Что не убивает,то делает сильнее

Я поднималась на палубу, размышляя над всеми загадками, которые приготовила мне судьба. Я добьюсь всего, всей правды, хоть и рассказ Алана получился кратким и не совсем понятным, так как мой дядя (аж уши режет) потерял немало крови и был ещё очень слаб, на многое его не хватило бы. Ну, а потом что? Если вся правда будет жестокой, то что тогда мне делать? Ненавидеть и презирать свою семью? Или делать вид, что ничего и не было? Что может ещё произойти со мной? С нами… А что если во время этого путешествия бунт кураторов произойдёт (а я уверена, что произойдёт) раньше нашего прибытия на Хувентуд? Не могу же я защищать всех подряд, я просто не справлюсь или недосмотрю чего-нибудь? Не справлюсь… Чёрт, Огнева, отставить это слово, всё ты сможешь! А если всё-таки нет? А если кто-нибудь их честных людей пострадает? Доктор, кок или Феш… Феш. К нему я испытывала больше, чем просто дружеские отношения. Я не знаю, как называется это чувство, чувство, когда понимаешь, что этот человек для тебя нечто большее, чем просто приятель, но при этом ты не испытываешь смущение и желание уйти, как только видишь его, а испытываешь счастье и радость, когда он рядом. Тёмные, вьющиеся колечками волосы, льдисто-голубые глаза, ямочки на щеках — всё это было таким милым и красивым. Но его внутренний мир… Смелый, честный, добрый, весёлый, немного дерзкий, как и я. Драгоций иногда мог быть немного надменным, но это его никак не портило. С ним было интересно и комфортно. Не было никакого самолюбия, парень даже не знал, насколько он крут без того пафоса и любви к баблу, что в современном мире так пользуются популярностью и так действуют на нервы. Хотя бы мне. За своими мыслями я не сразу заметила, что уже пришла. Трупы уже убрали, но палуба была ещё в крови. Ужасное, но при этом такое знакомое зрелище. Странно, всего лишь за четыре года я освоилась с основными правилами ФЭС. Я радовалась каждой минуте, проведённой на работе, которая и вправду была интересной для меня, человека, который был секретным хакером с десяти лет. Да, с десяти лет. В восемь лет я научилась хорошо пользоваться компьютером, а в десять лет в тайне от родителей самостоятельно взломала аккаунт одной девушки, которая мне без повода стала писать разные гадкие комментарии в соцсетях. А потом, узнав о ней информацию, припугнула её, сказав, что у меня есть её данные, и я обращусь в полицию, если эта девчонка не перестанет меня доставать. После этого хейтер перестала мне писать. Теперь же я программист (и не только) в родной Федеральной Экспертной Службе. У меня там были самые лучшие друзья: Оксана, Ваня, Майский и другие. Как они меня поддерживали, когда в моей жизни произошли события, навсегда изменившие мою жизнь. А Диана? Моя подруга детства всегда была рассудительной и отзывчивой, помогала мне во всех ситуациях. Даже в мистических. Да, в мистических. В некоторые мы попадали вместе. Например, звонок 666 или вызов Пиковой Дамы. Это было просто кошмарно… Из мыслей меня вывел голос: — Василиса! Я обернулась и увидела капитана. — Да? — спросила я. — Я слышал, что ты участвовала в защите корабля от пиратов? Так, скажите напрямую, капитан. Сейчас вы будете благодарить меня или упрекать, как и Драгоций, за то, что я участвовала в стрелках? Но в слух я острожно сказала: — Да. Капитан слегка нахмурился, но через несколько секунд на его лице появилась улыбка. — Спасибо, — сказал он. Я улыбнулась в ответ. — А откуда у тебя пистолет? — спросил Андрей Петрович (да, да! Такое же имя, как и у доктора). Оу… Огнева, прояви свой талант актёрской игры. Выкручивайся! — А… я пробралась в оружейный отсек и там взяла его. — Но такой марки пистолета у нас нет. — А откуда тогда у меня оружие, — спросила я с легкой удивленно-насмешливой улыбкой и посмотрела в глаза (да, я умею играть, но я не Мортинова) — или вы хотите сказать, что я пронесла оружие на корабль? — Да нет, что ты. Может и был такой пистолет. И Андрей Петрович ласково похлопал меня по плечу. *** Алану было лучше. Он смог самостоятельно сесть в постели, хотя рана ещё не совсем затянулась. Парень был ещё бледным, но уже набрался сил. Он увидел меня, и на его губах расцвела улыбка. — Василиса! — радостно сказал он, и как только я села на кровать, тут же обнял меня. Я обняла его в ответ. — Знаешь, — сказал мой дядя, — я всегда боюсь, что ты не прийдешь. Ты ведь беззащитна перед Еленой и Мандигором. — Беззащитна? — хохотнула я, — у меня же сверхспособности! — Ах, да! — он шутливо потрепал меня по голове, — Кстати, какие? Тут я закусила губу. А вдруг если Алан всё-таки их НИХ? Даже думать об этом не хочу. Но я уже кое-что выболтала о себе. — Василис? — он посмотрел мне в лицо, — что такое? — Алан, я… И замолчала. Парень понял всё без лишних слов. Он потянулся к тумбочке, на которой стоял какой-то красивый флакон и взял его. — Это зелье правды. Если ты мне не веришь, давай применим это средство. — Зелье правды, — улыбнулась я, — Теперь мне нужно поверить в магов? — Можешь и не верить. Но этот элексир правда работает. Кстати, делали наши предки. И тут я вспомнила кое-что. — Алан, — сказала я, — в одном сне мама сказала, что практически не удивлена, что у меня сверхспособности, но при этом на её лице было удивление и даже ужас. Ты можешь объяснить мне это? — Да. Твоя мама не хотела, чтобы у тебя были сверхспособности, потому что хотела защитить тебя. Ты ведь понимаешь, насколько всё серьезно. Ты и так в опасности. И выпутаться из этой ситуации нелегко. Удивление заключалось в том, что она не ожидала что ИМЕННО ты будешь обладать ими. — Именно я? Алан замолчал. — Алан? Чего я ещё не знаю?! — Помимо тебя у твоего отца есть дети. Я думал, ты знаешь. — Что?! Это не возможно! Как?! — У него была жена Нира до того, как он встретил Лиссу. Нира умерла семнадцать лет назад, родив близняшек, девочку и мальчика. Их зовут Норт и Дейла. Я не знаю, что с ними, потому что после рождения они исчезли. Я сидела, ошарашенно смотря на дядю. А потом закрыла лицо руками. Слёзы текли у меня по щекам. Сейчас я себя не сдерживала и позволила себе плакать. Все накопившиеся чувства выплескались из моей души беззвучными слезами. Но почему я плакала? Потому что ревновала отца к другим, чужим для меня детям? Или потому что отец скрывал от меня всё? Или потому что мама у него не первая? Сколько вопросов, а ответов нет. Как, в принципе, всегда. Алан обнял меня, и я уткнулась ему в плечо. Я верила ему, видела настоящую искренность и любовь ко мне в его глазах. — Василис, ты должна быть сильной, — сказал парень. — Я знаю, Алан, знаю. Но как же мне теперь жить с этим? Мой отец скрывал от меня всю правду, о Норте и Дейле я вообще не слышала. Я верю тебе, даже если ты из НИХ, потому что в таком случае ты там самый лучший человек. — Я не из них, — он улыбнулся, — зелье правды, забыла? — Давай на мне испробуем, чтобы я была уверенной в нём. — Давай. Выпей ровно глоток. Чувствуя, что творю глупость, я отпила из флакончика. Жидкость была тягучей и липкой, как сироп, но не сладкой (угадали, что это, часоманы?) — Чего ты боишься? — спросил Алан, глядя в мои глаза. И тут слова посыпались из меня: — Я боюсь потерять маму, я боюсь не простить отца, я боюсь что всех честных людей на корабле могут убить, я боюсь не справиться, я боюсь за людей работающих в Федеральной Экспертной Службе, я боюсь за жизнь Дианы Фрезер, я боюсь своей слабости. Тут я замолчала, так как мне не хватило дыхания. Я сказала лишнего. — ФЭС? Честные люди на корабле? Диана Фрезер? — Диана Фрезер — моя подруга детства, она знает обо всём, что со мной произошло. Основную часть людей на корабле составляют кураторы Синего Кита. Я работаю в Федеральной Экспертной Службе около четырёх лет, с мне было четырнадцать, когда я раскрыла первое преступление. А потом, поняв что сказала, я закрыла рот рукой. — Хватит, Алан, не спрашивай меня больше ничего, я убедилась в том, что этот напиток волшебный. Только не говори ничего про ФЭС. Никому! Прошу, Алан. Даже папа и мама ничего не знают. Про ночной разговор с мамой я ничего не решила рассказывать. Алан серьезно посмотрел на меня, а потом сам выпил из флакончика. — Спроси меня о чем-нибудь. — Ты из них? — Нет. — Алан! — вздохнула я и прижалась к юноше. Он обнял меня и погладил по спине. — Всё будет хорошо, — сказал Алан, — Я за тебя. Только не сдавайся! — А я и не собиралась. Парень вдруг улыбнулся. — Так какие у тебя способности? — Вот такая, — я вскинула ладонь, и некоторые предметы с тумбочки упали на пол, — вот такая, — я взяла скальпель и провела им по руке. Кровь потекла из пореза, но через несколько секунд ранка зажил, оставив еле заметный след. Тут я потупила глаза. Я не хотела показывать Алану мою последнюю способность. Я не хотела, чтобы ему было больно, потому что чтобы показать то, что я могу, нужно её направить на кого-нибудь. — Это все? — спросил парень. — Нет, но… я не хочу показывать её тебе. — Почему? — Я могу насылать боль взглядом, как Джейн Вольтури из Сумерек. Алан улыбнулся. — Не знаю, почему все так критикуют этот фильм, а лично мне он понравился, — сказал он. — Мне раньше нравился этот фильм, сейчас же не очень. Вкусы меняются. Я посмотрела на свои наручные часы и открыла рот от удивления. — Ого, — сказала я, — мы уже тут почти час с тобой разговариваем. Я пожалуй пойду. — Эх, не хочу тебя отпускать. Ну ладно, иди. — Спасибо, что разрешили, господин Алан… — Шейлок. — Шейлок? — Это моя фамилия. И девичья фамилия твоей мамы, кстати. — Ну спасибо, кэп. — Не за что. Мы рассмеялись, и на душе стало светло и легко. Вот этот человек и вправду заботится обо мне и любит меня. Я не знала, что у меня есть родной дядя. Да я и вообще не знала ничего о своих родственниках. Странно? Согласна. Но теперь я понимаю, что к чему. — Алан? — Да. — А ты ведь точно никому не скажешь ничего? — Обещаю. Я что, дурак что ли? — Вспоминается один старый добрый мемчик. Юноша рассмеялся. — И не говори, — сказал он. — Ладно, я пошла. Вечером зайду. Или завтра. — Пока. — Пока, дядя. Алан хотел что-то сказать, но я, смеясь, вышла из лазарета. Но тут хорошее настроение сняло как рукой. Отец скрывал все семнадцать лет всю правду от меня. Я не смогу его простить, не смогу… Но я люблю его. Хотя я уже и в этом сомневаюсь. Но он — мой папа, один из тех людей, кто дал мне жизнь, воспитал меня и заботился обо мне. И связался он с Синим Китом, чтобы спасти нас с мамой. И это было фиговой идеей. Папа, мама, я пожертвую собой, если надо, но я сделаю всё, чтобы все было как прежде. Но как прежде уже не будет. Будет лучше или хуже, никто точно не знает, как. И не узнает, пока мы не доживём до будущего. Но я буду бороться за своё счастье. Всегда. До самой смерти. *** — А потом этот придурок пришёл ко мне и говорит такой: « Феш, тут походу что-то не то. » А я его спрашиваю, мол, типа « что случилось? » « Я тут задачку решил C1 по физике. » Я спрашиваю: « И? » « У меня тут велосипедист едет со скоростью 564 км/ч.» Я засмеялась. Мы были на камбузе и готовили еду для праздничного стола. Да, да, я тоже помогала. Готовить то я всегда любила). Сегодня мы отмечали победу над сомалийскими пиратами. Я вызвалась выступать, и меня уже зачислили в список выступающих. Мне лишь оставалось принести флешку с минусовкой (я ещё не выбрала, что буду петь и поэтому попросила подождать с репетицией. Впрочем, я могла отрепетировать и у себя, а в актовом зале спеть без прогона). — Да ладно, что тут твой велосипедист, — смеясь, сказала я, — у меня муха летала со скоростью 8881 км/с. Маленько просчиталась. А обычно с математикой у меня все отлично. Михаил Иванович, слушая наши рассказы, улыбнулся. — А почему бы и нет? — сказал он. — Действительно! — смеясь, сказала я. Вдруг я почувствовала боль в пальце. Блин, порезалась ножом, когда резала морковь. Черт, как бы не спалиться. Но Драгоций всё-таки заметил. — Василис, ты порезалась? Нет, блин, морковным соком испачкалась. — Иди обработай, — немного встревоженно сказал кок. — Я в порядке. Вам показалось. — Покажи палец. Незаметная вытерла палец от крови и показала его друзьям. Ранка уже затянулась и исчезла, так что я спокойно посмотрела на Феша и Михаила Ивановича. — Убедились? — спросила я. Те немного удивленно кивнули головой. Тут на палубе раздались крики. Я и Драгоций побежали на звук. Люди столпились на палубе. Подбежав, я увидела первого помощника капитана, который представлял собой уже труп. — Наверное, напился и упал с реи, — сказал капитан. — Или споткнулся, — сказал другой. Было много версий гибели Дмитрия Мираславского, и я решилась на один отчаянный шаг. Я подошла к трупу и перевернула его голову на девяносто градусов. Была видна рана на голове. Как вы думаете, от чего? От кухонного топорика. — Всё ясно, — тихо произнесла я. Мандигор. Это он убил. И, сука, таким же образом. Он что, носит этот долбанный топорик с собой? Все его предыдущие жертвы были убиты таким же оружием в голову. Слишком палевно для главного куратора Синего Кита. Скорее всего, Мираславский что-то узнал про них. Кто же следующая жертва? Мои руки уже испачкались кровью. Вытерев их о футболку, которая уже была в грязи после той схватки с сомалийскими пиратами и которую я не меняла, я подошла к Фешу. — Пошли, — сказала я парню. Он ещё не отошёл после шока, и я, схватив его за руку, потащила его с палубы на камбуз. Мы пришли на кухню. Я, как ни в чём не бывало, стала резать овощи для салата, а Драгоций стоял, ещё не пришедший в себя, но уже отходящий понемногу от потрясения. Не думайте, что я такая бездушная тварь. Только что был убит честный, насколько я знаю, человек, причём убил его мой главный враг. Но ведь уже ничего нельзя сделать. Да и я уже устала бояться и дергаться от каждого ночного кошмара, от каждой машины чёрного цвета. Мне тяжело. Очень тяжело. Но нельзя сдаться, нельзя… — Ты чего стоишь? — почти равнодушно сказала я, — мясо само себя не порежет. Я ненавижу себя в это время. Презираю то, что мне уже всё равно на всё. Елена и Мандигор специально хотят то, чтобы я стала бесчувственной и равнодушной, как и мой отец. Я не должна быть такой, не должна. — Как ты можешь так спокойно говорить после этого? Привыкла. Привыкла к убийствам, трупам, крови, опастностям, которые ждут тебя за каждым углом. — Что?! — ошарашенно спросил Феш. Блэт, я что, вслух это сказала? Капец. И как теперь выкручиваться? Драгоций же с меня глаз не спускает в последнее время после разговора на камбузе перед нападением на нас пиратов. Говорить, что пошутила — нелепо и глупо. — Забей, — сказала я. Вдруг парень подошёл ко мне и, глядя прямо мне в глаза, спросил: — Ведь это страшная тайна, ведь так? Я молчала. — Василиса. Хватит меня мучить. Скажи мне. Обещаю, я никому не скажу. — Нет! — резко сказала я, — Нет, не спрашивай меня, Феш. Когда прийдёт время. И то, не факт. — Василиса, в чём проблема? Ты мне не доверяешь? — В том то и дело, что доверяю. И поэтому хочу, чтобы ты жил и был счастлив. Пожалуйста, — сказала я, — дождись нужного момента. Я не могу сейчас. Прости. Парень постоял несколько секунд, обдумывая информацию. — Ладно. И ты меня прости, — сказал он. Я слегка обняла его. Феш был в ступоре, но потом тоже преобнял меня за плечи. — Друзья? — спросила я, глядя на Драгоция. — Конечно, — ответил юноша и улыбнулся, показав ямочки. *** — Ну и что произошло за эти три дня что мы с тобой не созванивались? — спросила меня Диана. Я была рада звонку от подруги. Мне хотелось услышать её голос, голос человека, который всегда поддерживал меня и знал все мои тайны. — Много чего, — ответила я, — На нас напали сомалийские пираты, но мы победили. — А ты участвовала? — Ну, а ты как думаешь? — Ты понимаешь, что могло произойти, Василиса? А если бы ты раскрылась? Если бы кураторы сделали бы очередное покушение на тебя? — Понимаю, — вздохнула я, — Один из кураторов хотел убить меня, но я успела сделать это раньше него. — Всмысле, ты убила его? — Да. И я рассказала во всех деталях про битву с пиратами. Фрезер слушала меня, не перебивая. Когда я закончила, подруга сказала: — Было неосторожно с твоей стороны вступать в бой с ними. — Знаю, Ди, знаю. Но тут ещё кое-что произошло. Мандигор убил первого помощника капитана. — А ты уверена, что это он? — спросила подруга. — Да. Удар кухонным топориком в голову. Черепная коробка раскроена. — Всё ясно тогда. Как и убийство Волкова. — Угу. — А Елена что? — спросила подруга. — Я не видела её. Мне кажется, это к лучшему. — Что сейчас делать будешь? — Диана удачно перевела не очень то приятную тему разговора на другую. — У нас праздник, победили пиратов и всё такое. Я выступаю, кстати. — Что петь будешь? — Не знаю. Наверное « Never give up «. Хочу испортить Мортиновой весь вечер. А может и вообще всё. Или « Demons «. Я же поклонник « Imagine Dragons «. — Мда, подходящие песни для тебя. — Знаю. Именно поэтому я их и беру. Ладно, Ди. Пойду готовиться. Была рада тебя услышать. — Я тебя тоже. Пока. — До нового звонка. И я отключилась. Прохладный душ, лёгкий макияж, состоящий из румян и блеска для губ, нехитрый наряд, состоящий из чёрных обтягивающих штанов, голубой футболки со стразами и чёрных кед. Вот и всё. Подойдя к зеркалу, я сняла резинку. Я не стала заморачиваться с причёской и оставила волосы распущенными, предварительно расчесав их. Я всмотрелась в своё отражение. Скулы стали острее, я стала выше, талия стала тоньше. Я всегда была невысокой, худенькой и бледной. Всем казалось, что я младше на года два своего настоящего возраста. Но сейчас мне казалось, что я выросла физически. И стала более красивее, что ли. Я никогда не считала себя красавицей. Я знала, что у меня неплохая внешность, но никогда не обращала на неё особого внимания. Но сейчас девушка, отражающаяся в зеркале, выглядела очень хорошо. Конечно, не первая красавица, но, в принципе, тоже ничего. Последний раз взглянув на гладкую зеркальную гладь и удовлетворившись своим отражением, я пошла в актовый зал. Начинался небольшой мондраж перед концертом. Впрочем, далеко не первым моим выступлением. Я выступала лет с семи и на скромных школьных концертах, и на больших. Нет, я не выступала на « Голосе «. Но я прошла в следующий тур в проекте « Икс Фактор «. Но выступить из-за такой скорой поездки на Оук я не успела. Просить же отца перенести поездку смысла просто не было. Он не знал о моих успехах. Да и было всё равно. На входе в актовый зал я отыскала глазами Ивана, который ставил участникам минусовки. Отдав ему флешку с минусовкой песни « Believer» (я собиралась петь кавер на русском (Текст: Оксана Фнафф)), я на стул рядом со сценой. Народ уже начал собираться, но пока ещё в зале было практически пусто. — Привет! — раздался голос. Я обернулась. Алан. — Ты чего не в постели? Тебе нельзя вставать, — забеспокоилась я. — Глупости! Тем более, не могу же я не посмотреть выступление моей… — Тише! — прервала я парня, — никто не знает об этом. Шейлок понимающе на меня посмотрел. Я ещё раз огляделась. Уже половина нашей команды заняла свои места. Вот и Михаил Иванович с Фешем пришли. Вот и наш главный куратор Синего Кита, а вот и его сообщница (лучше сказать любовница) с моим отцом. Зачем, папа? Почему ты не сказал мне ничего. Вместе мы уже бы давно предприняли что-нибудь… — Я рад приветствовать вас на нашем концерте, — прозвучал голос Тростнецова, который вывел меня из моих мыслей. Я с удивлением заметила, что все уже были в сборе. Свет потух, лишь лучи прожекторов освещали не слишком большое, но и не маленькое помещение для актового зала. — Этот праздник посвящён нашей победе над сомалийскими пиратами. Понесли поражения не только пираты, но и мы. И всё-таки мы одержали верх над врагом. Итак, первый номер исполнит наша гостья, Елена Александровна Мортинова. WTF?! Она петь умеет? А впринципе, чему я удивляюсь? Очарование на сцене? Вербовка хороших людей в Синий Кит? Завоевать сердца всех мужчин на корабле? Получить сообщников? — Паскуда, — тихо прошептала я. Тем временем, эта двуличная тварь начала свой номер. Надо отдать ей должное, пела Елена прекрасно. Голос — колокольчики на ветру. Песня была мне незнакомой. Но очень красивой и даже загадочной. Мортинова закончила, и зал наполнился аплодисментами. Улыбаясь своей самой лучшей улыбкой, Елена сошла со сцены. — Спасибо вам, Елена Александровна за чудестный номер, — сказал Иван. Но по его взгляду было видно, что парень недолюбливает её. Да это фиаско, братан! Красавчик, так держать! — Вторым номером будет выступление Алана Шейлока, который исполнит нам песню « Angels » репертуара « Morandi «. Услышав знакомое название, я удивленно посмотрела на дядю. — Так ты не просто меня подбодрить пришёл? Ты умеешь петь? — Да, у нас в семье все поют. Но эта песня для тебя, так я хочу тебя поддержать. — Алан, ты самый лучший дядя на свете. Парень улыбнулся. Выудив от куда-то невесть откуда появившуюся гитару, Алан прошёл на сцену. Юноша запел сильным и красивым голосом (я не буду переводить и писать тексты всех песен, посмотрите их в Интернете если интересно. Скажу одно, они соответствуют настроению фанфика). Я слушала его и понимала, что в этом прекрасном голосе была вся любовь и нежность ко мне. Алан стал для меня дорогим человеком, хоть знаю я его всего лишь несколько дней. Но этот человек не желает мне зла, не пытается меня убить раз пять за день, а по настоящему привязан ко мне. Песня закончилась. Шейлок сошёл с цены под бурные аплодисменты. Мои были самыми громкими. И плевать, что я могу привлечь внимание. Пусть думают, что я влюблена в Алана, ведь никто не знает нашей правды. — А сейчас, — продолжал Иван, — выступает Василиса Огнева с песней « Believer » на русском из репертуара « Imagine Dragons «. Многие одобрительно заоплодировали. Последняя волна мондража пробежалась ко мне и… всё. Спокойствие и самообладание вернулись ко мне. Заиграла минусовка, и я запела. Я пела о себе. Ведь я построила свою жизнь через боль как и физическую, так и душевную. Я сама по себе, и я не буду такой, как захотят другие люди. Но при этом правила мои не очень то просты, если я вообще по ним играю. Боль сломала меня, но ненадолго. Она заставила меня поверить в то, что я сильная. Что я всё смогу. Я верю в это. (посмотрите перевод Оксаны Флафф, чтобы до конца понять о чём речь). Вот песня подошла к концу. Музыка стихла, и зал наполнился бурными аплодисментами, более громкими и яркими, чем когда пела Елена. Да это же фиаско! Я заметила на лице Мортиновой досаду и злость. Что, вечер испорчен, госпожа Мортинова? Не вы всегда будете лучшей. — Ты молодец, — шепнул Алан, как только я спустилась со сцены и села рядом с ним. — Спасибо, ты тоже. Кстати, обожаю ту песню, которую ты пел. Это песня моего детства, я песни детства я обожаю. — Благодарю, мисс Огнева. — Мисс Огнева? — рассмеялась я, — это что-то новенькое. Тут у меня в кармане зазвонил телефон. Вы спросите, какого чёрта я ношу телефон на концерт, если я не снимала себя на камеру во время выступления? Я ждала звонка от Тихонова. И вот он. — Алан, я выйду на минуточку, нужно ответить на звонок, — сказала я. — А кто это? — Друг. Видя, как юноша с прищуром на меня посмотрел, я лишь вздохнула. Ну вот, пошёл шиппер. Я незаметно для всех выслана палубу. Уже порядком стемнело. Мне нравился тёмный вечер. Нравилось, когда довольно прохладный ветер обдувает моё лицо и развивает мои волосы. Я достала мобильник. Блин, пропущенны три вызова от Вани. Как я не почувствовала этого, ведь телефон же был в кармане брюк? Ох, чувствую, мне капец. Телефон снова зазвонил. Ну что ж, риск — дело благородное. Я нажала на кнопку приема звонка. — Василиса! — в голосе парня было облегчение, — какого хрена ты не брала трубку? — У нас концерт. Я не услышала. — Ладно, я вот чего звоню. Я нашёл координаты твоей мамы. — Что?! Как?! Вся техника у неё сломана или отключена. Она просто исчезла! — А я сделал это. Я перекину тебе сейчас их. — Давай. А хотя нет! — Почему? — Елена и Мандигор могут с помощью своих программ вычислить по этим координатам мою маму. Это слишком опасно. Они могут залезть в мой телефон. — И то верно. Значит так, — сказал Ваня, — я оставлю координаты и сохраню их. Ты же продолжай играть свою роль, но не упускай ничего важного. — Само собой, — хмыкнула я. — Галина Николаевна идёт. Давай пока. — Пока. И Тихонов отключился. Мою радость в перемешку с тревогой нельзя было описать словами. Значит, я борюсь не зря. Ну что ж, буду продолжать. Я ещё долго простояла на палубе, наслаждаясь музыкой, доносившейся из актового зала, и чувством свободы, наполняющим меня. Мало, знаю. Но на этот раз мне хватило и этого, чтобы испытать счастье.