Борьба за чувства

      Рано проснувшись, я начала собираться на занятия.       У каждого есть плюсы и минусы. Для любого вампира отвратительно пить кровь у животных. И считают роскошью, если они пробуют ее у рас, которые выше по рангу, потому что у них съедобнее, чем у тех, кто ниже. Я же отличаюсь этим от остальных, так как не люблю дискриминацию и мучить тех, кто слабее меня, ради удовлетворения своих потребностей. Во мне много минусов, но для многих их не видно за красотой, манерами и хорошими знаниями. Я не люблю применять силу на других существах. Не очень хорошо знаю официальный язык русалок. Считаю дискриминацию чем-то ужасным. Пью кровь у животных. По-доброму отношусь к другим расам, а также не пытаюсь их унизить и манипулировать ими. Все эти недостатки портят мой род, моё предназначение. Я считаюсь позором, но об этих недостатках, возможно, знает Аделаида и бабушка, если не считать ещё и биологических родителей. Как же грустно ощущать себя такой.       Я пошла на занятия. У нас как раз был официальный язык. — Итак. Для тех, кто не хочет сидеть на моих занятиях, можете сразу уходить. Но если уйдете, то вам придётся писать тесты, сдавать доклады и побывать в кабинете у директора, а я вряд ли допущу таких лентяев и балбесов до экзамена, — громко произносил учитель, глядя на учеников суровым взглядом.       Не думала, что бывают такие преподаватели. Еще как можно быть таким грубым. Возмутительно! — Откройте страницу 197. Кто хочет перевести?       В аудитории раздался звук скрежета бумаги. Никто не поднимал руку, когда в помещении воцарилась тишина. Какой-то блондин в белых перчатках посматривал на меня с начала урока. Его глаза сверкали каким-о любопытством и может быть желанием чего-то. Я забыла, как зовут этого парня. Перестав о нем думать, посмотрела на задание в учебнике. Текст был не такой уж и простой, чтобы его грамотно перевести. Как оказалось, мы эту тему даже не разбирали на занятиях. Там была написана фраза некоторого философа, а как многие знают, любой такой известный человек часто говорят несуразицу. Многие из существ немного трудно познают другие языки, особенно ученых. Поэтому, наверное, такой предмет, как философия, в мире людей не понимают даже ближе к старости. — Если нет желающих, то я насильно назначу. Наги, текст переводишь ты.       Невидимка, слегка паникуя и нервничая, сидел за партой, сжав кулаки и слегка прикусывая губы, и не растерялся от обращения преподавателя к нему. Когда Наги начал переводить длинное высказывание, то говорил слова медленно, чтобы конструкция предложений была сформулирована правильно. — Я думал, что сейчас усну. Читаешь, как на похоронах моей бабушки. Ужасно! А теперь переведи фразу, которую я напишу сейчас на доске, — сказал учитель, взяв мел в свои большие слегка бледные руки, и написал предложение.       Наги вздохнул. Фраза была довольно тяжелая для перевода. Тем более она написана на языке русалок. — Я жду. Будешь переводить? — говорил преподаватель, когда закончил писать. — Нет. Для меня это сложно, — ответил невидимка, вздыхая и глядя на учителя. — Я так и знал. Такие тупицы, как ты, не смогут нормально учиться в этой школе. Собирай вещи и уезжай. Позорно тебе не знать таких элементарных конструкций! Чтобы тебя больше не было на моих уроках! Я знал, что низшие расы все такие. Вы недостойны учиться в Олдерик. Вы слабы и ничтожны!       Я не выдержала и ответила преподавателю. — Да как Вы смеете обращаться так со своим учеником и тем более в начале учебного года! Если он не знает, то почему бы не объяснить, как переводится? Предложение достаточно сложное. Вы допустили здесь ошибку, — громко говорила я, встав изо стола и исправив предложение, и дословно сказала перевод фразы. — Что за дискриминация? Позорно Вам, что неправильно написали фразу. Плохих учеников не бывает. Бывает плохой учитель. Как отвратительно Вас слушать.        Он был в ярости от моих слов. На меня смотрел весь класс, пребывая в неком шоке. А перевод фразы был таков: «Любой существующий в этом корыстном мире не сможет стать куда более человечнее, пока творятся кровопролитные войны и отсутствие свободы мысли в тех странах, где стерлась грань аморального и нравственного, где каждый не имеет удовольствия жить рядом с насилием и жесткостью, поэтому сам становится жалким пленником роковой судьбы, дабы просто до боли души существовать вопреки всем законам и правилам, оставаясь безнаказанным и несудимым собственной совестью, а то и вовсе отказывается от этой жизни, не пытаясь наладить ее для других таких же равных ему и восстановить хоть частичку справедливости для общего мира всего». — Раз такая умная, то переведи тогда текст на странице 369. Если не переведёшь за пять минут, то пойдешь к директору! Это приказ! — сказал учитель, лицо которого было красным от злости.       Когда я перевернула страницы, то оказался текст еще сложнее и был написан на языке русалок, а правила, которые применялись, никто из нас не знал и не мог знать. — Месье, позвольте вмешаться! Во-первых, нельзя приказывать ученикам. Это запрещено уставом школы. Во-вторых, мы не проходили правила и конструкции подобных предложений. В-третьих, текст на три страницы, так что его перевести за такое довольно короткое время невозможно, — произнёс Рэй, вставая из-за парты, и смотрел на него непроницаемым тяжелым взглядом.       Он обычно ни за кого не заступался. По крайней мере я никогда не видела, чтобы этот вампир был таким добрым и снисходительным. — Хочешь, чтобы тебя исключили за дерзость? Выполнишь задание заместо её! — с яростью говорил учитель, стуча по столу кривыми пальцами и пронзая Рэя взглядом.       По парню было видно, что он тоже не знает построение таких конструкций. В классе раздалась мертвая тишина, а вампир на секунду закатил слегка глаза и стоял с невозмутимым выражением лица, скрестив у груди изящные слегка мускулистые руки. — Я переведу, — сказал Нацуме, смотря на Рэя и слегка улыбаясь.       Преподаватель хотел что-то высказать на этот счёт, но мумия перевёл всё дословно, произнося без единой ошибки и учитывая все правила построения таких сложных конструкции. Весь класс ему аплодировал, а пыл учителя официального языка усмирился от шока таких знаний такой низшей расы, как мумия. Прозвенел звонок. Преподаватель вышел из класса. Ко мне подошли Рэй и Нацуме. — Больше никогда не говори таких глупостей, а то у тебя появятся неприятности, — произнёс беловолосый парень с бинтами вокруг половины лица. — В следующий раз не жди больше помощи. И забудь то, что сегодня произошло на уроке. Мы никогда не станем друзьями.       Он вышел из класса с гордо поднятой головой, так и не дав никому сказать ни слова. — Да что он о себе возомнил, чтобы так с тобой разговаривать? — бубнила себе под нос Эрика, подойдя ко мне. — Не хочу этого говорить, но я согласен с ним. Ты точно вампир? Тебе должно быть стыдно за то, что заступилась за какого-то невидимку. Наша раса никогда не защищает кого-то. Мне отвратительно даже стоять рядом с тобой. Всё-таки ты жалкая, как и они, — холодно говорил Рэй, глядя на меня, и хотел выйти из класса, как вдруг Шиба остановил его. — Ты что-то сказал? Как можно быть таким высокомерным глупцом? Она совершила поступок, заступившись за него, — произнёс оборотень, слегка злясь. — А я заступился за нее, а Нацумэ — за меня. Что эта ситуация меняет? Ничего. Думаешь, я буду слушать такого жалкого, как ты? Для вампиров глупо себя так вести. Такое поведение позорит не только род, но и расу. И она должна прекрасно это знать и соблюдать правила. А так как она новенькая, то этот инцидент является исключением и уроком для дальнейших размышлений на будущее. — окинул меня холодным взглядом блондин, обращаясь к Шибе.       Оборотень взял его за шиворот кружевной белоснежной блузки, таинственно виднеющаяся из стильного черного с воротником пиджака формы школы, злобно смотря на него и пытаясь ударить. Вдруг демонесса резко остановила их. — Эй, не трогай его. Хватит вам ссориться! — сказала Эрика, встав между двумя парнями. — Простите, я не хотел, чтобы из-за меня были проблемы, — полушёпотом говорил Наги, виновато опустив голову вниз и слегка покраснев. — Всё хорошо. Это я, наверное, виновата, что заступилась за тебя, если меня в этом все упрекают, — произнесла, глядя на невидимку. — Хватит. Алиса, ты, как и Наги, ни в чём не виновата. Не стоит слушать чьё-то мнение, — говорила Эрика, обняв меня и парня с слегка серыми волосами. — Именно. Рэй и Нацуме всегда были такими высокомерными. Понятно почему у них нет друзей, — сказал Шиба, присев рядом с нашей троицей. — Во-первых, в третьем лице обращаться к кому-либо не прилично, Эрика. Поучись манерам и изучи хорошенько этикет. Во-вторых, у меня есть друзья получше вас. И я в них не нуждаюсь, — добавил вампир и вышел из аудитории. — Какой он невыносимый! — злобно сказала демонесса. — Не хотите пойти со мной в библиотеку? — говорил Наги, слегка улыбаясь. — Конечно, хотим! — ответили мы хором. — Алиса, добро пожаловать к нам в банду. Теперь отныне ты наша подруга, — произнёс Шиба, слегка обняв меня. — Спасибо. У меня никогда не было друзей. Особенно таких замечательных, как вы. А что я должна делать? — сказала я, смотря на оборотня. — Ничего такого особенного, — ответил мне Шиба.       После приключившегося мы втроём пошли в библиотеку. Наги учил официальный язык. Эрика и Шиба читали комиксы, а я искала то, что можно было почитать про другие расы. Когда я взяла с собой стопку старых запылившихся книг, то ребята заинтересовались этим и присоединились ко мне. Нам действительно было весело с друг другом.       Это было одно из лучших учебных дней. Начало года всё-таки было весьма хорошим. «Мама и папа, теперь я знаю, кто такие друзья. Спасибо Вам за то, что верили в меня. Спасибо за всё» — произнесла я, идя к себе в комнату.