Затмение

— Если я ещё хоть раз поеду на отдых в новой обуви, тресни меня по башке, Петров, да посильнее! — Васечкин едва ковылял в направлении остановки, волоча по земле свой брезентовый рюкзак, из которого на всю округу раздавалось бренчание стекла. Парень то и дело останавливался, поднимал голову к небу и проклинал всех богов. «А нечего было выпендриваться и ехать в фирменных кроссовках» — с неким злорадством подумал Вася Петров. Невыносимо жаркий летний день подходил к концу. Солнце все ещё припекало плечи, руки, колени, но уже слегка снизило напор. Вокруг простиралась молдавская деревня, утопающая в зелени и песке. Парни с самого утра обследовали здесь все мало-мальски интересные закоулки. Побывали и на виноградниках, и на дегустации вина, и на весёлом празднике, сопровоздавшимся задорной давкой винограда. Петров только успевал щёлкать кадры: вот Васечкин корчится после глотка вина, вот его расцеловывает в щеки какая-то неизвестная женщина, а здесь он шлангом обмывает ноги после усердного давления ягод. Есть тут кадры и с Петровым, заботливо сделанные другом. И если в своих фотографиях парень был уверен, то творчество Васечкина было под огромным сомнением. Наконец-то показалась остановка, парни с бешеными криками рухнули на просторную лавочку под навесом. — Ну все, — констатировал Петя, глядя на наручные часы, — Ребята нас через двадцать минут заберут. — Что ж, ждём, — без особого энтузиазма ответил Вася и раскрыл перед собой газету. Васечкин быстро стащил кроссовки, снял носки и представил на всеобщее обозрение (вообще-то, всего лишь петрово) свои окровавленные ноги. Друг его окинул глазами эту картину, издал тошнотный звук и демонстративно поправил газету, вернувшись к чтению. — Какой ты, Петров, слабонервный! Стертые ноги — это ещё пустяки, вот помнишь, как я с велика тогда навернулся. Даже кость торчала, а это так, глупости… — Петя беззаботно болтал о своих травмах, покачивая ногами. Вася был рад таким типичным разговорам, в которых не было места Карине и ее компании. Да, друг снова говорил только о себе, но эти разговоры были для парня уже чем-то родным и даже комфортным. Если, конечно, разговоры про кровь и мясо могут быть таковыми. Время шло, но за ребятами так никто и не явился. — На сорок минут уже опаздывают, — сказал Петров, выйдя на проезжую часть. Он, конечно же, не рассчитывал, что увидит где-то в дали машину карининых друзей, но ради приличия решил проверить. — Ждём дальше, куда деваться, — Васечкин беззаботно откинулся назад, опустил кепку на лицо и сложил руки за затылком. Петров покачал головой и продолжил мерить шагами остановку. В голове вертелось много нехороших слов, но сейчас меньше всего хотелось ругаться: у уставшего и голодного парня банально не было на это сил. Так прошло ещё полтора часа и друзья поняли, что за ними уже точно никто не приедет. — Не смотри на меня так, моя в чем вина? — устало проговорил Васечкин. Он уже посадил все батарейки в плеере, пытаясь за музыкой спрятаться от пышащего гневом Петрова. — Так обязательно было, чтобы они нас забрали? Уехали бы на автобусе, уже храпели бы в номерах… — Вася взял в руки рюкзак, положил его под голову и лег на лавку, прикрыв глаза. — Ребята предложили сами, зачем отказываться от комфортабельного транспорта… А ты чего улёгся? — Ночевать здесь будем, уедем завтра на первом автобусе, — медленно проговорил Васечкин, отвернулся в противоположную сторону, дав понять, что разговаривать больше не намерен. — Эй, ты не обижайся только, ладно? Мне тоже неприятно, но надо во всем искать плюсы! — Вася достал из рюкзака бутылку вина и принялся вытаскивать из нее пробку. — Вокруг природа, лето, у нас есть немного вина. Классно же? — Я на голодный желудок пить не буду. — Ну и не надо! — Петя убрал бутылку обратно, так и не сумев ее открыть. — Где-то тут должно быть расписание… Поставлю на часах будильник перед первым автобусом. Парень несколько раз обошел остановку, так и не найдя ни единого объявления. Он сорвал с соседнего дерева яблоко и принялся ходить из стороны в сторону. — Ты долго мельтешить будешь? — Петров недовольно обернулся и увидел, что Васечкин бежит куда-то в сторону. — Эй, друг! Не подскажешь, где можно расписание ваших автобусов узнать? — вдали раздался его голос. Пришлось встать и подойти поближе. Васечкин повстречал на дороге шуплого парнишку, к которому прицепился с расписанием. Тот недоверчиво щурился из-под кепки «Олимпиада-80» и крутил в руках ведро. — А вам что конкретно надо? Я помню расписание, — голос его был довольно тихим и тонким, но уверенным. — Во сколько завтра первый автобус приходит? — Автобусы по выходным не ходят, ждите до понедельника, — новый знакомый покачал головой и слегка приподнял над головой кепку, чтобы рассмотреть собеседников. Взгляд у него был оценивающий и сомневающийся. — Серьезно? — Петров воскликнул довольно громко, не сдерживая эмоций. — Отлично, Васечкин, спасибо. — Слушай, может у вас тут такси есть? Кто-то может нас довезти до санатория? — Петя нервно зачесывал волосы назад, в какой-то панике оборачивался по сторонам. — Я не знаю, сейчас я вам точно ничем помочь не могу… — Черт, тебя как зовут? — Таня! — раздалось дерзко, с вызовом. Таня? Петров оторопел. Значит, это девочка? И правда… Как он мог принять ее за парня? Миловидные черты лица, хрупкие колени, тонкие ключицы, выпирающие над растянутым воротом огромной футболки с чужого плеча. Даже короткие, остриженные волосы делали её ещё более хрупкой и нежной… — Таня, — каким-то глухим голосом проговорил Васечкин, видимо, тоже ещё осмысляющий пол собеседника. — Мы сейчас заночуем здесь, на остановке. Не могла бы ты прийти сюда утром? Нам очень нужна твоя помощь. — От меня никакого толку, надо папу просить! — А он сможет помочь? — Ну шансов как-то больше, — она усмехнулась уголком губ и совершенно по-мальчишески пнула лежащий рядом камень. — Спасибо огромное, Таня. Меня зовут Петя, это мой друг Вася. — А чего это твой Вася молчит все время? — девочка хитро прищурилась в сторону парня. — Да как-то неловко было встревать, — он негромко проговорил и понял, что девочка одной своей фразой будто загнала его в угол. — Ладно, Петя и Вася, — она закинула руку с ведром за плечо, — Пошли за мной. Переночуете у нас, а завтра будем решать, что с вами делать. Возражения не принимаются! Друзья переглянулись, схватили рюкзаки и молча поплелись следом за Таней. За всю дорогу никто не проронил и слова, тишина была вполне комфортной для всех. Вася не знал, о чем думал его друг, но все его мысли были заняты новой знакомой. На вид ей было лет четырнадцать, но говорила и держалась она намного старше. Шла Таня впереди, размахивала ведром и даже не оборачивалась на парней. Из-под олимпийской кепки торчали обрывки черных волос, и на треть не прикрывавших ее тонкую шею. Вася рассматривал ее во все глаза, пытаясь понять, чем она его так удивляет. Возможно, абсолютно мальчишеским образом и самоуверенной манерой. Все девочки, которых он встречал в своей жизни были… Ну… Девочками. Длинные волосы, юбочки, милые улыбочки, романтические книжки. Чего уж, Маша Старцева была именно такой. Совершенно замечательной, умной и доброй, исключительной девочкой. Новая знакомая же за несколько минут выбила почву из-под ног. До таниного дома дошли минут за десят, но совершенно непригодная для ходьбы дорога окончательно вымотала парней. — Пап, ты меня убьешь, — звонко прикрикнула Таня, едва переступив порог своего дома. Жила она в небольшой избе, выкрашенной в яркий голубой цвет. Внутри она казалась ещё меньше, чем снаружи. Сразу с порога парни очутились на кухне с большой деревенской печью и длинной скамьей у стены. Из соседней комнаты, дверью которой служила плотная штора, вышел мужчина лет сорока. — Опять котенка притащила? — не глядя в ее сторону, мужчина принялся хлопотать над кострюлями на печи. — Хуже, пап, хуже, — наконец-то танин отец обернулся и громко рассмеялся. — Танча, ты не перестаешь меня удивлять. Кто такие? Что случилось? — Застряли у нас до понедельника, — девочка безразлично пожала плечами, поставила на лавку ведро и принялась доставать из него продукты: батон, колбаса, яйца. Ворот безразмерной футболки сполз на плечо, слегка его оголив. Петров, сам не понимая почему, смущённо отвернулся в сторону. — Предлагаешь их у нас оставить? — мужчина не сводил с парней своих насмешливых зелёных глаз. — Хотя бы на эту ночь, а завтра, может быть, что-нибудь придумаем. Не могла же я им позволить ночевать на остановке. — Это не дело, согласен. Вы когда последний раз ели, пацаны? — отец принялся доставать с печи кострюлю, обхватив ее ручки полотенцем. — Давненько, — подал голос Петров. От голода у него уже совсем кружилась голова, но выпрашивать еду было неловко. — Мы с Танюхой вечно на ночь глядя едим. Весь день на огороде, порой и пообедать забываем. Присаживайтесь за стол и рассказывайте, что у вас приключилось. За скромным ужином ребята кратко рассказали о своих злоключениях. И несмотря на не совсем удобное положение, Петров почему-то ощущал странное искрящееся счастье. То ли так подействовала на него домашняя еда и обстановка, то ли внезапное приключение, к которому он был совершенно не готов. Пусть он и злился на Васечкина сильнее прежнего, было в происходящем что-то приятное и до боли знакомое. За кружкой чая парень пытался спрятать совершенно неуместную улыбку. Федор, так звали отца Тани, уложил парней в сарае на солому. Закинул туда пару одеял и подушек, пообещав с утра отыскать им машину до города. — Как все круто в итоге получилось, да, Вася? — Петя довольно ерзал на подушке, пытаясь выбрать удобную позу. — В любом случае, виноват во всем ты, и если бы не эти добрые люди, бомжевали бы с тобой до понедельника, — Петров отвернулся в противоположную сторону, не желая бороться сегодня со своими чувствами. — Спокойной ночи, Петров. — И тебе того же, Васечкин.