***
— Нет, ну как он так может?! — риторический вопрос наконец завершил бурное, эмоциональное, местами непечатное и горькое словоизвержение Люпина, который все-таки добрался до директора с вопросами и предложениями насчет своего нового друга-оборотня. Неудачный получился разговор. Снейп, в прошлом году на собственном опыте хорошо узнавший, что собой представляют большинство взрослых в этой школе, только фыркнул своим длинным носом; девочки дружно повздыхали, но не ответил никто, кроме Питера. А что они могли? — Считай, что ты — эксперимент директора, Люпин. Если ты отучишься и все пройдет нормально, а главное, если после обучения ты сумеешь занять приличное место в обществе, чтобы можно потом было раскрыть твою «пушистую проблему», ты создашь прецедент. Тогда и у других оборотней появится шанс. Понимаешь? Но ключевое слово — «приличное место». Целиться надо уже сейчас. Ремус тяжело вздохнул. С этой стороны он на все это пока не смотрел. Не думал даже. Да и с чего бы, двенадцатилетнему-то… — С трудом. Представить не могу. Куда, где, как… — Ну почему, сейчас ты не последний ученик, верно? И компания у тебя есть. — Стоит только узнать другим… — А почему другие так сильно должны отличаться от нас? — Да что ты понимаешь! — вдруг взорвался парень. — Да когда я услышал, что ты про Джейка говоришь, я чуть себе кулак не откусил! То, что я сейчас наравне с вами, это… это… Он махнул рукой, словно захлебнувшись словами, и отвернулся. — Волчонку будет трудно. Волчонку самому не прожить в мире. Только если он станет волком, Люпин. Только если станет. Ему не дают. Ты и сам ему мешаешь. И никто не даст, если малыш не возьмет сам. Помоги ему. От негромкого голоса Сивиллы у присутствующих почему-то по спине пробежал холодок… А Петр в очередной раз похвалил себя за то, что девочка теперь с ними. — Тебе надо связи укреплять. Хотя бы с Поттером и Блэком. — Пятки лизать этим придуркам? — простонал оборотень возмущенно. — И это говоришь мне ты!.. — Вообще-то, тут мы еще есть, — заметил Эйвери. — Поттер-то уже похвастался, что с оборотнем в комнате живет, и ничего, нормально все, а ваши родители вам что скажут? — осадил его Петр и снова повернулся к Ремусу: — Хочешь совет настоящего слизеринца? Используй это. Будь сам по себе, но при этом иногда будь полезен. — Петтигрю… Стесняюсь спросить, ты что на Гриффиндоре забыл? — в черных глазах лучшего друга плескалось удивление. — Не я такой — жизнь такая, — отговорился Пит. — Кстати, на продажу у нас что-то уже готово? — Йодистый азот для Поттера и Блэка, веритасерум, бодроперцовое, костерост, — голосом отличницы перечисляла Лили. — И еще кое-что на пробу… — Что? — Зелье забывчивости. — Ого… Когда это вы успели? — Питер, ты только не ругайся… Пришлось. — Это я виновата, — пискнула Мэри, ставя на свой котел стазис. — За мной Джоан увязалась, а я не заметила. Пришлось. — Ну, вы… Как? Вы же могли ее совсем?.. — По-твоему, ты один самый умный, Петтигрю? — встал на защиту подруги Северус. — Мы ей две капли всего дали. Потому и вот, осталось. Много. В норме она. — Ты проверял? — А то. — Что, уже и легилименцию использовал? — Практикую. — Вот даже как… — Только она теперь мне проходу не дает. Что ей вообще от меня надо, не понимаю… «Джоан Роули… Кто там был еще с такой фамилией, Торфин, кажется? А если буковку добавить? Неужели та самая? Нееет. А если все же да? Не тут ли корни отношения знаменитой писательницы к одному из самых неоднозначных ее героев? Злопамятность той, которую в детстве того… послали? Ну и ну…» — думал Петр, доставая остатки волос Филча. — Филчевские? — спросил Снейп. Петр кивнул. — А поменять не пора? — Определенно, сегодня вы все меня умнее, — вздохнул Пит, кидая крошечный сверток на остатки углей в камине. — Действительно, светиться повторно не стоит. И чье бы теперь взять? — Тут у меня… Директор подойдет? Восемь пар изумленных глаз уставились на Люпина. Первым пришел в себя Питер, ну да ему положено… — Ну… ты… удивил так удивил! Как?! — Ну, я ж к нему ходил недавно… Вот, с мантии и… того… Случайно. — Случайно. Хм. Я бы оставил, но не использовал пока. Вот бы рецептик зелья старения найти… Питер согласно кивнул главному зельевару как самому благоразумному, а тот уже аккуратно складировал в небольшую коробочку дефицитные седые волосья. — Мальчики, знаете, что? Кажется, я начинаю чувствовать себя членом настоящей преступной группировки… — Что-то в этом есть, Эванс, но, думаю, ты не совсем права. Мы сами никому не угрожаем, и никого не обижаем. И не собираемся, если нас не трогают. Нам просто надо на что-то жить. Выжить и не попасть под чью-то не очень чистую руку. Согласна?***
В выходной Выручай-комната встретила ее «первооткрывателя» неожиданно громкими звуками. Эйвери с Мальсибером ржали. Натурально, как кони, даже копытом били… то есть, ногами притоптывали, конечно. Пит уставился на них, словно впервые увидел. Хотя такое — определенно, впервые. В чем дело, его просветили через пару минут, утирая слезы смеха. — Ты представляешь… В экзаменационных билетах, в ответах, то есть, написано… написано… хаха… вот! Ему протянули кусок замусоленного пергамента. — «Однажды группа молодых деревенских волшебников окунула Арга Грязного в пруд, возможно, этот случай и спровоцировал восстание», — прочитал Петр и тоже хихикнул: — От того, что вымыли кого-то грязного, война началась? Это серьезно? Ему так дорога была его… грязь? И он был такой большой шишкой у гоблинов? — Какой шишкой? — неожиданно удивился Эйвери, и Петру снова пришлось объяснять изыски нежно любимого русского языка, давно «переехавшие» в его уме на английский лад. Заодно его просветили, что «Грязный» — это фамилия. В данном случае. Скорей всего. Когда слизеринцы, наконец, просекли фишку, опять заржали — к счастью, уже не долго. — А у вас тут весело… — чуть скрипнула дверь. — Девочки, всегда рады поделиться. После того как все, наконец, оказались в курсе новых данных, первый вопрос задала Эванс: — И как это понимать? — Историю пишут победители, — пожал плечами Питер. — Ой, что ж они тогда на самом деле сделали с беднягой? — в притворном испуге вытаращила и так большие карие глазищи Мэри. — Постирали… Питер, представив барабан стиралки, вращающийся в режиме сушки где-то на тысяче двухстах оборотах, заставил себя сцепить зубы, чтобы не продолжить стеб. — Все это было бы смешно, если бы мы знали, где взять точные сведения, — Снейп, как обычно, зрил в корень проблемы. — Ха, — усмехнулся Петр. — У меня с гоблинами договоренность. На информацию. Беру их книги по истории, решено. — А дадут? — усомнилась Лили. — Вообще-то должны. Я договоры составлять умею. И можешь не хмыкать, Снейп… — После твоего невероятно нудного мастер-класса на прошлой неделе мы в курсе, знаешь ли. Совершенно случайно. — Ну во-от, а как же о том, что если сам себя не похвалишь, то ходишь, как оплеванный? — Когда в банк пойдешь? И лучше бы не одному. — Сегодня напишу отчиму, договоримся.***
— Что мы нарыли… Ой, что мы нарыли! — парочка неразлучных слизеринцев ввалилась в комнату, за ними по-журавлиному важно прошествовал Снейп, аккуратно закрыв дверь. У Слизерина закончился факультатив по зельям. «Он что, свой покер-фэйс уже с этих лет начал тренировать, что ли?» — подумал Петр, перехватывая Эйвери и Мальсибера, тут же сунувших нос к гоблинскому фолианту, точнее, списку с него: — Стоять! Защищено, сгорите нах… Две пары серых глаз оторопело уставились на него. Мальсибер протянул Питу увесистый том. — А если коротенько? — Питер оценил информацию на вес. Джейкоб, хмыкнув, порылся в сумке, достал пергамент и протянул ему. — Вслух давайте! — потребовала Эванс, выныривая из старого журнала по зельеварению. — «Нагнок — гоблин, работавший в банке Гринготтс приблизительно в 1700-х годах. Родственник главы одного из кланов. Нагнок был случайно убит плохо подготовленным троллем-охранником, присланным в банк по приказу Министерства магии. Случайная смерть Нагнока послужила причиной для начала гоблинского восстания под предводительством Арга Грязного», — прочел записи их хозяин. — Отлично, одну фигуру раскопали, — порадовал Петтигрю и тут же озадачил: — Если коротко, то никакая это была не случайность, а заказ. Кто-то в курсе? Нет? Угадайте, от кого? После пары минут тыканий пальцем в небо Петр, поняв, что в истории его приятели уже ориентируются довольно неплохо, выдал ответ: — Аргок Гринготт. — Что?! — Фигассе… — Сильно. — Значит, война планировалась? — Стопроцентно. — И в чем суть? — О, это долгая история. Давайте завтра? — Петтигрю-у! — Ну ладно. Война была срежиссирована. От и до. От гоблинского восстания до их якобы поражения. Догадываетесь, кто в результате разбогател больше всех? — Гоблины, ясное дело. — Так и есть. — Но как же история, которую мы учим? Почему? — А это — да, это интересно. Вы не поверите: всего лишь амбиции нового министра магии… Оплаченного гоблинами, естественно. Благодаря их золоту он тогда и получил свое кресло, собственно. — Но зачем им изображать проигрыш? — А вот об этом история пока умалчивает. И сдается мне, лучше в ту сторону не копать. Целее будешь. Лично я думаю, это что-то, связанное с особенностями расы или магии гоблинов, или вообще их жизнедеятельности. — Да-а-а. Все любопытственней и любопытственней… Все повернулись к Сивилле в немом ожидании. Девочка улыбнулась: — И что вы на меня так смотрите? Я же не профессор Бинс. — Сивилла!!! Ты гений!!!