Скандал как искусство

      — Лисс, ну ты и ябеда!       — Ябеда-ябеда!       Калисса скрещивает руки на груди и надувает щёки. Может, она и ябеда, но мальчишки тогда — воры. И потом, миссис Синклер так долго и бережно выращивала эту клубнику не для каких-то соседских наглецов, она варенье из неё варить собиралась, Калисса знает, она сама спрашивала. К тому же, миссис Синклер обещала угостить Калиссу потом, а теперь клубники нет и варенья тоже не будет.       Калиссе восемь, она впервые где-то далеко за городом, потому что отца перевели в какую-то глушь, здесь всё зелено и свежо, а ягоды растут в настоящих садах… И она научена родителями говорить правду, потому что так правильно. Варенье тут не при чём, как сама себя убеждает Калисса, совсем не при чём! Ну разве что совсем чуть-чуть.       Калиссе почти двенадцать, она опять на новенькую в школе из-за перевода. Кому-то почему-то не понравилось, что её кожа слишком тёмная, и самую настоящую тёмную из-за сущей глупости решили устроить ей. Драться боятся, но организовывают не очень умелый бойкот.       Калиссе немного обидно, но мать всегда говорит, что свалившиеся на голову неприятности нужно уметь терпеть. Ну или преодолевать, только придётся хорошенько потрудиться.       Калисса наблюдает, слушает, записывает… Сидящая через парту ни разу с ней не заговорившая Финни так упорно строит из себя хорошую и правильную, что в это с каждым днём верится всё меньше и меньше.       — Так это ты их на меня натравила! — однажды окончательно утверждается в своих подозрениях Калисса, когда случайно становится свидетельницей того, как Финни перешёптывается с теми самыми устроившими байкот одноклассницами.       Совершенно случайно, честно-честно, она не подглядывала и не подслушивала! Она просто шла в одну сторону с Финни и сильно задумалась, так что пропустила свой поворот до дома. И пусть кто-нибудь попробует доказать обратное.       Мама говорила, что неприятности нужно либо терпеть, либо преодолевать. А отец этому самому «преодолевать» учил, по-своему, по-военному. И рука у Калиссы тяжёлая.       Старшая школа впервые сталкивает Калиссу с настоящим преступлением, хоть она и узнаёт об этом не сразу. Ей семнадцать, она сидит на балконе, впервые пьёт тайком взятый у отца настоящий кофе, который оказывается ужасно горьким, и видит, как какой-то взрослый якобы случайно толкает другого, с ужасно рыжими волосами… В руках этого взрослого что-то, похожее на шприц, хотя после столкновения того уже не видно.       Вечером в сводках криминальных новостей, которые всегда смотрит мать Калиссы, мелькает фотография человека с ужасно рыжими волосами, которого вроде как отравили. Он, оказывается, каким-то певцом был. Калисса потом послушала его песни — не понравилось, но всё равно жалко человека.       А ещё Калисса бессильно злится. На себя. Вот если бы она рассмотрела того взрослого получше!.. И на других тоже. Если бы заметил кто-нибудь ещё!..       — Ну вот зачем ты так, Лисс? — покачивает головой Даниль.       Он смотрит обиженно и даже разочарованно. Калисса надувает щёки, почти как в детстве, и скрещивает руки на груди.       Даниль — старший сын начальницы её матери, а ещё он покупает и перепродаёт красный песок. Просто потому что может. Калисса узнала это сама и совсем не случайно, она даже подружилась с Данилем специально для этого… Из-за красного песка одни беды. Наверное, её мать уволят с работы, но ведь правда дороже очередной должности-на-год?       А ещё Даниль верит, что деньги его непременно спасут. Что ж, от наказания, может, и спасут, но не от колючих взглядов и шепотков за спиной. Правда всегда колется.       Калиссе скоро двадцать, и она до сих пор не знает, чем хочет заниматься по жизни. Ей не хочется идти ни по стопам отца, ни по стопам матери. А всё, что она умеет, это слушать, смотреть, записывать… И ещё ябедничать, как часто называют её неумение держать в себе правду про всех и обо всех.       Ну и немного драться, хотя это ей вряд ли пригодится по жизни.       Калисса не перестаёт задаваться вопросом, как вообще оказалась в компании этих почти забытых лиц, но не уходит из вежливости. И просто любопытства.       Она знает эту шумную компанию по городскому клубу фотографии, который посещала во время обучения в университете. Люди там были всякие, и планы на жизнь у них тоже были самые разные. Это было уже, кажется, очень давно… Но её узнали и потащили за собой — отметить встречу. Просто так, почему бы нет.       Калиссе двадцать шесть, и она через неделю впервые полетит на Цитадель. Если повезёт, найдёт там работу, если нет, что же, вернётся обратно на Землю, здесь тоже всегда есть чем заняться.       — Я что-то уже и не помню, на кого ты училась… — задумчиво тянет кто-то по правую руку. И ему, опережая Калиссу, отвечают уже слева:       — На ябеду она училась, новостную ябеду.       — Журналист, что ли?       — Репортёр, — невозмутимо поправляет Калисса.       — А разница?       — В экстранете почитай.