Возьми меня за руку

Первым, что я почувствовала, когда очнулась, это дикую боль в каждой мышце моего тела. Было такое ощущение, будто я весь день занималась тяжелыми физическими нагрузками, а после этого еще и по магазинам пробежалась. Трижды. Да еще и в квадрате, ну а легкая сонливость все же одолевала меня, но я пыталась всеми силами это игнорировать. Что и получалось довольно-таки неплохо. Я медленно открыла глаза и оценила окружающую меня обстановку, которая была мне смутно, но все же знакома, да и царящий в помещении полумрак, разбавляемый лишь тусклым светом настольной лампы и тонкой серебристой дорожкой полной луны, растекшейся по вишневому паркету, не давали этого досконально точно сделать. Через мгновение, все более или менее осознав и наконец, рассмотрев, я резко вскочила с кровати, на которой я почему-то лежала но, слегка покачнувшись, села обратно. Голова гудела, кровь стучала тяжелыми толчками в висках, а губы были такими же сухими, как и полость всего рта. Это была комната Антона. Я была в этом уверена, несмотря на свое состояние в данный момент. Так почему же самого хозяина нигде не видно, и я нахожусь совершенно одна? Да и вообще, какого черта я здесь забыла? Ибо мой мозг категорически не желал вспоминать все то, что произошло до этого самого момента. – Черт, – тихо прошептала я, попутно оглядывая себя в зеркальной дверце шкафа, который стоял напротив кровати: растрепанные волосы какими-то непонятными несуразными прядями располагались на голове, от былых кудрей и следа не осталось. Вместо платья на мне была мужская рубашка с завернутыми рукавами, доходившая до середины бедра, а лицо было испачкано тенями и остатками туши. Было такое ощущение, будто я плакала и тут… Я все вспомнила. Довольно четко, чего совершенно не хотелось. – Не может быть… – я снова вскочила и, заранее облокотившись на спинку, чуть переведя дыхание, помчалась из комнаты по коридору. Застала я Прокопова в гостиной, сидевшего в кожаном кресле спиной ко мне. Он потягивал виски прямо из горла бутылки, практически залпом, а в другой же руке, между средним и указательным пальцем, была зажата тлеющая сигарета. Мне не особо хотелось его отвлекать от подобного рода занятий, но это пришлось сделать, так как, во-первых, я хотела узнать, что здесь, на данный момент, происходит, а во-вторых, поблагодарить его. Да, именно сказать спасибо за то, что он спас меня от тех озабоченных ублюдков. Если бы не он, я даже не знаю, что бы со мной сейчас было… И осталась бы я вообще жива… – Антон, – чуть хрипловатым ото сна голосом позвала его я, переминаясь с ноги на ногу в проеме дверей. Парень резко обернулся, с широко распахнутыми, пусть и захмелевшими карими глазами, попутно затушив сигарету в пепельнице. Его губы тронула чуть заметная улыбка. – Уже очнулась? – он неспешно поднялся из кресла, направляясь в мою сторону. Он был просто воплощением мужской красоты сегодня: растрепанные светлые волосы, находившееся в творческом беспорядке, а также легкая щетина на щеках и подбородке. Низко сидящие, на бедрах, синие джинсы и белая майка-алкоголичка, открывавшая обзор на его рельефные руки, одна из которых была наполовину украшена затейливой татуировкой. Также он был босым, и его шаги прекрасно были мне слышны. – Не думал, что это произойдет так рано. – Что происходит? – я пошла напролом, оперевшись спиной на деревянный косяк, перекрещивая ноги в лодыжках. – Я не совсем понимаю. Как я у тебя оказалась? – я действительно этого не знала. – Когда я нашел тебя в том классе, полуголую, в окружении троих взрослых мужиков, – руки Антона самопроизвольно сжались в кулаки, и только тогда я заметила, что на костяшках «красуются» свежие раны и выбоины. Я вздрогнула от той мысли, что он мог сделать с теми придурками. Но потом успокоилась, так как они заслуживали все то, что с ними сделал этот парень. – Я хотел их убить, Лика. Понимаешь? Из-за тебя. – Но ты не сделал этого, – я медленными шагами приблизилась к блондину, рассматривая его перекошенное от гнева лицо. Он все равно был прекрасен, несмотря на все это. – И спасибо тебе. Если бы не ты, то я… – Не заканчивай, – ладонь парня легла мне на губы. Такая теплая, что я даже улыбнулась этому легкому телодвижению с его стороны. – Рома привез тебя ко мне, а я разобрался с этими хуесосами. Твоему отцу позвонили и сказали, что мы всем классом идем в клуб. Он согласился и просил передать тебе, что уехал на три дня в командировку, а также сказал, чтобы ты ему позвонила, как только сможешь. – Как всегда, – шепотом закончила я. – И, кстати, почему я себя так плохо чувствую? Я что, напилась что ли? Скажи мне, что это неправда, – в моем голосе проскользнули нотки ужаса. – Нет, – Антон легко дотронулся до моей руки, но его лицо было серьезным как никогда. – Это всё та хрень, которую тебе вкололи эти уроды. Что-то типа снотворного, скорее всего. – Но зачем это было им делать? – в прямом смысле недоумевала я. – Я же никому ничего не сделала… – Ты уверена в этом? – судя по разговору парня, он знал что-то, чего не знала я. И это немного напрягало, ибо я хотела знать правду, но потом до меня начало доходить, и от безысходности я опустилась на подлокотник дивана, закрывая лицо ладонями. – Юля… – Я тоже так думаю, – Прокопов сел рядом со мной, что я всем телом ощущала его прикосновение. Он обнял меня за плечи, а я уткнулась ему носом в шею. – Она все равно заплатит за это. Я тебе обещаю. – Ты же с ней. Забыл? Она твоя девушка, тогда какого черта ты сейчас нянькаешься со мной? – в мгновение ока мои глаза налились слезами, да и пережитое сегодня событие не давало мне покоя. Я разозлилась и наотмашь ударила блондина в плечо. Кулаком. При этом на всех парах выбегая из комнаты куда подальше, лишь бы не видеть его лица. Какая же я идиотка. Опять поверила ему. – Стой! – громко закричал Антон, бросаясь за мной, а я все бежала и бежала, только не зная куда. – Лика! Твою мать… Стой, говорю! – неожиданно руки парня сошлись кольцом на моей талии, и я, споткнувшись о порог спальни, приземлилась на пол, утягивая Антона вслед за собой. Он оказался сверху, но не придавил меня своим весом, как ожидалось. Я зажмурила глаза. – Попалась, чертовка, – и тут руки блондина оказались по обе стороны от моей головы. – Отпусти меня, – я начала брыкаться ногами, но он моментально прижал их своими ногами, отчего я оказалась в невыгодном для себя положении. – Что ты творишь? Совсем оборзел? Отпусти меня, ненормальный! – Я сам не знаю, что творю и, возможно, это станет ошибкой, но я не хочу так просто тебя отпускать. Я слишком долго ждал, а сейчас не могу сдержаться. Еще три месяца я просто не вынесу. Прости… – и сразу после этих слов его губы накрыли мои, и в тот же момент его язык проник в мой рот. От неожиданности я распахнула глаза, но постепенно начала отвечать с зарождающимся от подобных действий желанием. – Я не могу без тебя. Я люблю тебя… Да, черт возьми, я люблю тебя! – он прошептал мне все это прямо в ухо, оторвавшись от поцелуя и словно пробуя на вкус новые слова и чувства. – Что ты сказал сейчас? – шокировано, не веря, но в то же время с невероятной радостью пробормотала я, запуская свои пальцы в его мягкие, словно шелк, волосы. – Я люблю тебя, – снова повторил он, прикусывая мочку моего уха. Из легких послышался томный стон, а его руки не находили покоя. Было ощущение, будто он изголодался по мне, хотя так оно, возможно, и было. – Я тоже тебя люблю. Ты просто не представляешь насколько, – я толкнула Антона в грудь, отчего тот плавно перекатился на спину, подыгрывая мне. Я оседлала парня сверху, впиваясь в его губы с новой порцией поцелуев, при этом ощущая его явное возбуждение под своими ягодицами. Он хотел меня. Точно. Без сомнений, точно так, как и я его. – Ты тот еще дурак, Прокопов, – рассмеялась я, стягивая с его тела эту сексуальную майку. – Я жду от тебя объяснений, – страсть затуманила мой разум, и я напрочь забыла обо всех обидах и невзгодах. – Они будут, только позже, – промурлыкал он, помогая уже мне избавиться от его же рубашки. – Чертовы пуговицы… – Антон резко дернул по шву, и дорогая, вероятно, ткань разошлась практически пополам, а маленькие пуговицы с характерным для них стуком раскатились по полу, ну а я осталась в одном нижнем белье, что меня далеко уже не смущало. Застежка бюстгальтера щелкнула, а ранее упомянутый предмет полетел куда-то в сторону. Я снова оказалась под невероятным телом Антона, уже довольно ярко ощущая все прикосновения. В данный момент я чувствовала себя оголенным нервом. Не менее. А прохладный пол приятно охлаждал разгоряченную кожу спины. Мы закончили все разговоры, а вернее, забыли про них, давая полную волю всем чувствам и самым сокровенным желаниям, покоившимся в наших душах и телах все это долгое время. Наконец-то мы вместе, и пусть это продлится всего лишь одну ночь. Я не боялась этого. Я хотела этого. Давно хотела. Мои размышления прервало новое ощущение, неизведанное ранее: мягкие губы блондина сомкнулись на моем соске, слегка покусывая его, а свободная рука стянула с моих бедер последний предмет одежды. Я оказалась полностью обнаженной. – О, Господи… – я громко всхлипнула, когда он ввел в меня сразу два пальца, попутно нажимая большим пальцем на чуть припухший от подобных ласк клитор. – Это не честно. – Что «не честно»? – дразня, спросил Прокопов, ускоряя темп своих движений. Я уже ничего не осознавала от нахлынувшего возбуждения. – Ты… все еще одет… – слова получались немного не связными, но он, видимо, меня прекрасно понял и, на секунду оторвавшись от меня, стянул джинсы на пару с боксерами, открывая вид на свое прелестное тело. О, Боги, как же все-таки он прекрасен. И снова эти яркие, будто выполненные только в ярких красках, ощущения. Он вошел в меня одним резким толчком. До упора, и начал двигаться, ну а я уже ничего не понимала, лишь слегка покачивала бедрами. Поцелуи становились все более яростными, а зубы больно стукались друг о друга, но мы не придавали этому пустяку значения. Нам было хорошо, и больше ничего не волновало. Весь мир отступил на шаг назад. А проблемы… Проблемы ушли на второй план. Да, мы вспомним о них, но только завтра. Не сейчас и не в ближайшие пару-тройку часов. Есть только он и я… И больше ничего не надо.

***

Машина резко затормозила около главных ворот гимназии. – Ну, и что будем делать? – тихо спросила я, повернувшись к Антону лицом. Он чуть приоткрыл окно и закурил сигарету, выдыхая едко-серый дым на улицу. – Ничего, – просто ответил он, одаривая меня нежным взглядом. – Я думал, мы все решили. Еще вчера, поэтому и не беспокоюсь по этому поводу. – Ты же хотел подождать до Нового года, верно? – я отстегнула ремень безопасности и перебралась к нему на колени. Аккуратно. Не задевая аппаратуру. – Я тоже буду ждать, если потребуется. – Знаешь, что, – парень выкинул недокуренную сигарету в окно, при этом заключая мое тело в свои теплые объятия. – Не нужно этого делать. Мы всем покажем, что мы вместе, и плевать я хотел на эту шизофреничку. Я буду всегда рядом с тобой, обещаю и защищу тебя ото всех. И пусть кто-то попробует тебя обидеть. Убью. – Я не совсем понимаю твоей логики, Прокопов, – я прислонила палец к своей верхней губе, явно о чем-то задумываясь. – А ты не мог этого мне раньше сказать? Еще тогда, в кинотеатре? – Все повернулось иначе, это во-первых, – серьезно проговорил Антон, – а во-вторых, я был полным идиотом, если так думал. Мне не хватало тебя. Очень сильно, – он уткнулся носом в мою шею, вызывая бунт приятных мурашек и ощущений, а свободной рукой гладил по спине. – У нас все будет хорошо, и никто не сможет разрушить все это заново, – будто уверяя саму себя, ответила я, скользнув ладонью по его волосам. – Мне тоже тебя не хватало. И еще, я очень-очень люблю тебя, – его губы нашли мои и, одарив меня легким, даже целомудренным поцелуем, совсем несвойственным Прокопову, отпустили. Все было понятно без единого слова с его стороны. Он поставил автомобиль на сигнализацию, и мы, держась за руки, направились на уроки. Но даже тогда, когда все начинает налаживаться, все равно что-то будет мешать, и этим чем-то оказалось невероятное сообщение, пришедшее мне на сотовый телефон с неизвестного номера, ровно в девять утра: «Вот оно, доказательство. Педофилизм на лицо. Теперь понятно, почему наша всеми любимая директриса усыновила Антона. Вероятно, чтобы удовлетворять себя в собственной нужде». А ко всему этому была прикреплена фотография Антона и его матери, целующимися в его кровати. Да и к тому же обнаженными. Даже не вооруженным глазом видно было, что это голимый фотошоп, но одноклассники, да и к тому же вся школа думали иначе. И мне стало настолько плохо, когда я увидела выражение лица Антона. Он с яростью сжал в руке свой телефон, видимо, сообщение стояло на рассылке, и кинул тот в стену. Даже не удостоив меня взглядом, он схватил свой портфель и ринулся прочь из кабинета информатики под смешки собственных одноклассников и друзей. И вся его популярность покатилась вниз, разрушаясь с каждым новым сообщением. Я не побежала за ним. Впервые, так как прекрасно знала, чьих рук это дело.