Как нам выдержать друг друга?

      Туристический центр встретил Веру суетой, гололедом и зажженной новогодней иллюминацией. На Арбате шли экскурсионные группы — в основном китайские, шумно настраивались первые вышедшие музыканты, несмотря на холод, сидели уличные художники. Горожане фотографировались у новогодней елки, украшенной в красно-золотых тонах. И теплым желто-оранжевым светом всех оттенков сияли витрины сувенирных магазинов.       А Вера места себе найти не могла.       С момента ее выхода из кафе в голове было подозрительно пусто. Сначала голос молчал, когда она ехала в автобусе. Тогда Вера еще радовалась, что он никак не комментирует давку, толстого контроллера с назойливым «предъявите билетики» и запах чьего-то перегара. Потом автобус остановился у метро, но голос все еще не прорезался. Звать его Вера побоялась — слишком плотно стояли люди, слишком много они могли услышать подозрительного. Пришлось действовать по собственному разумению, и Вера очень надеялась, что ей удалось аккуратно и незаметно смешаться с толпой на станции.       Тогда она начала немного беспокоиться. Уже достаточно изучила своего соседа, чтобы знать, что возможности покомандовать он не упустит.       Но в метро голос по-прежнему молчал.       Вера зашла в поезд в сторону Смоленской, встала в торце вагона. Внимательно прислушалась к своим ощущения, пытаясь отыскать чужое присутствие. И вдруг поняла: той тяжести, что она чувствовала в голове весь день, больше там нет!       Даже более того. Ей стало заметно легче. Словно прошла застарелая усталость, словно она вдруг выспалась после долгого рабочего дня.       И тогда Вера по-настоящему испугалась. Выбежала из метро на улицу, тщетно ожидая хоть какой-то реплики, как во сне дошла до Арбата. И только там, рядом с группой китайцев, которые даже если бы услышали ее, то не поняли бы, спрятала нос в воротник и спросила:       — Эй, ты всё еще здесь?       Ответом ей было молчание. Тишина. Полная. Абсолютная.       И сейчас эта тишина была ничуть не менее страшной, чем вчерашнее появление голоса в голове.       Вера в ужасе метнулась в сторону метро, потом — назад.       Что ей теперь делать? Куда идти? Она ведь так впуталась во всё это! А он просто взял и исчез. И даже не сказал, что делать дальше. Где найти чертово кольцо? По какому адресу? В ювелирном на Арбате?       Нет, не может всё быть так просто. Магазин наверняка замаскирован. Он же говорил, это всё засекречено. Да и что она сможет там сказать? Что ей нужно кольцо? Какое? Чтобы поставить какую-то подпись на каком-то письме? Это даже звучит смешно.       Вот нашел же наилучшее время, чтобы исчезнуть! Чертов доморощенный детектив! Впутал ее и свалил, а ей теперь разгребаться!       Стоп.       Вера вдруг поняла, что она уже несколько раз прошла туда-сюда по улице мимо группы китайцев. И некоторые туристы уже начали подозрительно на нее коситься.       Огромным усилием воли она заставила себя замедлить шаг и отойти от них подальше, за новогоднюю елку. Там, конечно, тоже стояли люди, но внимания они на Веру не обращали совершенно, занятые друг другом и фотографированием.       Морозный воздух немного отрезвил. Мысли потекли ровнее.       Хорошо, голос из ее головы исчез внезапно и без предупреждения.       Но ведь это значит, что он вернулся назад в собственное тело и теперь может написать любое письмо самостоятельно! И это, безусловно, хорошо.       Наверное…       Или его тело отключили от аппаратов жизнеобеспечения в больнице, и личность, соответственно, тоже умерла.       От одной этой мысли Вера поежилась, словно озябла на холодном ветру.       Ей бы этого не хотелось. И не потому, что тогда некому будет написать письмо, поставить подпись и черт знает, что еще. Ей не хотелось этого просто так. И, наверное, эта мысль тоже что-то да значила.       — Девушка, сфотографируйте нас, пожалуйста! — приятный голос раздался совсем близко и вытянул Веру из невеселых размышлений.       Улыбчивая невысокая женщина протянула ей фотоаппарат. Вера неловко улыбнулась в ответ, взяла. Покрутила в руках. Фотоаппарат был старый, пленочный. Непривычно без экрана.       В видоискатель она видела, как женщина подошла к своим спутникам — пожилому мужчине, совсем молодой паре и маленькому ребенку. Ребенок почему-то запомнился — довольно высокий для своего возраста мальчик в неприметной темно-зеленой куртке и красной шапке, с объемным рюкзаком у ног, из которого торчал край какой-то здоровенной книги. Сначала его взгляд едва-едва мазнул по Вере, и он вернулся к тихому разговору с молодым мужчиной — должно быть, отцом. Но потом Вера сделала первый кадр, отошла на два шага назад, чтобы сделать второй, и вдруг заметила, что мальчик осторожно и ненавязчиво ее разглядывает. И взгляд его уже не был безразличным - скорее, вежливо-заинтересованным.       Или ей показалось?..       Женщина вежливо поблагодарила, забрала у Веры фотоаппарат. И уже собиралась уходить, но вдруг обернулась на Веру. Поколебалась несколько мгновений и, наконец, виновато улыбнувшись, сказала:       — Девушка, не грустите, пожалуйста. Праздник же.       Вера натянуто улыбнулась. Кивнула. Проводила взглядом семью, которая медленно направилась в сторону метро.       Не сказать, что на душе стало легче. Но в голове прояснилось.       На улице, тем временем, медленно темнело. Вдоль Арбата зажигались фонари над лавочками. Затих снегопад, и в хмурых тучах появились первые, пока редкие прогалы темнеющей синевы неба. Холодало. Должно быть, ночью опустится ниже минус десяти.       Вера потерла замерзшие руки, пытаясь согреть. Вот надо же — варежки надеть забыла, когда выскочила из метро. Пальцы бы теперь не обморозить.       Надо что-то делать, иначе она совсем тут замерзнет.       Она огляделась в поисках хоть какой-нибудь забегаловки. Взгляд уперся в три светящихся золотом киоска новогодней ярмарки с запахами горячей выпечки, цитрусов и глинтвейна.       Вера подошла, посмотрела цены. Согреваться глинтвейном сразу расхотелось. Но рядом с ярмаркой стало заметно теплее — должно быть, где-то работала тепловая пушка, и это решило дело.       Она взяла большой пластиковый стакан горячего чая и пирожок с картошкой, который тоже оказался горячим, и примостилась у маленького круглого столика на высокой ножке. Да, она только что обедала. Но пережитый стресс требовал себя заесть. И что-то ей подсказывало, что несмотря на откровенно сбитый режим питания и сна, пару килограмм она не наберет. Наоборот — сбросит. И, возможно, поседеет в процессе.       И всё же, что ей делать дальше? Здравый смысл и инстинкт самосохранения нашептывали, что сейчас самое время вернуться в общежитие и несколько дней сидеть там, никуда не высовываясь. Держаться поближе к компании, по возможности не оставаться одной. Возможно, ходить в клуб по ночам с Никой, Славой и Виталей. А лучше на такси ездить. Сейчас это не вызовет подозрений. Та женщина правильно сказала — праздник же. Зато там никакой иллюзионист при всем желании не сможет застать ее одну. И, конечно, нужно изо всех сил делать вид, что она окончательно поверила версии Ники. И тогда, возможно, от нее отстанут.       Но с другой стороны…       Они не могут изменить ее воспоминания, хотя и очень хотят это сделать. Возможно, они попробуют еще раз или еще пару раз. А потом? Что будет потом, если у них по-прежнему не получится? Ее так не вовремя пропавший сосед был уверен, что она в опасности. Хорошо, если он вернулся в свое тело — тогда он сам сможет всё рассказать тому, кому собирался написать. Но что если…. Что если он никуда не вернулся, а и в самом деле умер?..       Думать об этом было неприятно. Но пришлось. Потому что в этом случае из живых свидетелей происходящего, которые могут рассказать хоть что-то, осталась лишь она сама.       Вот только в отличие от голоса в голове, она и письмо написать никому не сможет, и кольцо ей самой не купить. Как пользоваться кольцом, она, возможно, и разобралась бы. Но кому ей писать? В милицию? Но для этого нужны хоть какие-то доказательства, а иллюзию с детской площадки она может снять только для себя, а не для всех. Да и магазин с кольцами наверняка замаскирован так, что случайный человек с улицы его даже не найдет, а если и найдет, то пройдет мимо. Спрятан прямо на виду у всех, на одной из самых людных улиц города.       Спрятан…       Детская площадка ничем не примечательного московского двора. Которая зарябила, точно испорченная кинопленка, и медленно и неотвратимо растворилась в воздухе прямо у нее на глазах.       Иллюзия!       Всё это время ответ лежал на поверхности. Как спрятать что-то подозрительное у всех на виду? Наложить на это иллюзию чего-то обычного, ничем не примечательного и не вызывающего интереса.       Вера вскинула глаза, быстро огляделась. В голове начал вырисовываться какой-никакой план, вполне реализуемый и без вторых личностей.       Если она сможет найти магазин, она сможет рассказать там о взорванной детской площадке. Ее личная галлюцинация не просто так называла магазин «специализированным» — раз там продают необычные кольца, то должны быть в курсе и иллюзий, и странных коробочек с файерболами. И, конечно, они в курсе, что нападение на ни в чем не повинных студентов ночью противозаконно. А уж из магазина смогут сообщить куда нужно — хоть в правоохранительные органы, хоть местным «охотникам за привидениями».       Ей нужно снять иллюзию, чтобы найти магазин.       Легко сказать. В прошлый раз она делала это под руководством человека, который, похоже, чуть ли не буднично имел дело с иллюзиями. А получится ли у нее самой? Учитывая, что до вчерашнего дня она ни в какие иллюзии не верила.       Как он тогда говорил?       Найти какую-то точку, в реальности которой не приходится сомневаться.       Вера глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь.       Надо делать сейчас, пока она не успела испугаться и передумать.       В чем здесь она не сомневается? В фонарях. В скользкой плитке мостовой. Она видела их всегда, даже на старых фотографиях Арбата.       Наконец, она выбрала старый фонарь. Одна лампа из трех у него не горела, и это отчего-то делало его самым что ни на есть реальным.       И расфокусировать зрение.       С минуту ничего не происходило. По Арбату двигались расплывчатые фигуры людей, недалеко от ярмарки расплывчатые музыканты играли Цоя, вокруг них собирался пока неплотный полукруг слушателей. В сумерках сияли расплывчатые огоньки иллюминации, словно Вера смотрела на них сквозь залитое дождем стекло.       А потом у Веры вдруг зачесался нос. Она подняла руку, у глаз мелькнули уже согревшиеся кончики пальцев. И это словно переключило что-то в голове, словно щелкнул невидимый тумблер.       Арбат остался на месте. На месте остались музыканты, их слушатели, туристические группы. Люди, пряный запах глинтвейна и пирожков. Но в глаза резко и неприятно бросилась фигура проходящего мимо мужчины.       Он шел быстрым шагом, лавируя между туристами и не особенно отвлекаясь ни на что вокруг. Явно по каким-то срочным делам. Вера едва успела сфокусировать зрение, чтобы его рассмотреть. И лишь бросив на него взгляд, поняла — она его знает. Вернее, знает ту иллюзорную внешность, которую он на себя накинул.       Тот самый черноволосый, черноусый врач, который вчера приезжал к ней на скорой.       Правильно она вчера заподозрила что-то странное в его поведении. По всей видимости, никакой он не врач. И здесь он не для того, чтобы полюбоваться новогодней Москвой.       Мимо Веры он прошел, даже не взглянув в ее сторону. Не заметил. А, значит, и за ней он не следит. Значит, либо встреча с кем-то, либо… Тот самый специализированный магазин.       Вера думала не больше секунды. Принять решение оказалось на удивление легко, словно где-то в глубине души она уже была к нему готова.       По возможности медленно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, она взяла со столика свой стакан. Чая в нем уже не осталось, но как прикрытие сойдет. Человек, рассматривающий новогодние украшения и мирно попивающий чай, привлекает меньше внимания, чем просто осматривающийся человек.       И достаточно расслабленно, на большом расстоянии, в чем-то копируя действия тех, кто раньше следил за ней, она направилась за удаляющимся «врачом».

***

      Шли они долго и далеко. Хотя, возможно, это лишь для Веры время растянулось сверх меры. Несколько раз она теряла из виду спину «врача», но всегда легко находила, просто немного ускоряясь и нагоняя его на прямой широкой улице. Увидеть его в толпе не составляло труда — в отличие от всех остальных, одет он был явно не по погоде: в осеннем черном пальто, без шарфа и шапки. Обычно в Москве так одеваются те, кто ездит исключительно на автомобиле.       Он шел быстро и целеустремленно — явно знал, куда идет. И спустя минут двадцать Вера начала нервничать. Они практически дошли до конца Арбата. Возможно ли, что она ошиблась, и он просто шел к оставленной где-то здесь машине? Не теряет ли она время зря?       Но тут «врач» вдруг резко свернул вправо и скрылся за входной дверью какого-то сувенирного магазина.       Вера еле успела не слишком поспешно перейти на размеренный шаг, потом — остановиться и незаметно влиться в полукруг слушателей уличной рок-группы.       Играли они фальшиво и громко. Дребезжала расстроенная гитара, из колонок с хрипами и шумом стучали записанные барабаны. Певец непослушными на морозе пальцами пытался зажимать баррэ, но преуспевал через раз.       Впрочем, прикрытием эти недопанки стали отличным — рядом с ними собралась немалая толпа подростков и молодых людей.       Магазин отсюда Вера видела не слишком хорошо — специально остановилась подальше, чтобы не попасться случайно на глаза. Вывеска гласила то ли «Дон Корино», то ли что-то похожее. То ли какой-то «Дом». Зато ярко-оранжевый цвет фона с черными буквами надписи и приметные зелено-красные новогодние венки по витринам хорошо запоминались.       Она стояла в толпе, изредка поглядывала на входную дверь, стараясь делать это не очень часто, но при этом и не выпускать ее из поля зрения.       Одна песня сменилась другой. Потом — еще одной. И вот наконец на третьей песне входная дверь вновь открылась.       «Врач» выскочил оттуда так, словно за ним свора бешеных собак гналась. И Вера уже приготовилась к тому, что он в том же темпе ринется прочь по улице… Но вместо этого он вдруг остановился. Неторопливо огляделся, одернул пальто. Огляделся снова. А потом перешел Арбат наискосок и подошел к кому-то, кто стоял в толпе напротив магазина.       Слежка.       Но не за Верой.       За магазином!       Вера возблагодарила небо, что она остановилась настолько далеко. Рядом с ней стояла компания студентов, и сама она могла с легкостью сойти за ее часть. Как жаль, что отсюда так мало видно!       Из-за спин проходящих мимо людей она едва различила человека, с которым говорил «врач». Молодой парень, лица его не разглядеть с такого расстояния. Зато красно-черная куртка весьма приметная. Он стоял, привалившись спиной к стене кафе напротив магазина. Все верно — оттуда как раз хорошо просматриваются вход и все посетители этого «Дона-дома». Да и тепло из кафе идет.       А ведь если бы Вера сразу пошла в этот магазин, как планировалось, она вполне могла не только попасться этому парню на глаза, но и встретиться с «врачом» внутри. Не поэтому ли он накинул на себя эту иллюзию, чтобы иметь повод и возможность свободно заговорить с ней?.. Как же вовремя случилась эта заминка из-за пропавшего голоса!       Между тем, «врач», похоже, закончил с парнем. Отошел, снова огляделся, словно искал кого-то еще.       Вера вжала голову в плечи, отвернулась. С трудом подавила в себе желание нахлобучить поверх шапки капюшон — это могло привлечь лишнее внимание.       Сейчас бы ей точно не помешал чей-нибудь совет. И кто-то рядом, кто понимает в происходящем чуть больше нее и может подсказать, что делать в такой ситуации.       Тем временем, музыканты допели какую-то неизвестную Вере песню на английском, гитарист выключил колонки. Толпа зашевелилась. Пользуясь этим, Вера подобралась поближе к стене, чтобы иметь возможность просматривать улицу, не оборачиваясь.       «Врач» все еще был здесь — набирал что-то в телефоне, изредка поднимая голову и оглядываясь.       Господи, он, что, вечность тут стоять будет?!       Словно мысли ее прочитав, он сунул телефон в карман и не спеша, осматриваясь и словно любуясь новогодними украшениями, двинулся по улице. В ее сторону.       Вера застыла.       Неужели увидел? Неужели сейчас подойдет? Что ему сказать? Сделать вид, что узнала и очень рада видеть? Сказать, что со здоровьем все хорошо и не стоит беспокоиться?       К ней подошел какой-то парень, протянул шляпу с мелочью на дне. Раньше Вера отошла бы от него, не задумываясь, но теперь только в карманах порылась и бросила несколько рублей.       «Врач» подходил всё ближе.       И ближе.       Ближе.       Когда он проходил у полукруга слушателей, мимо удачно потянулась китайская туристическая группа. Экскурсовод с табличкой прокладывала путь не хуже ледокола. «Врача» оттеснили дальше. Вера краем глаза успела увидеть, как он брезгливо скривился, а потом его совсем скрыла говорливая иностранная толпа. В следующий раз Вера увидела уже его удаляющуюся спину.       «Врач» прошел мимо.       Но у стены, как прилипший, стоял парень в красно-черной куртке. Слежка осталась.       Что ей делать теперь? Путь в магазин закрыт — стоит пойти туда сейчас, и парень немедленно доложит о посетителе. А стоит повернуть к метро — и можно нос к носу столкнуться с только что ушедшим «врачом».       Господи, как же нужен чей-то совет!       Фальшивящая группа в это время настроила инструменты и бодро затянула новую песню. «Кукушка» в какой-то странной аранжировке.       Вера сунула нос в воротник и, не надеясь на ответ, позвала тихим шепотом:       — Эй!       Ответа не было. И тяжести в голове тоже.       Решение пришло быстро.       Даже если он ушел в свое тело, ничего, отвлечется еще на пол часика. В конце-то концов, она тут его проблемы разгребает!       Но какое-то непонятно откуда взявшееся шестое чувство твердило — он не ушел в свое тело. Он все еще был где-то здесь. И он не умер.       Она не чувствовала его и не слышала. Просто неизвестно откуда знала, что точно сможет до него достучаться.       Так же, как она сделала это позапрошлой ночью.       Она прикрыла глаза.       Всякие гуру курсов саморазвития часто говорят про разные уровни сознания. Раньше она никогда об этом не задумывалась и не обнаруживала в себе ничего похожего. Но сейчас…       Быть может, хоть какие-то следы остались хоть на каких-то уровнях?..       Перед глазами стояла темнота, откуда-то с периферии до слуха доносилось протяжное «скажи, кукушка, пропой».       Ничего. Никаких следов.       Вера ждала. Не знала, чего. И не знала, что делать дальше. Но ждала того момента, когда это станет очевидным.       Она ведь уже делала это. Тогда, позапрошлой ночью, когда каким-то образом смогла сделать так, что у нее в голове появилась вторая личность.       Темнота перед глазами дрогнула. Посветлела. Потом потемнела. Практически неразличимо.       Ни голоса, ни тяжести. Ни присутствия.       Издалека скрежетнули барабаны, кто-то выкрикнул «в городе мне жить или…». Звук оборвался тонким свистом. И все пропало, точно пластинку заело.       Темнота пошла разноцветными разводами, как бензиновые кольца на лужах черной воды. Красное, рыжее, желтое…       Здесь не было никого и ничего.       … Зеленое, голубое, синее…       И никогда.       Вода черная. Вода глубокая. Под ровной гладью — бездна.       В ушах звенела тишина. Оглушающе, громче самого громкого крика.       Ярким светом ударило по глазам. Темнота на миг показалась белой.       Это была тонкая серебристо-призрачная нить. Не толще паутинки и не крепче ее. Вера потянулась к ней, сжала кончик. И потянула на себя.       Словно чиркнула невидимая спичка, среди белого зажегся огонек. Крохотный, но разгорающийся всё ярче. Огонек был бело-голубого цвета, точно самый кончик пламени свечи. Горячий и холодный одновременно.       Время остановилось.