Виновен!

Накормив мужчин ужином, Гермиона внимательно на них посмотрела и нейтральным тоном вопросила: — Теперь вы в состоянии рассказать мне о своих приключениях? Те переглянулись, и Гарри со вздохом рассказал несколько откорректированную версию событий. Потом он вытащил из своей головы воспоминания о поборниках нечистой крови, добытые им в головах Фиерса и Реглора, и Гермиона просмотрела их. А потом Драко рассказал о Короле и королевской власти и девушка призадумалась. — Ничего подобного в жизни не слышала и не читала. Ну о том, что когда-то давным давно в магической Британии был Король, я, конечно, читала, но так, вскользь. Из прочитанного мною было не очевидно, что Король столь важная и необходимая фигура. — За время, прошедшее со смерти последнего Короля, библиотеки сильно почистили, историю подправили, так что неудивительно, что тебе ничего не попалось, — фыркнул Драко. — Гермиона, я хочу тебя попросить заняться систематизацией всего, что ты сумеешь найти в книгах по этому поводу. — В каких книгах, Гарри? — Из библиотеки Блэков для начала, — спокойно ответил тот. — Так особняк Блэков был конфискован... — начала Гермиона, но муж прервал ее. — Особняк да, а библиотека — нет. Я ее всю упаковал и отправил в Гринготтс незадолго до ареста. Так что теперь она лежит в твоем хранилище. — Есть еще библиотека Малфой-мэнора, — подал голос Драко. — И она тоже будет в полном твоем распоряжении. — Это работы на сто лет. — Не знаю, как с библиотекой Блэков, а с моей библиотекой проблем не будет никаких, она ведь каталогизирована полностью, и там работают библиотечные чары — сообщил Малфой. — Тогда я, пожалуй, начну с библиотеки мэнора, это проще. Но как туда попасть? Мы тут, а она там. — Малфой-мэнор стоит в законсервированном виде с тех пор, как мы с родителями уехали в Штаты. Туда никто не сможет проникнуть, не сломав защиту. Я создам для тебя порт-ключ, позволяющий спокойно перемещаться между мэнором и этим поместьем, а чтобы не мотаться туда-сюда каждый день — дам тебе разрешение выносить любые книги за пределы мэнора. Тем временем библиотеку Блэков можно будет разместить тут. Обвешаем ее соответствующими чарами — тогда и с этими книгами тоже можно будет комфортно работать. Правда, придется поколдовать немножко над домом и создать помещение для библиотеки, но это не слишком сложно. — О... — растеряно сказала Гермиона. — Мы тебе поможем, — пообещал Гарри. — Мне нужно как можно быстрее понять, как все это работает. *** — Это было не просто, но месяц, проведенный с бумажками, дал результат, — гордо заявила Гермиона. — И какой? — осторожно поинтересовался Гарри. — Потрясающий! — уверила его молодая женщина и чуть смутившись, добавила: — Правда, я занялась несколько не тем, о чем ты просил... Поттер нахмурился, и Гермиона, пока тот не заговорил, затараторила: — Это было, правда, очень-очень интересно! Поверь мне! Оно, конечно, не совсем то, что тебе требовалось, но это показалось мне важным. Рассказываю все, что мне удалось узнать: Вильям Маэльмуд, последний король магической Британии, умер в 1930 году в возрасте ста тридцати лет, был женат трижды, с последней супругой разница в возрасте была в сотню лет! Но, утверждается, что они любили друг друга. Первые две супруги не сумели осчастливить Вильяма наследником. Чья это была вина, их или его, никому не известно, но известно, что его величество был человеком весьма любвеобильным, и при этом не наплодил множества бастардов. Но из любого правила бывают исключения. В 1818 году юный король путешествовал по Европе, и у него случился роман с некой Урсулой Хофманн, молоденькой супругой британского посла Дитера Хофманна. В декабре у Вильяма завязался роман, в конце мая чета Хофманнов вернулась в Британию, а в начале февраля 1819 года у них родился сын, названный Кристофером. Кристофер вырос, пошел в Хогвартс в 1830 году, учился на факультете Рейвенкло, а потом в Волшебной Академии обучался зельеварению. В 1841 году, в возрасте 22 лет, Кристофер заявил папе, что надумал жениться и выбрал себе в супруги некую Мари Дюран, магглорожденную ведьму. Дитер Хоффман, чистокровный волшебник из древнего германского рода, пришел в ужас от этой идеи и запретил сыну под угрозой отказа от него жениться на Мари, но сын, наплевав на запрет отца, все-таки сочетался браком со своей избранницей. Конечно, в роду Хоффманнов его имя было предано анафеме, выжжено с семейного гобелена и все такое, но Кристофера это волновало не слишком. Женившись, он стал представляться как Кристофер Дюран, хотя ритуал смены фамилии не был произведен. Детей у супружеской пары не было довольно долго, но в конце концов в 1865 году у них родился сын, названный Ричардом. Мари при родах умерла, и Кристофер воспитывал сына один. Когда Ричард Дюран заканчивал Хогвартс, погиб его отец. Кристофер экспериментировал с каким-то зельем, когда в лаборатории раздался взрыв и убил экспериментатора. Это был май 1883 года. Мальчик, оставшись сиротой, очень болел и, чуть было не лишился магических способностей из-за нервной лихорадки, но все обошлось, хотя и не бесследно — здоровьем после того, как Ричард оправился от шока, он не отличался. В возрасте двадцати пяти лет он женился на полукровке Эмилии Дженикс, и в 1895 году у них родился сын Себастьян. В 1920 году Себастьян женился. Кстати, как звали его супругу установить так и не удалось, ее имени нет ни в одном документе, скорее всего потому, что она не была англичанкой, но, тем не менее, известно по записям в книге Хогвартса, что у них родился сын Стефан, который, в свою очередь женился на полукровке-американке Розалине Крестон в 1950 году, и через десять лет, 30 января 1960 года, у них родилась дочь. Стефан с супругой погибли при загадочных обстоятельствах, а годовалая девочка попала в маггловский дом малютки, откуда была удочерена семьей Эвансов. Нам эта девочка известна, как Лили Эванс. — Ой, — тихо сказал Гарри. — Получается, что Гарри — потомок королевского бастарда? — прищурившись, спросил Драко. — Получается так, — согласно кивнула исследовательница. — Но там замешалось столько разной крови... И я бы не сказал, что чистой... — растеряно сказал Гарри. — А вот это тема для отдельного исследования, но мне кажется, что королевская кровь, передававшаяся по мужской линии, оказалась очень сильна, плюс к тому, законного наследника не было, поэтому родовая магия утекла в потомков Кристиана Хоффмана, — пожав плечами, сказала Гермиона. — А разве так может быть? — В теории — нет, — ответил Драко. — А на практике оказалось, что да. По идее, королевская кровь — это очень серьезная сила. — Ладно, исторические экскурсы — это замечательно, но что они нам дают в практическом смысле? — Балда ты! — фыркнул блондин. — Этот экскурс дает нам Короля! — Малфой, только не говори мне, что ты серьезен! — взмолился Гарри. — Я более, чем серьезен, твое величество. Ты — единственный носитель королевской крови. — И ты принесешь вассальную клятву потомку бастарда и черти-пойми кого? Ты в своем уме? — с ужасом глядя на собеседника, спросил Гарри. — Принесу. Но не потомку бастарда, а Гарри Поттеру, победителю Темного Лорда, Мальчику-Который-Выжил, и потомку Мерлина, — совершенно серьезно ответил тот. — Куда катится мир?.. — задал риторический вопрос Гарри. — Поттер, осознай, под твоей рукой можно объединить все чистокровные фамилии Англии и приструнить этих... Как они, кстати, себя называют? — Серой Гвардией, — автоматически уточнил бывший аврор. — Дурацкое название какое-то, впрочем, не важно. Ну так вот — Гвардейцев этих приструнить можно было бы, — закончил мысль Драко. — Малфой, побойся Мерлина! Кто из чистокровных, кроме тебя, в здравом уме и трезвой памяти пойдет за мной? Ты не слышал Гермиону? Ладно, допустим, Кристофер мог еще на что-то претендовать, и даже, возможно, его сын. Но остальные, женившиеся исключительно по зову сердца и никак не заботившиеся о чистоте собственной крови? — попытался воззвать к малфоевскому разуму Гарри. — Пошли же за Томом Реддлом? — спокойно спросил Драко. — А у него в жилах не было ни капли королевской крови! Всего лишь кровь Слизеринов, и то разбавленная жуть как, и не только волшебниками, пусть и магглорожденными, но вообще магглом! — Но не все же? Кто-то же сохранил разум и остался в стороне? И таких, как я понимаю, было довольно много. Ты сошел с ума, — грустно сказал Гарри, страдальчески глядя на воодушевленно ходящего по комнате Драко. — Гермиона, ну скажи ему, что он бредит? — А он не бредит. В этом всем есть определенный смысл. — Ну, хорошо, допустим, сейчас чистокровные пойдут за мной, допустим, мы раздолбаем Серую Гвардию. А дальше что? Когда мы победим? Они же съедят меня без соли и перца, просто за мою родословную! — Не-а, — весело сказал Драко. — Если они принесут вассальную клятву — они примут тебя как Короля всем сердцем. Тебя, твоего сына, твоего внука и так далее, и не будут иметь возможности тобой пообедать. — Даже если это и так, я не хочу быть Королем! Я хочу тихо жить себе с Гермионой, с Беном и с тобой. Я не хочу управлять государством, в конце концов, я просто не умею! — А тебе и не надо им управлять. Тебе надо создать хорошую команду министров и пусть они управляют. — Но министров, в любом случае, надо контролировать, а я не хочу. — Ты уперся, как ребенок: “не хочу, не умею, не буду!”. Но ты забыл, что бывает такое понятие, как “надо!”. У нас именно этот случай. Британскому магическому сообществу НУЖЕН Король, ты достаточно сильный волшебник, чтобы претендовать на это звание. В твоих жилах есть королевская кровь, а если тебя признают королевские реликвии — ты будешь признан Королем! — Реликвии? Какие еще реликвии? — Ты никогда не слышал, что Королю по должности полагается корона, скипетр и держава? — ехидно поинтересовался Драко. — Еще и корона... Дементорово семя! Ты, точно, издеваешься! — простонал Гарри. — Драко, одумайся! Король — это не просто титул, это воспитание, знания и еще миллион разных мелочей, о которых я и представления не имею! Я вырос в чулане под лестницей в доме у магглов! Я узнал, что волшебник, в 11 лет! Я был осужден как убийца и нарушитель закона. В общем, я — совершенно не подхожу на роль Короля. — Ты еще скажи, что ты не годишься в Короли, потому что очки носишь, — фыркнула Гермиона, выслушав гневную тираду Гарри. — Между прочим, и поэтому тоже! — резко отозвался тот. — Вождь должен быть здоров, а я не здоров! А еще я сбежал из Азкабана, если вы забыли. Я вообще сейчас нахожусь вне закона. — Во-первых, ты повторяешься, а во-вторых, ты попал в Азкабан по совершенно бредовым обвинениям и это понятно любому мыслящему человеку. Во всяком случае, для королевского совета — это будет очевидно. — Не-на-ви-жу! — простонал Гарри. — Драко, — сказала Гермиона, подмигнув блондину так, чтобы супруг не видел. — Мы зря уговариваем Гарри. Он мудрее нас и уж с собой-то знаком. Ну, действительно, какой из него Король? Мнительный, чересчур ответственный, не выносит неправды, обладает представлением о чести и достоинстве, не гоняется за славой, не стремится к богатству, готов спасать людей. А уж люди за ним не пойдут никогда и ни за что. Вот еще в школе это заметила, на занятия АД всех приходилось загонять из-под палки и не иначе. Я думаю, в качестве Короля нужен кто-нибудь типа Фаджа. А что, кстати, вполне хорошая идея: он чистокровный, Фаджи, насколько я помню прочитанное, одни из пяти родов в Британии, претендующих на престол. Как думаешь, Совет может избрать Фаджа Королем? Драко несколько секунд удивленно пялился на возлюбленную, а потом, поняв, что та пытается сделать, решил подыграть: — Пожалуй, ты права. Король должен уметь отвечать за свои поступки, уметь отстаивать свое мнение, уметь принимать решения и иметь смелость и упорство реализовывать их. Разве Гарри на это способен? — Малфой пожал плечами и сокрушенно вздохнул. — Действительно, какой из Поттера король, кажется, у нас и впрямь помутился разум, оставим человека в покое. Пойду-ка я, сложу книжки, что мы раскидали в библиотеке. — А еще я сплю с мужчиной... — обреченно произнес Гарри в пространство. — Да хоть с дементором! Кого волнует твоя ориентация? Ты забыл, что в магическом мире случаются однополые браки? А как глава рода ты, вообще-то, свой долг выполнил: у тебя есть наследник, — фыркнув, отозвался Драко, направляясь к двери. — Да, но Бен был рожден вне магического брака, — продолжал настаивать Гарри. — Ну и что? Вам никто не мешает заключить магический брак, а тебе — официально признать Бенедикта сыном и наследником, — отозвался Малфой, опираясь о дверной косяк и складывая руки на груди. — Допустим, но что делать, если я не хочу отказываться от тебя? И, как мне кажется, Гермиона тоже? — Быть фаворитом королевской четы — очень почетная должность, — хитро улыбаясь, сказал аристократ. — А еще есть такое понятие, как брак, заключающийся между тремя людьми. Такие браки были довольно распространены около пятисот лет назад, в них всегда было двое мужчин и одна женщина, потом их распространенность сошла на нет, но с тех пор не появилось законов, запрещающих подобное действие, — сообщила Гермиона со своего места. — Отцовство установить проще простого, и дети, родившиеся от мужчин в таком браке, считались наследниками двух мужских фамилий. Если один из мужей оказывался бесплоден и был последним в своем роду, род либо прекращал существование, либо один из детей от другого супруга признавался наследником. Таким образом, Драко не придется быть королевским фаворитом, и у него даже будет вполне реальная возможность продолжить свой род. — Мерлин мой! Гермиона, откуда ты все это знаешь?! — спросил донельзя удивленный Гарри. — Я, видишь ли, книжки читаю, — усмехнувшись, ответила она. — И вы хотите мне сказать, что вас этот расклад устраивает? Тебя, Гермиона не шокирует, что я сплю не только с тобой, но и с Драко? Нет? — Ну спишь, и что? Я, если ты забыл, тоже с ним сплю. И, возможно, я сообщу тебе нечто шокирующее, но я была бы рада, если бы вы прекратили прятаться (тем более, что я видела вас вместе, дрыхнущими), и, может быть, даже набрались бы смелости и в одну из ночей навестили меня вдвоем... Я бы вас не прогнала. — Гермиона?! — воскликнул Гарри. Он до этой минуты не задумывался о подобной возможности. Идея была странной, но не отталкивающей. — Что “Гермиона”? Гарри, ты взрослый мальчик, я взрослая девочка. Мы с тобой оба трепетно относимся к Драко, он, вроде бы, также относится к нам. И что тебя так напрягает? То, что я назвала вещи своими именами? И давно ты стал лицемером? — Но все это как-то... чересчур? — То, что происходит в нашей спальне — это наше дело, оно больше никого не касается. Это с моральной точки зрения, юридическую — я тебе изложила. Что не так? Что чересчур? — Но магический брак нельзя расторгнуть, — сказал Гарри. — Да, но для начала — его невозможно заключить, если желающие вступить в него не подходят друг другу. Браки с тремя участниками заключались только после обряда, устанавливающего, есть совместимость или нет. Это раз, а два, существует специальный обряд разбиения брачных уз. И если состоящие в браке люди решают, что они пришли к необходимости разойтись — они имеют возможность расторгнуть брак. Правда, тут, опять же — если магия решает, что они все еще подходят друг другу — развода не получится. Впрочем, я не натыкалась ни на одно упоминание развода правильно заключенного магического брака. — Без меня меня женили, — проворчал Гарри. — Да никто тебя не женит! — резко сказал Драко. — Тебе, болвану, просто рассказывают и показывают, что выдвигаемые тобой аргументы — чушь собачья. Не более того. Гарри вдруг пристально поглядел на жену. — Гермиона, я ничуть не хочу умалить твоих поисковых и аналитических талантов, но. Скажи мне, пожалуйста, неужели ты умудрилась вычитать мою родословную в библиотеке? — Ну... — растерянно протянула молодая женщина, — не совсем. То есть отправную точку для своих изысканий я почерпнула именно там, но дальше... — Та-а-ак! — угрожающе произнес Поттер, сложил руки на груди и непререкаемым тоном потребовал: — А теперь рассказывай с самого начала. — Вообще-то это было чистое везение. Библиотечные чары... они очень загадочная вещь, иногда они реагируют не на конкретно сформулированную просьбу, а на смутное желание, на какой-то мимолетный интерес. В хорошую библиотеку, (а в Малфой-мэноре не просто хорошая, а отличная!) можно прийти и задать ей задачу вида: “А вот мне чего-то хочется почитать, но чего — я не знаю, будь любезна, предложи мне книжку?” и библиотека в состоянии исполнить подобный запрос. Так вот, я сидела в мэноре и думала, с чего б начать свои изыскания, и тут передо мной на стол опустилась книга. Гарри недоверчиво смотрел на супругу, и Драко, видя это, принялся объяснять: — Гермиона права, хорошо зачарованные библиотеки на подобное способны. Я очень радовался в детстве этой ее способности, она подсовывала мне совершенно потрясающие книги. Более того, некоторые книгохранилища связаны друг с другом и иногда можно получить в руки книгу не из своей библиотеки. Я это понял, когда мне как-то раз попалась книга с экслибрисом Ноттов; увидев его, я сильно удивился и пошел к отцу и он объяснил мне, как так произошло. — Ну, допустим. И что за книга к тебе прилетела, Гермиона? — ворчливо поинтересовался Гарри. — Томик мемуаров одной из фрейлин последнего королевского двора. Я сильно удивилась подобному выбору библиотеки, но решила книжку просмотреть повнимательнее и вот она-то и стала отправной точкой. Мемуары эти оказались, по сути, большим сборником разнообразных слухов и сплетен, касающихся, в том числе, естественно, и личной жизни Короля. Книга датирована 1900-м годом и в ней я натолкнулась на сплетню об амурной связи между молодым королем и леди Хоффманн. Остальное было делом техники и математики. — Погоди, ты хочешь сказать, что все твои построения основываются на сплетнях о шашнях Короля?! — нервно спросил Гарри. — Да не кипятись ты! — фыркнула Гермиона. — Это было начальной точкой, а дальше я все очень внимательно выясняла и если где-то и есть ошибка, то именно в этой точке. Возможность моей ошибки легко проверяется магически, и если я ошиблась — (ну, увы и ах — я в принципе далека от совершенства) значит, я ошиблась. Впрочем, лично я уверена, что стопроцентно права. — Откуда у тебя такая уверенность? — спросил Гарри. — Мемуары — это очень познавательно, если понимать, что ты там пытаешься вычитать... Слухи всегда откуда-то берутся, люди общаются между собой, и вообще мир имеет форму очень маленького чемодана. — Ты можешь изъясняться яснее? — раздраженно попросил Гарри. — Могу, только ты опять скажешь, что все это гадание на кофейной гуще и чушь полная. — Может быть, и скажу, — буркнул брюнет. — Ладно. Так вот, начав читать мемуары той фрейлины, я решила, что это очень интересно, и за отчетный период времени успела прочесть массу подобных опусов, сравнивая их между собой. Слухи и сплетни можно проверять на достоверность путем поиска соответствий в нескольких источниках. В районе 1820 года, плюс минус лет пять, ходило два очень устойчивых и упорных слуха, попавших в мемуары не только той фрейлины. Первый — об адюльтере юного Вильяма. Второй — о бесплодии лорда Хоффмана. — Не, Гермиона, все это полнейший бред, — упрямо сказал Гарри. — Допустим, ты вычислила, что Кристофер Хоффман — бастард, но откуда ты взяла данные о его потомках?! — О, это элементарно, Гарри. Я связалась с Луной... — Что ты сделала?! — переспросил жену Гарри. — Связалась с Луной Лавгуд! — решительно ответила Гермиона. — Да, ты сейчас попытаешься рассказать про секретность и безопасность, я знаю все это, можешь даже не начинать эту песню. Я связалась с Луной так, что вычислить нас было невозможно. И поручила ей навести справки в архивах. Ей, как журналистке, это было довольно просто сделать, не привлекая к себе внимания. И все остальные данные, даты, имена и так далее — это результат ее работы. Гарри яростно смотрел на Гермиону и не знал, что сказать; она спокойно выдержала его взгляд и непререкаемым тоном сказала: — Ты можешь верить, во что хочешь, но мы можем легко все проверить, и если мои теоретические изыскания можно опровергнуть, то результат проверки крови опровергнуть не удастся. — Вот когда у меня на руках будут результаты этой проверки, тогда я подумаю, что с этим делать, а пока извини. Драко, который молча слушал эту перепалку, решил вставить свои пять кнатов и не без яда в голосе спросил: — Проверку я тебе могу устроить хоть прямо сейчас, хочешь? Гарри страдальчески скривился. Он был почти уверен в том, что проверка подтвердит логические выкладки Гермионы и понимал — так просто от него, тем более, когда эти выкладки подтвердятся, не отстанут, но принимать на себя ответственность за жизни волшебников Британии не желал ни в какую. У него для этого была масса причин, правда, озвучивать их очень не хотелось. Ну, разве что в крайнем случае. Драко стоял, сложив руки на груди, и в упор разглядывал Поттера, пытаясь по выражению лица прочитать, о чем тот думает. Но лицо бывшего гриффиндорца было расслаблено и спокойно, за прошедшие годы он не плохо научился его контролировать и когда хотел того, мог быть совершенно нечитаем. Тем временем Гарри холодно прикидывал, что можно выложить этим двоим. Ему не хотелось шокировать их, а то, что он имел сказать, могло привести к этому результату. Наконец, плюнув, он решился: — Допустим, Гермиона права, опять же допустим, что волшебники пойдут за мной, но есть ряд причин, по которым я не хочу, чтобы за мной кто-нибудь куда-нибудь ходил. Самая важная из них: мне нечего предложить магическому миру. В смысле, как его лидеру. Я вижу кучу имеющихся у волшебников проблем, но не вижу способов их решения. Я даже не готов эти проблемы озвучивать большой аудитории; честно сказать, я и вам не хочу о них рассказывать, не то что кому-то еще. Драко хищно прищурился, Гермиона заинтересованно поглядела на супруга — оба понимали, что за подобным вступлением ничего хорошего не следует. Гарри пожал плечами, и продолжил: — Насколько вы оба в курсе современных маггловских технологических разработок? — Ну... — протянула Гермиона. — Я кое-что знаю о современной химии, фармакологии и косметологии... Гарри кивнул и воззрился на Драко, ожидая ответа от него. — Я кое-что знаю о компьютерах и машинах, — сказал тот, непонимающе глядя на бывшего аврора, а тот тяжело вздохнул и покачал головой. — Плохо. Очень плохо. Хуже, чем я думал... — Что плохо? — перебила его Гермиона. — Все плохо, — ответил Гарри и жестом прервал дальнейшие расспросы. Некоторое время он молча сидел, уставившись в пространство, а потом заговорил: — У меня есть двоюродный брат, Дадли Дурсль. В детстве мы ненавидели друг друга, а потом... Потом я просто не пересекался с родственниками. Несколько лет назад я случайно встретился с Дадли на улице, он меня узнал и сам подошел поздороваться. За прошедшие годы он изменился, научился думать, послал к чертям своего папашу... Кто бы мог подумать, но он стал нормальным адекватным мужиком. Сейчас он работает полицейским в Лондоне. В общем, к черту подробности, они сейчас не важны, важно другое — мы стали общаться. В одну из встреч мы оба порядком выпили и зашел у нас разговор об оружии и защите. Дадли спросил: сумеет ли маг защититься от пули. Я не знал ответа на этот вопрос, и мы решили попробовать. Драко оторвался от дверного косяка и, пройдя обратно в комнату, уселся в кресло, предвкушая интересный рассказ. — Дадли выдал мне бронежилет и стрелял в меня с приличного расстояния. Надо сказать, стреляет он очень неплохо. Дадли целился так, чтобы попадать в бронежилет, я подобрал комбинацию щитов, которые держат пулю, но... Держать этот щит — очень тяжело. В тот день я решил, что это от того, что я порядком пьян, и мы договорились попробовать еще раз по-трезву. Попробовали — легче не стало. К девятому выстрелу я ощущал себя как выжатый лимон. Важно: все выстрелы были с предельного расстояния для прицельной стрельбы из пистолета. Эксперимент показал, что если выстрел производить с более близкого расстояния, моих щитов хватает не на девять патронов, а на три. Выстрел в упор щит держит ровно один, на следующий — щита уже нет, и сил и времени создать новый тоже нет. Идея ясна? Драко покачал головой, Гермиона нахмурилась. — Это же элементарно! — воскликнул Гарри. — Из этого эксперимента следует, что магу, по сути, нечего противопоставить магглу, вооруженному, скажем, автоматом. А теперь сравните количество магов и количество магглов? Следующий момент. Современная маггловская техника прекрасно видит магов. Мага под дезилюминационными чарами видно с помощью оптики, работающей в тепловом диапазоне, видно не только под чарами, под моей мантией-невидимкой — тоже. Дальше. Спутники, снимающие поверхность земли — видят сквозь отводящие глаза чары и сквозь иллюзии. Я видел спутниковую съемку Хогвартса. Дальше все понятно, или нужно объяснить подробнее? — Ой, — сказала Гермиона. — Вот тебе и “ой”. Весь магический мир сейчас держится на одном: на договоренности между нами и магглами. Когда-то нам удалось с ними договориться о том, что они не трогают нас, а мы не трогаем их. Эти гадские зелья, от которых умирают магглы — нарушение этой самой договоренности. И если мы хотим сейчас соблюсти сложившийся баланс — необходимо найти ту сволочь, которая их производит. Но это еще не все. Почему-то об этом не принято задумываться, но от этого проблема никуда не девается: люди, по сути своей, жуткие ксенофобы и испытывают неконтролируемый страх, видя что-то непривычное или незнакомое, отличающееся от них. Волшебники для них непонятны, а поэтому по определению воспринимаются как опасность. Волшебники в этом плане, кстати, ничем не лучше. Явление ксенофобии очень неплохо изучено маггловскими учеными, и ему есть вполне логичное объяснение. В общем, если что-то не придумать — то нам с магглами не жить на одной планете. Они просто раздавят нас. Не мы их. Волшебникам нужен либо альтернативный глобус, либо очень плавно вливаться в мир магглов. Нужно с одной стороны постепенно менять их сознание таким образом, чтобы не казаться им опасными уродами, которых надо уничтожать или разбирать на запчасти в лабораториях. С другой — нужно изучать их научные и технические достижения, заниматься собственными разработками по сплетению техники и магии, становясь тем самым сильнее наших соседей по планете и обретая возможность в случае чего давать адекватный отпор. Альтернативного глобуса у меня, увы, нет, и объяснять каждому магу, что если он не пожелает встраиваться в маггловский мир — он сдохнет — сил у меня тоже не хватит. Вот поэтому я не хочу становиться правителем. Я готов только найти торговца зельями и собственноручно прибить его, но не более. Теперь вы меня понимаете? Драко быстро прокрутил в голове обрисованную картинку и сосредоточенно кивнул. В принципе, Поттер не сказал ничего нового. Все это Малфой и без него знал, знал также, что магов вообще очень тяжело сдвинуть с мертвой точки, заставив двигаться куда бы то ни было. Дедам и отцам было хорошо в их мэнорах, а молодежь... Словно озвучивая его мысли, вновь заговорил Гарри: — То, что я вижу — выглядит крайне печально: Визенгамот — сборище закостеневших в своих представлениях о мире старых пердунов, давно потерявших связь с реальностью. Министерство — больше похоже на продажную девку. Молодежь решает свои проблемы в меру своего разумения и, не рассчитывая на чью-либо помощь. У меня есть некоторые шансы повести за собой именно их, но, повторюсь, во-первых: я не понимаю — куда, а во-вторых: начнется вой и стон стариков на предмет того, что жили же волшебники веками так, значит и дальше могут жить. Я не готов вправлять им мозги. Я не хочу опять оказываться избранным и незаменимым, не хочу всеобщего внимания, любви, ненависти, претензий, благодарностей и неимоверной ответственности. Более того, я понимаю, что если я решусь взять власть в свои руки, то меры, к которым мне, скорее всего, придется прибегнуть, будут выглядеть, да и не только выглядеть, так, что Волан-де-Морт покажется невинной овечкой, а по-другому я не вижу как изменить ситуацию. На мягкие меры, уговоры, подкуп, пение дифирамбов просто нет времени! Драко, который параллельно слушал и обсчитывал варианты, понимал — Поттер прав. Но его удивлял один момент... — Ты так говоришь, будто обдумывал возможность своего прихода к власти не один месяц... — задумчиво сказала Гермиона. — А я и думал. С той самой пьянки с Дадли, — буркнул Гарри, вставая с места и решительно направляясь к бару. Он простоял рядом с ним какое-то время, выбирая, а потом, яростно махнув рукой, ухватил первую попавшуюся под руки бутылку и совершенно профессиональным жестом свинтил крышку и припал прямо к горлышку. Гермиона недовольно нахмурилась, а Драко удивленно приподнял бровь — эта картинка ему была до боли знакома, он сам в минуты особо острых душевных переживаний действовал очень похожим образом. Сделав несколько больших глотков, Поттер крякнул, утер губы тыльной стороной ладони и обернулся к наблюдавшим за ним жене и любовнику. — Такие дела... дорогие мои, — изрек он глубокомысленно и вновь приложился к бутылке. — Гарри... — начала было Гермиона, но Поттер так зыркнул на нее, что она замолкла, даже не начав. — Официально объявляю начало запоя, — не терпящим пререканий тоном констатировал Гарри, и хлебнув еще чуть, добавил: — Я не долго, правда. Вот пару дней попью и брошу. Гермиона закатила глаза, решительно поднялась из кресла и, фыркнув, ушла. Гарри проводил ее долгим взглядом и вздохнув спросил Драко: — Присоединишься? Малфой пожал плечами и Гарри протянул ему бутылку. — Стаканами тебя пользоваться не научили? — едко поинтересовался аристократ, впрочем, принимая из его рук бутылку и отхлебывая. — Так вкуснее, — ухмыльнувшись, ответил Гарри, пропуская мимо ушей шпильку. Запой продлился дольше объявленных двух дней. За это время Драко и Гарри успели множество раз поссориться, потом вновь помириться, несколько раз порывались набить друг другу морду (один даже, кажется, реализовали сей порыв), спорили до хрипоты о политике, рыдали друг другу в “жилетку” пьяными слезами и, наконец, были выгнаны из дома Гермионой, которую достали их пьяные выходки. (— Нет, ну надо же, Поттер?! Меня! Выгнала! Из моего же дома! Гермиона Грейнджер! — восторженно крутя головой, восхищался в дугу пьянющий Малфой. — Не одного тебя! — поддержал его не менее пьянющий Поттер, и, икнув, изрек: — И правильно сделала. Мы подаем плохой п-пример Бену.) В общем, “развлеклись” они по-полной и, в один из дней, Поттер проснулся в заштатной маггловской гостинце от того, что вокруг было слишком тихо. Единственным звуком было сопение спящего Драко. Не было ни положенного шума машин, ни бормотания телевизора из соседнего номера, ни звука голосов, который просто обязан был доноситься из открытого настежь окна. — Не понял, — соскребаясь с кровати, буркнул Поттер и подошел к окну. День был в самом разгаре, но на улице не было ни одной живой души. Что-то было не так в этой картине, и эта неправильность моментально развеяла остатки хмеля.