Только будь со мной

***       Застонав, Геллерт с трудом распахнул тяжёлые веки, но перед ним всё равно осталась лишь беспросветная тьма. Не понимая что происходит, он пытался что-то рассмотреть через мрак. Хрипло вдохнув, наполняя грудь затхлым воздухом, чуть покашливая и морщась, Гриндевальд попытался встать. Тугие верёвки, опутавшие его тело сразу же дали о себе знать и позволили лишь на миллиметр сдвинуться с железного стула. Геллерт дёрнулся, звеня цепями, которые плотно обвивались вокруг его запястий за спиной, неприятно холодя кожу. Скорее всего он был в какой-то комнате или камере. Вскоре Гриндевальд понял, что он не видит из-за плотной тёмной повязки на его глазах. Одежда на Геллерте была совершенно другая. Мужчина чувствовал, что рубашка ему велика, но штаны вроде были как раз. Сапоги пропали, поэтому Геллерт чувствовал босыми ступнями холодные и влажные камни его темницы. Часто дыша, Геллерт вновь ещё раз дёрнулся в своих путах, пытаясь освободиться или хотя бы сбросить с глаз эту дурацкую повязку. «Где он? Что произошло?» — лихорадочно размышлял маг. Последнее что он помнил как мракоборцы тащили его по снегу, а затем темнота. «Неужели… Нет… Он в камере МАКУСА?» — от этой ужасающей мысли Геллерт в ярости стиснул зубы. Гриндевальд не мог видеть где он находится, поэтому он прекратил свои попытки боя с верёвками и наручниками и стал прислушиваться. В тишине, нарушаемой лишь звонким стуком падающих с сырого потолка капель, послышался шорох и писк, издаваемый, скорее всего, крысой. Кто-то или что-то забралось на колени пленника, противно пискнув. — Мерзкие твари! — прошипел Геллерт, резко дёрнувшись, от чего существо с таким же неприятным писком убежало прочь. Грудь мужчины тяжело поднималась и отпускалась, голова расскалывалась от очередного приступа мигрени. Яростно зарычав, поняв, что находится не в лучшем, далеко не в лучшем положении для себя, Геллерт попытался убрать с помощью магии назойливую головную боль, которая преследовала его уже несколько лет. Как бы он не старался — ничего не произошло. Голова попрежнему болела, отдавая тупой болью в затылок. Грубо выругавшись, Геллерт попытался освободиться при помощи беспалочковой магии. Опять ничего. Верёвки и наручники так же ограничивали действия пленника. — Нет… Нет… Неужели это был не сон?! Моя… моя магия! — сквозь пульсирующую боль дрогнувшим голосом произнёс Гриндевальд. — О, да, это был не сон. А сейчас это будет твой худший кошмар наяву, Гриндевальд, — внезапно раздался холодный, резкий, рассекающий воздух, голос Персиваля Грейвса. Геллерт яростно забился в путах, параллельно вертя головой и пытаясь понять где стоит ненавистный враг. Голова тут же налилась свинцом и начала ещё сильнее пульсировать, причиняя невыносимую боль. — Что ты сделал со мной?! — Ты больше не обладаешь магией. Таким чудовищам как ты она ни к чему, — спокойно, но холодно бросил Грейвс. Странно. Геллерт не слышал ни звука открывающейся двери, ни шагов по каменному полу. «Мракоборца здесь нет? Он просто слышит голос Грейвса?» — подумал пленник. — Именно, ты здесь один. И останешься здесь навсегда… — прочитав мысли Гриндевальда, довольным голосом сухо сообщил Персиваль. Гриндевальд забился в путах ещё пуще. Он не мог поверить в то, что случилось. Этого просто не могло быть. Он не мог потерять свою силу. Нет. Не таким образом. Скрипя зубами больше от ярости, чем от боли, Геллерт вновь закричал: Трус! Освободи меня и сразись со мной! По комнате прокатился раздражающий и пронизывающий до костей жуткий, леденящей кровь смех. — Глупец, зачем мне драться с беспомощным котёнком? Геллерт чуть задрожал от злости и беспомощности. Узник предпринял ещё одну попытку вырваться из пут, но казалось они лишь ещё сильнее впились в его кожу. — Я убью тебя… — тяжело дыша, рвано выдохнул Геллерт. — Слышишь! Я убью тебя! Вновь тот же холодный смех. — Ах, как давно я ждал этого момента. Ты даже не представляешь себе. С того самого дня, когда я стал твоим пленником. Но, времена меняются. — голос Персиваля разносился по всей комнате, так что было не понятно от куда он исходит. — Теперь ты мой пленник. И теперь я покопаюсь в твоём сознании и отниму у тебя всё, что тебе дорого, как ты это сделал со мной. Отняв у меня работу, моих друзей, мою личность, мою жизнь… Круцио! Хриплый голос мракоборца стих, а тело Геллерта пронзила невыносимая боль. Выгнувшись, насколько это позволяли верёвки, Гриндевальд судорожно выдохнул, хватая ртом воздух, пытаясь справиться с раздирающей болью. Адская боль накрыла его, словно тяжелое ватное одеяло, не позволяя дышать, мыслить. Причиняя только одну ужасную боль. Но он не кричал. Он не позволит потешаться над собой… «Пытки. Ему плевать на них!» — стиснув зубы и криво усмехаясь, размышлял Геллерт. Хоть тело и ломило, а внутри все горело и жгло огнем — пока больше всего пострадало его самолюбие. «Теперь он как обычный человек. Немаг… Магл… Жалкий, беспомощный!» — Гриндевальда просто тошнило от этого, раздирало на части намного сильнее и больнее, чем заклятие Круциатус. Но ничего. Он вытерпит все. И когда вырвется на свободу, он вернёт свою магию и тогда грянет апокалипсис. Для определенного человека, по-крайней мере, точно. — Ты такой самоуверенный и наивный, да, Геллерт? — вновь раздался холодный голос мракоборца, который, не теряя времени даром, уже прочёл мысли тёмного мага. — Круцио! Адская боль с ещё большей силой распространялась по всему телу Геллерта, каждая мышца кричала и стонала. Гриндевальд забился в путах, словно рыба, выброшенная на берег, будто пытаясь освободиться и сникнуть ненавистную боль с себя, как ту жалкую крысу. Хотелось выть от унижения и боли, но Геллерт молчал. Пленник зажмурился и дернулся в сторону. Никогда. Никогда он не закричит перед Грейвсом. Никогда не доставит такого удовольствия ему. Внезапный непонятно откуда сильный толчок выбил воздух из его легких, словно раздирая внутренности. Узник чуть зашипел, согнувшись насколько позволяли верёвки. Геллерт стиснул зубы и терпел, сдерживая рвущийся из горла душераздирающий крик. Боль замутняла и без того ослабленный рассудок, руки дрожали, не выдерживая бешеного ритма. Закусив до крови губу, Геллерт мотал головой, а холодный пот тёк по его лицу и груди. — Не кричишь? Правильно, ещё накричишься, береги силы. Самое интересное только начинается, — вновь неизвестно откуда раздался голос врага. Заклинание прекратило своё действие. На секунду Геллерт вздохнул и осел на стуле, хватая ртом воздух и пытаясь восстановить силы пред новой покой. Также внезапно как и прекратилась без того болевшую голову, как будто молния пронзила. Гриндевальд вздрогнул всем тело, запрокинув голову назад. Он прекрасно понимал что сделал Персиваль — вторгся в его сознание и воспоминания. — Сколько интересного у нас здесь. Что ж, начнём, наверное, сначала, — прошептал голос мучителя. — Ах, детство — прекрасная пора. *** — Мама, это правда мне? — малыш с золотистыми кудрявыми волосами и красивыми светлыми голубыми глазами с восторгом рассматривал цепочку с шаривари. Малыш переодически посматривал то на подарок, то на прекрасную и красивую женщину лет тридцати, в красивом узорном белом платье, с такими же кудрявыми длинными золотистыми волосами. Нежно потрепав сына по голове, женщина лучезарно улыбнулась: Да, Гел, она твоя. Ты уже настоящий мужчина и защитник. С Днём Рождения, сынок! — Спасибо, мамочка! Мне очень нравится! Это самый лучший подарок! — маленький Геллерт крепко обнял свою маму, нежась в её объятиях. — Вейл! Внезапно раздался грубый мужской голос, от которого и мать, и сын одновременно вздрогнули. Мальчик резко обернулся и радостная улыбка сразу же пропала с его личика, сменившись страхом. — Какой из него мужчина и защитник?! Он лечит и спасает каких-то дохлых птиц! Жалкий мальчишка! — взревел отец. — Аддлер! Прекрати! — чуть дрогнувшим голосом, вскрикнула женщина, крепче прижимая своего сына к себе, готовая защитить ребёнка от любых напастей. — Он же твой сын! Блондин вспыльчиво фыркнул, завязав свои длинные волосы в пучок сзади. — Хорошо за юбкой своей мамаши прятаться, а Геллерт? Мальчик нахмурившись, отодвинулся от матери и сделал неуверенный шаг в сторону отца. — Я… Я мужчина! И я… не боюсь тебя! — дрожащим голосом, не поборов волнения, произнёс мальчик, вздёрнув подбородок и всё также хмурясь. Отец разразился бешеным и ненормальным смехом. — Жалкий щенок! Не боишься меня говоришь? С этими словами мужчина выхватил волшебную палочку и взмахнул ей. Невидимая рука схватила маленького Геллерта за шкирку и отбросила в сторону. — Нет! Прекрати! Остановись! — со слезами закричала женщина. Аддлер не дал женщине подбежать к сыну на помощь. Схватил её за волосы, волшебник оттащил её назад. — Мамочка! Нет! Не трогай её! — Геллерт накинулся на отца, колотя могучую спину маленькими кулачками. Зарычав, отец скинул с себя маленького мальчика как тряпичную куклу, а другой рукой со всей силы толкнул женщину на пол. — Ну давай же! Ты же мужчина, Геллерт! Защищай свою мать! — с хохотом надрывался блондин. Геллерт дрожа тёр ушибленные коленки. Малыш с испугом и горечью посмотрел на мать от чего его глаза наполнились слезами. — Уходи, Гел, уходи. Всё будет хорошо, — раздался в голове мальчугана тихий и приятный голос матери. Стиснув дрожащие ладошки, малыш вновь бесстрашно бросился на обидчика, но сильная пощёчина остановила маленького защитника. Вновь упав на пол с разбитой губой, мальчик что есть сил, выбежал из комнаты, надрываясь от плача. *** — О, как трагично. Посмотрим, что же было дальше, — сквозь адскую боль раздался голос мучителя в голове Геллерта. И вновь новая волна боли накрыла Геллерта. Ему казалось, что его окунули в горящую лаву. Мужчина уже до крови искусал свои губы и теперь во рту отдавало привкусом железа. Грейвс рыскал по самым сокровенным, самым плохим воспоминаниям. Нещадно вскрывая старые шрамы и раны… *** Ночь. Светила полная луна. А где-то внизу, посреди леса горел небольшой домик. — Мама! Мамочка! — кричал малыш, пытаясь пробраться сквозь пламя, кашляя от едкого дыма. Вокруг малыша всё полыхало огнём. Дым впивался в лёгкие, затрудняя дыхание. Кашляя, мальчик полз по полу, пытаясь отыскать свою мать. — М-мама! Г-где ты? Внезапно большое горящее бревно упало прямо перед мальчиком, преградив путь вперёд. Мальчик ещё сильнее кашляя и задыхаясь, попытался с помощью магии сдвинуть горящее полено, но оно подвинулось лишь на несколько сантиметров, зацепившись за что-то. — Нет! Н-нет! — кашляя прохрипел малыш. — Мам! — Г-гел! Уходи, сынок! — донесся до ушей малыша слабый и хриплый голос своей матери. — Нет! Я… Я-я не оставлю тебя! — ревел мальчик, пытаясь найти хоть какой-то проход через бушующее пламя. Внезапно здание начало рушиться и маленький Геллерт начал отползать всё дальше и дальше пока сильным порывом и жаром огня мальчика не выбросило наружу. Хрипло и часто кашляя, весь грязный и потный, Геллерт на дрожащих коленках стоял перед горящим зданием, сжимая в руке подарок матери — цыпочку с шаривари. — Мама… Мамочка… — Что ты наделал, Геллерт? — внезапно раздался холодный и спокойный голос отца позади напуганного ребёнка. Геллерт, рвано выдохнув, резко отпрыгнул в сторону. Дрожа всем телом, направив свой растерянный и испуганный взгляд на отца. — Это всё твоя вина. Я говорил тебе не играть с магией, — спокойно продолжил мужчина, даже не смотря на сына, уставившись на ещё пылающее здание. — Нет! Я ничего не делал! Это не моя вина! — дрожа надрывая горло из оставшихся сил закричал малыш, а из его глаз рычим текли слёзы. *** Геллерт рвано выдохнул. Казалось его голова сейчас расколется от такого напряжения. Повязка на глазах была вся мокрая от пота, как и его одежда. Дрожа и тяжело дыша мужчина чуть застонал от наплыва плохих воспоминаний. Однако ни единого крика не слетело с его уст. На какую-то долю секунды Геллерт даже захотел умереть, неважно каким способом, лишь бы не испытывать такого унижения и эту адскую боль. Не вспоминать этих ужасных событий, которые вновь терзали его сердце и душу. Так низко он еще никогда не падал. Но это было лишь мгновение. Всё внезапно сменилось яростью. Яростью к Грейвсу. «Он выберется отсюда. Он выживет назло всем. Назло Грейвсу! Назло этому треклятому миру! Он отомстит! Он убьёт Персиваля Грейвса!» — сквозь боль и затуманенный рассудок мечтал Геллерт. — Оказывается ты ещё в детстве был чудовищем, — спокойно продолжил свою пытку голос. — Нет… Н-нет… ты… лжёшь… всё… не так… — хрипло прошептал пленник, вновь забившись в своих путах. — Хм, что ж, время небольшой передышки закончилось. Продолжим. Школьные годы ведь следующие? — с интересом прошептал голос прямо в ухо Геллерта. *** — Эй ты! — крикнул высокий юноша, больно пиная в живот лежавшего на земле Геллерта. — Выскочка! Давай покажи на что способен? — шипя, оскалился другой мальчуган с тёмными волосами. С заломленными руками за спину Геллерт чуть застонал, пытаясь вырваться из цепких рук мальчишек, которые приподняли его с земли, продолжая наносить бесчисленное количество новых ударов по лицу и животу. — Отпустите! Вы ещё пожалеете об этом! — прошипел юный тёмный маг, выплёвывая кровь на землю. — Ой, а что ты сделаешь то? Мамочке пожалуешься? — с наигранным испугом произнёс высокий мальчуган, оскалившись, откинув прядь волос с своего лица. — Она умерла же! — Круцио… — одними лишь губами прошипел Геллерт. Через несколько секунд все обидчики валялись на полу крича от боли. Геллерт чуть не убил их, не только причиняя боль непростительным заклятием, но и параллельно копаясь в воспоминаниях своих сокурсников. После этого инцидента. На шестом году обучения, Геллерта выгнали из школы. Директору и учителям надоело терпеть своенравный характер мальчишки и его постоянные потасовки с использованием очень опасной тёмной магии над другими учениками. *** — Хм, какая же была у тебя сила. Такой одарённый, но способный только разрушать, убивать и причинять боль… — вновь раздался ледяной голос Грейвса, не давая пленнику передышки. — Хм, кажется, я пропустил кое-что интересное в твоё детстве. Ах да, инцидент с немагами. Гриндевальд до боли сжал зубы, которые, казалось, уже начали крошиться в пыль. Тихий стон сорвался с его уст. *** — Догоняйте его! — кричала женщина, указывая на грязного мальчику, бегущего по дороге от толпы мужчин. — Это он устроил пожар! Не помня себя от горя, маленький Геллерт бежал прочь с окровавленными руками. Дрожа от страха мальчик всё бежал и бежал, не обращая внимание на яростные крики толпы. — Дьявол! Он вызвал огонь! Хватайте мальчишку! *** Гриндевальд со всей силы замотал головой, пытаясь прогнать паразита из своей головы. Через несколько секунд пытка прекратилась. Тяжело дыша, Геллерт вновь забился в путах, его лёгкие горели огнём, голова казалось вот-вот взорвётся от ужасных воспоминаний, которые вновь стали его преследовать. Геллерт начал задыхаться, ему не хватает воздуха. Мужчина задыхался в потоке неконтролируемой ярости и боли, что проходили сквозь него. Его кожа пылает. Губы потрескались, обветрились, все искусанные в кровь. В уголках глаз появляются слёзы боли. Геллерта пугали и бесили эти воспоминания. Но всё равно. Сжав губы в тонкую нить, чуть вздрагивая — он терпел. — Ты всё не кричишь. Хочешь показаться сильным? — возобновил пытку голос. — Ты слабый. Ни на что не годный. Не смог спасти даже собственную мать. Чуть не убил своих же сокурсников. Чудовище. Гриндевальд рвано выдохнул, пыхтя, и всё ещё пытаясь сопротивляться верёвкам и своему мучителю. Крик, адский и невыносимый крик так и пытался вырваться наружу. — О, и Эскарина Эйвери, — внезапно прошептал голос, пронзая Геллерта в самое сердце. От этого имени Геллерт вздрогнул. Сам не понимая почему, но в его душе затеплилась небольшая надежда на девушку, которая занимала все его мысли до этого ужасного дня: «Она найдёт его…» — Наивный. Она не хочет быть с тобой. Ты пугаешь её. Она не захотела остаться с тобой, — резал и колол словно нож резкий и холодный голос. — Ты противен ей. Она никогда бы не полюбила такое существо как ты. Она даже не знает, что ты здесь. И не узнает… Гриндевальд стиснул зубы, чтобы не дать нарастающему крику вырваться наружу. После слов мучителя его голову вновь пронзила волна боли, которая уже окончательно должна была добить непокорного зверя. *** — Чудовище! — прошипела Эскарина, ударив Геллерта по щеке. — Я не могу остаться с тобой… Я тоже не даю второго шанса… — Ненавижу тебя! Убийца! Чудовище! *** Эти фразы эхом отдавались в ушах Гриндевальда нанося новые раны в его сердце. Геллерта выворачивает. Он захлёбывается этой болью. Геллерт нервно дергается на стуле, не замечая боли во всём теле. Перед глазами вырисовываются черты лица Эск, её красивые, глубокие карие глаза. Озорная улыбка. «Нет! Она просто не знает правды! Если бы она знала… Не говорила бы так…» — надеялся пленник, хрипло вдыхая воздух. — П-прекрати… Ос…тановись… — судорожно прохрипел пленник, обливаясь холодным потом и борясь с верёвками. Ужасные слова вновь повторились в его голове, но теперь добавилось что-то новое. В сознании Геллерта появилась Эскарина, которая с ненавистью и презрением смотрела на него, прожигая насквозь карими глазами. — Убийца. Демон. Такие как ты должны сидеть в изоляции. Отдельно от нормальных людей, — холодно проговорила она. — Ты будешь в этой камере вечно. Никто тебя не найдёт. Все забудут тебя. Твоё дело забудут. Я забуду и даже не вспомню о тебе, — также холодно шептала Эск, глядя на Геллерта холодными пронизывающим взглядом. Гриндевальд вновь, невзирая на боль, закусил губу. Всё его тело содрогалось. От смеха. Безумный хохот разлетелся по всей камере. — О, Нет… Как наивно! Она не говорила этого! — расхохотался маг, запрокинув голову назад. — Я не закричу. О нет, Персиваль Грейвс, я не закричу… — Ты так уверен в этом? — надменный голос мракоборца заставил Геллерта вздрогнуть. Через секунду пленника будто заморозили. Гриндевальд не смог даже пальцами пошевельнуть. Острая игла грубо воткнулась в его руку, находя нужную вену. Узник почувствовал как холодная жидкость потекла и попадала в его кровь. Через минуту всё прекратилось и Геллерт вновь был способен бороться с верёвками. — Что… Что ты вколол мне?! — взревел тёмный маг. — О, сейчас почувствуешь… В этот же момент Геллерт почувствовал как все его тело похолодело и тысячи маленьких иголочек пронзили всё его тело. Гриндевальд судорожно выдохнул. Страх. Ужасающий страх затмил его рассудок. Вереница сменяющих друг друга ужасных воспоминаний проносились чередой бесконечного хоровода в его голове, сливаясь в один единственный миг. Миг ужаса и боли. Боль лишь легким ветерком коснулась его позвоночника и ласковой, заботливой рукой погладила сердце. Перед глазами начали появляться душераздирающие видения: Эск лежит мёртвая на полу, а он на коленях стоит рядом и держит её бездыханное тело. В голове помелькает мысль — я убил её… — Это так называемое зелье вызывает не только адреналин в крови, но и сильные галлюцинации, заставляя поверить в свои страхи и ужасы, — пропел голос Грейвса. — А и ещё одно. Хочешь узнать, что с Эскариной и твоими сторонниками пока твоё сознание не помутилось окончательно? Гриндевальд неистово мотал головой из стороны в сторону, пытаясь заглушить вновь воспрянувшие ужасные голоса. Не дожидаясь ответа Персиваль показал Геллерту свои воспоминания. В голове у Гриндевальда разворачивалась ужасная картина из образа его сторонников. Почти все они разбежались или предали его. Другие как только узнали, что он остался без магии - откровенно смеялись и насмехались над ним: У Гриндевальда больше нет магии?! Ха, и зачем нам такой лидер! Убожество. Он теперь немаг! Его самого надо уничтожить! А Эск… Она… Она спокойно приходила в МАКУСА и лишь изредка узнавала как обстоят дела с его делом… Эскарина не знала, что он здесь и спокойно воспринимала ложь Грейвса, который говорил ей, что Гриндевальда ещё не поймали… И как показал Грейвс она находится сейчас здесь в МАКУСА. «Она… нет… Не может быть… Она просто не знает… Она бы помогла… Эск… Я здесь! Эск! Помоги мне!» — мысленно Геллерт звал ту, которой был готов доверить самое ценное — свое сердце и душу. Но в ответ ему была лишь тишина. Двери не открылись, боль не прошла, а веревки и наручники попрежнему не хотели отпускать измученного узника. — Эскарина! — не выдержав, отчаянно закричал Геллерт, брыкаясь и пытаясь разорвать путы. — Зовёшь ту, которая не желает принимать тебя? Которая откровенно ненавидит и презирает? Гриндевальд отчаянно замотал головой. «Нет! Эск! Нет! Помоги!» — всё мысленно звал на помощь Геллерт. Через пару секунд зелье подействовало окончательно. Ужасные картины всплыли перед его сознанием, отравляя разум, заставляя верить, что всё это на самом деле происходит. Эскарина повторяла свои слова вновь и вновь, к этому ещё добавились и оскорбления от отца, сокурсников, учителей… Появлялись кровавые трупы убитых им людей. Горы трупов, а он шёл по этому месиву, а Эскарина вдалеке кричала: Ненавижу тебя! Убийца! Тебе здесь самое место! Не выдержав ужасных кошмаров, Гриндевальд закричал, не в силах превозмочь боль и ужас. Его душераздирающий крик пронёсся не только по камере, но и, скорее всего и по всему коридору тюрьмы. Брыкаясь, Геллерт шатался из стороны в сторону, пытался встать, чтобы хоть как-то заглушить голоса, раздающиеся в его голове. — Почти все твои сообщники и фанатики скоро будут пойманы. Некоторые уже сдались, а некоторые просто разбежались, как ты уже и сам убедился, — прошептал холодный голос. — Скоро твой девиз, да и само твоё имя забудут. О тебе больше никто не вспомнит… Эскарина тебя не вспомнит. И ты будешь сидеть в этой камере вечно. Прекрасно, не правда ли? — Нет! Остановись! Прекрати! — судорожно закричал Геллерт, дрожа всем телом и мотая головой. — Великолепно! Ты кричишь и умоляешь. Беспомощный, слабый и поверженных зверь. Без магии — ты никто. Тебе здесь самое место. Ты проиграл, Гриндевальд, — тихо добавил голос и замолчал. Голоса из прошлого всё не затихали в голове Гриндевальда. Геллерт кричал. Невыносимая боль где-то в груди, в голове не давали нормально соображать и рассуждать. Мигрень только усиливала ужас этой пытки. Мужчина попытался зубами перегрызть верёвки, но ничего не получилось. Из глаз у него посыпались искры. Затем — брызнули слезы ярости и боли. Он извивался всем телом, пытаясь сбросить проклятые оковы, но единственное, чего он добилась — так это новая боль от тугой верёвки и тяжёлых наручников. Голос Грейвса так и не возвращался, но это было и не нужно. Он добился того, чего хотел — Геллерт Гриндевальд кричал, надрывая глотку, портя свои голосовые связки, не в силах справиться с ужасной и раздирающей болью и с ужасной мыслью, что за ним никто не придёт. Эск не придёт ему на помощь… И Геллерт останется здесь терзаться от ужасных голосов и боли… Расплачиваться за свои грехи…