Спасение.

***

Величественный, волевой, статный, несокрушимый, он стоял, вдыхая морозный, свежий степной воздух утра. Шёлковое кимоно играло с порывами ветра, реагируя на каждое прикосновение к себе. Чёрные, как уголь, волосы развевались на ветру, ловя мелкие, узорные снежинки. Он вглядывался куда-то в даль, не обращая никакого внимания на суету вокруг него, смотрел сквозь каждого человека, проходящего или пробегающего мимо, будто никого и вовсе нет. Никого и ничего. Только он, степь и порывистый ветер. За спиной послышались спешные шаги и лязганье железных доспехов. — Великий Хан, — запыхавшимся голосом начал бормотать юноша, робея и подбирая слова, — Солдатам удалось засечь в лесу вражеский отряд. Видимо, заблудились. Человек шесть, не больше. Двое серьёзно ранены. Почти безоружны. Далеко им от этого места не уйти. Юноша произнёс свою речь и резко выдохнул, наконец-таки заимев возможность отдышаться. В глубоких глазах хана появилось сосредоточение. Казалось, что некая безудержная и магическая сила заставила загореться его глаза, наполняя их искрами самого яркого пламени. Медленно он повернул голову в сторону докладчика. Его взгляд пронизывал до костей, заставляя сердце каждого биться сильнее, но даже сейчас присутствовало ощущение, что он смотрит сквозь, видит куда больше, чем любой другой, прорезает своим взглядом даже самый толстый слой любой души. Посмотрев на юношу, он отвернулся назад. Снег усиливался. Ветер с большим рвением продолжал свои танцы с кимоно Великого Хана, заигрывая с каждой складкой ткани. — Убить, — прозвучал голос абсолютно спокойным и ровным тоном, однако вызывая непередаваемое чувство паники внутри. Будто что-то сокрушает тебя. Будто что-то знает о тебе абсолютно всё. — Да, Величайший Бат-хан, — смирно, чуть ли ни прошептал всё тот же юноша, поклонился и побежал назад. Хан Батый сделал глубокий вдох, будто хотел напоследок ещё раз почувствовать запах степи, его степи, его земли, на которой он полноправный хозяин, и проследовал вперёд, куда он так долго вглядывался этим холодным утром. Двое ордынцев, верно и преданно, пошли за ним, охраняя каждый шаг, каждый вдох своего повелителя. Перед хозяином степи величаво показался шатёр, украшенный дорогими тканями, золотом и драгоценными камнями. Это был его шатёр, его юрта, его убежище от вечного шума и грохота вокруг себя. Он зашёл внутрь, приказав своей безропотной охране остаться у входа. Внутри это убежище напоминало шёлковый дворец, в котором мечтал отдохнуть бы каждый: тёплые шкуры, мягкие, шёлковые, гладкие подушки, в которых можно было бы утонуть, украшенные невероятно красивыми узорами, при взгляде на которые казалось, будто ты в райском саду. Серебряная посуда стояла на столах ручной работы, поблёскивая от проходящих утренних лучей солнца, а свежие и сочные фрукты в драгоценной посуде пленили своим ароматом и заставляли непременно задуматься о том, чтобы вкусить их в этот зимний и холодный день. Хан Батый быстро прошёл мимо всей этой роскоши и уселся на своё место, мягкое и удобное, которое возвышалось над всем остальным в юрте. Это было его место. Его законный трон. Он разложил вокруг себя старые, папирусные свитки, карты, которые старше его в два, а то и в три раза, и принялся изучать документы, погружаясь в себя и в свои мысли, о которых никто и никогда не мог догадываться...