Не тот улов

      Хорошо, что придворные в тот день в зал тронный явиться не соизволили — по острову ураган прошел и все они, вместе с немногочисленной челядью последствия его устраняли. А то вряд ли бы батюшка кого на корабль загнал, даже под страхом казни. И ведь предупреждала Береника, королевская ведьма: — Не ходи, Фрэд Окаянный, сегодня в море! Не тот улов привезешь! Ох, не тот! Августейший родитель мой, Фредерик III, ногой в старом, стоптанном ботфорте топнул, да скипетром в нее запустил. Конечно, не попал. — Хоть какой! Лишь бы был! —  Тогда младшого-то дома оставь! — заорала она. — А вот его бы и взаправду волной смыло! А то междоусобиц не миновать!       Конечно, батюшка не всерьез, но все помнят гражданскую войну, случившуюся из-за его сводного братца. И не закончилась она, пока он вместе с верными вассалами не разбил войско баронов и не снес собственноручно головы братцу и мачехе. Говорили, что не обошлась та битва без какого-то древнего колдовства, но мало ли болтают. — Шторм принесет перемены, демонов ты ублюдок! — завопила Береника, ткнула в него кривым костлявым пальцем и выбежала из тронного зала, благо он у нас небольшой — у короля с материка конюшня и та больше.       Эх, и нехорошее место батюшка для рыбалки выбрал! Гиблое! Но зато рыбы здесь… много! Ведь только мы сюда за уловом и шастаем. Реи и мачты скрипели и точно не к добру, и небо хмурилось, и ветер волком подвывал, и волны с седыми барашками по черной воде побежали. Но Фрэд возвращаться никак не хотел. Мол, улов маленький. — Вэлиант! А ну, лентяй, шевелись!!! У короля-батюшки не забалуешь. И вместе с остальными рыбаками, все, кстати, благородные дворяне, хоть и нищие, тянул тяжелые сети.       И вот тогда-то опять почувствовал на себе этот взгляд. Думал, с ума схожу. Ну кто на меня из воды-то таращиться будет?! До того, как батя отвесил мне очередную оплеуху с воплем «Не зевай, дармоед!!!», успел заметить… Не, почудилось, верно! Человека среди волн… Точно, примерещилось. В сказки про подводный народ никогда не верил!       Сеть мы тянули, а я еще раз глянул. И правда. Парень. В глаза мне прямо посмотрел. И нырнул. Из-под воды только хвост мелькнул. И ни у одной рыбины такого быть не может. И раньше чувствовал, что наблюдает за мной кто-то в море. Но все думал — чудится. А сегодня…       Рыбу из сетей выгрузили. Батюшка еще немного побранился, мол, мало наловили. Но небо совсем потемнело и корабль начало из стороны в сторону швырять. Рыбаки наши зароптали: морской владыка гневается, а остров — далеко.       Батюшка еще для вида покряхтел, по привычке проклял их и приказал плыть к берегу. А то прадед его однажды не приказал и за борт его выкинули. А акулы здесь… всегда голодные.       Ну, до острова доплыть, конечно же, не успели. Ветер шквальный налетел и мачту нам сломал. А потом волна. Да высоченная. Откуда только взялась?! Ближе всех к корме был — меня и потащила. Будто живая! И, естественно, никто не помог — каждый собственным спасением занимался. Успел подумать — междоусобиц и правда не будет.       Швырнуло за борт и с головой накрыло. Рванул к поверхности — плаваю очень даже неплохо. Но чуть успел вдохнуть — новая волна. И что-то за щиколотку хватануло… на дно тянет. Да сильно так. И сколько не брыкался… Воздух кончился. Легкие в груди… ломит. Разве что не разрываются. Вдохнуть хочется. До демонов. А вокруг только мутная холодная вода. Ну, вот. Все. В глазах потемнело. Вдох. Нога свободна. Легкие водой заполняются… Сбылась, батя, твоя мечта. И… увидел его снова. Прямо перед собой. Но… тону ведь. Мало ли, что померещится.       А он обнял. И руки у него… Совсем не холодные, не склизлые. Вырываться сил нет. Лицо прямо передо мной. Задыхаюсь. Рука его на затылке. Лицо все ближе. Темнота в глазах. Прикосновение. К губам. Он?! Целует меня?! Теплый. Живой. Его язык… во рту. Соприкасается с моим. Мягко и твердо одновременно. Не отвечаю. Не отталкиваю. Удушье проходит. Не противно. Даже приятно. Чудесно. Парней никогда не целовал. Только девчонок. И с ними… не так. Я… могу дышать. Водой. Он прерывает. Смотрит.       Его глаза. Какого цвета?! Не могу понять. Да, я все-таки умер. Дышу. Почему… он теплый?!       Пьяные рыбаки про русалок говорили. Мол, холодные, скользкие и на дно норовят умыкнуть. А он… Он… Вокруг темно, но вижу. Это все… он. И на дне… Рыбы, водоросли… Остовы кораблей. Улыбается. Волосы у него темные… Наверное, красивый. Когда он опять меня целует — не сопротивляюсь. А потом… отвечаю. Тоже осторожно. И обнимаю. Крепко-крепко. Плывем. Нет. Он плывет и меня на себе тащит. И не холодно. Не страшно. Вверх. Нет! Не хочу! Здесь бы, с ним остаться. С ним. Шум волн. Глухо. Странная в воде слышимость. Выныривает. Опять задыхаюсь. Исчезает под волнами. Хвост мелькает. Брызги в лицо. Шторм-то уж стих. Как ни бывало. Шлюпка. Ко мне плывут.       И корабль наш рядом. Батя матюкается. И совсем не по-королевски. Разочарован. И я тоже. В волнах еще раз хвост мелькнул. Погреб я к шлюпке.