Как нам выдержать друг друга?

      Вера сидела в кафе, без аппетита заедала чай фруктовым пирожным и украдкой поглядывала в окно. На улице не происходило ровным счетом ничего такого, что можно было бы назвать необычным или мало-мальски интересным, но заснеженный оживленный тротуар все равно притягивал взгляд. Люди шли мимо, никто не останавливался и на девушку за окном внимания не обращал.       Стоило признать, Вере и ее вынужденному соседу здорово повезло и с кафе, и с количеством народа в нем, и со свободными местами.       Час назад, когда голос в голове сказал, что за Верой следят, она действительно испугалась. Настолько, что готова была сесть в абсолютно любую забегаловку рядом с торговым центром, лишь бы только поскорее оказаться там, где людей побольше. Да хоть в маленькую шаурмичную забежать, до отказа забитую рабочими ближневосточной наружности. И она наверняка сделала бы именно так, если бы голос из головы не погнал ее дальше, искать какое-нибудь место, «от которого не разит тухлой курицей», как он выразился.       Тогда Вера его практически прокляла. Но поесть спокойно в ближайшем макдональдсе ей бы в любом случае не дали, в красках комментируя «бифштекс из дохлой кошки» и «трехнедельные булочки». Пришлось в темпе уходить в сторону жилого района, и там на людной улице Вера совершенно случайно набрела на небольшое кафе.       Находилось заведение на первом этаже жилого дома достаточно далеко от торгового центра. Поэтому в рабочий день народу здесь было не то чтобы много, и один из самых удобных столиков в уединенном закутке у окна оказался свободным.       Пока Вера бродила по району в поисках кафе, за ней следили. Во всяком случае, так считал голос в голове. Подозревал он темноволосого молодого мужчину в даже на вид дорогом зимнем пальто и с кожаным кейсом в руке. Когда Вера поняла, о ком идет речь, она не смогла сдержать скептического смешка. С трудом получалось представить, чтобы такой мужчина за кем-то следил — выглядел он точь-в-точь как бизнесмен, вышедший из ближайшего делового центра по работе.       Но стоило Вере зайти в кафе, как смеяться тут же расхотелось. Потому что мужчина тоже остановился. Не прямо у двери, подальше, у автобусной остановки, словно ждал автобус или такси. Вот только Вера отлично помнила, что совсем недавно они проходили мимо абсолютно такой же остановки с абсолютно теми же автобусными маршрутами, и остановка та совершенно не привлекла его внимание.       Как давно он шел за ней?       Вера не знала ответа. Но голос в голове предположил, что еще от общежития. А, возможно, и со вчерашнего дня.       И как много он успел увидеть и понять? Ведь под конец своего вынужденного «шоппинга» Вера совершенно перестала маскироваться, а из головы не одернули и не напомнили, что стоит заходить не только в ювелирные. Она сама себя выдала…       Между тем, незнакомец, похоже, не собирался оставлять ее в покое. Когда Вера садилась за столик, он все еще стоял под снегом, она отлично его видела со своего места. Он поднял глаза от телефона, мельком, словно бы нечаянно, мазнул по ней взглядом. И, похоже, заметил, что она смотрит на него.       — Это ты зря, — шикнули на нее из головы.       Но было уже поздно. Вера не успела сориентироваться и отвернуться, их взгляды встретились. Мужчина без видимого интереса ее осмотрел и ушел за остановку.       Он задержался еще буквально на пару минут, а потом позвонил кому-то, и практически сразу за ним приехало такси.       С тех пор на улице не произошло ничего, выходящего за рамки обычного предновогоднего дня.       Вере принесли блины с мясом, которые пахли совершенно точно не дохлой кошкой. Но происходящее настолько убило аппетит, что она их проглотила, даже не почувствовав вкуса, и принялась за чай. И только тогда поняла, что ее бьет озноб — то ли от того, что она изрядно продрогла на морозе, то ли от пережитого страха.       Вот теперь, с этими бессмысленными поисками кольца, она точно во что-то вляпалась. Вляпалась хорошо и надолго, и, возможно, с последствиями. Она поняла это еще вчера, когда нашла ожоги, просто отказалась верить, что всё настолько серьезно, насколько подсказывала интуиция. И лишь поэтому поддалась на провокации голоса в голове. А теперь она уже не просто случайный свидетель. Она, можно сказать, активный участник! А, значит, и счеты с ней станут сводить по-другому.       Впрочем, бояться в кафе ей было совершенно нечего. Вера сидела спиной к стене, за ближайшим от нее столиком представительного вида мужчина доедал обед и то и дело отвлекался на телефонные звонки. За вторым столиком у окна сидела компания из четырех девочек-подростков. Они оживленно переговаривались и иногда шумели настолько сильно, что им дважды делали замечания.       Обычное кафе, обычные люди, которым не было дела до какой-то девушки, которая зашла пообедать. И жизнь потихоньку начала налаживаться…       — Еще минут десять посиди и уходи отсюда, — прорезался голос в голове.       Вера усмехнулась. Вот вечно он всё портит. А она и не знала, что он может звучать настолько умиротворенно.       Невольно вспомнилось, как в детстве папа поздно приходил с работы раздраженным и усталым — дела у него не ладились, и он часто злился. Тогда мама молча сажала его за стол и ставила перед ним тарелку картошки, или супа, или еще чего-то такого. И раздражение уходило на глазах, папа начинал улыбаться и разговаривать с мамой, с Верой, с бабушкой.       Вот уж точно, все мужчины одинаковые, как любила повторять Ника.       Только состояние Веры было далеко от умиротворения.       Как, он думает, она сможет ему ответить, если вокруг куча народу и они могут услышать ее в любой момент? Или ответа не предполагается, и она должна безропотно исполнять любые его требования?       Пытаясь невербально донести это до собеседника, Вера раздраженно поджала губы и уткнулась в чашку чая.       В голове беззлобно фыркнули. И подсказали:       — У тебя в сумке есть блокнот. Если хочешь что-то сказать, просто напиши.       Вера открыла было рот, чтобы съязвить про самого умного, но вовремя прикусила язык. Тем более что идея была вполне здравая.       Это напоминало школу, шестой-седьмой класс, когда Вера с подружками перекидывались на уроках записками. Строгая учительница по биологии имела репутацию цербера, и за разговорчики в неположенное время можно было и двойку схлопотать, и пол урока в углу за шкафом простоять. Записки передавали под партой с такими предосторожностями, словно неровный клочок бумаги мог взорваться в любой момент. А теперь вместо учительницы — полное кафе народа и тот самый несчастный мужчина, который из-за телефонных звонков никак не мог пообедать.       Вера в задумчивости прикусила кончик ручки. Что ей написать? У написанных мыслей есть одно одновременно положительное и отрицательное свойство — в них практически нет эмоций. И поэтому их так трудно сформулировать.       «Куда ты хочешь идти дальше?»       Она собиралась дописать, что идти в другой торговый центр бессмысленно, потому что там, скорее всего, будут те же самые проблемы, что были в «Караване», но ее опередили.       — В специализированный магазин, — это прозвучало несколько туманно. — Я пытался избежать этого, но в наших обстоятельствах выбирать не приходится.       И замолчал. Вера тщетно подождала хоть какого-то объяснения и, не дождавшись, написала:       «Во что ты меня втягиваешь?»       — Я втягиваю?! — искренне возмутился голос. — Не заблуждайся, ты уже втянута в это по самые уши. Все эти люди, и иллюзионист, и недоносок на остановке, следят за тобой, а не за мной. Им нужна ты. Не догадываешься, почему?       Это было что-то новенькое. Вера замерла в ступоре.       Помнится, еще вчера он велел ей сидеть смирно и ничего не делать с «серьезными и опасными ребятами», которые подорвали детскую площадку. За ночь что-то изменилось?       А он словно бы действительно ждал от нее ответ.       Что он хочет сейчас услышать? Что она начала вспоминать произошедшее позапрошлой ночью? Но это неправда, на месте ее воспоминаний по-прежнему темнота. Что она знает кого-то из тех людей, которые за ней следят? Но и это неправда…       Почти.       Тот голос, который она услышала во сне. Он тогда крикнул «Дура, не смей трогать!» Она точно слышала его раньше.       Но ведь это был сон, просто ночной кошмар, в котором смешались правда и фантазия. И это могло быть простой случайностью.       Подумав еще немного, Вера злорадно фыркнула и написала:       «Потому что ты у меня в голове».       Он коротко и невесело хохотнул:       — Святая простота, — и Вера ждала, что на этой пренебрежительной характеристике объяснения закончатся, как всегда заканчивались раньше, но он неожиданно продолжил: — Из всей вашей компании ты единственная, кому иллюзионист по какой-то причине не может изменить воспоминания. Он как минимум дважды пробовал залезть в твою голову, но оба раза безуспешно.       Дважды?!       Из легких словно весь воздух выбило. Вывод напрашивался сам собой. Один раз в ту ночь, когда все произошло, и ей стерли воспоминания. А второй? Неужели… Вера резко вдохнула, открыла было рот, чтобы спросить. И вовремя вспомнила, что она в кафе, и блокнот здесь не для красоты лежит.       «Он пытался изменить мои воспоминания прошлой ночью».       Она забыла знак вопроса, но он понял.       — Что-то вроде того, — и ушел от прямого ответа. — Я бы посчитал это случайностью, если бы он пробовал один раз, и у него не получилось. Многие туманники нестабильны, когда дело доходит до работы с мыслями. Но дважды — это уже тенденция. И он это тоже понимает, а, значит, не отстанет. Поэтому и с кольцом я теперь выбираю меньшее из двух зол. Пусть они узнают, что у тебя есть кольцо. Пусть даже узнают, какого оно типа. Но с ним теперь тебе будет безопаснее.       «Какая трогательная забота».       Даже написанная на листке в клетку, эта мысль выглядела переполненной сарказмом. Вера хотела было дописать «что это за волшебное кольцо такое?», но, словно мысли прочитав, голос в голове ее перебил:       — Не пиши это. Мало ли, к кому твой блокнот попадет, — он тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями. И наконец сказал: — Это не совсем обычное кольцо. Я не смогу рассказать тебе о них практически ничего, вся эта информация имеет высший уровень секретности. Мне оно нужно, чтобы поставить свою подпись на письме.       Вера недоверчиво изогнула бровь. Поставить подпись… и всё? Это звучало так, словно он чего-то не договаривал. Чего-то очень важного.       — Вой! С каких это пор ты мне не веришь?! — зато его возмущение выглядело более чем искренним.       «С самого начала», — подумала Вера, но озвучивать это не стала. А он, между тем, продолжал:       — Без моей подписи никакое письмо не будет иметь силы, никто в здравом уме в него не поверит и не пойдет снимать иллюзии на детскую площадку. Кольцо позволит мне оставить свою уникальную подпись, она у каждого человека есть. Это будет подтверждением написанного. Те люди, к кому попадет письмо, точно поверят мне при наличии подписи.       Вера коротко кивнула.       Ладно, хорошо. В целом, это имело некоторый смысл. И предосторожности тоже имели, если думать, что он собирается отправить письмо в какие-то местные правоохранительные органы, которые занимаются иллюзионистами, коробочками и файерболами.       Как в каком-то боевике, ей-богу.       «Ты знаешь, где это купить?»       Судя по тону, ее вопрос заметно его успокоил:       — Да. В твоем городе несколько таких магазинов. Я был только в одном и давно, так что, возможно, хозяин сменил место. Но мы должны проверить. Это на Арбате.       Арбат?! Раньше Вера ни за что в жизни не поверила бы, что на одной из самых людных и туристических улиц города можно найти магазин, который торгует чем-то уникальным и засекреченным. Там же сплошные сувениры, матрешки и платки с невероятными ценниками. Но жизнь вносила коррективы, и сейчас она уже готова была принять как должное что угодно — хоть магазин на Красной площади, хоть в Большом театре.       Вера быстро прикинула в уме дорогу. Отсюда до Арбата далеко, пешком по холоду — точно не вариант. Да и ехать не меньше получаса.       «Такси?»       Но он отмел самый простой и очевидный вариант тут же:       — Нет, — он подумал недолго, и после паузы его голос зазвучал почти весело. — Мы будем пробовать отбросить «хвост».

***

      Иван Сарданский сидел в служебной машине, замаскированной под такси, изредка поглядывал в окно на небольшое уютное кафе и листал документы в планшете. Удобная новейшая разработка, у гражданских такого еще нет и нескоро появится.       Он уже поднял архив с той давней встречи и понял, что не ошибся. Паттерн пламени был тот самый, помеченный многообещающим «Суперби Скуало». Который теперь как ни в чем не бывало обедал в уютном московском кафе, так спокойно, словно приехал посмотреть город с экскурсией.       Потрясающий уровень маскировки.       Или искуснейше сотворенная обманка.       Иван не сомневался, кем бы этот человек ни был, он уже раскрыл слежку. Тот взгляд глаза в глаза нельзя было трактовать иначе. Взгляд одновременно испуганный, изучающий и холодный и острый. Словно иллюзия, наслоенная на реальность.       Но упустить этого человека Иван все равно не мог. Даже если это Вонгола работает под прикрытием, она на территории Джиг, и была обязана предупредить босса и Хранителей. Или же столкнуться с жесткой реакцией на темные дела за спиной.       — Она встает с места, — вдруг сказал водитель.       Посвящать парня во все тонкости Сарданский, конечно, не стал. Рановато было для таких откровений, особенно, если окажется, что он каким-то чудом ошибся. Но велел глаз с девчонки не спускать, что водитель и делал всё время, пока Иван рылся в архивах.       Парень не подвел — она действительно вылезла из-за столика и скрылась в глубине кафе.       Иван скрестил пальцы на удачу.       Если она в самом деле повелась на его отъезд с остановки, сейчас она выйдет из кафе и пойдет по своим делам. А такси либо тронется за ней, либо высадит Ивана где-то поблизости и будет караулить на безопасном расстоянии. А дальше по ситуации.       Удачи не случилось. Из кафе никто не вышел ни спустя три, ни спустя пять минут.       Через семь Иван начал терять терпение и перешел на фиамма-зрение.       И чуть было не выскочил из машины немедленно. Потому что яркого голубого пламени в кафе не оказалось.       Ни голубого, ни синего, ни алого. Только серые посетители без единого фиамма-вольта в телах. Взгляд Ивана заметался среди темноты, не встречая ни малейшего светлого пятна.       Да исчезла она, что ли?!       Водитель посмотрел на него испуганно и вопросительно.       — Я ее не вижу, — сквозь зубы процедил Иван. — Куда она делась?       Ладно следы пламени, они старые и с такого расстояния могут быть неразличимы. Но ее-то собственное пламя!.. Даже если она вышла через второй вход, она не могла уйти настолько далеко.       Он потянулся все дальше и дальше за кафе. Через черные стены, сквозь серые силуэты людей.       Ничего. Темный мир фиамма-зрения не собирался выдавать затаившегося Императора Мечей.       А размеренная жизнь города тем временем шла своим чередом. Мимо кафе неспешно прошел автобус, на несколько мгновений заслонил собой вход и ряд столиков за окном и затормозил у остановки.       — Смотрите, вон она! — вдруг вскрикнул водитель Ивана и дернул его за рукав.       Сарданский с диким трудом вывалился из темного мира. Как же сложно выйти оттуда, когда зашел так далеко!       Он успел вовремя, чтобы увидеть мелькнувшую синюю куртку. Девчонка вылетела из кафе как ошпаренная, добежала до автобуса и скрылась внутри, смешавшись с втекающей в него толпой.       Иван хрипло выругался. Спросил:       — Какой номер?       Водитель присмотрелся. Как назло, табличка с номером была не электронная, а напечатанная. Сказал неуверенно:       — Двадцать четвертый?       Иван выругался снова. Двадцать четвертый маршрут ходил от центра до метро и проходил рядом с несколькими станциями. Скомандовал:       — Давай за ним. На расстоянии. Ты такси в пробке.       Двинулись медленно и неторопливо, пропустив автобус далеко вперед. Иван то переходил на фиамма-зрение, то возвращался к обычному.       Голубого пламени в автобусе не было. Вообще. Совсем.       Почему он не видит?! Ведь она там, он точно видел, как она зашла туда! Почему ее пламя вдруг исчезло, как не бывало?!       — Вы ее видите? — не отвлекаясь от дороги, спросил водитель.       Иван только головой покачал, не сомневаясь, что тот поймет.       Автобус медленно переползал от остановки к остановке, люди выходили и заходили. Синяя куртка и бежевая шапка ни разу не появились в толпе.       У первой станции метро автобус практически опустел. И тут Иван наконец ее увидел — она вышла последней, быстрым шагом обошла женщину с коляской и ребенком постарше, потом — пожилого мужчину с тростью. И почти бегом направилась к спуску в метро.       Такси лихо, нарушив пару правил, свернуло к стоянке. Иван, не чувствуя холода, выскочил на мороз. Добежал до лестницы в подземку, потом — до турникетов.       Бесполезно. Люди шли мимо сплошным потоком. И в этом вечном течении неприметная девчонка словно растворилась.       Он потерял ее.