Абордаж

В последнее время Глеб плохо спал. Спал настолько плохо, что различные валерьянки, мятные чаи и тому подобные снадобья совсем ему не помогали. Он ворочался в постели и никак не мог уснуть. Каждый божий день ему снился один и тот же сон, в котором творилось что-то просто ужасное. День за днем Глеб прокручивал себе в голове это действо. Вот он идет по коридору, всякие мышки, змейки, тараканы быстро куда-то убегают и стараются на глаза ему не попадаться. Из дальней комнаты вылетает девчушка, кидается на Глеба, роняет его на пол, непонятно каким образом, но садится на него, смотрит ему в глаза и блестит своими черными накрашенными губами. Девчушка кладет руки к Глебу на шею и тот страшно вопит: — Отпусти меня, гуталиновая амазонка из глубин разрушенного дома! Девушка тут же реагирует на оскорбление. И душит бедного вокалиста и гитараста [читать гитариста]. Относительно бедный вокалист не может скинуть с себя всю эту воинственную тушу и просто телепает ногами в надежде, что это поможет. — Верни Агату, — шипит девка и надавливает на шею, Глеб кряхтит, но мотает головой, — Верни Агату, — продолжает маньячка. По итогам Глеб все же просыпается в холодном поту и решает срочным образом звонить Вадиму. Но Вадиму так с бухты-барахты позвонить не получится. Следовательно, надо думать на кой-нах ему пришлось звонить. Вадик-то ответит, ну поговорит, ну поржет еще для приличия — старший брат как никак. И посоветует завязывать с тяжелыми наркотиками. Но что-то делать нужно было. И Глеб выбрал уж лучше выслушать тирады.

***

Вадима кошмары никак не трогали, он жил спокойной жизнью в глуши спального района и музыкой решительно заниматься перестал, написав во все свои Инстаграммы, Телеграммы, В Контакты, Твиттеры, Фейсбуки, что работа над альбомом кипит. Кипело, конечно все, что угодно, но не работа. Но Самойлова это заботило меньше всего. Ему нужен был отдыыых. Только отдыыыых. Именно с «ыыы». Когда Самойлов в очередной раз попытался принять релакс-позу в ванной затрещал телефон. — Господи, да кому же я сдался! Поднимает трубку, слышит: — Вадь, извини, я обещал не звонить, но тут короче такой пипец, я аж теряюся. Помоги пожалуйста, не оставь в беде, жизнь бумеранг — оно к тебе все вернётся, не бросай трубу, послушай. — Все это он проговорил без остановок, вызвав долгое шевеление мозгов старшего. — Глеб, ты? Молчание. — Я тебя узнал. Глеб молчит, нет, все же получилось с бухты-барахты. Надо что ли исправлять это все, что он тут накуралесил: — Мне тут такое приснилось!.. Вадим на другом конце провода напрягся. Изощренные сны Глеба его пока не привлекали. Выслушать-то конечно его нужно было, для приличия надо было даже чо-нить посоветовать. Глеб брал на абордаж: — В общем ощущение, будто кто-то на меня что-то такое напустил и за мной гонится. И знаешь, что самое стрёмное, Вадик? Самойлов старший уже не мог представить что может быть страшнее или лучше одинокой девушки, которая сама вроде как непротив на Глеба наброситься. — Просвяти же меня. — Оно просит вернуть Агату. — Стоооп, машина! Денег на хлеб чтоль не хватает? Чо опять не сидится-то? Все, Агата умерла, мы ее похоронили, помянули добрым словом… Всё! Аста лависта! — тут Вадик сам себе сказал ну кому ты трындишь, но решил, что, в принципе, это не столь важно, — Сё, Глебец, никакой Агаты. У меня уже альбом пишется и все клеится нормально наконец-то, так что нет, нет, нет и еще раз нет. — Вадик, она и к тебе придет же! вот придет и будешь мне звонить. Что, ждать надо? Я уже спать не могу, так она мне с этой своей мантрой верниАгату надоела. — Прими валерьяночки и больше ничего не принимай. Особенно внутривенно и внутримышечно. У тебя психика и иммунитет слабый. — Ты стебешься что ли, а? Вадик, я серьезно! Мне снится, что я иду по заброшенному зданию, а на меня из-за угла выпрыгивает бабища и душит меня, прося вернуть Агату. У меня мешки под глазами больше чем… Кхм… — Фотку мне. — Охуел? Тебе, бля, в профиль или в анфас? Или лучше снизу? Не смешно, Вадик, не смешно. Мне щас вообще не до смеха. Вода из ванной начала выливаться. Самойлов дотянулся до кранчика, но повернул не в ту сторону и только усилил напор. Вода полилась на пол, Вадим грязно матернулся в трубку и выключил телефон. — Вот паразит! Ну нет, без фотки обойдётся. И Глеб с ужасом заметил, что время снова двигалось к ночи.