Виновен!

С момента появления Де Вера жизнь Гарри сделала еще один крутой вираж. Лорд-камергер с потрясающим терпением и, пытаясь не просто вдолбить, а показать зачем все это, принялся объяснять сюзерену дворцовый церемониал, ритуалы, которые положено проводить именно Королю, и прочие подобные вещи. Поттер слушал внимательно, но части всех этих премудростей постичь, казалось, был просто не в состоянии. Он списывал это на маггловское воспитание, а Де Вер лишь вздыхал и вновь объяснял то, что не было понято или было понято не так. — Вам бы в школе преподавать, — пробурчал в один из вечеров Гарри. Очередное занятие закончилось и он ощущал себя выжатым лимоном, настолько устал. — Этикет, скажем. — Если вы посчитаете необходимым — могу и преподавать, — невозмутимо откликнулся его собеседник, довольно улыбнувшись. Он увидел, что его ученик, хоть еще и не до конца проникся нюансами преподаваемого предмета, но уже уловил общую суть и смысл, а это, как известно, самое главное. В многократном повторении с разных точек обзора одних и тех же истин, казавшихся самому Де Веру очевидными, а для молодого Короля представлявшие коан(1), был и свой плюс: пытаясь донести необходимость тех или иных действий до ученика, наставник и сам начинал лучше понимать зачем производить эти действия. Многие из них, на поверку, имели корни в древней как мир Родовой Магии, знания о которой за века порядком растеряли стройность и связанность. Сейчас они, по сути, восстанавливали подзабытое и выстраивали в понятную маггловоспитанному Поттеру концепцию. — То, что вы объясняете мне, на мой взгляд, должен знать каждый, — поделился мыслью Гарри. — По сути, сейчас мы получили очень интересный расклад: прошлая Большая Игра закончилась и начинается новая. Люди должны знать правила этой Игры, они должны иметь представление о том, к чему приводят их действия и поступки. — Они не знали этого раньше, почему что-то должно меняться? — поинтересовался Де Вер. Не то, чтобы он был против озвученной идеи, но ему было крайне интересно выслушать мнение собеседника. — Это просто не честно! — вскочив со своего места, выпалил Поттер. Он принялся мерить малую гостиную, которую они оккупировали для своих занятий шагами, по привычке помогая себе думать движением. — Я понимаю, кто-то должен хлеб сажать, кто-то воевать, кто-то заниматься наукой, а кто-то управлять всем этим. Это, по сути, кастовая система, но между кастами самой Магией заложены лифты и люди должны знать об их наличии. За нарушение правил следует наказание и, по-моему, правильно, чтобы люди знали о них и имели возможность выбора: следовать или нарушать, поступая в соответствии с ними осознанно. Тем более, что у каждого из правил есть исключения и Магия предусматривает возможность исправить ошибку. Если люди будут все это знать, они, возможно, примут правила сердцем, а не из-под палки, просто потому, что другого выхода нет. Что толку от совершения предписанных действий, без осознания зачем ты их совершаешь? — спросил он, остановившись напротив собеседника и пристально поглядев на него. — Вот вы три дня объясняли мне зачем необходимо поминать предков. Почему это правильно, чем полезно и какие приносит дивиденды, в конце концов. Теперь я, хотя бы, знаю, что получу, совершив это действо. Оно перестало вызывать у меня протест и скепсис. Корыстный интерес в соблюдении правил, по-моему, не самый плохой мотив. Гарри горячился, произнося импровизированную речь и неосознанно подкреплял ее всплесками магии, стремясь убедить собеседника в своей правоте. Лорд Де Вер ощущал это и с трудом сдерживался, чтобы не начать довольно улыбаться: такое поведение молодого монарха еще раз показывало уровень его силы и то, что способности, присущие роду Королей, он получил в полном объеме. — Гарри, я согласен с вами, — наконец, произнес лорд-камергер. — Не надо меня пытаться убеждать, подкрепляя свои слова магией. — Ой, я не специально, — смутившись, признался Поттер. Талант плести заклинания-приказы голосом, у него открылся после одного из ритуалов, который он прошел в рамках подготовки к принятию короны. Обнаружился он совершенно случайно и теперь молодой король пытался взять его под контроль. Это довольно легко удавалось делать, пока он был спокоен, но стоило немного взволноваться, и он неосознанно начинал вкладывать в свои слова Силу, голос его обретал глубину и объем, а произносимое, врезаясь в ткань мироздания, обретало силу приказа, не исполнить который было очень сложно. Особенно четко это было видно когда он озвучивал какое-то решение. Оно, будучи произнесено таким образом, не вызывало у услышавшего сопротивления или неприятия. При этом исследования показали, что оно действует по другим принципам, чем классическое Империо, хотя, на вид, эффект был крайне схожим. Кроме того, непростительное заклинание требовало определенных пассов палочкой и произнесения вербальной компоненты заклинания, Гарри же ничего такого делать не нужно было. Имерио полностью подавляло волю зачарованного, тут же она сохранялась, и, в принципе, сильный волшебник мог пропустить полученный приказ сквозь фильтр критического осмысления, и не подчиниться ему, со слабым все было чуть по-другому: он мог сделать то же самое, вот только желания у него даже не возникало. Такая власть пугала Поттера, но он уже понимал зачем Королям дан такой дар, для чего он предназначен и как правильно им пользоваться. Поэтому, если он случайно создавал неразумный приказ, подтвержденный магией, он всегда старался исправить его, либо изменить указание так, чтобы оно стало разумным и нужным, или прикладывал усилие к тому, чтобы отменить собственное повеление. — Понимаю, — все-таки не сдержавшись и улыбнувшись, ответил Де Вер. — Ритуалы помогут вам лучше контролировать, в том числе и этот талант. Они так специально задуманы, чтобы вступающий в силу монарх мог наилучшим образом овладеть всеми своими дарами. — Я чувствую это, — согласно кинул Гарри. — И с каждым новым — все четче и лучше. Но вместе с этим я ощущаю, что превращаюсь из человека в… Даже не знаю во что. Мне кажется, что меня становится все больше и больше, я наливаюсь силой и не понимаю, чем все это закончится. Вот это пугает меня больше всего. Не ответственность, не необходимость руководить, а вот эта сила, кажущаяся беспредельной. — Гарри, вы — Король, пусть еще и не коронованный, а стало быть вы — отец для каждого своего подданного, вне зависимости от их возраста и кровных связей. Чем больше у вас сыновей и дочерей, тем вы сильнее, а чем лучше вы управляете своей силой, тем мощнее ваша страна, — объяснил лорд-камергер. — Так что… сила ваша действительно не будет иметь предела. Это — правильно. Так и должно быть, а вы пока что прекрасно справляетесь со своими обязанностями и бояться — нечего. — Лорд Де Вер, я давно хотел обсудить с вами эту вещь, но как-то все не к слову было, — вдруг резко успокоившись и сосредоточившись, произнес Поттер, и уселся в кресло, с которого вскочил несколько минут назад. — Что же это за вещь? — чуть наклонив голову, спросил лорд-камергер, впрочем, догадываясь о чем пойдет речь. — Если придерживаться традиций и канонов я — отец. Но должна быть мать. Моя супруга… Мы ведь не заключали магического брака. — И что? — поинтересовался Де Вер. — Это надо сделать, вот только я пока не понимаю: до коронации или после. А еще есть Драко и он — неотъемлемая часть семьи. — Драко в этом браке может претендовать на роль младшего супруга и не более того. А Гермиона… Насколько я успел ее изучить, вполне подходит на роль королевы. — А ее происхождение? — Вы начинаете мыслить в правильном направлении, — улыбнулся Де Вер. — По канонам она никогда бы не стала супругой короля, но… Вы ведь не согласитесь на династический брак? — Я люблю Гермиону и Драко, — упрямо наклонив голову, заявил Гарри. — Я не представляю на их месте кого бы то ни было еще. — Силой вас женить никто не собирается, — успокоил начинающего закипать собеседника лорд-камергер. — Гермиона не самая обычная ведьма, но у Матери Рода есть свои обязанности. Вы говорили с ней, она готова их исполнять? — Еще не говорил, но… я и сам не до конца понимаю, каковы эти обязанности. То есть, интуитивно — многое понятно, но… Было бы очень неплохо узнать подробнее. — Это лучше сделать не так, — покачав головой, произнес Де Вер. — Полагаю, моя жена способна объяснить вашей, что от нее потребуется в дальнейшем. Если Гермиона согласится, то Селеста может не только рассказать, но и обучить ее всему необходимому. — Обучение займет время… — задумчиво протянул Гарри. — Безусловно, — согласился его собеседник. — Но мы ведь не на пожар спешим, верно? Предлагаю сделать так: сначала вы примете корону, потом объявим о помолвке между вами тремя. Дальше будет целый год для того, чтобы и Гермиона, и Драко, уяснили свои обязанности и изучили все необходимое, а у вас будет время, чтобы поухаживать за вашими будущими супругами. — Но у нас есть сын. Да и постель мы давным-давно делим, — напомнил Поттер. — Это мешает вам ухаживать за вашими избранниками? — с легкой ехидцей в голосе, поинтересовался лорд-камергер, напомнив молодому королю этакую лайт-версию Северуса Снейпа. — Я как-то об этом вообще не думал, — признался Гарри. — С Гермионой я знаком столько лет, что ухаживать за ней… Мне как-то и в голову не приходило, а с Драко… В детстве мы враждовали, а потом… Все произошло так внезапно, а теперь он плотно занял место в моем сердце. Да и с романтикой у меня как-то не сложилось, всякие там цветочки, сердечки, ленточки… Мне кажется это глупым и не особенно-то и нужным. — Ухаживания — это не только романтика, хотя и она никому еще не мешала. Для вас — это способ лучше узнать ваших избранников, а для них — узнать вас, ведь они знали Гарри Поттера, мальчишку, воспитанного магглами, победителя Темного Волшебника, аврора. Но не Короля. — улыбнулся Де Вер. — А Бенедикт… Когда брак будет заключен, вы просто признаете его перед магией своим сыном и все. — Но он и так мой сын! — возразил Гарри. — Разумеется ваш, но после прохождения последнего ритуала вы перестанете быть Гарри Поттером. Вы полностью примете свою суть и магию. По-сути, вы станете другим человеком, кроме того, ваше имя изменится. Фамилия — тоже. Вы ведь принимаете силу древнего рода Маэльмудов, — терпеливо объяснил лорд-камергер. — То есть, я приму фамилию Маэльмуд? — уточнил Гарри. — А вот это очень хороший вопрос, — отозвался его собеседник. — Может быть да, но не исключено, что Магия решит, что вы основатель нового королевского рода, ведь ваше государство, помимо всего прочего, сильно поменяло местоположение. В этом случае фамилия может оказаться другой. — Час от часу не легче, — вздохнул Поттер. — Вот только этого мне и не хватало для полного счастья. Хотя мое имя, для Короля, наверное и вправду слишком… простецкое. *** Наконец, настал день, когда пора было отправляться в Азкабан. О том, что древний замок до сих пор является охраняемым объектом, Гарри даже не думал: Беккер с Де Вером и другие лорды убедили его, что это совершенно не важно — замок даст переместиться под свои своды хозяину, а порт-ключ, ведущий в подземный зал, в котором многие века проводились коронации, был забран из хранилища вместе с королевскими регалиями. Подготовка к предстоящему ритуалу началась за трое суток до дня, на который он был назначен и включала в себя многочасовые медитации, омовения и специальную диету. Впрочем, вполне привыкший за последнее время к подобным вещам и уже неплохо понимающий что к чему Поттер, воспринял все эти процедуры с олимпийским спокойствием, восполняя недостаток понимания прилежанием и усердием. В итоге, к назначенному времени он предстал перед своими подданными облаченным в ритуальные одежды, с волосами распущенными по плечам. На нем не было ни единого украшения, а обут он был во что-то типа сандалий, плетеных из золотистой соломы. Для непосвященных вид у него был весьма странным, но, среди собравшихся, ни одного такового не наблюдалось. — Я готов отправиться, — сообщил он лорду-камергеру, чуть нервно передернув плечами. Тот кивнул и, ободряюще улыбнувшись, протянул ему порт-ключ, выполненный в форме изящного жезла с навершием из яркого алого камня. Гарри взялся за рукоять и почувствовал как вихрь перемещения затягивает его, перенося в неизвестность. Зал, куда он переместился, оказался огромным помещением в форме правильной полусферы. Посередине его был установлен алтарь, на котором лежал весьма внушительных размеров шар из черного турмалина. На его гладкой полированной поверхности были видны руны, складывающиеся в сложнейшие заклинания, направленные на усиление и оберегание рода. Гарри провел по ним кончиками пальцев и, к своему удивлению, осознал, что понимает смысл и принцип работы высеченных на родовом камне рунословов. Впрочем, времени удивляться у него не оказалось: буквально через несколько секунд после того, как его пальцы прикоснулись к поверхности камня, от него отделилась тень, потом еще одна, и еще. Температура в зале резко упала настолько, что изо рта Поттера при дыхании вырывался пар, а алтарь и пол покрылись слоем инея. Призрачные тени, отделившиеся от каменного шара, тем временем, становились все плотнее и плотнее, и вскорости Гарри обнаружил, что стоит в окружении двух десятков словно бы изучающих его дементоров. — Зачем ты пришел сюда? Гарри инстинктивно стиснул камень и ощутил, что это действие оградило его от страха, который он обычно испытывал при приближении к нему дементора. — Я пришел по праву! — ответил он твердым уверенным голосом. — Докажи это! — хором проскрежетали дементоры, придвигаясь чуть ближе к потенциальной жертве. Поттер ухмыльнулся и, оторвав одну из рук от родового камня, достал из складок одежды нож, которым и полоснул по руке. Кровь полилась на шерл (2) и тот принялся жадно впитывать ее. Гарри же стоял и отстраненно глядел на то, как алая влага исчезает с поверхности. Зрелище оказалось настолько чарующим, что остановить кровотечение и залечить порез ему пришло в голову лишь когда он почувствовал легкую слабость и головокружение, наступившие вследствие большой кровопотери. Лишь когда порез закрылся, а камень словно бы разочарованно замерцал, Поттер осознал: он только что прошел первую проверку — особу не королевской крови родовой артефакт выпил бы целиком, а тут он взял столько живительной влаги, сколько было необходимо и ни капли больше. Дальнейший ход ритуала порядком отличался от того, к чему готовился вступающий в силу молодой король. Камень под его руками изменил цвет свечения и стал нагреваться. Отпустить его, убрав руки, стало невозможно, а тем временем, по черной полированной поверхности, испещренной рунами замерцали язычки пламени. Постепенно они распространились сначала на руки, а потом и на все тело Гарри. Они не жглись, ощущение было скорее забавным, чем неприятным, казалось, что волшебное пламя изучает человека, для начала, рассматривая его снаружи. Сопротивляться смысла не было никакого, да и опасности Поттер не ощущал, а поэтому заставил себя дышать глубоко и спокойно, что помогло ему расслабиться и спокойно ожидать дальнейшего развития событий. Ожидание не продлилось долго: язычки пламени, внимательно разглядев претендента на владение родовым камнем снаружи, постепенно стали втягиваться под его кожу, доставляя довольно неприятные, но не особенно болезненные ощущения. Некоторое время ничего не происходило, а потом перед внутренним взором Гарри замелькали картинки из его жизни. Он видел себя, свои выборы. Сначала это были совсем недавние события, но постепенно всплывающие картинки стали относиться к все более ранним вехам его жизни. Он видел себя в Азкабане, суд, потом моменты своего расследования, потом обряд венчания с Гермионой, поступление в академию, победу над Темным Лордом и так далее, вплоть до момента рождения. Каждая из всплывающих картинок была яркой, насыщенной и богатой на эмоции. Все они показывали какой-то из выборов, которые молодому отпрыску древней королевской фамилии пришлось совершить и теперь он, просматривая их, убеждался, что не смог поступить бы по-другому, хотя возможности это сделать у него были. Наверное, он постарался бы избежать некоторых опасностей, но сама суть совершенных действий осталась бы неизменной. Через некоторое время перед внутренним взором Гарри замелькала новая череда лиц и мест. Он видел лица, которые в реальности ему вроде как не встречались, но от чего-то казались знакомыми. В какой-то момент к нему пришло понимание, что он видит тех, кем были окружены его предки: родовой камень показывал их наследнику, давая познакомиться и понять. Это было очень интересно, и при этом воспринималось как забавный исторический фильм, имеющий, конечно, отношение к реальности, но весьма опосредованное. Единственным моментом, который всерьез взволновал зрителя, оказался тот, в который один из его пращуров проклял своего сына за совершенное им предательство. Это было очень давно, преступление, совершенное принцем, который впоследствии превратился в дементора, было тяжелым, но, на взгляд Гарри, наказание за его совершение должно было закончиться. Следующая смена череды картин касалась самого Поттера. Камень просматривал сам и показывал наследнику рода его прошлые жизни и это было весьма поучительным зрелищем, хотя представляло скорее историко-архивную и познавательную ценность, чем практическую. Наконец видения закончились и волшебник почувствовал, как камень под его руками словно бы стал теплее и из него в тело волшебника полилась магия, обновляя его, еще больше усиливая, меняя тело, приспосабливая его под возросшую мощь. Воздействие было сильным, но, в то же время, мягким и словно бы заботливым. Род признал его своим и теперь вся магия, накопленная предками, переходила в его распоряжение и это было потрясающее ощущение, в котором Гарри полностью потерялся, забыв о том, кто он, где он, как течет время и о том, что оно вообще существует. Перед его глазами вспыхивали цветные пятна, а вокруг него крутился водоворот из магии, издающий низкий гудящий звук, постепенно втягивающийся в его тело. Последнее, что он услышал, прежде, чем все закончилось и гул магии утих, был тихий шелестящий голос, произнесший: - Люди будут знать тебя под именем короля Эстара из рода Маэльмудов. Молодой король открыл глаза и увидел висящих вокруг него дементоров, вот только страха перед этими существами он больше не ощущал. - Время вашего наказания закончено, - произнес он, поглаживая кончиками пальцев родовой камень. - Я отпускаю вас. Упокойтесь с миром. Стоило ему произнести эти слова, как дементоры словно бы с облегчением вздохнули, их балахоны, до этого мгновения бывшие материальными, стали истончаться, становясь все светлее и светлее. В какой-то момент они стали белоснежными, а потом стали прозрачными и окрасились во все цвета радуги. Эстар взмахнул рукой, словно бы подтверждая свое решение отпустить их, и радужные силуэты, слившись в один потянулись к ней, отчего молодой король ощутил волну благодарности и облегчения, настолько мощную, что сознание его помутилось и он, словно подкошенный, упал на мозаичный пол ритуального зала. *** Очнулся он в камере Азкабана, лежа на топчане под тонким и ветхим одеялом, скованный по рукам и ногам. В углу, как обычно, тонкой струйкой текла вода. Было холодно и промозгло. В маленькое зарешеченное оконце под самым потолком его камеры просачивался серый предрассветный свет. - Так это был всего лишь сон?! - простонал Поттер, оглядываясь по сторонам. Обстановка узилища была ему более, чем знакомой, и, после всего того, что он видел во сне, казалась еще более давящей и убогой. Желание жить, и так поддерживаемое им с большим трудом, стремительно покидало его, а слезы отчаяния навернулись на глаза. Вдруг за дверью послышались шаги, а следом и грохот ключей в замке двери его камеры. Время для обхода было неподходящее, да и до утреннего кормления было еще далеко, поэтому Гарри вытер глаза и постарался сделать вид, что спит. - Вставай, к тебе посетитель, - проворчал охранник, распахнув дверь. “Посетитель? - удивленно подумал Гарри. - Во сне это был Драко… Я сказал ему… “ Впрочем, додумать ему не удалось, вошедший подошел к топчану и грубо встряхнул кажущегося безучастным заключенного. Тот раскрыл глаза и, неловко спустив ноги со своей лежанки, поднялся на ноги. Охранник хмыкнул и направился к двери, Гарри последовал за ним, лихорадочно припоминая свой странный сон. По дороге к помещению, в котором проводились свидания, он решил, что ничего не потеряет, если будет действовать также, как делал это во сне, а посему, когда его втолкнули внутрь, проковылял к решетке. — Мерлиновы подштанники! — выдохнул Драко. Гарри прищурился, стараясь рассмотреть его, но без очков это было невозможно, поэтому он принухался и, ощутив знакомый запах, произнес: — Малфой! — надеясь, что в его интонациях никто не услышит радости. — Да, — отозвался Драко, подходя ближе со своей стороны решётки. — Она с тобой? — спросил Гарри, с наслаждением вдыхая знакомый и родной запах духов жены, а также улавливая запах самого Малфоя. — Да, с ней всё хорошо, — быстро ответил посетитель. И Гарри осознал, что диалог их разворачивается ровно по тому сценарию, что он видел во сне, а стало быть, нужно просто делать все так, как он делал тогда. — На кой хер ты припёрся? — злобно прошипел он, кинувшись на разделяющую их решетку. — Посмотреть на то, как я тут загибаюсь? Лицо Драко выражало крайнюю степень удивления и недоумения, а Гарри повис на железных прутьях, и принялся сотрясать их так, будто всерьез надеется вырвать из креплений. — Нет, что ты... — пролепетал ошеломлённый Драко. — Малфой, а ты знаешь, что я схожу с ума?! Ведь только сумасшедший может мечтать тут о резиновой тётке, маленьких кругляшках, от которых становится всё ярко, четко и пофигу! А ещё я мечтаю прибить за уши к стенке башку предателя крёстного, беседе с отцом Джеофри где-нибудь на безлюдном солнечном пляже! Но главное не это! Всё бессмысленно без равнобедренного треугольника и прямой линии, не попавшей в белый мрамор! Продолжая играть свою роль, Поттер откинул голову и зашёлся безумным, страшным и безысходным смехом. — Ты зря припёрся, Малфойчик! — выкрикнул Гарри, внезапно перестав смеяться. — Такому красавчику не место тут. Убирайся! Он обкладывал посетителя отборнейшей бранью, стремясь обеспечить ему алиби и надеясь, что дальнейшие события будут разворачиваться так, как это было во сне. Наконец, решив, что театра достаточно, Поттер отпустил решетку и поковылял к двери. Побарабанив в нее, вопя, что хочет обратно в камеру, он дождался появления охранника, и когда тот высказал все, что думает о его поведении, спокойно вышел из помещения, оставляя Малфоя соображать, что ж это было. Вернувшись в камеру, Поттер, насколько это позволяли цепи, растянулся на своем лежаке и принялся ждать. Если все получилось так, как он надеялся, ночью появится Кикимер, а там… Король он или нет - сейчас ему это было не важно, важно то, что это был шанс обрести свободу и Гарри не собирался его упускать. ______________________________________________ (1) Коан (ко:ан, японская калька кит. 公案, гунъань) — короткое повествование, вопрос, диалог, обычно не имеющие логической подоплёки, зачастую содержащие алогизмы и парадоксы, доступные скорее интуитивному пониманию. Коан — явление, специфическое для дзэн-буддизма (в особенности, для школы Риндзай). Цель коана — придать определённый психологический импульс ученику для возможности достижения просветления или понимания сути учения. Европейским аналогом может служить христианская притча, но коан ни в коем случае не следует переводить или понимать так, поскольку ни мораль, ни религия почти никогда не имеют отношения к сути любого отдельно взятого коана. Попытка понять коан логически неизбежно ведет к противоречию. Это противоречие играет важную роль в постижении своей истинной природы (природы Будды). Ученик, получивший коан от мастера, пытается решить его всеми возможными способами и «подключает» все больше и больше сил для решения логически неразрешимой проблемы. В результате, когда «отключаются» все пять чувств, ученик находится на стадии, которую в йоге именуют дхарана. В этом состоянии коан и ученик остаются один на один (плюс некоторое блуждание ума). Если ум ученика достаточно «зрелый», то однажды блуждания ума затихают и остается лишь коан. В этот момент коан и ученик — целое, ученик испытывает проблеск реальности, известный как просветление или сатори. (2) Шерл — еще одно название черного турмалина.