Гарри Поттер и омут памяти.

      Гарри почти разочарованно выдохнул. Хагрида в хижине не оказалось, на мгновение, пока он предвкушал встречу ему показалось, что мир стал немножко ярче, но теперь лето будто снова отошло на второй план, и осень вступила в свои права. Серое небо было спокойным, хотя, если на него долго смотреть в глазницах начинало неприятно давить.       Может, от того, что дементоры все время были рядом, а, может, просто, погода начала меняться после возвращения того, кого многие боялись называть по имени, лето начиналось совсем неприятно: холодно и мокро.       Все воодушевление юного волшебника будто сдуло порывистым северным ветром, но долго сидеть на каменном пороге, тем более в одиночестве мальчику уж очень не хотелось. Казнь должна была состояться в три часа, а это значило, что у Гарри еще было немного времени побродить по замку и окрестностям. Ведь другой шанс ему мог представиться еще не скоро.       Медленно перебирая ногами он пошел по направлению к черному озеру, решив сделать небольшую петлю и вернуться в замок. Все это время Гарри не переставал гадать о чем же все-таки Снегг расспрашивал хозяина лавки в косом переулке и что за зелье вручил Малфою-старшему. Это были явно дела нечистые. Волан-де-Морт возродился, его ближайшего приспешника собираются казнить, а рядом крутятся пожиратели смерти, явно что-то замышляя.       «Но Дамблдор здесь, а значит ничего плохого случиться не может», — подумал Гарри и чуть не сел в лужу.       По лужайке футах в двадцати перед ним шли двое волшебников: Дамблдор и Люциус Малфой, о чем-то спокойно беседуя. Конечно, что спокойной Гарри только показалось от неожиданности, на самом же деле Дамблдор действительно смиренно выслушивал сереброволосого волшебника, того же охватило треволнение: он подергивал плечами, заговаривался, что-то нашептывая директору, а когда увидел Гарри, вообще, замер и краска спала с его хитрого лица.       — Что-нибудь еще? — Спросил у него директор, неожидав, что тот так резко остановится.       Малфой только помотал головой и промычал что-то невнятное не в силах разомкнуть губ.       — Замечательно. — Довольно выговорил директор и развернулся. — Гарри! — Он принял такое выражение будто только заметил юного волшебника, даже дернул плечами.       Гарри удивленно осмотрел сначала директора, а потом его собеседника, но тот уже почти бегом спускался с холма в неизвестном направлении, стараясь скорее покинуть неприятную опушку. А Дамблдор улыбнулся, смерил Гарри многозначительным взглядом и будто чего-то не договорив пошел в сторону замка.       Гарри был готов от бессилия сесть на землю и более никуда не двигаться, просто не понимая, что за дела творятся в Хогвартсе летом. И ему оставалось только два выбора: смириться и ждать, либо попытаться выяснить, что задумали Снегг и Малфой.       До трех часов оставалось всего ничего, Гарри скитался по замку, надеясь найти хоть кого-то, но замок будто вымер. Дементоры тоже исчезли из поля зрения, хотя в воздухе чувствовался особенный холодок. Размышляя о том, как хотелось бы увидеть Рона и Гермиону, Гарри подошел к коридорному окну. Сначала ему показалось, что во внутреннем дворе пусто, но потом он заметил молодую женщину с каштановыми волосами, которая сидела на камне и, опустив голову, что-то вычерчивала тонким прутиком на влажной земле.       Гарри тут же решил спуститься к ней. Но не успел он тронуться с места, как в коридоре раздался голос.       — Гарри! Вот ты где. — Дамблдор быстро приближался к нему, даже почти бежал. — Идем. У меня, хм, кое-что есть для тебя.       Не дожидаясь ответа он потащил Гарри за плечи к своему кабинету. Гарри удивленно посмотрел на профессора, который был явно не в себе, но не осмелился ничего спрашивать.       — Ты еще помнишь пароль? — Заискивающе улыбнулся профессор, когда они подошли к каменной горгулье.       — Конечно, профессор, я же приходил к вам с утра. — Удивленно произнес Гарри, но Дамблдор был в странном воодушевлении и сделал вид, что не заметил его слов. Тогда Гарри назвал пароль.       — Ну, ты понимаешь, я стар Гарри. — Стал говорить с нетерпением профессор, пока они поднимались по винтовой лестнице. — И мне уже не удается подмечать маленькие детали, несущественные мелочи в которых может таиться глубинный смысл.       Гарри озадачено смотрел на профессора, не понимая к чему он клонит.       — А ты не такой как все остальные дети, в смысле, люди здесь. — Дамблдор странно улыбался.       — Профессор, с вами все в порядке? Вы меня пугаете, что сказал вам Люциус Малфой? — Гарри оглядел кабинет, будто ища помощи, но все было как и прежде.       — Ничего, ничего, — затараторил профессор и хотел добавить что-то еще, но на стене забили старинные часы из красного клена, — живее омут, нам нужно поторопиться!       Он засуетился и уже хотел достать палочку, но быстро передумал и спрятал, пока Гарри ничего не заметил. Хотя юный волшебник уже был достаточно сбит с толку и даже не обратил внимания, как темные тяжелые капли упали в чашу омута из скляночки, которую профессор достал из кармана.       — Время, время. — Забормотал Дамблдор, подталкивая мальчика к чаше, в которой заклубились необычные для омута фиолетовые всполохи, Гарри еще раз взглянул на часы.       — Но профессор, казнь! Уже три часа! — Он с трудом пытался понять, почему профессор так странно себя ведет, но это не удавалось.       — Живее в омут! — Он истерично затряс слабой кистью. Гарри удивился: с каких пор руки Дамблдора стали дряблыми и слабыми. Он вздернул брови, но встретив полный волнения и нетерпения взгляд подчинился, наконец, опустив лицо в помутневшую гладь.       Гарри стал быстро проваливаться в омут памяти, пока туманные воспоминания не сложились в коридоры Хогвартса, которые странно не приобрели желтоватый оттенок, какой появлялся всегда, когда Гарри погружался в чьи-то воспоминания.       Неожиданно в каменном холодном коридоре никого не оказалось, Гарри прислушался, но и ничего не услышал. Вокруг было пусто. Такого быть не могло, это же чье-то воспоминание, значит, кто-то должен был здесь оказаться.       Гарри будто сам того не предвидя двинулся в сторону гостиной Слизерина. И его охватило странное чувство, что в этом воспоминании ощущения совсем не те, что были при прошлых погружениях в омут памяти.       Вдруг, размышляя о своем, он увидел четверку юных Гриффиндорцев, которые от чего-то вызвали у него странное отвращение. Он резко остановился, полагая, что должно произойти что-то важное, иначе зачем Дамблдору показывать это воспоминание.       Но тут один из четырех мальчишек резко обернулся, посмотрев прямо на него.       — Сириус?! — радостно воскликнул Гарри, сразу же узнав молодого крестного. Он расплылся в улыбке, ожидая что же произойдет, и тогда четверка залилась смехом.       — Бродяга, у тебя появился поклонник! — Сгибаясь пополам прохрипел юный Джеймс Поттер, Гари его сразу узнал, широко раскрыв глаза.       — Да пошел ты, не приближайся ко мне! — Резко выкрикнул он и, развернувшись, почти побежал в гостиную Слизерина.       Он не мог понять, что с ним происходило, он не собирался этого говорить, и ноги сами его несли. Он посмотрел на свои руки и ужаснулся, это было хуже самого страшного кошмара — на нем была форма Слизерина. «Что со мной происходит?»       Он несся куда глаза глядят, с трудом, разбирая, что происходит вокруг.       — Ты слышишь меня? — Вдруг сделав над собой усилие он схватил за локоть девушку, проходящую мимо. Она испуганно уставилась на него и отдернула руку. В полном смятении и ужасе он побежал дальше.       — Псих. — Услышал он вслед.       Омут памяти работает не так! Гарри не должны были слышать, а тем более видеть другие люди.       Поддаваясь непроизвольному движению ног, расталкивая людей на своем пути он ворвался в пустой туалет.       Тяжело дыша, он склонился над потертой раковиной, увидел как его руки включают холодную воду и умывают лицо, но сам он был уверен, что этого не делал. Выдохнув, он постарался успокоиться и решил, что нужно найти рациональное объяснение происходящему. Но подняв лицо к зеркалу он ужаснувшись отшатнулся, и вопль непонимания вырвался из его-не-его горла.       В зеркале был другой человек, молодой Слизеринец, нисколько не похожий на Гарри. С тонкими, вытянутыми чертами лица и янтарными глазами. Их объединял лишь возраст и растрепанные прически, но больше ничего схожего.       Наконец, все вокруг закружилось, видимо, омут памяти, просто, вышел из строя. Гарри с облегчением подумал, что этот кошмар закончится, но не тут то было. Туманные образы, закрутившись, снова начали складываться во что-то осязаемое, но явно не похожее на школу чародейства и волшебства.       Вскоре Гарри увидел просторную прихожую с лестницей на второй этаж, с ужасно знакомым зеленоватым ковром и Барти Крауча-старшего. Мужчина был гораздо моложе, чем в их последнюю встречу, он сухо оглядел Гарри и захлопнул входную дверь их фамильного дома.       Тогда он вспомнил, что Крауч-младший его убил и Гарри стало неприятно от самого себя. Он не знал что делать, бессильно оглядывая из прихожей гостиную с большим камином и шикарными креслами из коричневой кожи.       Вдруг раздался резкий хлопок. Гарри обернулся и замер, перед ним был последний человек, которого он ожидал увидеть.       — Милорд! — проговорил он сквозь зубы и его лицо скривилось, борясь с довольной улыбкой.       Единственное, о чем Гарри смог думать так о том, чтобы достать палочку и убить его на месте, прикончить Тома Редла, вот он стоит перед ним, более взрослый, не такой как образ из дневника в тайной комнате, но все же узнаваемый. Холодок пробежал по его затылку.       У Гарри стали трястись руки, а лицо Барти Крауча-младшего побагровело, глядя на Темного лорда.       — Ты в порядке, Крауч? — Безразлично кинул Волан-де-Морт и, не дожидаясь, ответа, который был ему совершенно не интересен, продолжил. — Наконец, настало время доказать твою преданность мне.       — Я готов. — Борясь с ненавистным телом, Гарри поклонился, если бы он мог он бы закричал, выхватил бы палочку, попытался придушить его голыми руками, но он был бессилен. Барти Крауч же трясся, не понимая, что с ним творится.       — Замечательно, и ходить далеко не надо. — Почти прошипел Волан-де-Морт с довольной усмешкой.       Гарри от бессилия чуть не плакал, а у самого Крауча что-то екнуло в груди. Но Темный Лорд уже направился вверх по лестнице, будто это был его собственный дом.       Не церемонясь он распахнул дверь в светлую комнату. Она была аккуратной и даже милой. Со светлыми стенами, маленькими безделушками на столе у окна и большим количеством книг на полках. В широком кресле с книгой в руках сидела миниатюрная девушка с каштановыми волосами, в которой Гарри сразу узнал сестру Барти Крауча.       — Сицилия, добрый день. — С притворным дружелюбием проговорил Волан-де-Морт.       — Том, Барти! — Девушка от неожиданности вжалась в кресло, но все равно приветливо улыбнулась глядя на них.       Гарри заметил, как Темного Лорда передернуло от его собственного имени.       — Я выбрал ее. — Торжественно сказал он, твердо взглянув на Барти, и объяснений было не нужно.       В голове у невольного компаньона Гарри услышал разговор: чтобы доказать преданность он должен применить непростительное заклинание Круциатус к любому, кого выберет Темный Лорд.       Крауч остановился на мгновение, глядя в ласковые глаза сестры, которая даже не представляла, что сейчас произойдет, и по-прежнему улыбалась.       У Гарри все сжалось внутри, он хотел вырваться, закрыть глаза, заслонить ее собой, но мог только бессильно стоять и смотреть, как сам же совершает подобный кошмар. И за что именно ее, ведь она даже чистокровная волшебница. Неужели все ради доказательств преданности? Но на лице Волан-де-Морта отражалась довольная улыбка, которую он даже не скрывал, при взгляде на разворачивающуюся драму.       Медленно Барти поднял руку, и она тряслась так, будто он поднимал не палочку, а весь земной шар.       — Сделай это! — Прошипел ужасный голос, лицо Сицилии немного изменилось, она была слегка удивлена, будто не могла понять их шутку. Полная доверия и надежды она по-прежнему, нежно улыбаясь, смотрела на брата.       — Круцио! — Раздалось в воздухе. Гарри услышал протяжный крик, девушка изогнулась от мучительной боли.       — Круцио! — снова повторил он, и она закричала еще громче. У Гарри будто разрывалась голова, он хотел вырваться из нее и спасти невинную девушку.       Ее светлые глаза все еще были прикованы к брату. Тогда он закричал сам и кинулся к ней, останавливая заклинание.       Безвольно она упала на пол и ударилась бы, но Барти ее подхватил.       — У тебя такие голубые глаза. — Прошептала Сицилия, прикоснувшись похолодевшей рукой к щеке брата.       — Прости меня. — Прошептал Гарри, держа на руках обессилившую девушку.       — Круцио! — Опять раздалось из его губ и, отскочив, он снова направил палочку на девушку.       Гарри закричал вместе с ней, и образы вновь смешались в непонятные туманные потоки. Гарри плакал, потому что был бессилен. Он не мог ничего сделать, только смотрел и от этого ему было ужасно больно.       А туманные блики омута памяти снова сгустились над ним, как грозовые облака, не предвещая ничего хорошего...