Виновен!

— ...все плохо, — устало сообщил Драко Малфой куда-то в пространство между сидящими напротив собеседницами — Джинни Уизли, простите, Забини, и Гермионой Грейнджер. — Мне не удалось добиться свидания. Зато я поговорил с так называемым адвокатом, — он вложил столько яда в слово “адвокат”, что казалось, будто его капли со звонкими шлепками падали на отполированную до зеркального блеска поверхность стола, за которым Малфой сидел. — Адвокатом? — переспросила Джинни, — То есть ты хочешь сказать, что Гарри не сможет сам себе выбрать защитника, а будет вынужден пользоваться услугами первого попавшегося под руки министерству юриста? — как человек, некоторое время проработавший в аврорате, она отлично представляла, что это могло означать, и ничего хорошего от министерского назначенца не ожидала. Разумеется, были среди них и вполне квалифицированные, и даже неподкупные специалисты, но этот, судя по реакции на него Малфоя, был не из их числа. — Десять баллов за сообразительность, Уизли, о, чёрт, прости, Забини! — Называй меня просто Джинни и тогда тебе не придется путаться в моих фамилиях, — буркнула девушка. — Хорошо... Джинни. Гарри действительно вынужден пользоваться услугами министерского адвоката; только человек этот отнюдь не “первый попавшийся”, а, как ты понимаешь, тщательно отобранный, — с тяжелым вздохом объяснил Малфой, проводя ладонями по лицу и запуская пальцы в идеальную до того причёску. — И выбран он, как не сложно догадаться, отнюдь не за свои неимоверные адвокатские успехи и способности: таковых за ним попросту не числится и, кажется, ему это не грозит. Зато он абсолютно лоялен нынешнему министерству и совершенно не склонен задавать “лишних” вопросов. Так что приговор нашему герою можно считать подписанным и приведенным в исполнение. — И... каков он? — осторожно поинтересовалась Гермиона. — Насколько мне удалось узнать, обвинение требует пожизненного заключения и полной конфискации имущества. — Но... выдвинутые обвинения... они больше похожи на бред сивой кобылы, чем на что бы то ни было ещё! — Гермиона была ошарашена. Она искренне не понимала, как можно всерьёз обвинять в подобном. Помимо этого, являясь непосредственной участницей многих событий и очень хорошо зная Гарри, она считала, что никто в здравом уме и трезвой памяти не будет заниматься рассмотрением этой нелепицы. — Видишь ли, Гермиона, они были бы полной ерундой, если бы не несколько занятных “но”. Смотри, Поттер убил Тёмного Лорда? Убил. Это факт. — Но... — попыталась возразить Джинни, но Малфой нетерпеливым жестом прервал девушку. — Не перебивай! Можно сколько угодно говорить, что это не было убийством, да оно бы им и не было, если бы обвинение не исходило из того, что, якобы, Поттер имел возможность оставить Тома Ридла в живых, и способствовать заключению оного под стражу для дальнейшего судебного разбирательства. Обвинение настаивает на том, что Поттер намеренно воспользовался ситуацией и из соображений личной мести за смерть родителей убил, гм... человека. — Мерлинова борода! Чушь какая... — растерянно выдохнула Гермиона. — Не возражаю, чушь. Но не самая большая в этом деле. Кроме того, ему предъявлены обвинения в использовании непростительных заклятий. Это самая реальная часть дела. Они нашли кого-то (я так и не смог выяснить, кого), кто готов засвидетельствовать под присягой, что собственными глазами видел, как Поттер применил Круцио к женщине. То, что это покойная Пожирательница Смерти Беллатриса Лейстрейндж — совершенно никого не смущает. — А... а переворот? Какой, к мерлиновой бабушке, государственный переворот? Драко? — нервно вопросила Джинни. Малфой поднялся из-за стола и несколько раз прошёлся туда-сюда по кабинету, собираясь с мыслями. Бывшие сокурсницы провожали его настороженными взглядами, но молчали, терпеливо ожидая ответа. — А вот с переворотом... всё вообще загадочно. Поттер последний год, насколько я сумел понять по собранным слухам, вёл какое-то расследование. Что за расследование, я так и не смог доискаться. И вот именно его, заметь, безо всяких подробностей, и считают попыткой государственного переворота. — Расследование, говоришь... — задумчиво протянула Джинни, потирая переносицу. — Год, говоришь... Интересно... неужели... — девушка задумалась, вспоминая события годичной давности. — Ты что-то знаешь об этом? — настороженно спросил Драко, приближаясь к диванчику, на котором устроились ведьмы. Джинни в ответ покачала головой, а затем принялась рассказывать: — О расследовании ничего не знаю. Но вот один момент мне не даёт покоя. Как-то раз Блейз пришёл с работы очень и очень поздно. Я в шутку поинтересовалась, где он шлялся, а он на полном серьезе рассказал, что был в больнице и пытался спасти маггла, наглотавшегося какой-то магической дряни. В тот же день он сказал, что это далеко не первый за последнее время пациент с такими симптомами. Мне почему-то стало неспокойно, может быть, сыграла по старой памяти аврорская паранойя... В общем, я рассказала об этом Гарри... Гермиона внимательно поглядела на подругу и, автоматически накручивая локон на палец, нарушила возникшую паузу: — Гм. Гарри как раз где-то год назад назначил мне свидание и крайне долго расспрашивал о том, как действуют разные магические зелья на магглов. И о том, почему существует такой жёсткий запрет на попадание магических зелий в маггловский мир. Как сейчас помню, мне пришлось прочесть целую лекцию о различиях физиологии мага и маггла... — А они есть, эти самые различия? — заинтересованно спросил Малфой. — Драко, ты же учился в Хогвартсе, — укоризненно покачала головой Грейнджер. — И был не самым последним студентом на курсе. И даже из школьной программы ты, по идее, должен помнить, что, конечно, они есть! Например, на занятиях истории магии упоминалось, что маги не болеют некоторыми болезнями, которым подвержены магглы.... — Очень интересно, но давай лекцию про различия в следующий раз, а сейчас, если не трудно, расскажи нам о воздействии зелий на магглов? — мягко, но настойчиво попросил Драко, продолжая неспешно прохаживаться по кабинету. — Ох, ну, известно, что некоторые зелья на магглов действуют также, как на магов, например: костерост, заживляющее зелье, кроветворное. А, скажем, зелье сна без сновидений провоцирует сильнейшие и ярчайшие галюцинации, многосущное зелье — быстро и очень болезненно убивает, зелье удачи вообще не оказывает никакого видимого действия, — Гермиона поглядела на собеседника с несчастным видом: то, что она сейчас рассказывала, было совершенно очевидными и общеизвестными фактами, и ей было непонятно, как кто-то может не знать их. — Драко, ну, не перечислять же мне все известные зелья и не рассказывать об эффекте? Есть книги, где все это подробно расписано... — Книги — это хорошо... Но, вообще, надо сказать, что, несмотря на то, что я неплохо учился в школе, то, что ты сейчас поведала, для меня, как бы это не казалось странным, — новость... — Я училась в школе немного хуже, но после была академия, и потому я знаю, что для магглов наши зелья могут быть опасны, и попадание в их мир оных недопустимо. Но вот различия физиологии — это для меня ново, — подытожила Джинни, кладя ногу на ногу и обхватывая колено руками. — Гермиона, так какие, говоришь, книги рассказывают об эффектах зелий на магглов? — спросил Драко, резко поворачиваясь к собеседницам. — Ну... их на самом деле много, но, пожалуй, самая подробная и полная на данный момент — издание Герхарда Люгерда “Тысяча и одно зелье”. — Скажи, пожалуйста, это редкое издание? — вкрадчивым голосом поинтересовался слизеринец. — Да нет... Оно рекомендовано для изучения всеми зельеварами по всему миру... С чего бы ему быть редким? — спросила девушка непонимающим тоном. Услышав ответ, Малфой закинул голову и заржал во весь голос. Несколько отсмеявшись, он выдавил: — Я в шоке. Честное слово. — Драко, чего тут смешного? — резко осадила союзника Гермиона. Она была готова дать Малфою в лоб. — Не понимаю! — добавила она, недовольно хмурясь. — Чего тут смешного? Это же... Ну, я даже не знаю, с чем сравнить... Ладно — объясню на примере. Смотри, допустим, я человек без особых принципов, это раз. Два, я же человек, которому очень нужны деньги. Три, я вполне владею зельеварением на уровне среднего выпускника школы. И вот мне в руки попадает, например, упомянутая тобой книга. Выводы сделаешь сама? Или помочь? — Э-э-э... не понимаю тебя... — выводы у неё сложились, и вполне себе однозначные, но в результаты упорно не хотелось верить. — Я почему-то так и думал. Это же элементарно, Гермиона! Берём эту книгу, читаем и прикидываем, какое зелье будет дарить магглам, скажем, эйфорию? Или те же ярчайшие галюцинации. При этом подыскиваем зельица попроще, с ингредиентами подешевле и со сроком изготовления покороче. Всё! Как только такое зелье найдено, можно считать себя очень и очень богатым. Или ещё вариант, он сложнее, но тоже вполне реален. Находим зелье или их сочетание, которое лечит какую-нибудь специфичную маггловскую болезнь; особенно хорошо, если недуг этот магглы лечить не умеют... А дальше находить богатых магглов, заболевших этой болезнью, и дарить им за определенную сумму излечение — дело техники. Драко, наконец, перестал метаться по кабинету, словно тигр в клетке, и примостился на край своего рабочего стола. — Но это же безумие! Какой зельевар в здравом уме пойдет на это?! Я... я даже представить себе такого не могу! — в ужасе воскликнула Гермиона. — Конечно, ты не можешь... Кто бы сомневался! Но это не означает, что не может кто-то ещё. Или, возможно, этот неизвестный зельевар действует не в своём уме... Заклятие “Империус” никто не отменял... Да и простейший шантаж тоже... После падения Тёмного Лорда осталось достаточно тех, кто при первом рассмотрении не имел к нему никакого отношения, а на самом деле увяз в его делах по самые уши... И не исключено, что кто-то поддался искушению очень большими деньгами и не менее большой властью и решился... — Драко, но кто это может быть? — в один голос спросили Джинни и Гермиона, переглянувшись. — Не знаю, дамы... Не знаю. Но после нашего разговора я почти уверен в одном: аврор Поттер пришёл примерно к такому же выводу, как мы сейчас, и начал расследование. Судя по всему, из каких-то соображений он вёл его в частном порядке... И судя по, гм, результату, зашёл достаточно далеко. — И что нам делать? — нервно спросила Джинни, пытаясь построить хоть какой-то план действий. — Чем мы можем помочь Гарри? — Помочь... В данный момент, насколько я представляю ситуацию, вытащить его из тюрьмы не удастся. Но мы можем проделать ту же работу, что проделал он. Нам будет в чём-то сложнее, так как у нас нет доступа к некоторым данным, которые Поттер мог получить, находясь на официальной должности. Зато нас больше, и у меня есть кое-какие связи... — предложил возможный план действий Малфой. — И чего мы этим добьемся? — с сомнением в голосе спросила Гермиона. — Грейнджер, у тебя что — мозги заклинило напрочь? — ядовито поинтересовался Драко, складывая руки на груди. — Если всё получится, мы будем знать то же, что узнал Поттер и, если повезёт, несколько больше. — Ага, и закончим там же — на скамье подсудимых. Прекрасная перспектива! — в тон ему воскликнула Джинни, махнув рукой. — Нет. Не там же. Мы, в отличии от Поттера, не состоим на министерской службе. И... — Малфой задумался на несколько мгновений, — в общем, я не живу в Англии. И вам там жить совершенно не обязательно... Мой дом в Америке достаточно велик, чтобы разместить там со всеми возможными удобствами хоть полсотни человек, и, думаю, вам там будет вполне комфортно. Ведьмы с обалдевшим видом воззрились на Драко. — Драко! Ты... э-э-э... приглашаешь нас пожить в своём доме? Мы всё правильно поняли?! — Да, Салазар вас побери! Вы поняли всё идеально правильно! — Но... почему ты все это делаешь? Зачем тебе это?! — спросила изумленная Гермиона. — Гермиона, у тебя сегодня действительно что-то не то со скоростью мышления... Я. Обязан. Поттеру. Жизнью, — с расстановкой произнёс Малфой. — И я намерен вернуть этот долг. Расследование не обещает быть воскресной прогулкой в детском парке, поэтому надо позаботиться о безопасности. Мой дом представляется достаточно подходящим местом. И да, я отдаю себе отчёт в том, что, возможно, придется эвакуировать из Англии не только тебя и Джинни. Может так случиться, что придётся на время укрыть ваших родственников. — Ущипните меня, — тихо произнесла Джинни, повернувшись всем корпусом к подруге. — Гермиона, я не ослышалась? Лорд Малфой действительно сказал то, что я услышала? — на её лице было написано больше, чем просто недоумение. — Он предлагает убежище магглорожденной, магглам и предательнице крови с семьёй? Мне кажется, это заманчивое предложение столь же реально, сколь, открыв двери этого кабинета, увидеть покойного Волан-де-Морта с вплетёнными в волосы ромашками, воспевающего мир и свободную любовь! Гермиона согласно кивнула, а Драко закатил глаза. — Дженевра Уизли, ч-чёрт! Забини! Ты привела потрясающее по яркости сравнение, но я вынужден тебя разочаровать: открыв дверь моего кабинета ты увидишь приёмную, в которой сидит мой секретарь, и он не является Тёмным Лордом, не вплетает в волосы ромашек и, к счастью, не воспевает мир и свободную любовь. Ты действительно услышала то, что услышала. И я действительно сказал то, что сказал! Неужели ты не допускаешь, что за прошедшее время что-то могло кардинально измениться? — Драко покинул облюбованный им край стола и, подойдя к дивану, занятому девушками, присел на корточки, рассматривая по очереди дам в ожидании ответа. — Но... я не могу уехать из Англии, — пролепетала Грейнджер и покраснела. — Почему, Гермиона? — мягко спросила Джинни. — Ну... — девушка замолчала и, прижав руку к лицу, покраснела ещё больше. — Скажи нам, что тебя держит в Англии? — ещё мягче, но с настойчивостью попросила Джинни. — Действительно, в чём проблема? — присоединился к расспросам Драко. — Ох... я... в общем, врач, у которого я ... — Врач? Ты нездорова? Что...— переспросила Джинни и вдруг понимание обрушилось на неё с силой взбесившегося бладжера. — Гермио-о-о-она! Это... Такой врач, о котором я подумала?! — воскликнула она, заключая подругу в объятия. — Да, Джинни! Да! Это именно такой боггартов врач, о котором ты подумала! — выпалила та и, всхлипнув, залилась слезами. Драко от неожиданности покачнулся и опустился на пятую точку. Джинни, обнимавшая подругу, принялась поглаживать её по вздрагивающей спине. Через некоторое время Гермиона несколько успокоилась и, всё ещё шмыгая носом, продолжила: — Да, я беременна. И отец будущего ребенка — Гарри! — выпалила девушка. — Оу... — выдохнул Драко. — Ну, дети — это же прекрасно! — воскликнула растерянная Джинни. — Дети — это, безусловно, замечательно! Но отец этого ребенка в тюрьме!!! — и Гермиона вновь зарыдала, уткнувшись в плечо подруги. — Гермиона... и... давно вы... ну, встречаетесь с Гарри? — осторожно спросила Джинни, когда подруга чуть успокоилась. Та вытерла лицо, усталым жестом провела по нему руками и, несколько отстранившись от Джинни, заговорила: — Встречаемся... Как раз год. С той ночи, в которую я читала ему лекцию... А Гарри... Он даже не знает, что у нас будет ребёнок! Я поняла, что беременна, через неделю после того, как его арестовали... А свиданий не удалось добиться не только Драко, но и мне... Мне сказали, что если бы я была родственницей Поттера, скажем, женой — то может быть, а так увы-увы, они ничем помочь не могут... А, о Мерлин! Мы поженились... Нас обвенчал священник, когда мы летом ездили в Италию. Этот брак вполне законен в мире магглов, я же магглорожденная, и Гарри воспитывался у них. Мы решили обвенчаться, потом думали справить магическую свадьбу... Но не успели. Этот арест... Всё так перепуталось... — Погоди, погоди, не так быстро. Я правильно поняла, что вы поженились по традициям магглов, и ты ни словом никому не обмолвилась? — нахмурилась Джинни. — Гарри не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что мы женаты. Он попросил меня до поры молчать, и я пообещала... — А... Фамилия у тебя теперь какая? — спросил прагматичный Драко. — Прежняя. Мы решили, что я возьму его фамилию после магической свадьбы. — Гм. Интересно... А Поттер, похоже, совсем не идиот... Обе девушки заинтересованно поглядели на сидящего на полу Малфоя. — Позволь поинтересоваться, с чего ты сделал такой потрясающий вывод? — спросила Гермиона, достав из сумочки зеркало и принявшись приводить себя в порядок. Джинни деятельно помогала подруге, поглядывая на мужчину, сидящего на полу. — Ты понимаешь... Дело в том, что ваш брак не признает никто в магическом мире кроме... гоблинов. — Не поняла? — переспросила вполне пришедшая в себя Гермиона, убирая пудреницу в сумочку. — Объясняю. Гоблины традиционно признают браки, заключённые любым способом, как маггловским, так и магическим. — Ну и что из того? — поинтересовалась Джинни, откидываясь на спинку дивана и пытаясь понять, к чему клонит Малфой. — А то, что махинации по перемещению денег (и вообще любого имущества, которое находится в банковском хранилище), в ячейках супругов, на документации совершенно не отражается. Ну, примерно так же, как не считается финансовой операцией перекладывание денег из правого кармана в левый. Теперь понимаешь? — Нет. Не понимаю. — Когда ты последний раз проверяла количество денег в своём хранилище? — Давно... — неуверенно пожала плечами Гермиона. — Мерлин мой! И эта женщина — совладелица успешнейшей косметической компании! Убейте меня. — Драко... Я занимаюсь не финансовой стороной... рецепты... контроль качества... ароматы — вот моя стихия. — А. Тогда понятно. Ладно. Попробуй запросить гоблинов о текущем состоянии счёта. Я готов дать руку на отсечение, что, с тех пор как ты последний раз этим интересовалась, он несколько вырос. — Я проверю. И что, если это так? — убрав прядь волос за ухо, поинтересовалась Грейнджер. Драко улегся на спину, заложив руки за голову и положив ногу на ногу, поёрзал немного, удобнее устраиваясь на ковре кабинета и скучающим голосом ответил: — Рассказываю просто и подробно. Специально для дилетантов. Никто, кроме гоблинов, не признаёт в магическом мире брак между волшебниками, заключенный любым маггловским способом. То есть, с точки зрения магических законов, вы с Поттером юридически никак не связаны. А это, в свою очередь, означает, что перенос, допустим, одного поттеровского галеона в твоё хранилище автоматически приводит к тому, что этот галеон не достанется министерству в случае конфискации имущества у Поттера. А если этих галеонов будет не один, а скажем один миллион? Правильно! Это означает, что при конфискации его имущества министерство не досчитается одного миллиона галеонов. При всём при этом, инспекция твоего хранилища невозможна, потому что вы с Поттером друг другу никто, это раз; два, по гоблинской отчётности совершенно невозможно отследить, что эти деньги попали именно к тебе. Теперь понятно? — очень терпеливо вопросил Малфой. — Ой, — пискнула Гермиона. — Вот вам и “ой”. И если Поттер поступил по обрисованной мною схеме, готов при встрече крепко пожать его руку, — удовлетворенно подытожил Драко и, немного подумав, добавил: — И если он действительно так поступил, то это автоматически означает, что он очень хорошо знал, в какое именно дерьмо вляпался. Вследствие этого, мне кажется, что первым шагом в нашем расследовании должно стать посещение твоего хранилища в Гринготтс с внимательным рассмотрением всего, что мы там найдём... Может быть, нам повезет, и там отыщутся некоторые ответы на наши вопросы.