Впрочем, продолжим

      — Впрочем, продолжай.       Я был вполне уверен в своей догадке. Ничто так не могло остановить паранойю Снейпа, как один доверенный человек. И да, мое тело было бы вовсе не против еще одного в нашей компании.       Но сейчас… сейчас моя рука прошлась по грязной служебной мантии. Куча пролитых на нее растворов хоть и потеряла опасность, но небольшая жгучесть ее осталась. И покарай меня все волшебство в целом, если я не люблю это пощипывание ладоней. Что-то похожее бывает, когда бьешь уже по раскрасневшимся ягодицам. Со звонким шлепком приходит это чувство, будто небольшое онемение; и мне уже становится слишком тепло, слишком жарко в Снейповом склепе. Бессовестно хочется отшлепать его, ни за что. Только лишь потому, что хочется… но Снейп не мазохист, кроме того, он ненавидит, когда его принижают, а мне хочется принизить его!       Хочется, чтобы я сейчас надавил ему на плечи, а не он мне, чтобы Снейп водил по оголенному члену мне, а не я ему… Чтобы это он открывал сейчас рот, облизывал тщательно губы, целовал возле головки. Так близко, дразня. Чтобы обхватил сбоку, губами перемещая кожицу, буквально немного задевая, выводя. Чтобы именно я, потеряв терпение, аккуратно потянул Снейпову голову… хотя нет, я бы не сделал это аккуратно, не смог бы терпеть.       Но зачем таить, я без ума от его власти. От холодных пальцев, давящих на виски, а после зарывающихся куда-то за уши, от редких потерь самообладания, когда он просто насаживает на себя… в эти моменты я уже не особо помню о собственном удовольствии, для меня все это еще сложно, я просто стараюсь не царапать его зубами, не закашляться…       И вновь время покоя. Легкое поглаживание, мягкая плоть во рту, ее можно обвести вокруг языком, пройтись под головкой, надавить на канал… последнее мне особенно нравится. Есть что-то приятное в этом, как и в прикосновении к нему боковой части языка. Я даже немного поворачиваю голову, чтобы член проскользил так, как мне приятно, до упора.       Руками я уже скользнул себе под штаны и, насколько это было возможно, дрочил. Снейпу нравился долгий минет… вернее даже, ему нравилось именно учить меня этому. Впрочем, что по зельям, что здесь — учитель из него плох, пусть и жутко привлекателен для меня. И для того, кто все еще стоит за дверью.       — Хочешь, я поиграю с тобой? — спросил Снейп, подтягивая одну мою руку от штанов к своей мошонке.       Освободив рот, я честно махнул головой, отказываясь. Это не было опасно или сложно для меня, — отказываться от его предложений — но очень отвлекало от дела… или наоборот, привлекало. Мое тело хотело внимания, хотя бы часть того, что я уделил Снейпу. Простого, живого, недразнящего траха. Он даже мог бы просто подрочить мне рукой, только желательно теплой, как теперь, согретой моими волосами.       Снейповы игры всегда были жутко затянуты. Словно упиваясь новой проверкой на прочность, выносливость и силу воли, он растягивал их на несколько часов, доводя меня в конце либо до сухого оргазма, либо просто не давая кончить. И, что странно, мне нравились эти игры, иногда я желал их. Но не сегодня.       А потому я встал с колен и подошел к потертому креслу. Высвободился от штанов и нагнулся, раздвигая ягодицы. Сознание мягко плыло, я терся членом о неровную кожу мебели, а пальцем надавливал на анус. Меня словно подшвыривало внутри при понимании того, что сейчас за мной внимательно наблюдают двое и хотя бы один из них явно дрочит на это.       Чужие пальцы уже отодвинули мои. Снейпова кисть все кружила вокруг мышечного кольца, гладила, надавливала. Один палец в смазке неглубоко прошел; он потихоньку раздвигал стенки, пока вторая рука Снейпа проходилась по спине, иногда соскальзывая на грудь. Но мне было мало. Уже мало. Уже…       Уже не Снейп двигал пальцами, я насаживался на них. И теплая смазка стекала по промежности на мошонку. Не выдержав, я потянулся вытереть ее, за что последовал глухой шлепок. И дальше было что-то совершенно неожиданное для меня — быстрый укус за ягодицу, достаточно сильный для странного удовольствия, иррационального. Ноги стояли только засчет вечного бега по квиддичному полю, мышцы икр сильно напряглись… и колечко мышц сжалось, почти до противного обхватив пальцы.       — Глупый, — проворчал Снейп. Он просунул руки под подмышки и помог мне выпрямиться. Его мантия приятно жгла спину, ягодицы. Обхватив, он прижал меня к груди, еще ближе. Положив подбородок мне на плечо, Снейп стал размашисто водить по моему члену ладонью, увеличивая темп. Кажется, Снейп тоже не хотел тянуть все это… а я желал лишь кончить прямо в подставленную ладонь, чтоб она прошлась еще пару раз подрагивающему члену и замерла… да. Вот так… Кажется, Снейп тоже расслабился. Он по-хозяйски, в развалочку, плюхнулся в то самое кресло, потащив меня за собой. Вскоре он очистил нас заклинанием и устало прикрыл глаза.       — Как Вам этот приятный для всех участвующих спектакль, миссис Снейп? — крикнул он за приоткрытую дверь, когда немного оправился. — Вам там не дуло? В подземных коридорах прохла… мать твою.       К нам наконец зашла подглядывающая и наглухо закрыла дверь. Она повернулась лицом; покрасневшая от слов Снейпа, но очень довольная, прошла мимо нас быстро в спальню. Была миссис Снейп, между прочим, в довольно прохладной мантии-накидке, что так сильно любили магини надевать поверх пижам или просто наголо. Именно эта деталь заставила Снейпа замолчать. В надежде то ли ответа на свое возмущение, то ли выхода жены из спальни, он просидел со мной еще немного. Впрочем, терпеть невнимание к себе ему всегда было сложно: вскоре я уже один сидел в гостиной с всунутой в спешке книгой, а пара, кажется, выясняла… впрочем, что там она выясняла и кто брал верх, мне было не так уж интересно. А вот вопрос, как по-быстрому заснуть в этом неудобном кресле, очень даже сильно тревожил мое любопытство.