Возьми меня за руку

Сегодня, была последняя суббота сентября, а это значит, что до традиционного осеннего бала осталась ровно неделя. Неделя, за которую мне нужно будет закончить подготовку к танцу, отрепетировать сольное выступление с песней, которой еще и в помине не было, и разобраться в себе и в своих чувствах, что являлось довольно-таки нелегкой задачей, особенно после всего, что произошло со мной. После того инцидента, выплывшего накануне, я всеми силами старалась не встречаться взглядами с Антоном Прокоповым, да и он не хотел больно со мной общаться, что просто убивало меня изнутри. Уничтожало. Я не могла вынести это надменное, но такое родное и запавшее в душу лицо светловолосого парня с янтарно-карими, выразительными глазами, и по возможности пыталась избегать его. Последнее у меня выходило всего лишь на «двоечку», да и к тому же времяпрепровождение в одном классе не позволяло мне такой удивительной роскоши. Но Антону, видимо, было совершенно без разницы, что со мной происходило, и как я вообще себя чувствовала после произошедшего. Было невероятно обидно и до одури больно в сердце, отчего моя личность постепенно начала ломаться, и я будто потерялась в себе. – Эй, Розанова! – окликнул меня со спины темноволосый парень. – Ты чего такая угрюмая? Я же нормально себя вел всю репетицию и ни разу до тебя не дотронулся без надобности. Ну, в смысле, не домогался. Что случилось-то? – Рома закончил свою тираду и нервно почесал затылок, оказавшись уже впереди меня. Лицом к лицу. Я обреченно выдохнула, потирая переносицу большим и указательным пальцами. Голова просто жутко трещала после четырехчасовой репетиции, а ноги практически отказывались слушаться, да и руки тоже. – Да не в тебе дело-то, – прошептала я, развернувшись и направляясь в сторону главного выхода, предварительно закинув сумку с учебниками и спортивной формой себе на плечо. Мне хотелось поскорее добраться до дома и в беспамятстве упасть на кровать, под теплое одеяло, на пару-тройку часов. Все-таки эти «факультативы» довольно сильно выматывали, как морально, так и физически. – Слушай, постой. Я всеми фибрами души чувствовала, что Стрельцов хочет мне что-то важное сказать, поэтому и остановилась в ожидании. Я слышала, как скрипнула его кожаная, темно-коричневая куртка, а в руках брякнули ключи. Как он провел ладонью по густым волосам и шумно выдохнул, в напряжении. – Пойдем, – это было скорее утверждение, нежели вопрос с его стороны. В ту же минуту Роман схватил меня за руку и вытянул на улицу, вслед за собой. Я разгоряченной кожей почувствовала сильный порыв ветра, а также мне в лицо ударил неприятный крупитчатый снег. – Куда ты меня тащишь? – громко крикнула я, но он сделал вид, будто не расслышал моего вопроса и ничего не ответил, продолжая уже не на шутку пугать моё и так искалеченное подсознание. – Стрельцов, мать твою! – Успокойся, я ничего тебе не сделаю, – чуть отстраненно бросил мне зеленоглазый и протянул черный мотоциклетный шлем с какими-то красно-желтыми узорами, похожими на молнии. И тут же мне в глаза бросился такого же черного цвета, невероятной сборки мотоцикл. Я не удивлюсь, если он заоблачно дорогой. Я округлила глаза в нетерпении. Мне почему-то захотелось на нём прокатиться, может хоть тогда вся боль вылетит из головы. – Нравится? – Да, красивый, – на одном дыхании выдохнула я и прикоснулась к кожаному сидению. Брюнет выдал, что-то наподобие смешка, а затем так же резко откашлялся, тем самым скрывая этот жест. – Это MTT Turbine Superbike, разгоняется до трёхсот шестидесяти пяти километров в час, – с неприкрытым удовольствием заверил меня Роман и жестом руки показал мне садиться. – Отец подарил на восемнадцать лет. – Ты хочешь, чтобы я поехала на этой штуковине. С тобой? – мой скептический взгляд был прерван тем, что парень снова потянул меня за руку, и я едва ли не споткнулась о бордюр. В последнее время неуклюжесть становится моим вечным спутником жизни. – Залезай, птенчик, – пробормотал он, а я в ответ натянула на себя тот самый шлем. – Помнишь, что я тебе обещал всё рассказать, если ты согласишься со мной пойти на осенний бал? – Да, – мой ответ вышел каким-то писклявым и испуганным. На что он намекает? – И что? – Так вот, ты согласилась, а значит, время пришло, – и тут мы рванули с места на огромной скорости, а в ушах зазвенело так, что я даже зажмурила глаза. – Ты без шлема! – открыв глаза, через пару минут, заорала я в растерянности и тут же увидела знакомую дорогу. Мы ехали по направлению к лесному загородному парку, где я любила бывать в детстве со всей семьёй, которая c недавнего времени так глупо разрушалась. Я выдохнула и заставила себя затолкать эти мысли подальше, глубоко в подсознание, и сосредоточить своё внимание на Стрельцове, который гнал с нешуточной скоростью, да еще и без средства защиты. – Ты совсем дурак?! – снова крикнула я, на что он ухмыльнулся и остановился около деревянных ворот довольно-таки резко и неожиданно, отчего моё тело поддалось вперед и прижалось к спине брюнета. – Во-первых, не обзывайся, если уж на то пошло, Розанова, – он слез со своего «железного коня» и протянул руку мне. – Во-вторых, шлем был на тебе, а второго у меня, к сожалению, нет, так что не бесись, ну а в-третьих, пойдем, закажем столик и все обсудим, о`кей? – Ладно, уговорил, – нахмурилась я и, спрыгнув, поплелась вслед за зеленоглазым.

***

Помещение местного кафе было выполнено в бордовых и темно-коричневых тонах, а большие картины со всевозможными пейзажами висели вдоль стен, чуть прикрываемые слоем светло-бежевого шифона. Также тут присутствовали чучела двух животных – медведя и лося. На окнах висели такого же типа занавески, а столики, рассчитанные на четверых, располагались исключительно около тех самых стен, застланные белыми скатертями с красно-желтой вышивкой. За последние пять лет кафе очень сильно изменилось, но мне даже так нравилось. Мы заказали по картошке «фри», гамбургеру и большой коле, а на десерт по клубничному мороженому с шоколадным наполнителем. Самая стандартная еда любого среднестатистического подростка, которыми мы, по сути, и не являлись. С заработком наших родителей мы спокойно могли пойти в какой-нибудь ресторан, но я не любила всю эту вычурность, да и Рома, выходит, тоже. После этого я зауважала этого парня еще больше. – В общем, – начал он, закидывая в рот картошку, – я тебе все расскажу, только, пожалуйста, не перебивай, хорошо? – Хорошо, – пробормотала я, усаживаясь поудобнее на мягком, бархатном стуле и потягивая из стеклянного стакана сильногазированный напиток. – Вот и славно, – парень сложил руки «замочком» и положил на них свой подбородок, в один момент став серьёзным. Меня аж передернуло. – Начнём с того, что, да, спор на то, что Антон с тобой переспит, был, Лика, но ещё в начале учебного года, – после этих слов моё и так плохое настроение стало просто ужаснее некуда. Мне захотелось прямо сейчас убежать и расплакаться, но я дала себе слово, еще в начале пути, что я выдержу, какой бы ни была эта правда. – Дальше, – всхлипнув, но довольно холодно бросила я, оторвавшись от колы и внимательно изучая его лицо. Он не врал. Я видела это. – В общем, мы любили обсуждать новеньких девушек так же, как и спать с ними, а потом бросать. Это являлось своеобразным увлечением «элиты». Это было весело, но до одного момента, – с каждым его словом становилось всё больнее и больнее, а по сердцу будто ножи резали. Я снова всхлипнула, едва сдерживая слёзы. – Этим моментом стала ты, Алика. Мои глаза еще больше округлились, наполняясь предательскими слезами. Роман назвал меня полным именем. – Что ты хочешь этим сказать? – выдавила из себя с усилием я, помешивая трубочкой коричневатую жидкость в стакане. Есть совершенно не хотелось. – Ты ещё не поняла этого? – проговорил Стрельцов, взяв меня за руку без какого-либо намёка. Просто. По-дружески. – Антон влюбился в тебя, и все то, что произошло между вами в ту ночь, вовсе не является спором. Он сделал это потому, что хотел тебя. Именно тебя. Он любит тебя, черт возьми, а ты этого не понимаешь! – парень уже перешёл на крик. – Сколько я знаю Прокопова – а я знаю его с трёх лет, – он никогда не любил никого. Он был эгоистом всю свою жизнь и только всеми пользовался, пока не появилась ты! – Что? – моё сердце ухнуло куда-то далеко. Очень далеко, а по телу пробежала сладостная истома и… облегчение? Нет! Я не могла этому верить после того, как я застукала его с этой стервой Чеховой. – Да? Так почему же он сейчас трётся с этой сучкой, а? Скажи, что он меня любит и без меня не может. Ага, конечно, Рома. И к тому же я слышала его разговор. С тобой! – Стой, – прервал меня Стрельцов, уже схватив за руку, потому что я собиралась уйти. Сейчас же и немедленно. – Ты обещала, что дослушаешь до конца, помнишь? – Отстань от меня! Мне больно, понимаешь? Здесь… – я указала рукой туда, где находилось человеческое сердце. Мне действительно было очень больно после его слов. – Я знаю, но ты должна принять эту правду, Розанова. Должна! – Ничего я не должна тебе. Отпусти, – я попыталась снова вывернуться, но парень усадил меня обратно. Нашу сцену никто не мог наблюдать, так как мы расположились в уединенной кабинке, рассчитанной на двоих. Это поспособствовало разговору. Не хотелось лишних ушей, а теперь я поняла, что это было не более чем ошибкой. – А теперь, насчёт Юли, – Стрельцов продолжал удерживать меня, и я сдалась. – Она больна. Психически, – это его заявление ошеломило меня. – Что ты имеешь в виду? И вообще, какое отношение это имеет к нашему разговору? – В моём голосе послышались сомнительные нотки. – Имеет. Потому что её отец попросил меня за ней приглядывать, а я делаю вид, что принимаю её сторону и делаю все то, что она попросит, – отрепетированная речь лилась из его уст, а мне становилось интересно. Не буду врать. – И вот сейчас она попросила меня разобраться с тобой, понимаешь? – В каком смысле? – я подалась вперёд и внимательно уставилась в его изумрудные глаза. – Сломать тебя как морально, так и физически, – холодно ответил брюнет. – Но я этого не сделаю, понимаешь? Ты мне очень нравишься. Ты искренняя, добрая и лёгкая. Теперь я понимаю, почему Прокопов в тебя влюбился, – его лицо затронула нежная улыбка, а на щеках появились ямочки. – Ты поможешь как мне, так и себе. Пойдешь со мной на бал и сделаешь вид, что ничего не знаешь. – Но почему она меня так ненавидит, а? – из глаз уже полились слёзы отчаяния. Я не хотела плакать, но видимо, мои нервы не могли больше не могли выдерживать постоянного напряжения. – Потому что Антон выбрал тебя, девушку, которая, сама того не зная, заставляет его меняться, – шепнул парень, откинувшись на спинку стула, а я продолжала жаться рядом. Уже. – А Чехова любит Прокопова и сделает все, что ей заблагорассудится. Она опасна, Лика. Прошу тебя, будь осторожна с ней. – Хорошо. Но почему Антон вернулся к ней? Он целовал её! Я видела все собственными глазами. Ты же был там, помнишь? – Ну, не плачь, – Стрельцов провел тыльной стороной ладони по моей щеке, заставив покраснеть ещё больше. – Этого я пока не знаю, но постараюсь узнать всё для тебя, обещаю… Это и для меня невероятная новость.