***
— Мамочка, а какого быть вампиром? И что мы делаем? — Алиса, наша раса, как ты знаешь, очень могущественна. Ты хочешь, чтобы я тебе рассказала? — А почему папа так всегда говорит? Да, хочу. — Потому что твой отец прав, и он говорит только правду. Алиса, я расскажу тебе сказку на день. Давным давно были созданы два мира. В одном жили люди, а в другом такие, как мы с тобой. Раньше мифические существа жили нормально, но со временем они решили, что способны на большее, и проникли в человеческий мир. Как ты уже знаешь, одними из сильных рас являются русалки, вампиры, демоны и оборотни. Есть то, что ими овладело — это безумие, которое выражалось как желание приобрести власть над остальными. Дискриминация — это когда одна раса доминирует, то есть преобладает, над другой. — Что такое преобладает? — спросила я, глядя своими изумрудными глазами на маму. — Если я, Алиса, попытаюсь объяснить, то ты не поймешь. Слушай дальше. Так вот. Во время одного из полнолуний они проникли в мир людей. Русалки топили корабли и утаскивали каждого человека с судна в моря и океаны, очаровывая их своими красотой и пением. Вампиры ночью охотились на животных, когда им сильно не хватало крови, а ночью нападали на людей. Оборотни делали также, но они, как волки, собирались стаями и нападали вместе. Демоны высасывали души. Они издевались над человеческим родом также, как и над самыми низкими по рангу расами. Это и есть дискриминация, — отвечала она, обнимая меня и гладя по голове. Её рука плавно скользила от лба к макушке, от макушки к затылку, путаясь в волнистых темных волосах. Нежность ладоней матери убаюкивала, одновременно уберегая от чего-то неприятного своими прикосновениями. — Мама, а плохо так поступать, верно? Мы так же не делаем. — Нет, не делаем. Это плохо. Конечно, никому не говорим, но наша семья пьёт только кровь животных. Поэтому нам всегда плохо, и хочется пить потому, что её не хватает для того, чтобы мы были сильными. И запомни, моя дорогая, никогда не используй свою способность на других. Обещаешь? — Обещаю, — ответила я, обняв маму и улыбнувшись ей.***
— Папочка, я его не хочу пить! — произнесла я, когда мне протягивали зайчонка. — Если ты не будешь вообще пить кровь, то умрёшь. Алиса, мы не хотим, чтобы наша единственная дочка погибла, потому что любим тебя. Если ты так будешь продолжать себя вести, то быстро постареешь и умрёшь от голода.***
— Дочка, познакомься, это Алан и Белла. Правда они очень красивы? — спросила меня мама, которая стояла возле обворожительных и милых мужчины и женщины. — Да. Мадам и месье очень великолепно выглядят, как в сказках. А Вы какой расы? — ответила я, обращаясь к незнакомцам. — Мы русалки, — улыбнувшись, произнесла Белла, глаза которой сверкнули во время её ответа.***
— Пап, а почему месье Алан и его жена больше не ходят к нам в гости? — спросила, дернув папу за рукав. — Мы не хотим, чтобы ты это знала. Когда подрастешь, то расскажем. Пообещай, что постараешься не попадаться им на глаза и не будешь слушать их пение. Обещаешь? — ответил и спросил папа, взяв меня на руки. — Да, папочка. Обещаю. — Хочешь, я тебе что-нибудь сыграю? — поднял меня на вверх, идя в сторону фортепиано. — Хочу, — ответила, радостно хлопая в ладоши.***
— Бабушка, почему он горит? Где родители? Я боюсь. Мне страшно! — я, обращаясь к единственному родному вампиру, который у меня остался, плакала и смотрела в сторону особняка. — Тише, девочка. Тише. Они придут. Придут. Давай надеяться на это. — Я хочу их спасти! — прокричала сквозь холодные слёзы и побежала вперёд. — Нет, Алиса! Не хватало только ещё потерять тебя! — обняв, сказала Бабушка, которая не пускала меня в горячий красным и ярким пламенем. — Так они не придут? — Если верить и надеяться, то придут. Вот увидишь. Придут, — ответила она мне, роняя слёзы на своё бледное лицо.***
Но мои родители так больше и не вернулись. Последний раз я видела их и говорила с ними до пожара, но они, ничего не сказав и не предупредив, уложили меня в кровать. Я слышала только топот шагов и шёпот за дверью. А на следующий день бабушка с самого утра увела меня оттуда, взяв некоторые вещи с собой. Я видела вдалеке только несколько силуэтов знакомых фигур, которые двигались в дали. А когда вышла из особняка, то слышала раздирающие душу крики. И потом, рыдая от осознания того, что больше их никогда не увижу, смотрела на большой столб дыма и огня…
Я проснулась в холодном поту. Моё сердце громко и быстро билось. По всей голове появилась пульсация. Тело трясло. Слёзы текли по щекам. С каждой минутой было трудно дышать. Эти сны снились часто после трагедии. Они становились кошмарами и в тоже время радостными воспоминаниями. Кошмары, которые напоминают о смерти и разлуке. Воспоминания, которые греют душу, потому что мои сны — это единственное место, где я вижу маму и папу. Это единственное место, где самые близкие люди остались со мной рядом. Всегда чувствовала их присутствие. И это действительно греет мне душу, а сердце становится добрее от любых мыслей о них… Мадам Аделаида была строга ко мне, потому что я не являюсь её родной дочерью. Она каждый день со мной занималась науками и другими предметами, а также учила играть на пианино. Когда что-то не получалось, то графиня грозилась, что накажет, а иногда даже поднимала на меня руку. Один раз она ударила по лицу так, что от ее пощечины остался красный след, за плохо переведенный мной текст на официальном языке. После этого случая я днями и ночами сидела и учила его. Через некоторое время мачеха гордилась мной за успешные продвижения в областях разного рода знаний. Но с годами в ней что-то изменилось. Она стала куда более холодной, странной и жестокой. Во время полнолуния, когда я становилась слишком слабой, Аделаида давала мне пить из пузырька кровь других рас, а потом заставляла применить силу на слугах. Это были сплошные унижения. Боль. Несправедливость. Дискриминация. Да, именно она. Дискриминация. Мачеха грубила оборотням, но с вампирами разговаривала в хорошем тоне и соблюдала этикет при их присутствии. Я не виню её в том, что она такая. Бывает, как и у людей, существа делятся на добрых и злых. Графиня дала мне образование, дом, свою комнату и постель, а также еду. Я часто отпрашивалась в лес, чтобы попить кровь животных, как приучали меня к этому родители. Но из-за Аделаиды не сдержала свои обещания. Именно из-за неё их нарушила. Только больше я злюсь на себя, чем на мачеху за то, что не могу дать ей отпор. За то, что проявляю слабость. За то, что не сдерживаю свое обещание. Простите меня, мама и папа. Простите за это. Мне так жаль. Правда, очень жаль… Графиня часто приглашала к себе знатных существ. Все были одеты в дорогие атласные платья и костюмы, украшенные кружевами и тканевыми вставками и дополняющиеся различными аксессуарами. Часто устраивались балы и проводились другие светские мероприятия. Среди гостей были и те, кто со мной одного возраста или старше. С ребятами я хорошо ладила. Они многому меня научили, но иногда устраивали соревнования между собой на друг друге: кто сильнее. За этой забавой нравилось наблюдать гостям и мачехе. Их удовлетворяла игра и жестокость детей. Исключительно только я была в ужасе от такого. А когда доходило до моего участия, то единственная фраза, которая спасала от этого: «Прошу меня простить, но на подобного рода игры не собираюсь тратить своё время, потому что это бессмысленно. По моему мнению, настоящая сила вампира проявится только тогда, когда наступит полнолуние, и при этом он должен быть достаточно способным и разумным, чтобы управлять ей». Все со мной соглашались, говоря, что я обладаю небольшой мудростью, которая не совсем свойственна моему возрасту. Некоторые присутствующие существа немного с завистью поглядывали на меня. А также они совали свой любопытный нос туда, куда не просят, и пытались раскрыть те тайны, от которых уберегали всех мои покойные родители, о чем я не знала и не догадывалась. « Я скучаю по вам, мама и папа», — произнесла я шёпотом в пустой тёмной комнате, вытирая слёзы с лица своими ладонями. «Скоро настанет твое время», — раздался какой-то голос в голове, когда сон окутал мое сознание темной пеленой.