя что ему до них. Но выбирать-то придется. Гораздо больше двух враждующих факультетов ему импонировали оба нейтральных, и без разницы, в общем-то, куда распределиться. Выучиться, занять свое место и спокойно жить дальше… В предыдущей жизни встрял уже, хватит… Просто жить, может быть, приспособить свои умения в маггловском мире — мало ли можно делать скрытно, так, чтобы простецы не замечали. Да хотя бы в той же юриспруденции легилименцию добавить. Если он, конечно, окажется хоть немного способен. А чары? Хотя это уже ближе к тому, что по другую сторону закона. Палочку вообще можно в руке не держать, прикрепить на предплечье да помахать рукой. И все твои. Всего лишь потренироваться надо. А та же химчистка, то есть, маг-чистка? Ремонт чего угодно… Строительство… Ух! И что? Действительно — хватит? И все, что он читал, чем поначалу восхищался, и с чем потом спорил, пройдет мимо него? Так, проживет себе… по-бюргерски… Ни то, ни се. И? Он же правозащитник… Нет, вечно ходить по грани его не привлекало, но и опасности не особо страшили. Семьи не было, да и не планировалось. Мать… друг у нее есть, взрослые, еще не старые, справятся. А вот распутывать логические цепочки прожженных деловаров, раскрывать их замыслы и, в конце концов, приводить подлецов к ответу… Это было не просто чертовски интересно, это было — ЕГО. Петр вспомнил свое первое дело. Хищение в особо крупных размерах. Подставные лица, фирмы, живущие пару недель, якобы зарубежные «инвесторы»… И первая смерть. Девушка-секретарь, совсем еще девочка… Умная и честная. Осмелившаяся позвонить и рассказать все, что знала. Так и не дожившая до двадцати двух. Иришка-ириска… А, гори все синим пламенем… Пусть будет Гриффиндор. Только вот подпевалой он не будет. Не его амплуа. Но он сделает все, что сможет. Чтобы предотвратить войну, чтобы отобрать у Волди Севера, а у Дамби — Мародеров. Да, нефиг им будет Мародерами называться. И вообще, он сам им занятие найдет. «Ну-ну, строим наполеоновские планы», — он пригасил иронией полет своей фантазии. Еще неизвестно, вообще неизвестно, что тут и как. Не может он взять и поверить, что «ген волшебства сцеплен с геном кретинизма» — а ведь порой только этим и можно объяснить некоторые эскапады… Сразу вспомнился Снейп, которому так хотелось промыть мозги… «Вот как так — ты пообещал „все, что угодно“ за спасение своей подруги. Тот, кому пообещал, ее не спас. Не. Спас. Какого хера ты ему служить пошел?! Хотел сдохнуть, но Азкабана при этом боялся? Да в таком состоянии впору самому дементора поцеловать, еще неизвестно, кто бы первый околел. Но нашелся, мля, только Альбус… А вот еще не лучше: придурочная Лиля, „не простившая“ единственного друга (что-то других по-настоящему близких друзей-подруг у нее по тексту не было замечено) за простое и всем известное определение, ну и что, что более грубый его вариант? Не знать этого на каком там курсе? Нереально. Не ожидать от того, чьи заклинания растрепала его же врагам? Глупо». А уж гибель обоих Поттеров его вообще невероятно раздражала. Маги не могли сторожевик настроить? Мантию отдали? Этот, как его там… портал приготовить не могли? Матькаться грех… Ну не может быть так… не может! Но… если тут именно так на самом деле? Питер сел на кровати, схватившись за голову. Насрать тогда на все это волшебство с Астрономической башни, мать в охапку — и в маггловский мир. Если все именно так, то пусть эти маги огребают согласно своему маразму. Главное, он в этом участвовать не будет. Инсценировать свою смерть еще в Хоге, научившись самому важному, и свалить нафиг, ибо нефиг… Стоп. «Что-что я подумал? Инсценировать смерть? Любопы-ы-ытненько, — подумал Петр. — Да мы с этим Петюней родня… духовная. Однако. Не ожидал от себя». Да, надо как-то разбираться. А значит, пора идти в люди, то бишь, в маги… И тренировать себя, тренировать! Он вспомнил ощущение, которое возникло в его голове и глазах, когда стол стал просвечивать, и уставился на дверь. Сначала ничего не изменилось, но секунд через пять он увидел… гостиную. Он медленно перевел взгляд на стену. Та не поддавалась. И потом не поддалась, только голова заболела. Зато получилось уже десяток раз «чисто» отжаться — сила росла довольно быстро. И под очередные охи матери выскочить на пробежку. Как же отвратно бегать в ботинках! На завтрак тушка метала овсянку так, что родительница только умилялась. Нет, он себя сдерживал… и даже немного получалось… — Мам, я пойду погуляю? — он взглянул в ее лицо и заметил следы слез. — Опять плакала? Женщина только всхлипнула в ответ. Он встал и приобнял ее: — Я могу чем-то помочь? — Да ну, что ты… — его погладили по голове. — Но все-таки? Ты вчера уходила к подругам… — Нет у меня больше никаких подруг, — выдохнула мать с горечью. — А, вроде того, что мы им уже не ровня, да? Мы теперь слишком бедные? — Как ты… Откуда? — Вообще-то, мне уже не пять лет, — попробовал он свести все к шутке. — А что ты от них хотела? — Я думала, они что-то смогут предложить, посоветовать, куда можно устроиться. А они, поджав губки: «Работа! Фи! Ах, бедняжка… Я бы помогла, но в семье сейчас так трудно с деньгами!». А сами в новеньких платьях. Вот и не пойму, с кем я дружила-то… Ой… Миссис Петтигрю сама удивилась тому, что начала вдруг говорить с сыном не как с ребенком. И кажется… правильно сделала? — Совсем одни мы с тобой остались, Питер… — слезы набежали снова. — А… твои или папины родители? — Ну… Мои ведь — магглы… — Ну и что? Давно ты у них была? — Что с твоей памятью, сын? Мы же их вместе навещали в начале июля. А родители Питера… Одна твоя бабушка — она волшебница, но… мы с ней никогда не ладили. И живет она очень далеко. — А где? Ну мам, просто интересно… — В Портсмуте. «И это далеко? От Лондона пара-тройка часов поездом… А с аппарацией и вовсе пара мгновений. Маги, одно слово», — подумал Петр. И продолжал играть свою теперь, видимо, пожизненную роль: — А дедушка с бабушкой… если к ним? — Переехать в маггловский мир? Боюсь, я не смогу, сынок. — Зачем обязательно переезжать, просто посоветоваться-то ты можешь? Мать задумалась. — Так я пойду?

***

Город встретил его слегка накрапывающим осенним дождем, но холодно не было. Народу на Горизонтальной аллее было мало, и он для начала побродил туда-сюда, внимательно присматриваясь. Одежды людей… Повадки… На него никто не обращал внимания. Моросить перестало, и Питер пошел в ту же сторону, куда направлялось большинство магов, и понял, что не прогадал, выйдя спустя полчаса к рынку. Тут было на что посмотреть… Он ходил и запоминал: знать, что почем, — это же просто необходимо. Набродившись среди торговцев до одурения, Пит развернулся было в сторону дома. — Ох, простите, — он едва не налетел на какую-то корзину, а невысокая крепенькая женщина едва не выронила свою ношу. — Тяжело? Вам помочь? Удивленная женщина кивнула. «Вот заодно и потренируюсь», — подумал Петр. — На Горизонтальную аллею, пожалуйста… пятый переулок отсюда. — Отлично, нам по пути. Корзины изрядно оттягивали руки, и он не выдержал: — Почему вы не облегчите вес? — Я сквиб, — покраснела женщина. — Я веду хозяйство в доме волшебницы. Но сегодня гости, и я не рассчитала… Но деньги у меня есть, я знаю, обычно за такую услугу полагается десять кнатов… Отказываться он и не думал. Женщина даже добавила немного… Ну вот, в кармане что-то зазвенело. Мелочь, совсем мелочь, но приятно. — Эй, жиробасик! «Вот она, настоящая жизнь. Стоит хоть мизер заработать, как местный рэкет тут как тут», — усмехнулся про себя Петр. Местный рэкет в количестве двух светло-рыжих парнишек на полголовы выше него имел непритязательные одежонки, голодный вид и довольно щуплую конституцию. «Сильно бить не буду», — подумал Петр и ответил: — Чего надо, жертвы Освенцима? — Кто? Жертвы кого? После небольшого экскурса в историю, замаскированного под ужастик для уличных пацанов, отношение резко изменилось. — Так ты… ты что, тоже маг? — Да, я еще и волшебник. И магловские книжки читаю. Интересно — зашибись! — И ты… помогаешь сквибке?! За деньги?! — пацаны прифигели. — Да мне пофигу кому и что, я коплю. На кое-что. — А-а-а. А родители что, не дают? — Отца убили. А матери знать не обязательно. — А на что копишь? — Ну ты разбежался, я матери не скажу, а тебе сказать должен? Ща-а-аз… Пацаны заухмылялись. — А ты ничо… смелый. И сильный. Руки-то как, не отвалились? Экономка Финчей будь здоров корзинки набирает… Он пожал плечами. — Хочешь с нами? — Куда это «с вами» и на кой-оно мне? — Тебе — заработок. — Тогда — сколько? И нафига оно вам? — А у нас и так работёнки хватает. Взрослые за такое не берутся. Мы газеты разносим, «Ежедневный пророк», слыхал? Мелкие не могут, там помногу дают и таскать далеко, сумки тяжелые. А старшие нынче все в Хогвартсе, вот и не хватает у нас пацанов. Мистер Уэйн, управляющий, хотел было взять еще двоих, из Лютного, да им доверять… Один раз взяли по полпачки, и больше их не видели. — А если я из Лютного? — Да прям! — заржал рыжий, который потемнее. — Не-е, ты не похож. Ты похож на правильного хорошего мальчика. Не обижайся, правда похож! Но ты, вроде, ниче на самом деле. С газетами не сбежишь, ха-ха! — Тут ты прав, не сбегу, — усмехнулся и первым подал руку: — Пит. Ну, и вы…всяко догоните, если что.

***

Курьер в газете… Когда он поделился этим с матерью, она опять всплакнула. «Похоже, скоро я все же получу иммунитет от женских слез», — думал Петр. А на следующий день уже звонко покрикивал: — Ежедневный пророк! Изменения в политике Министерства по отношению к… — далее — в зависимости от номера. — Политика — искусство создавать факты, чтобы подчинять себе события и людей. Узнайте, что нас ждет дальше! Отношения с остальной оравой пацанов — благодаря братьям Холидей, оказавшимися местными заводилами, и его знаниям и способностям хорошего рассказчика — сложились быстро и оставались ровными. Не то чтобы он любил много болтать, но общаться-то со сверстниками надо. К сожалению, Пит пока так и не смог стать таким же шустрым и юрким, как они (видать, не дано!), зато его начали уважать за силу: если в потасовке он мог кого-то захватить, вырываться было бесполезно. Да и удар у него оказался будь здоров, ладно хоть Джефф, схлопотавший перелом челюсти из-за того, что попытался пройтись по поводу неработающей матери Пита, не наябедничал. А знакомый маг его быстро подлечил. Так что стал он, конечно, не «первый среди равных», но вполне себе в десятке тех, кто имел авторитет. А достичь этого за пару месяцев среди уличных пацанов тех времен не так-то просто. Родственников они навестили, после чего матери, определенно, полегчало. А ему бабушка с дедом помогли реально-материально: кедами! Осчастливленный Питер теперь радостно бегал по утрам и так же радостно носился с газетами. Работать было нетрудно (платили, правда, мизер, но к концу месяца у него накопилось на пару учебников для первого курса), времени отнимало в среднем чуть больше половины дня, а плюсов оказалась масса. Во-первых, Пит уже, можно сказать, держал руку на пульсе: по крайней мере, знал, чем нынче кормят общественное мнение. А еще довольно многие купившие газету волшебники вполне благосклонно относились к одному-двум вопросам ребенка-волшебника — такого приличного, воспитанного и всем своим видом вызывавшего доверие. Так что к концу осени у него появилось немало хороших знакомых. А каким спросом пользовались его афоризмы про политику и политиков… Правда, он старался не злоупотреблять этим: привлекать слишком много внимания пока не стоило. Собрав, наконец, десяток сиклей, Пит добрался до «Флориш и Блотс». И там долго выбирал, что же взять, пока не догадался зайти к старику Ходжезу в лавку старья, где вместо одного нового учебника взял сразу три: «Руководство по трансфигурации для начинающих», «Историю магии» и «Тысяча магических растений и грибов». Первую вообще-то можно было и не брать, все равно колдовать ему пока не светит, но он не мог выпустить из рук затрепанную, испещренную интересными пометками на полях книжку… Аналитику по газетам (как же, читал от корки до корки — надо же знать, чем торгуешь!) он вел в своей голове довольно скрупулезно. Память не подводила. Вырисовывалась пока довольно вялотекущая борьба между сторонниками аристократии — типа, «консерваторами» — и какими-то «прогрессивными силами добра». Причем если в первой группе вырисовывалась какая-то цельная структура, то во второй — черт ногу сломит. Это его и заинтриговало. Чисто «спортивный интерес»: никуда лезть он не собирался, да и куда ему… в десять-то лет! А с колдовством было… неплохо. По крайней мере, «растворять» стенку Пит научился. И не только видеть, но и слышать сквозь нее. Долго не мог решить дилемму: либо купить зимние кроссовки — погода уже не шептала об этом, а заявляла в голос, и спасали теплые носки да быстрая ходьба и бег… Либо книгу по чарам. Выручили снова предки: он даже от души расцеловал их за подарок. Конечно, теплые ботинки — не совсем то, но вот подошва отличная, и вообще, главное — удобство! Рождество они с матерью впервые отмечали у стариков. Было по-семейному тепло, уютно, и… вкусно. Просто праздник живота. Правда, работу «свободной прессы» никто не отменял, так что поправиться Питу не светило. Как и постройнеть, увы, — видимо, тут уже с природой не поспоришь, тем более, что вся его родня была этакими колобочками примерно «метр с кепкой в прыжке», хоть это и несколько утрировано. «Ну и ладно, — думал Петр, — буду богатырем. Ростом, правда, тоже не вышел, но, вроде как, были среди гномов, хоббитов и прочих низкорослых народов вполне себе не хилые ребята. Кстати…» — и он вспомнил о гоблинских восстаниях. Надо бы изучить этот вопрос. Жаль, у волшебников нет публичной библиотеки…