Алиса в чужой стране

Стоило почувствовать в горле сильную режущую боль, рука рефлекторно коснулась шеи, а я сморщилась, словно во рту оказалась огромнейшая долька лимона. На подобное резкое движение голова отозвалась не менее сильной болью, а глаза по-прежнему были плотно закрыты. Что я вчера пила, чтобы наутро мне было так плохо? Попытавшись вспомнить предыдущий день, я видела лишь мрак, всё больше сгущающийся в разуме. Не помню вчерашний вечер, день, сутки. Вся неделя, будто в тумане, как и весь месяц. А что было месяц назад? Или полгода? Как, чёрт возьми, прошёл весь этот год? Когда паршивое осознание всё же добралось до мозга, я уже обратила внимание на траву, щекочущую кожу, на приглушённый звук автомобилей вдалеке, на прохладный ветер, морозящий лицо. Медленно разлепив веки, я резко села, прищурилась и выставила перед собой руку, ведь свет от фонаря ударил прямо в глаза. На улице было уже достаточно темно, над городом повисла глубокая ночь. Неизвестным мне городом. Я аккуратно поднялась на ноги, и они незамедлительно подкосились, отчего я вновь бы упала на траву, не будь рядом лавочки. Я чувствовала себя куклой, которую только что собрали на кукольном заводе, но вставили совершенно не те детали. И я вот-вот сломаюсь. Паника медленно разливалась по телу, а я всё цеплялась за эту чёртову лавочку, будто она была единственным спасением. Из-за холодного ночного воздуха меня начинало пронизывать дрожью. Нужно отойти от этой лавки, сделать хоть шаг, пройтись по улице, найти людей, а я всё стояла на месте, будто бы чуда ждала. Жадно хватая ртом воздух, я заторможенно сделала шаг назад от лавочки, словно заново училась ходить. Сделала глубокий, размеренный вдох, но успокоиться это не помогло, а я сухо уставилась вдаль, в одну точку, пытаясь привести мысли в порядок. В голове неразбериха. Не получалось сфокусироваться на одном главном вопросе, и вместо одного кричали тысячи других. Как я оказалась здесь посреди ночи? Что это за город? Где мои воспоминания за… за год? А за два года? Где вся моя жизнь? Точно отвечая на этот вопрос, сознание подкинуло мне несколько картин. Все люди мне незнакомы, лица как в тумане. Я попыталась соединить эти обрывки воспоминаний в одно целое, но ничего не выходило — между ними нет связи. Нужно прояснить всё по порядку. Должна же я знать своё имя? Какой человек не знает своего имени? Видимо, тот, который просыпается посреди улицы в неизвестном городе. Но, кажется, ещё не всё потеряно. Мозг будто бы выкинул мне моё же собственное имя — Алиса. Алиса… фамилия? Какая у меня фамилия? Никитина?.. Нет, не моя. Но она что-то значит для меня. А моя… моя — на «Т». Точно, на «Т». Ток… Токарева? Возможно. Не знаю, насколько верно я определила свои имя и фамилию, но это хотя бы какая-то информация обо мне на данный момент. И стоило мне вспомнить своё имя, как перед глазами загорелся очередной вопрос. Типичный, банальный вопрос, который можно услышать в большинстве сериалов или фильмов. Может, я сплю? И тогда это всё — лишь очередной кошмар. Просто слишком реалистичный сон, а я, на самом деле, у себя в квартире или доме, в безопасности и тепле. На подкашивающихся ногах я ступила на асфальт. Медленно, не спеша. Будто хожу по тонкому льду, и из-за одного неверного шага я упаду в ледяную воду, откуда мне не выбраться. Остановившись, я беглым взглядом осмотрелась — какой-то типичный парк, где много деревьев, лавочек и совершенно нет людей. Нет ни единого человека, который помог бы мне понять, где я нахожусь. Вдалеке я заметила большую зелёную вывеску, которые обычно указывают, что это за место — будь то какой-либо населённый пункт или, может, даже какая-то частная территория. Нервно сглотнув, я также не спеша направилась к этой вывеске, надеясь, что она даст хоть какую-нибудь информацию. А моя цель будто всё удалялась, или же я настолько медленно шла. Я боялась сделать какие-либо резкие движения, словно за мной наблюдают и вот-вот выскочат из-за какого-либо дерева, поэтому приходилось постоянно оглядываться и вздрагивать из-за каждого шороха. Обойдя, наконец, вывеску, я еле сфокусировала взгляд, чтобы прочесть название населённого пункта. Но большие белые буквы гласили не название города или даже села, а название парка. Я несколько раз перечитала его, будто надеясь, что поняла что-то не так, и на самом деле я не в «Hactings Park». На самой верхушке вывески виднелся какой-то небольшой логотип с горами и название самого города, где и находился этот злополучный парк. Ванкувер. Ванкувер. Где это вообще? США? Англия? Канада? Где я нахожусь? Что девушка с именем Алиса Токарева забыла в англоязычной стране? Я… я ведь даже английский не знаю. И почему именно парк? Я лежала на траве, как какая-то пьяница, в парке Ванкувера. Хоть бы это всё же был сон, иначе всё кажется слишком абсурдным. Даже если я во сне… сон слишком абсурдный. Время словно застыло. Все звуки исчезли, и даже шелест травы казался беззвучным, а тишину нарушала лишь я, как-то слишком громко сглатывая накопившуюся во рту слюну. Облизнув пересохшие и потрескавшиеся губы, я в очередной раз осмотрелась. Ни единой души в парке, и я даже не знаю, радоваться этому или же нет. С одной стороны, никто не может мне помочь, но всё же это, наверное, лучше, чем наткнуться на каких-нибудь алкоголиков или наркоманов. Стоило мне только подумать об этом, как я услышала стук каблуков об асфальт. По дорожке спешила какая-то женщина. Заметив меня, она сразу отвела взгляд и покрепче стиснула в руках сумочку. Первый встретившийся мне человек во всём этом хаосе. Женщина всё приближалась. Ещё чуть-чуть, и она просто пройдёт мимо. Нужно попросить у неё помощи, подойти, сделать хоть что-то, а я стояла столбом, потерянным взглядом смотря на неё. Она видела это, видела мой взгляд, но не остановилась, не спросила, что случилось. А только я пересилила себя и сделала малюсенький шаг в её сторону, она ускорилась вдвое и поспешила прочь из парка. Подальше от меня. Почему она убежала? Что со мной не так? Я и слова ей не сказала, а она смотрела на меня, как на последнюю пьяницу, которая не стоит и минуты её времени. Глаза начало щипать из-за поступающих в них слёз, но я их не заметила. Я сделала глубокий вздох, наполняя лёгкие холодным воздухом, и почувствовала, как заболело застуженное горло. Тело по-прежнему трясло, а я даже не знала, от холода ли это, может, это озноб или что-то в этом духе. Вдалеке всё слышался стук каблуков об асфальт. Может, стоит пойти за ней? Не для того, чтобы догнать её и заговорить, а чтобы уйти хоть куда-то. Я не могу больше стоять в этом парке и уныло смотреть в даль. В надежде, что за пределами парка найдутся еще живые души, я затяжно направилась к выходу, где совсем недавно скрылась женщина, пожелавшая меня проигнорировать. У нее было полное право. Переступив границу, я почувствовала некое облегчение. Будто этот парк держал меня в тисках, сдавливал со всей сторон. Но лучше стало не намного — передо мной открылся огромный город, наполненный жизнью. И у каждого она своя — эта жизнь. Кому нужна русская девушка, потерянная в чужой стране? Людей на улице было не так много; скорее больше машин. Рядом с парком почти никого не было, потому нужно было перейти дорогу на противоположную сторону. Но стоило мне сделать шаг к пешеходному переходу, как я покачнулась и еле удержала равновесие, чтобы не упасть. Пожалуй, наравне с тем, как я здесь оказалась, можно поставить вопрос и о том, что со мной происходит. Вряд ли у обычного человека может внезапно появиться такой букет из боли в голове и в горле, сухости во рту, плохой координации и неконтролируемой дрожи. Совсем рядом залаяла собака, и я подскочила на месте, а сердце чуть не вырвалось из груди. Какой-то мужчина гулял со своим псом, и хозяин своего питомца не предпринял ничего. Даже не извинился, просто отдёрнул собаку и дальше пошёл, закуривая сигарету, а я так и осталась стоять на месте, успокаивая саму себя и стараясь нормализовать сердцебиение. На всякий случай нервно осмотревшись, я всё же ступила на пешеходный переход и постаралась как можно быстрее перейти дорогу, насколько это вообще было возможно. Ноги будто не слушались, и приходилось идти совсем медлительно, а рядом уже остановилось несколько машин, которые нетерпеливо ждали, когда же я, наконец, дойду до тротуара. Кто-то даже крикнул мне что-то явно недружелюбное, но я не разобрала, при чем не только из-за незнания языка. Все звуки доносились, как через толщу воды. Когда я остановилась на пешеходной зоне, улица показалась огромной, а я и понятия не имела в какую сторону направляться. Повсюду висели различные таблички и указатели, но я не могла прочесть их. — Эй! — послышался низкий бас откуда-то. Я вздрогнула, рефлексивно повернула голову и обнаружила каких-то двух мужчин с бутылкой пива в руках чуть поодаль от себя. Они мерзко ухмылялись, не сводя с меня взгляда, при чём их вовсе не смущало разглядывать меня с ног до головы, останавливаясь на определённых местах. Внутренности скрутило тугим узлом, сердце забилось в разы быстрее, а ладони незамедлительно вспотели. Я сделала несколько неуверенных шагов назад, не желая поворачиваться к пьяницам спиной. Но, понимая, что если я буду идти таким образом, это ни к чему хорошему не приведёт, я быстро развернулась и ускорила шаг. Это был, наверное, первый раз за всю эту ночь, когда я смогла идти хотя бы чуть-чуть быстрее, а не так, будто хожу по канату без страховки. Мне казалось, что в англоязычных странах преобладают частные дома, где идеально стриженные газоны, одинаковые домишки друг напротив друга, дружелюбные соседи. Сейчас же я вижу высокие многоэтажки, большое количество дорог, бары, что ещё хлеще усложняет ситуацию — будь здесь частные дома, я могла бы постучаться кому-либо в дверь. А сейчас что? Стучаться в подъезд? Сочтут за наркоманку и поспешно выгонят. Я всё продолжала бездумно брести по улице, не зная, куда идти или к кому обратиться. Люди обходили меня прежде, чем я могла бы им сказать хоть слово, и смотрели так, будто перед ними не обычная русская девушка, а неадекватная пьяница, требующая у них денег. Вдали показался какой-то яркий свет, и, приблизившись, я увидела розовую мигающую вывеску с названием бара. Оглядевшись последний раз по сторонам, я поняла, что терять нечего, и, аккуратно приоткрыв дверь, скользнула внутрь. Яркий свет ослепил глаза, ведь я уже привыкла к полумраку. Кое-как нормализовав зрение — хотя пятна перед глазами остались, — я осмотрела помещение. Людей было достаточно много, но оглянулись на меня немногие. Правда, даже этих немногочисленных взглядов было достаточно, чтобы мне стало не по себе. Я пробежалась взглядом по заведению, пытаясь понять, к кому можно было бы обратиться, и остановилась на бармене, который, заметив меня, что-то раздражённо пробормотал мужчине, сидящему за стойкой. Чтобы хоть что-то сказать бармену, нужно было подойти ближе, но всё, на что меня хватило — несколько шагов, что уже можно было считать достижением. Остановившись в нескольких метрах от барной стойки, я облизнула пересохшие губы и потопталась на одном месте, переминаясь с ноги на ногу. — Извините? — обратилась я на русском, хотя следовало бы на английском. Всё же это одно из самых элементарнейших слов в английском, наверное. — Вы можете мне помочь? Ещё несколько человек обернулись посмотреть на меня, в том числе и мужчина, сидящий за барной стойкой. — Пожалуйста, — взмолила я хриплым голосом и нервно прикусила потрескавшуюся губу. Ну же, послушайте меня! Поймите. — Генри, — позвал бармен кого-то, кивком указал в мою сторону, и из-за столика, который я прежде не замечала, поднялся грузный мужчина с мрачным лицом. Он оказался раза в два выше и шире меня, а потому ему и труда не составило просто толкнуть меня к двери. — Постойте, — сказала я уже на русском, потому что не способна была ещё хоть одно английское слово из себя выдавить, в горле встал ком. — Пожалуйста! Бармен продолжил своё «важное» занятие — протирать бокалы, а я взглядом принялась искать хоть какой-либо помощи у людей, сидящих в баре. Но все лишь смотрели, ничего не предпринимая, и обсуждали это «зрелище» друг с другом. Да. Действительно. Кому какое дело до русской девушки, которой нужна помощь? Кто-то даже встал из-за стола и поближе подошёл, чтобы рассмотреть. И рядом уже образовалась небольшая кучка народа, наблюдающая за тем, как охранник выталкивает меня из бара. Остальным же и дела до этого не было. — Что случилось? — услышала я где-то в стороне отдалённо знакомую на английском фразу, но меня уже успели вытолкать на улицу. Подул холодный ветер, и пришлось приобнять себя за плечи, чтобы сжаться и хоть как-то согреть себя. Я ошарашенно взглянула на захлопнувшуюся перед носом дверь и не спешила вздыхать. Кислород будто украли вместе с возможностью быть понятой. Я наконец-то выдыхаю и отворачиваюсь к дороге. Эти дороги такие длинные. Куда по ним можно дойти? — Хэй, — послышалось из-за спины, но я не стала оборачиваться. Что, кто-то из бара вернулся, чтобы посмеяться надо мной? Или ещё больше унизить? Но когда коснулись моего плеча, чтобы хоть как-то завладеть моим вниманием, пришлось обернуться, и передо мной предстал тот высокий мужчина, болтающий с барменом. — Что произошло с тобой? — Я… я не знаю, — начала я, но увидела лишь озадаченное лицо мужчины. — Я не знаю. — Ладно… Как тебя зовут? — Алиса. — Элис? — переспросил он с акцентом. Если ему так проще — пусть будет Элис. Сейчас всё это вот вообще не играло никакой роли. — Ладно. Да, Элис. — Я Джаред, — представился он в ответ и спросил что-то ещё, но я не разобрала. У меня и так с английским было всё плохо, но воспринимать речь на слух… Куда уж хуже? Единственное, что я поняла, это «Ты пила что-то?», на что я отрицательно покачала головой. Довольно убедительно, ведь я не выглядела пьяной. Стоило бы попросить его повторить все его слова, но в памяти никак не появлялись нужные мне слова. Лишь это навязчивое «Снова», которое никак не помогло бы мне. Он всё говорил, продолжая задавать вопросы, а я вылупилась на него, не понимая большинства. Слишком уж быстро он говорил. В прочем, как и все иностранцы. А я, ведь, даже медленную речь могу не понять. — Снова, — всё же выпалила я, глубоко вздохнув. Интересно — поймёт, что я имела в виду? — Что? — Не понял всё же. Ладно, попробую по-другому. — Снова. Медленно. Пожалуйста. — Хорошо, — неуверенно согласился он, прищурив глаза. — Что. Ты. Делаешь. Здесь? — Я не знаю, — кратко ответила я и запнулась, нервно перебирая в голове все английский слова, которые я знаю, чтобы подобрать подходящие. Как будет «полицейский участок»? —Где полиция? Хорошо. Надеюсь, поймёт. Если нет — снова придумаю что-нибудь. Главное сейчас, не упустить шанс поговорить с кем-то. — Эм-м… Достаточно… — Последнее слово я не разобрала. Что «достаточно»? Что он имел в виду? Достаточно далеко, близко? — Ты… Эм… — Ещё несколько минут подобного разговора, и у меня взорвётся голова. — Можешь отвести меня туда? Пожалуйста. — Нужна машина для этого. Я немного пьян, если… Что если? «Если честно» или что? Что он, чёрт возьми, только что сказал? Чувствую себя слишком неловко, будто мне всего год от роду, и меня просят строить полноценные предложения. — Я могу отвести тебя к себе домой. Если ты хочешь. Вот он, рядом, — и указал на многоэтажку, находящуюся напротив бара. — Тебе холодно, наверное. И только сейчас я заметила, что моя одежда не для ночных прогулок. Мне действительно холодно. Я ослышалась, как-то неправильно перевела, или этот мужчина действительно только что пригласил к себе домой меня? Незнакомую русскую девушку, которая и предложение нормальное построить не может?