Приняв прохладный душ, я вышла из ванной и направилась в сторону кухни, так как оттуда доносился очень аппетитный – если меня не обманывает мое же обоняние, – аромат свежей лазаньи.
Я аккуратно, практически на носочках, вошла в просторное, светлое помещение, выполненное в светло-бежевых и коричневых оттенках, и увидела следующую картину: Антон стоял спиной ко мне, в фартуке, около разделочного стола и резал пшеничный хлеб, постоянно проводя свободной рукой по лбу. Возможно, это являлось его своеобразной привычкой.
Все это выглядело настолько мило и трогательно, что я не удержалась от легкого смешка. В тот же момент Прокопов обернулся.
С минуту он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, а затем невнятно, но достаточно громко, чтобы я услышала, пробормотал:
– Вот черт! – и резко развернулся обратно, небрежно сглатывая и при этом продолжая резать треклятый хлеб.
Теперь пришла моя очередь недоумевать. Что происходит?
Я поспешно оглядела себя, сначала с одной стороны, потом с другой, ну а потом начала немного понимать, в чем собственно дело: на мне была лишь его черная футболка, которая доходила до середины бедра, полностью обнажая ноги. Волосы находились в мокром беспорядке, а лицо было слегка покрасневшим от недавнего «купания» и невероятного смущения, когда я все это осознала.
– Все в порядке, Антон? – тихо спросила я, опустившись на стул и поджав под себя ноги.
Сердце бешено стучало в груди в ожидании ответа.
– Да, – кратко ответил он, умело расправляясь с остальной едой. – Ты голодна?
– Немного, – так же тихо бросила я, выводя указательным пальцем по столу различные невидимые узоры. Алкоголь все равно продолжал бурлить у меня в крови. Я прекрасно чувствовала, и это придавало мне, в какой-то мере, смелости для продолжения сего разговора.
Внезапно рука Антона приземлилась на мою, попутно перехватывая тот самый палец в движении. Я встрепенулась и пристально посмотрела ему в глаза. Они потемнели. Ого.
– Вот, – он резко отпустил мою ладонь и поставил на стол две тарелки с горячим блюдом, оставляя меня в полном замешательстве.
С едой мы расправились через несколько минут и все это время сидели молча, тщательно пережевывая каждый кусочек. Тишина угнетала меня, и я решила разбавить эту мрачную обстановку обыкновенным, вежливым словом благодарности:
– Спасибо. Мне очень понравился ужин. Это было прекрасно, – слова лились из моих уст каким-то мягким, шелковым потоком. И что я хотела ему доказать?
Антон отвлекся от своей тарелки и широко улыбнулся.
– Пожалуйста. И мне очень приятно слышать это от тебя, Лика. – Я ответно улыбнулась и встала со стула, чтобы сполоснуть грязные тарелки и чашки из-под соусов. – Для этого есть посудомоечная машина. Тебе не стоит самой это делать, – в одно мгновение, я почувствовала его тело позади своего. Он тесно прижимался ко мне. – У тебя очень красивые руки. Не надо их портить всякими моющими средствами, – его теплое дыхание опалило мою шею, а сильные ладони опустились чуть ниже талии. Из моих легких послышался сдавленный стон, и я слегка прикрыла глаза.
– Что ты делаешь? – хрипло поинтересовалась я, прекрасно понимая, к чему он клонит, и резко обернулась, снова встречаясь с его темно-янтарным взглядом. В его глазах полыхали огоньки, а губы были сжаты в тонкую линию. Он был зол? Или это что-то иное? – И ты обещал мне. Помнишь? – Прокопов отстранился, внимательно меня изучая, а затем его рельефное лицо посетила сексуальная ухмылка, что заставило низ моего живота неизменно трепетать. Я шумно сглотнула.
– Что обещал? – его губы переместились чуть выше, и нашли мои, оставаясь в паре миллиметров. Жалкое расстояние. От него слегка пахло спиртным, но это придавало его образу еще больше сексуальности и развязности.
– Сам знаешь, – я начала отступать, пока не уперлась спиной в кухонный шкаф. Деваться было некуда.
– Что знаю? – он вводил меня в некий транс, что заставляло мое сердце биться все сильнее и сильнее, а низ живота сводить приятной судорогой.
Тут я замешкалась, а Антон воспользовался этим и схватил меня за бедра, заставляя обхватить его торс ногами, что я и сделала.
– А-а-а, – из моего рта вырвался громкий крик от неожиданности, но его тут же заглушили… поцелуем.
Я впустила его в себя сразу же. Его умелый язык начал исследовать глубины моего рта и завлекать в еще более страстный и жгучий поцелуй. Постепенно я начала отвечать, а мои руки погрузились в его светлые, невероятно мягкие волосы, притягивая к себе все ближе и ближе.
Антон плавно опустил меня на столешницу, продолжая целовать. Это были такие прекрасные ощущения, которые невозможно передать словами. Это было так ново для меня, что я погружалась в этот поворот событий полностью. С головой.
– Ты хочешь этого? – хрипло спросил он, пропустив руки под мою футболку, тем самым заставляя выгибаться навстречу.
И вот настал этот момент, но почему-то я не стала нудить или размышлять. Я хотела его. Хотела полностью. Всего. Целиком. И я знала, что это взаимно.
– М-м-м, – я начала снова искать его губы. Я теряла голову рядом с этим парнем.
– Скажи мне это, – прошипел он, не давая его поцеловать, – скажи, Лика!
– Да, я хочу этого. Хочу! – почти кричала я. Мое тело желало его, и Антон это прекрасно понимал.
– Я тоже, – уже нежно прошептал Прокопов, поднимая меня с той самой столешницы, на которую усадил несколько минут назад. Его ладони держали мои ягодицы. – Но не просто хочу. Я хочу тебя. Именно тебя! – В этот момент он резко ворвался в мой рот, сильно посасывая и покусывая нижнюю губу. И снова эти треклятые стоны, вырывающиеся из груди.
Я и не поняла, как оказалась в спальне, прижатая его сильным телом. Простыни приятно холодили разгоряченную кожу, а умелые руки Антона не давали мне забыть о нем ни на секунду.
Моя ладонь скользнула по его спине, затем все ниже и ниже, отчаянно ища край майки или хотя бы за что можно было её ухватить. Руки дрожали, на что парень сильно сжал одну из них, направляя в нужное место. Мне удалось, и в один миг я стянула с него этот «барьер», который разделял нас.
Он чуть приподнялся, тем самым выставляя на обозрение свое прекрасное тело.
Я явно страдала раздвоением личности, ибо мое альтер-эго просто пожирало парня взглядом. Откровенным взглядом, совершенно не свойственным мне.
Антон улыбнулся одним уголком губ, явно что-то замышляя.
– Так не пойдет, – словно пробуя на вкус каждое слово, произнес он, хватая меня за плечи и потянув на себя. Теперь я могла видеть. Его левое плечо покрывала удивительная татуировка, напоминающая узор из рельефной надписи, небольшого черепа и пары распустившихся роз. Как же я раньше этого не замечала? – Теперь настала моя очередь, детка, – Антон схватил полы футболки и резко вздернул вверх, полностью оголяя грудь. На мне лишь остались кружевные трусики-шорты белого цвета. Бюстгальтер я не надела.
На мгновение его темный взгляд впился в мое тело, тем самым заставляя краснеть до корней волос и кончиков ушей.
– Ты изумительна, – почти прошептал он, вновь укрывая мое тело своим. Его мягкие губы начали прокладывать дорожку от пупка все выше и выше, пока не остановились около груди. Антон бросил на меня практически животный взгляд, полный страсти и неведомого желания, из-подо лба и ухмыльнулся. – Ты не будешь противиться мне, – эти его слова проникали в самое сердце, отдаваясь оглушительным эхом. Мое тело дрожало, а руки сильно царапали его широкую спину.
– Я… я, – слов совершенно не находилось. Он продолжил свое «занятие», теперь посасывая кожу около ключиц.
– Чего ты хочешь? – хрипло спрашивал он, постепенно изводя меня. – Скажи мне.
– Тебя… – слово вырвалось прежде, чем он стянул с меня последнюю кружевную преграду. Я оказалась полностью обнажена, но как ни странно, я совершенно его не стеснялась. Сейчас главную роль играли инстинкты. Разум полностью отключился.
Антон полностью освободил себя и медленно, даже плавно начал входить в меня. Я почувствовала это особенно остро и вскрикнула. Это было немного больно и непривычно. Он остановился.
– Тише, я не сделаю тебе больно. Расслабься, – его губы в сотый раз нашли мои. Поцелуй получился нежным и успокаивающим, что мне сейчас и было нужно. – Привыкни ко мне.
Я последовала его совету и слегка расслабилась.
Почувствовав это, он начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Я стала поддаваться ему навстречу, принимая невероятное ощущение, которое уносило меня все выше и выше, которое он мне дарил. Что-то должно было наступить. Я снова вскрикнула, но уже не от боли, а от всепоглощающей эмоции, нахлынувшей на меня с еще больше силой. Мои ногти просто вцепились в его плоть на спине, на что он издал приглушенный рык.
– Ты невероятная, – через стоны выпалил он, и я взорвалась вместе с ним на множество маленьких кусочков. В глазах потемнело, но я все еще ощущала его приятную тяжесть на своем теле.
Антон скатился с меня набок и, прикрывая одеялом нас обоих, положил свою руку на мой живот, притягивая к себе. Я снова ощутила это приятное тепло.
Дремота наступила сразу же, и через несколько мгновений я погрузилась в крепкий сон, напоследок услышав, а может мне это и приснилось:
– Я тебя люблю…
***
Яркий луч утреннего солнца пробивался через тонкие занавески в комнате Антона. Я небрежно потянулась и открыла глаза, изучая пространство, в котором находилась последние двадцать четыре часа – идеальная мужская комната. Все в темно-синих и серовато-белых тонах.
Я приподнялась, прикрывая грудь одеялом и попутно вспоминая события прошедшей ночи. Первое было то, что я больше не была девственницей, а второе – я отдала ее человеку, которого безоговорочно любила. Эта мысль заставила меня улыбнуться и найти источника всех вышеупомянутых проблем.
В комнате его уже не было. Выходит, Антон встал и начал свой новый день, что нельзя было сказать обо мне.
Я поднялась с кровати, прикрываясь уже простыней, которую стащила с матраса, пытаясь найти свои вещи. Надеюсь, они были в целости и сохранности.
Через минуту я все нашла и была полностью одета. И снова в его футболку, которая начинала мне нравиться и свои трусики. Немного пригладив волосы, на носочках, я вышла из комнаты в поисках того самого парня.
Жалела ли я об этой ночи? Определенно, нет. Для меня это было более чем странно. Но все изменилось в этой квартире, и я никогда больше не буду прежней.
Шум воды в ванной донесся до моих ушей, и я поспешила в ту сторону. Странно, но дверь была наполовину открытой. То, что мы с ним переспали, дает ему право не запираться? Удивительно.
Я встала напротив, переминаясь с ноги на ногу и, задаваясь вопросом: войти или не войти?
Все-таки, победил первый вариант и плюс к этому проклятое женское любопытство.
Я вздохнула и полностью открыла дверцу, продолжая стоять на пороге ванной.
Антон сидел спиной ко мне на закрытом унитазе, усердно с кем-то разговаривая по телефону. На нем были одеты лишь пижамные штаны, торс оставался же обнаженным. Светлые волосы находились в художественном беспорядке, а по бронзовой коже стекали маленькие капельки. Вероятно, он только что принял душ.
Он даже не заметил моего присутствия, а я открыто им любовалась.
Но следующие несколько слов, произнесенные им в трубку, заставили меня вздрогнуть:
– Да, Рома, я переспал с ней. Считай наш спор оконченным, я выиграл, черт тебя дери! Я доволен этим, понятно?
Что? Какой спор? Неужели... Я не поверила собственным ушам. Неужели он поспорил на меня с этим своим другом? О, господи.
Тугой ком застрял в горле, а слезы зажгли мои глаза. Я громко всхлипнула и тем самым обратила на себя его внимание. Он резко обернулся, и выражение дикого ужаса застыло на его лице. Антон моментально выключил телефон и вскочил со своего места.
– Какого черта? – заорала я и, развернувшись на пятках, убежала из ванной.
– Лика, стой! Ты неправильно меня поняла!
И снова оправдания. Как же мерзко. Я думала, что у нас будет все серьезно после этой ночи. Как же я ошибалась. Идиотка. Ему нужно было лишь от меня одно, и он это получил без особых усилий.
– Отвали от меня. Видеть тебя не хочу! – слезы свободно потекли по моим щекам, но я всеми силами пыталась сдержать себя.
Я забежала в гостиную и обнаружила свои вещи, сложенные на стуле: джинсы, свитер и бюстгальтер. Как они тут оказались, не имело особого значения. Я просто схватила джинсы и быстро натянула их на себя.
– Постой. Куда ты? – Прокопов схватил меня за руку и развернул к себе лицом. Его глаза выражали боль и беспокойство, но мне было все равно. Он снова меня предал.
– Не трогай меня! – заверещала я, стукнув его кулаком свободной руки в грудь. – И ты вообще думаешь, о чем ты говоришь, придурок? – у меня явно начиналась истерика. Я вырвалась из его хватки и быстрыми шагами пошла в прихожую, на пути натягивая сапоги и куртку.
– Лика, прошу тебя, выслушай меня, – умолял он, – я должен тебе все объяснить. Прошу.
– Нет, я больше не верю тебе, Антон, – более спокойно ответила я, пристально смотря ему в глаза. – Ты знаешь, что душевные раны, которые ты мне причинил за этот короткий срок общения, больше никогда не заживут? Конечно же, нет. Ты думаешь только о себе, Прокопов, только о себе!
В данный момент, я выставляла себя полной стервой, но меня это больше не волновало. Как я сказала раньше, я никогда больше не буду прежней после этой ночи.
– Я люблю тебя, Лика, – его слова сорвались на хриплый шепот, и он опустил голову, стараясь не встречаться со мной взглядами. На минуту я опешила. Что он сказал? Значит, это был не сон. Ну, нет, он больше меня не проведет. Я этого не позволю.
– Я больше не верю тебе, Антон, – я схватила сумку и выскочила за дверь, оставляя его наедине с мыслями и признаниями.
***
Я совершенно не знала, куда мне можно поехать. И оставался лишь родной дом. Мне все равно вскоре пришлось бы мириться с матерью. Думаю, сейчас самое время это сделать.
Такси довезло меня до моего дома за городом. Я щедро расплатилась с водителем и направилась в нужную мне сторону.
Открыв дверь, я никого не обнаружила, что было до боли странным. Мама должна была быть дома, а папа приехать сегодня вечером. Я кинула сумку на пол и прошла на кухню, стараясь не думать о своих проблемах, связанных с этим лжецом по имени Антон. Он подождет.
Достав пакет с соком из холодильника, я обнаружила белый лист, сложенный вчетверо и лежащий на обеденном столе.
Я дрожащими руками открыла его и начала читать:
«Я знаю, что это письмо читаешь ты, моя дорогая Лика. Я прошу у тебя прощения за то, что ты увидела. Ты не должна была этого видеть. Не должна. Да и все равно когда-нибудь тайное стало бы явным. Все мы с самого детства знаем эту поговорку.
Я не могу находиться в своей семье, зная, что моя дочь ненавидит меня за мои нелепые и дурные поступки. Да я и сама себя ненавижу больше, чем кто-либо. Я пыталась уберечь тебя от подобных проблем, а теперь сама же их и создала, подавая плохой пример. Не совершай моих ошибок. Я уже совершила, и теперь расплачиваюсь за них самым дорогим, что у меня есть – семьей.
Папе я оставила голосовое сообщение. Береги его, Лика. Не позволяй увязнуть во всем этом.
И, пожалуйста, не ищите меня. Забудьте.
Надеюсь, ты меня когда-нибудь поймешь и простишь.
Прощай, детка…»
Татуировка Антона: http://vk.com/photo-48269766_307146471
Также вдохновила песня: The Veronicas – Leave Me Alone
